Автор достопочтимый шейх Абдуль-Азиз бин Абдулла 7 страница

Достаю зажигалку из кармана и, не смотря на их громкое «нет», кидаю в их сторону. Они всполохнули за долю секунды, но как же приятно смотреть на их муки. Жаль, что я не могу долго любоваться, но я не могу пересилить себя и оторвать взгляд.

Щеки начинают неметь от улыбки. Пусть будет так. В голове кто-то твердит: «Что же ты делаешь, кретин! Ты убил трех человек! Зачем тебе это надо?» Зачем?! Зачем мне это надо?! Да они надругались над моей девочкой! Над моей несчастной невинной малышкой! Теперь мне это надо. Все по-другому. Земля вокруг них темнеет, они уже не так сильно брыкаются. Мысли путаются. Тело сопротивляется. Оно не хочет быть убийцей, но я не позволю ему спасти этих уродов. Еще чуть-чуть и все закончится.

Любуюсь, пока не убеждаюсь, что они догорели, и одеваю перчатки, достаю пистолет, вытираю его о футболку и даю в руку мертвому, которому повезло, и он сдох первым от пули, специально шевелю по нему его пальцами, чтобы оставить отпечатки. Пусть думают, что он сам застрелился, а этих сжег.

Еще чуть-чуть и все закончится. Стук сердца считает секунды. Тук-тук-тук. Я убил их. А вокруг так тихо. Сознание медленно возвращается ко мне, но я не жалею о содеянном. Разве что о том, что мало мучил их. Надо было побольше.

«Что ты наделал?! Ты будешь гореть в аду вместе с ними!» - орет на меня мое подсознание и все это медленно до меня доходит.

Тук-тук. Тук-тук. Мое сердце стучит так громко. У-бил. Уб-ил. Уби-л.

-А-а-а… - тихо выдаю я и опускаюсь на колени.

Я их убил. Я убил троих людей. Я не лучше их самих.

Что делать? Что мне делать? Я должен что-то изменить, я, я, я…

Встаю на ноги, и подхожу к обгоревшим телам, начинаю тягать их из стороны в сторону, словно в надежде, что те поднимутся, стрясут с себя пепел и убегут.

-Давай! Давай!

Рыдаю. Истерика. Я убил твоих людей. Жестоко убил. Я мучил их.

-Встань! Встань! – ору я трупаку, которому прострелил голову несколько минут назад и пытаюсь поставить его на ноги, но он снова и снова падает…

-О чем же ты думал? – слышу я мужской голос возле себя и резко оборачиваюсь. Кто это? Кто?

-Кто здесь?! – ору я в ответ, но вокруг никого нет. Я прижимаюсь к дереву и сползаю на холодную землю.

-Кто здесь? – голос из-за спины, насмешливый до тошноты.

Я резко разворачиваюсь и вижу себя. Вот он я! В таких же красных кроссовках, в той же кожаной куртке, в таких же джинсах, да вот только я не улыбаюсь и мне совсем не до смеха.

-Страшно? - ласково, но все с прежней издевкой, спрашивает у меня он и я ору как потерпевший, пячусь по сухой траве, пока не врезаюсь в дерево и не падаю обратно, но когда я открываю глаза – никого нет.

Боже. Боже. Боже. Спаси меня. Спаси мою душу, Господи. Я не хотел. Я не хотел их убивать.

-Джас… - слышу я тихий жалобный голос, и только он приводит меня в сознание.

Сорвавшись с места, я снова падаю, но уже с целью и уже у Джо. Приподнимаю ее, сажаю, снимаю с себя куртку и надеваю на нее, застегиваю, глажу по голым ножкам, по-старому реву.

-Джоан… Что они с тобой сделали, любимая? – я весь трясусь. – Стой, сиди тут… - поднимаюсь на ноги и бегу к мотоциклу. – Я сейчас!

Возвращаюсь к ней с салфетками и маленькой бутылочкой воды. Падаю на колени и начинаю вытирать с нее грязь, кровь и рвоту. Поливаю салфетку водой, тру, тру, тру… Заливаю раны водой, чтобы хоть как-то обеззаразить.

-Чш… - успокаиваю я то ли ее, то ли себя. Не понятно.

