Невидимый мир заселяет ребро.

Ребро из меня начинает расти –

В нем звери и девы сидят взаперти…

 

Шумерское «Сказания об Адапе» передано в отредактированном и сжатом виде Моисеем в Ветхом Завете. Ассирийские цари наверняка имели возможность ознакомиться со «Сказанием об Адапе», поскольку многие из них уверяли, что обладали той или иной добродетелью Адапы. Не единожды Саргон и Сеннакериб заявляли, что они унаследовали мудрость, дарованную Адапе Энки; Синшаришкун и Эсархаддон также гордились тем, что были рождены «по образу мудрого Адапы». Согласно надписи, оставленной Эсархаддоном, в храме Ашура он установил статую Адапы. А царь Ашурбанипал писал, что он постиг «тайны писания в допотопные времена», в которые был посвящен и Адапа.

Из шумерских источников нам известно о том, что еще до того, как 11000 лет назад Землю затопили воды Всемирного потопа, на земле существовали обе отрасли сельского хозяйства — и земледелие, и животноводство. В Ветхом Завете Моисея рассказывается, что первый сын Адама и Евы, Каин, «был земледелец», а его брат Авель был «пастырь овец». После того как Каин был изгнан «от лица Господня» за то, что убил Авеля, на земле появились первые города людей. Затем в земле Нод к востоку от Эдема Каин родил сына, которого назвал Енохом, что означало «Основа». Там же он построил одноименный город. Далее древнееврейские составители Ветхого Завета, утратив интерес к линии Каина, быстро перечислив четыре поколения потомков Еноха, переходят к рассказу о том времени, когда родился Ламех: «И взял себе Ламех две жены; имя одной: Ада, и имя второй: Цилла. Ада родила Иавала: он был отец людей, живущих в шатрах со стадами. Имя брата его Иувал: он был отец всех играющих на гуслях и свирели. Цилла также родила Тувалкаина, который был ковачем всех орудий из меди и железа».

В тексте на табличке под знаком «Кадм» шумерский автор рассказывает о людях, которые занимались земледелием, о чем говорится и в библейском мифе. Этих людей древние шумеры называли Амаканду. Амаканду — переводится как «Люди, которые скитаются в печали», что снова перекликается с библейскими строками. Господь наложил на Каина проклятие: «И ныне ты проклят от земли, которая отверзла уста свои принять кровь брата твоего от руки твоей... ты будешь изгнанником и скитальцем на земле». И здесь заметь, мой друг, — месопотамского предводителя этого изгнанного народа звали Каин! Все, как и в библейской легенде.

Интерес представляет и название места, и название города. Так как в шумерском языке мог меняться порядок слогов без изменения смысла слова, то поэтому «Дунну» могло писаться и как Ну-Дун, что созвучно названию земли, куда был изгнан Каин, — Нод. Это шумерское название переводится как «возделанное место отдыха», что также сходно с библейской его интерпретацией — «Основа».

Как и в библейском мифе, в шумерском тексте далее рассказывается история четырех последующих поколений: братья брали в жены своих сестер и убивали своих родителей, чтобы править в Дуну. Либо братья основывали новые города, и последний из них звался Шупат.

Далее шумерский автор в «Списке шумерских царей» рассказывает о правлении облеченного священным саном Энмедуранки в Сиппаре. Кстати, на развалинах Сиппара был построен наш город Вавилон. Затем в Сиппаре под руководством Уту-Шамаша был построен космодром. Энмедуранки — переводится как «Священный господин Дур-ан-ки», и указывает на то, что он обучался в Ниппуре. В одном малоизвестном тексте, записанном на глиняной табличке, мы прочитаем следующее:

«Когда обучение Энмедуранки таинствам божественной науки было завершено, он был возвращен в Шумер. К нему были созваны люди Ниппура, Сиппара и Вавилона (Здесь речь идет о старом Вавилоне, который был расположен южнее нынешнего). Он рассказал им обо всем, что с ним произошло, в том числе и о принятии им священного сана. Он должен был передаваться, по распоряжению богов, от отца к сыну: «Ученый муж, что хранит секреты богов, свяжет клятвой любимого сына своего перед Шамашем и Ададом и поручит ему тайны богов».

Эта табличка Энмедуранки завершается постскриптумом: «Так было положено начало роду священников — тех, кому дозволено лицезреть Шамаша и Адада».

Незадолго до Всемирного Потопа, во времена седьмого поколения после Еноха, на Земле начался новый Ледниковый период. В месопотамских текстах шумеры детально описывают страдания людей, голод, даже случаи каннибализма. Однако в Ветхом Завете мы находим лишь намек на создавшееся бедственное положение: «Когда родился Ной («Утешение»), отец дал ему это имя в надежде, что он «утешит нас в работе нашей и трудах рук наших при возделывании земли, которую проклял Господь»». Из библейской версии о Ное мы узнаем совсем немногое — только то, что он был «человек праведный и непорочный в роде своем». Здесь же в шумерских текстах говорится, что герой мифа о Всемирном потопе жил в Шуруппаке, медицинском центре, находившемся в ведении Суд. Далее в шумерских текстах рассказывается, что, видя, как страдают люди, Энки предложил принять некоторые меры, чтобы облегчить их участь. Но Энлиль яростно воспротивился этому — его безмерно огорчало распространение случаев сексуальных связей между молодыми ануннаками и дочерьми людей. В библии Моисея описывается, как Нефилимы «брали их в жены»: «Когда люди начали умножаться на земле, и родились у них дочери, тогда сыны Божьи увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал».