Не знаю что делать. А что я могу сейчас сделать, а?

-Джо, мы сейчас поедем домой… Домой… - встаю на ноги и смотрю по сторонам. Мне безумно страшно. Черт, зачем я их убил?

-Вызови полицию… - бормочет она и вытирает лицо руками. – Прошу, Джас.

Копов? Сюда? После того, как я убил троих людей?

-Прошу, Джас… Прошу… - взмолилась она и заревела.

Твою мать!

 

 

Копы шарятся в лесу, не отпускают меня и Джо, ведь она единственная в сознании. А я же сам вас вызвал. Сам.

Джоанна сидит на капоте полицейской машины, завернутая в плед, а я достаю из ее волос веточки и листики. Взгляд у нее пустой, она ни с кем не говорит, она ведет себя как фарфоровая кукла – носи ее, сажай куда хочешь, делай что хочешь. Врачи осмотрели ее и сказали, что надо бы везти в больницу, достали пулю из руки и сказали, что кость не задета, но чертовы копы вынудили нас остаться. А как же Джо? То, что ей раны промыли и дали успокоительное – это не делает ее здоровой!

Сам я еле-еле сдерживаюсь, чтобы не заложить самого себя. Полиция шарится тут вокруг да около, в самом центре содеянного мною, а я стою вот ту, рядом и молча за этим наблюдаю, не с меньшим ступором, чем у моей Джоан.

-Хочешь я тебя отсюда увезу? – спрашиваю я, заправляя ей волосы за уши, но она по-старому пялится вперед. Конечно не только ради нее, но и ради себя. Я надеюсь, что смогу и сам убежать. Когда мы приедем домой, то я соберу все документы, сожгу их и с Джо уеду из этой страны. Мы возьмем другие имена, другие фамилии и поедем ко мне на родину – в Канаду. Там-то нас никто не обидит… Никто не достанет… Никто не найдет…

Твою мать, я сейчас так и сделаю! Я сейчас уеду, если они сей час же к нам не подойдут! Я сам повезу ее в больницу! Я добрался на мотоцикле не за три часа, а за час пятнадцать!

Интересно, а сколько отсюда до границы какой-нибудь другой страны?

-Моя девочка… - я обнимаю ее, еле сдерживаю слезы, пытаюсь казаться сильным. Ладони вспотели, на лбу собрались капельки пота, глаза бегают – я боюсь тюрьмы. Я догадываюсь, что там делают с парнями моей внешности… Они мне и «Baby» вспомнят и челку – все.

-Расскажите нам все, что было, мисс Сайванс, - подходит к нам два копа с блокнотами, и я весь сжимаюсь и прячу взгляд от них.

Джоанна не говорит, а у меня сдают нервишки.

-Вы *бнулись?! Рассказать?! Я не хочу, чтобы она это вспоминала, понятно вам?!

Руки трясутся. Еще не хватало их тут убить.

«Убийства так просто не обходятся, Джас, никому не обходятся» - слышу я насмешливый голос внутри себя и закусываю щеки с внутренних сторон.

-Спокойней, мистер Бибер, в частности нас интересует смерть мистера Джонотана, Эдвина и Блэка.

Кровь в моих жила леденеет. Черт. Черт.

Джо, что ты им скажешь? Сейчас все зависит от нее, верно? А она же все видела, да? Твою мать! Я об этом даже не подумал!

-Я не хочу, чтобы она это вспоминала… - начал я дрожащим голосом, но Джо меня перебила.

-Он сжег их и застрелился, - тихо говорит она, что безумно меня удивляет.

-Мистер Эдвин?

-Ага…

Мало того, что она заговорила, но она меня и покрыла. Она идеально соврала. Джоанна Мери Сайванс, в диком шоке и истерике смогла упрятать меня от решетки.

-Джастин приехал и позвонил, - бурчит она, а потом наклоняет голову на бок, всматривается в дорогу, - увези меня отсюда.

-Спасибо, это все, что нам от вас потребуется, вы свободны, - они уходят, и я начинаю смеяться от радости.

Господи, это правда? Но за что? Какой ценой? Что ты у меня теперь заберешь, а?

Я беру ее на руки доношу до «Дукатти», а потом сажаю себе за спину. Джо крепко обхватывает меня за живот, и я быстро газую. Потерпи, любимая, вот-вот и мы будем в больнице.

 

***

 

Грязь. Грязь. Грязь. Я вся грязная. Я хочу домой. Я должна идти домой и отмыться.

Передо мной стоит Джастин и доктор, я вслушиваюсь в их разговор, мимолетно, сквозь внутренний монолог о чистоте моего тела и души.

-Средняя черепно-мозговая травма, была длительная потеря сознание, легкая амнезия. Значительное количество…

-Док, вы можете говорить коротко и ясно?! – у Бибера как руки чешутся увезти меня отсюда. Он кладет что-то в нагрудный карман халата доктора. Не удивительно.

-Повреждения от пули мы зашили, семь швов. Слава Богу кость не была задета, ей повезло. Много побоев и ушибов. Повреждено влагалище и задний проход. – Джастина прямо-таки трясет. – Внутренние органы не повреждены. Сама она находится в сильном шоке и пока что не сразу полностью придет в себя, - они смотрят на потерянную меня, на мой отбитый взгляд и жалобный вид. Не надо мне сочувствовать, а! – Пусть недельку-другую у нас полежит, мы ее…

-Доктор, я думаю, что можно и сократить этот период и прислать медсестру на дом… - Джастин снова что-то кладет в карман доктора и тот мимолетно улыбается. А я смогу когда-то снова улыбаться?

-Кхм… Думаю да, не стоит ей тут так долго лежать. Все-таки в кругу любимых и любящих людей ей должно быть куда лучше… Пройдемте в мой кабинет, ладно?

 

 

62.ЛЕЧЕНИЕ

 

***

 

Бедная Джо. Как же мне больно смотреть на нее, осознавать все то, что эти уроды с ней вытворяли и то, что она чувствует. Физическая боль сейчас далеко на втором плане.

Мне звонили копы и сказали, что версия Джоан подтверждена, ведь эта тройка состояла в какой-то секте. Как удачно, верно? Ох, как же меня потрясло в прямом смысле этого слова, когда девушка на другом конце города сказала мне в трубку: «Я связываю вас с капитаном Джефферсоном». Теперь я не сяду за решетку, теперь я просто попаду в ад, ведь убил троих человек. И убил – это мягко говоря, ведь только один из них умер быстро. Двое сгорели заживо, что просто мучительно больно. Вот именно такие пытки и ждут меня в аду. Гореть заживо вечность. Сгорать до смерти, а потом снова, снова и снова возвращаться к жизни и продолжать гореть.

«Вам надо показывать ей пример, держаться, не сдаваться! Чаще выводите ее на свежий воздух, но не в люди, пока что ей этого не надо, - вспоминаю я свою беседу с психологом. – смейтесь, смотрите кино… Ну что там еще делают подростки? В общем не давайте ей скучать и поддаваться воспоминаниям, да и вам не советую, но для того, чтобы вы не сдались я назначаю вам один прекрасный препарат, который вам надо выпивать перед сном после еды, хорошо?»

Хорошо, доктор, я буду стараться.

Сижу в зале, просторной комнате, с большим стаканом водки и поглощаю ее как сумасшедший, ведь поскорее хочу забыть сегодняшний день.

Шум. Что-то наверху, у Джоан.

Я без стука вхожу в ванную комнату, где моя девочка принимала в ванну. То ли рев, то ли детский плач – не знаю, но я точно это слышал. Открываю кабинку и вижу как сидящая на попе Джоан, с одной раздертой полностью ногой до крови, жесткой щеткой, которой я отдираю грязь с колес на машине, она раздирает себе ноги и повторяет сквозь истерику и слезы:

-Я грязная, грязная… Меня надо помыть… Помыть… Я грязная, но я отмоюсь…

Забираю у нее щётку и поливаю ей ножку из душа.

Теперь я и сам весь промок, но это не страшно.

Беру свою несчастную крошку на руки и выношу отсюда, несу в первую попавшуюся комнату, кладу на кровать и начинаю обтирать пушистым белым полотенцем. Все тело в ссадинах и рубцах, а в особенности скулы и щеки. Губы потресканные и все в мелкий ранках. Как они посмели поднять на нее руку? Как?