В шумерском тексте «Мифическая табличка» под номером 14061, говориться о молодом ануннаке по имени Марту, который жаловался на то, что ему не разрешали взять в жены смертную женщину, как то делали другие. В самом начале повествования указывается, что это случилось, когда «Был город Нин-аб, а Шид-аба еще не было; была священная тиара, а священной короны еще не было... Стали сходиться друг с другом... И рождались на свет дети. Нин-аб был город в заселенной Великой Земле. У верховного жреца города, непревзойденного музыканта, была жена и дочь. Когда люди собрались, чтобы принести в жертву богам жареное мясо, то Марту, у которого не было жены, увидел дочь жреца. Возжелав ее, он пришел к своей матери и сказал: «В городе моем у меня друзья, и они взяли себе жен земных. У меня есть сотоварищи, и они взяли себе жен земных. В городе моем у всех моих друзей есть жены, а у меня нет; У меня нет жены, у меня нет детей». Мать ануннака спросила сына: «Оценила ли девушка, которую он избрал, его взгляд?». И получив утвердительный ответ, богиня дала свое согласие. Тогда и другие молодые боги начали готовиться к празднеству. Когда было объявлено о свадьбе, «в городе Нин-аб людей созвали звуками медной трубы; семь тамбуринов звучало».

Такие свободные отношения между молодыми астронавтами и потомками Примитивного рабочего были очень не по вкусу Энлилю. Из шумерских текстов мы узнаем, что в то время как «земля ширилась и люди множились», предводителя ануннаков Энлиля все больше «беспокоил гомон людской» и увлечение развратом. Сборища ануннаков и человеческих дочерей лишали его сна. И тогда Господь сказал: «Истреблю с лица земли человеков, которых Я сотворил».

Древний шумерский автор сообщил нам, что, когда было решено развернуть добычу золота в Абзу, то ануннаки одновременно также начали строительство научно-исследовательской станции на южной оконечности Африканского континента. Станция была вверена Эрешкигаль, она была внучкой Энлиля. И в шумерской эпической легенде описывается полное опасностей путешествие Энки и Эрешкигаль из Месопотамии в ту далекую гористую землю Кур. Позже на научно-исследовательской станции на Эрешкигаль, о чем говорится в другом эпосе, напал Нергал, один из сыновей Энки, чтобы отомстить за обиду, нанесенную ему послом Эрешкигаль. В последний момент Эрешкигаль удалось спастись путем хитрости: она предложила Нергалу взять ее в жены и управлять вместе с ней станцией, где находились «Таблицы Мудрости».

Когда Энлилю с научной станции с южной оконечности Африки стали поступать тревожные сообщения о том, что ледяные покровы Антарктики, покоящиеся на слое талой почвы, пришли в движение, то правителю Земли представился случай избавиться от землян. Нибиру приближалась к солнечной системе, а когда Нибиру должна была максимально приблизиться к Земле, то под воздействием гравитационных сил нарушится хрупкий баланс ледяных слоев, и они соскользнут в Антарктический океан. Это вызовет гигантскую приливную волну, которая захлестнет и затопит весь Земной шар.

После того, когда игиги на орбитальной станции подтвердили неизбежность катастрофы, то ануннаки начали съезжаться в Сиппар, на космодром. Однако Энлиль настоял на том, чтобы людям не сообщали о надвигающемся бедствии, и на Совете Богов он заставил всех богов, и в особенности Энки, поклясться хранить эту священную тайну. О последовавших событиях рассказывают шумерские авторы в последней части «Сказания об Атрахасисе», в большей части «Сказания о Гильгамеше» и в других месопотамских текстах.

Итак, Энлиль в преддверии Потопа решил погубить человечество и очистить Землю от разврата. Но Энки, вопреки решению, навязанному Энлилем Совету Богов, задумал спасти своего преданного слугу Зиусудру («Ноя»), рассказав ему, как построить подводное судно и переждать на нем Потоп. Сами же ануннаки по сигналу с орбитальной станции «вознеслись вверх» на своих «Рукуб илани» — ракетных кораблях, при старте «опаляющих землю огнем». На земной орбите, с борта космического корабля, ануннаки наблюдали ужас бушующих волн, несущих гибель всему живому. Все было смыто с лица земли мощным водным потоком. Богиня Суд, помогавшая Энки в создании земного человека, «смотрела и рыдала… Иштар кричала, будто в муках родовых... и боги, ануннаки, рыдали вместе с ней». Накатывавшиеся волны размывали почву, превращая все построенное ануннаками в прах.