-Джоанночка, не делай так больше, ладно? Там есть мягкая мочалка из морской губки, помнишь, - начинаю я дибильные монолог, какой же бред я несу… - которая колючая, когда сухая, а когда намокает, то становится такая приятная-приятная?

Разговариваю с ней, как со своей младшей сестрой пару лет назад, пока она даже говорить толком не умела.

Стеклянные глаза снова смотрят в никуда. Ей все равно на твою мочалку, Джастин.

-Я была грязная, и мне надо было отмыться.

Осматриваю ее порезанную ногу, которую она истерзала той грубой щеткой до крови и приношу спирт, сам бахнув один глоточек, протираю все-все раны на ее теле.

Нет, она не похожа на мою сестру, ведь она от такой процедуры уже бы все связки себе порвала и у меня бы уже давно перепонки в ушах лопнули.

-Не надо больше ей мыться, милая, она для машинок.

Держись Джас, ты сможешь, только держись и все у тебя получится.

Я же и сам вот-вот сорвусь. Не так-то и легко смотреть на все это и оставаться веселым Джастином. Но, не смотря на это, мы справимся, Джо, я тебе обещаю: все скоро будет хорошо, ты только верь мне, ладно? А потом, когда ты уснешь, я пойду и своими способами «спущу пар», ладно?

 

 

63. ОДНА ТУЧА НА ДВОИХ

 

За окном все серое – солнце, земля, небо. Да все вокруг. Серые стены, серый пол. Серая кожа на руках, серая мебель. Серая жизнь. Даже проклятый бутыль с бурбоном серый и совсем не красит ничего вокруг. Мой художник поник, а я следом за ним. Внутри меня образовывается все большая и большая серая туча, которая поглощает все следом за собой – эмоции, мои органы, мои мысли. Даже мыслить я начинаю примитивно и серо.

Я не буду ее будить на учебу, пусть выспится. Да и вообще: зачем ей эта учеба, если я могу целиком и полностью ее содержать? Моей куколке никогда не понадобится работать, я точно знаю.

Жадно выпиваю вторую порцию таблеток, которые должен принимать всего раз в сутки и запиваю крепким бурбоном, приличной выдержки, в другой руке сигарета, еще глубже «зарываюсь» в кресло.

Я убил троих людей, но я совсем не жалею об этом. Это плохо? Даже не знаю. Я ведь должен каяться, сходить в церковь в конце концов, но… я совсем ничего не чувствую по этому поводу. Мне глубоко плевать на это. Только в ад потом не хочу, а от тюрьмы я вроде как уже отмазался. Еще и так удачно в секте такой-то состояли, что я вообще идеально умыл руки.

«Убийца, чертов! Ты еще поплатишься за это, слышишь?!» - я весь вздрагиваю от такого внутреннего монолога.

-Хох… - я глубоко вздыхаю и делаю большой глоток жгучего напитка.

Может, надо было и самому подпалится там рядом?

Мне показалось, что я слышал какие-то звуки со второго этажа, но когда я позвал Джо – никто не откликнулся. Ох, Джоан! Что мне с тобой делать? Как же мне тебя безумно жаль! Я виноват перед тобой, ведь это из-за меня ты ушла из дома и пошла в этот проклятый бар! Из-за меня они тебя… Как же хорошо, что я не знаю, что они с ней делали и как же хорошо, что мне сказали, что она отделалась самыми легкими повреждениями! Значит, она не сильно мучилась.

А вообще, что мне с ней делать? Как я могу перед ней улыбаться и радоваться, если во мне нет эмоций? Я даже заплакать не могу! Мне не грустно, мне не больно, мне не весело – просто ничего. А это самое худшее, что может быть. Ничего. Пустота. Когда не можешь чем-то думать, что-то делать и что-то говорить. Хочется сидеть в этом кресле и ждать пока отступит эта хандра и пустота. Все ждешь момента, когда в серую тучу добавят красок и мир засияет так ярко, как никогда раньше, но… некому. Я не знаю человека, который бы сейчас был в силах вывести меня их этого состояния.

Снова какой-то шум и теперь я встаю и быстрым и нервным шагом иду к Джо. Надо поменять ей перевязку на плече и промыть раны еще раз, лекарства дать… Как тут можно отвлечься от проблем, если только они меня и окружают?

-Доброе утро, - я натягиваю безжизненную улыбку и говорю странным веселым голосом, в котором нет веселья, - солнышко, как ты спала?

Не знаю что с ней, но, кажется, ей завладела еще большая серая туча чем мной.

Джоан сидит на полу и пытается избавиться от бинтов на руке.

-Что такое, они тебе мешают, сладкая? – слащаво произношу я и сажусь возле нее, опускаю ее крохотные ручки и помогаю избавится от перевязки. – Надо еще немного походить. Что сегодня будем с тобой делать?

Она не отвечает и смотрит в сторону, на пол. Сейчас она похожа на одинокое животное из зоопарка. Вот смотришь в его глаза, а там ничего. Как будто бедное существо за всю жизнь ничего не видело за приделами клетки и ему нечего тебе показать и рассказать.

-Я готовить не умею, так что я закажу еду, да? Если ты конечно не хочешь приготовить чего… - я засмотрелся на ее трясущиеся руки и синяки на них. – А у нас продуктов то и нет… Какую кухню заказать? Ты любишь итальянскую кухню, а, любимая? - прячу ей прядку волос за ухо, но та бьет меня в ответ по руке, резко встает на ноги, подходит к зеркалу и с интересом смотрит на свои волосы. Держит их как половую грязную тряпку. Что не так? Джо выпускает их из рук, они рассыпаются у нее по плечам и спине. Всегда восхищался тому, как у нее быстро растут волосы. Вот только месяц назад они были чуть длиннее плечей, а сейчас уже почти по лопатка. Малышка что-то ищет в ящиках, перекидывает из них все на пол, пока не натыкается на ножницы, собирает свои волосы в хвост – чик – и они по середину шеи.

А почему я, собственно говоря, вот так просто тут стою?

-Джоан! – резко подлетаю к ней, тормоз, забираю ножницы и смотрю в глаза.

-Ты что? Что ты делаешь?

Она пытается убрать с себя мои руки, странно ноет, кряхтит, а потом болезненно выдает:

-Они трогали их! Они грязные!

Выпускаю малышку и та забирается под одеяло и громко рыдает. Господи дай нам силы пережить это!

Сажусь возле нее и чуть припускаю одеяло, чтобы видеть личико Джоанны.

-Джо, выслушай меня, - начинаю я, но она забирается только глубже под одеяло. - Джоан, прошу тебя… - взмолился я и сдернул с нее одеяло насильно. -Малышка, не пугай меня, прошу! – взмолился я и посмотрел ей в глаза. Сколько боли.– Не веди себя так! Мне очень страшно за тебя! Я не представляю, что ты пережила, но… Может, если мы оба будем стараться, то у нас все получится? Наша любовь поможет нам, Джо! Мы с тобой против всего мира… Мы справимся! Просто надо быть рядом, и не закрывайся от меня… Да, я понимаю, что говорить это – легко, но ведь ты должна постараться! Самое страшное – позади! Мы с тобой уже в будущем! Тут нас снова все это не достанет, нам надо только пережить, слышишь? – она позволяет мне положить руку ей на плече. – Прошу, не закрывайся от меня… Я помогу тебе! Мы справимся, ты только постарайся забыть, ну! Если тебе надо прореветься – реви, пожалуйста! Я выслушаю тебя и помогу чем смогу! Если побить кого-то, выпустить пар – бей, да хоть меня! Скажи: чего ты хочешь, и я сделаю все, только не будь такой…

-Прошу, - открыла она впервые рот не для того, чтобы сказать что-то непонятное, - прошу тебя… Отвези меня в больницу… Дай мне психотерапевта… Положи меня в психушку, Джас, умоляю… - ревет она и я обнимаю ее.

-Если тебе будет легче – я сделаю все, что ты попросишь. Хорошо, я положу тебя в больницу.

 

 

65.НЕ ХМУРЬСЯ.

 

«Не хмурься» - сказала мне младшая сестра и подарила мне нарисованное солнышко, где рядом стоял я. Интересно: как я так не сгорел?

Первое марта две тысячи двенадцатого. С Днем Рождения, Джастин.

Я сижу дома, катаюсь по комнате в кресле на колесиках, а когда добираюсь до журнального столика, где стоит виски, преодолевая стулья, ковер и диван с креслами, жадно пью порцию другую.

-Уи… - безжизненно взвыл я и докатился до своего клада.

Кхм… А все это походит на забавную игру – доберись до бухла.

-Джастин, - вспоминаю я слова врача, - мы не сможем решить вашу проблему, если вы мне не скажите, что вы имеете в виду под этим «грязным делом».

-Не могу, - сказал я тогда, лежа в прохладном кабинете нового психиатра.

Мой недельный запой привел меня к моему Дню Рождения.

-Поздравляю тебя, убийца, - улыбаюсь и болезненно делаю глоток виски прямо из бутылки.

Телефон отключен, ноутбук тоже, дверь плотно закрыта, а все окна зашторены, охрана предупреждена о том, чтобы никого не впускать. Никто меня не найдет. Никто меня не отыщет и не достанет своим пустым «счастья тебе». Хочу тут и просидеть оставшийся «праздник».

Слышу, как кто-то стучится мне в дверь. Черт. Они могли пропустить сюда либо маму, либо Твиста, но простите. Я не выйду к вам. Я играю.

Пробираюсь до стенки, кручусь вокруг себя, а потом резко отталкиваюсь ногами от стены и качусь по комнате к дивану.

Не хмурься, Джастин, ее всего через три недели выпишут.

-Восемнадцать лет только раз в жизни… - я болезненно улыбаюсь и облокачиваюсь головой о диван. А ведь ее нет всего неделю. –С Днем Рожденья тебя, с Днем Рожденья тебя… С Днем Рождения, дорогой Джастин… С Днем Рождения тебя… - на последнем я начинаю пускать слезы. Фу, какой я стал.

 

66.А Я СКУЧАЛА.

 

Я уже практически молился на двадцать третье число. Моя Джоан, она выходит из больницы. Теперь мы будем вместе. Теперь я никогда ее не брошу и не подведу! Она всегда будет в безопасности и рядом со мной!

-Джоан! – я лечу на свою малышку с огромным букетом всеразличных цветов, но, так и не вручив ей его, отбрасываю в сторону и крепко-накрепко обнимаю.

Я не видел ее месяц!

-Любимая! Любимая! – я начинаю целовать ее в щечки, перехожу к носику, глазки, бровки, лобик, скулы, губки, губки, губки… - Я люблю тебя! Я так тебя люблю!

Открываюсь, чтобы посмотреть на нее, а она плачет.

-Ну чего, чего ты плачешь, а? – целую ее в слезинки - и те пропадают. Вот так, она не должна плакать!

-А я скучала, - тихонечко выдает Джо самые дорогие для меня слова на свете и я снова начинаю обцыловывать все ее прекрасное личико.

-Люблю, люблю, люблю… - шепчу я перед каждым поцелуем. – Ты прекрасна… Прекрасна, Джо…

-А я скучала, - снова повторяет она и улыбается.

Ну вот, улыбается! Ей помогли, а я знал, что ей помогут, хоть и тяжело было согласиться на то, чтобы месяц не приезжать к ней. Разве что через стеклышко посмотреть на нее спящую.

-Как же я скучал! – я хватаю ее за попку, хочу поднять, но она резко отталкивается и отрицательно качает головой. Лицо теперь-то серьезное, даже немного злое.

-Нет!

Я не понял, что такое?

 

-Понимаете, она пережила очень серьезный психический стресс и… - доктор запинается. – Пока что все вещи сексуального плана – запретны.

Я аж подавился собственным языком. Секс – нет? Секс – запрет? Что? Да это же для меня почти ад… Я ведь даже у врача брал совет по поводу измен! Я смог остановится, но я рассчитывал, что теперь смогу с Джоан…

-Не надо прекращать наши с ней занятия, где-то каждый день по возможности, если вы хотите вывести ее из этого состояния.

-Да! – резко сказал я и встал на ноги. – Хочу! Очень хочу!

-Отлично, - доктор опустил меня за плече, - я постараюсь сделать это как можно быстрее.

-Извините, - я прокашлялся, - а что вы подозреваете под «сексуальным планом»?

-Касаться ее интимных мест: груди, промежности, зада; поцелуи с языком; ходить голым или же застать ее саму голой; разговоры о сексе и так далее, вы поняли меня?

Твою мать. Серьезно? Да как я смогу жить так? Ведь я же – это я! Я - Джастин Бибер! Секс для меня – это все! Секс для человека с сатириаста – это и есть смысл всей жизни!

-И надолго это?

-Я не могу назначить определенных сроков, но за этот месяц мы добились значительных прогрессов. Она теперь бодрая, веселая, хорошо спит и ведет себя как раньше, если не напоминать ей о том дне…

-Понятно, - встаю и пожимаю руку доктору, - было приятно с вами поговорить.

Выхожу за дверь, а там меня стоит и ждет Джо.

-А я скучала, - улыбается.

 

 

66.СОЛНЫШКО:)

 

 

Прошли три этих ужасных дня. Как то мы с ней держимся, стараемся вести себя как раньше. Она вот держится за счет того, что я рядом, люблю ее, за счет того, что отвлекается на учебе, а я… Сам Джастин Бибер держится за счет легких наркотиков, алкоголя и страстного перепихона пока спит Джо. Да, да… Я дерьмо, но вот когда Джоан совсем поправится и с ней все будет в порядке – я все ей расскажу и мы попытаемся вместе решить это. Физически – это не измена. Я знаю. Вот если бы Джо мне изменила, то…

-Джас, - она целует меня в щеку, впервые за эти долгие три дня она делает это первая, - наверное, мне надо бы сделать тебе подарок на твой прошедший День Рождения?

Ставлю фильм на паузу, и она позволяет мне ее обнять, я чмокаю ее в щечку, снова одобрительно.

-Нет, я не очень хочу вспоминать о своем Дне Рождения. Я плохо его провел, - снова чмокаю ее в старое место и вижу, что она уже никакая. – Спать?

-Ага…

-Тогда давай все сделаем, - включаю свет и начинаю доставать свой медицинский набор состоящий из мазей и таблеток.

Когда все сложено в нужном порядке – Джо уже прикидывается спящей.

-Любимая, - я дергаю ее по плечу, - не спать!

Та обреченно садится, зевает, чешет личико уже с собирающимися отходит зелеными синиячками и открывает рот, куда попадает целая куча таблеток. Малышка запивает их водичкой, после чего я меняю ей повязку на руку, накладываю на рану мазь, а потом и на уже сходящие синяки по всему телу.

«А ты представь, чтобы ты делал, если бы она тебе каждую ночь с новый *бырем изменяла, как ты ей!» - говорит что-то внутри меня вот так вот друг, не понятно почему.

В голове у меня появляется картинка того, как я швыряю все вещи по сторонам, ору на нее матом, выгоняю из дому…

Черт. Я не хочу об этом думать. Потом решим проблему с моими изменами, чуть позже. Ей сейчас нельзя об этом думать. Вот. Так доктор сказал.

Снимаю с руки бинты и начинаю наносить мазь.

-Ай… - стонет она.

-Что такое? – я выдавливаю еще немного.

-Холодная.

Улыбка.

-Ничего, я сейчас тебя обниму и согрею, ладно?

-Угу.

Джо сейчас как маленький ребенок, но это даже хорошо. Сейчас ей не стоит быть взрослой.

Когда мы заканчиваем – она спрашивает меня:

-Джас, а ты никуда не уходишь ночью?

Даже не задумываясь вру:

-Нет.

-Странно… Я несколько раз за ночь сегодня просыпалась – тебя не было. Куда ты ходил?

-За лекарствами ездил, - резво придумываю я.

-Ночью?

И то правда. Это даже глупо.

-Да. Просто я в больницу ездил, потому что мне плохо стало очень ночью. Отравился. Но уже все в порядке, - устраиваюсь возле нее и обнимаю. – Не о чем не переживай.

Грязный лгун. Я и сам себе противен. Все. Хватит этого. Мне нужно срочно что-то делать. Вот почему Джо психиатр помогает, а мне нет?

-Как у вас прошло сегодня занятие с доктором Харрисом? – начинаю я переводить тему.

-Хорошо, он сказал мне сыграть в игру, - нежно говорит она и сонно зевает.

-Какую? – глажу ее по коротким волосикам. Ну вот, они даже до плечей не достают.

-«Улыбайся». Надо улыбаться, когда вспоминаешь что-то плохое и думать о будущем.

-А что ты видишь в будущем?

-В том-то и дело, что я не могу играть в эту игру, - обреченно говорит мне Джо.

-Почему?

-Я не знаю, что будет.

Минутка достаточно тяжелого молчания. На мгновение я даже думаю, что она заснула.

-Но там есть ты, - тихонечко бубнит та.

Это успокаивает меня.

-У меня в будущем тоже есть ты, - по правде признаюсь я.

-Джастин, - уже еле-еле не засыпая отзывается она.

-Да? – по-прежнему глажу ее.

-А можно я восстановлю твой праздник? Ну, чтобы он был хорошим?

-Как хочешь. – улыбка.

 

66.ВРЕМЯ ВСТРЕЧИ.

 

***

 

Июнь две тысячи двенадцатого начинается очень даже хорошо! Я закрыла все вопросы с учебой и вот сейчас еду домой, куда вечером впервые за эти два месяца приедет Джастин! Наконец-то я его увижу не в «Скайпе» и не просто поговорю по телефону час, а то и пять, а на самом-то деле увижу! Тяжело иметь серьезные отношения и быть звездой мирового уровня, которая два месяца без перерыва дает и дает концерты, но мы справляемся как-то. Зато теперь целый месяц он будет дома со мной! Мы поедем путешествовать в Европу, как я всегда мечтала!

Все просто отлично, что касается меня и Джастина – мы любим друг друга, а большего и не надо.

Конечно же, все не так хорошо, как хотелось бы, ведь я теперь знаю, что Джастин великий любитель хорошо погулять. Я наблюдаю за фото от папарацции, видео от фанатов и работников клубов и баров - и мне страшно немного за него. И если же я, например, знаю какую-то меру, то у Бибера такого понятия вообще нет! Ему постоянно кажется, что пока он молод, то может творить все что хочет и это останется безнаказанным и беспроблемным! Так он говорит мне, а что он думает на самом деле – кто его знает? Мало того, что вся эта трава – это безумно вредно, так еще и его приключения на не трезвую голову! Я ведь созваниваюсь не только с Бибером, но и с его любимым дружком Лил Твистом, который поет у него на разогреве, ох, чего он мне только не нарассказывал и мне страшно подумать, что он сто процентов говорит даже не половину того, что там с ними происходит!

-Джас, - вспоминаю я нашу ссору, - прошу, не садись за руль, когда ты пьяный или ты под кайфом. Прошу! Я же переживаю за тебя! Ты и когда трезвый водишь, то гоняешь, как сумасшедший, а вот когда…

-Откуда? – он напрягся и посмотрел на сидящего у него за спиной Криса, который тогда ушел. -Я уже не маленький, ясно тебе?! Я сам разберусь, не лезь в это, - сказал он мне грубо тогда, что дико меня разозлило.

-Что? А кто тебе тогда это скажет? Или мне маме твоей рассказать о твоем пристрастии к наркотикам, алкоголю и быстрому вождению?

-Не лезь не в свое дело, ясно?! Я же на твою кухню не лезу, так и ты в мою машину не лезь! – заорал он тогда и захлопнул ноутбук. На этом наш вечерний разговор и закончился.

Что тут поделаешь? Пришлось поговорить «по душам» с его дорогим другом, чтобы тот не давал ему за руль садится и страдать всякой фигней… Да этот разговор с ним произошел еще пока Бибер был в городе, ведь если быть точной, то в своем мини туре Бибер пробыл два месяца и шестнадцать дней, а значит две недели он был со мной в городе после моего выхода из больницы и тогда-то я и первый раз поговорила с Крисом серьезно на эту тему.