Глава 4. Международные отношения в Южной Азии

Южная Азия - это регион, который включает в себя Индию, Пакистан, Бангладеш, Непал, Шри-Ланку, Бутан и Мальдивские острова. Южная Азия отделена от сопредельных географических регионов естественными границами. Геостратегическое положение стран Южной Азии отличается большим своеобразием: в центре - Индия, а остальные государства расположены по краям субконтинента. Только Индия имеет со всеми другими странами региона общую сухопутную или морскую границу. Геополитические реалии играют огромную роль для системы межгосударственных отношений в регионе.

На долю Индии приходится 73,4% территории Южной Азии, 76,5% населения региона и около 80% валового национального продукта, производимого здесь. Сходная ситуация существует и в военном отношении. Естественное доминирование одной страны предопределяет особенности региональной обстановки.

У государств Южной Азии существует ряд общих культурно-цивилизационных ценностей. Нельзя не учитывать и психологический фактор. В прошлом страны Южной Азии были колониями или полуколониями Великобритании. Общая история и единство задач, проистекающее из исторического развития и неравноправного положения в международном разделении труда, безусловно, скрепляют их узы. Вместе с тем в Южной Азии сильны и центробежные тенденции.

Доминирование Индии в регионе вызывает у соседей недоверие к ней, порождает ощущение угрозы их безопасности. Это приводит к активизации их попыток укрепить свое положение на региональной и международной арене путем опоры на великие державы, к стремлению выносить нерешенные вопросы в отношениях с Индией на суд международной общественности. Шри-Ланка пыталась даже добиться права считаться страной Юго-Восточной Азии и обращалась (правда, безуспешно) с просьбой принять ее в АСЕАН.

Многие соседние с Индией страны постоянно обвиняют ее в гегемонизме, хотя основания для таких обвинений часто отсутствуют. Правительство Индии неоднократно шло на определенные уступки своим соседям, нередко ущемляя свои интересы. Тем не менее реальных результатов эта политика не принесла. Одновременно сами индийские аналитики подчеркивают, что Индия должна быть особо щепетильна в отношениях с малыми странами региона, болезненно воспринимающими любое, даже мнимое покушение на собственный суверенитет. Подобное иногда случается, особенно со стороны конкретных политических лидеров Индии, что объясняется и реальным положением вещей на субконтиненте, и комплексом «старшего брата», и психологическим (вполне естественным) восприятием индийцами Южной Азии как единого целого.

Правящие круги Индии рассматривают проблему обеспечения безопасности страны в рамках всего Южноазиатского региона. Отсюда неизменное стремление защитить и упрочить доминирующие позиции Индии в Южной Азии. Страна категорически выступает против привлечения внешних сил, особенно государств глобального уровня, к решению региональных проблем. В Индии считают, что попытки найти решение спорных вопросов, возникающих в двусторонних отношениях, включив их в повестку дня международных форумов и привлекая внешние силы, лишь препятствуют мирному политическому урегулированию, укреплению региональной безопасности. Соседи Индии, напротив, обычно не видят угрозы безопасности извне.

Внутриполитическая обстановка в соседних государствах региона оказывает значительное воздействие на состояние отношений Индии с этими странами. Опыт показал, что наиболее стабильные отношения складывались с Непалом, где за тридцать лет (вплоть до 1990 г.) не происходило существенных внутриполитических перемен, а также с Бутаном. Самые резкие колебания присущи индийско-бангладешским отношениям, что связано с неоднократными военными переворотами и сменой правительств в Бангладеш, вносящими элементы нестабильности в ее внешнеполитический курс и систему международных связей в Южной Азии.

В Индии справедливо полагают, что диктаторские режимы неустойчивы (что ведет к росту внутренней напряженности и к проникновению враждебных Индии внешних сил в регион) и агрессивны, а их главная проблема - узкая социальная база правящих кругов. В результате последние часто пытаются использовать напряженность в отношениях с соседними государствами в корыстных целях: апеллируя к националистическим чувствам, хотят отвлечь внимание масс от внутренних проблем, укрепить позиции правительственной власти. В Индии отметили тот факт, что напряженность, например, в индийско-пакистанских отношениях, как правило, спадает, когда в Пакистане к власти приходят гражданские правительства.

Индийские правительства, ставя цель обеспечения долговременных интересов своей страны в Южной Азии, как правило, стремятся стабилизировать обстановку в регионе, выступают за нормализацию внутриполитического положения в странах Южной Азии, поддерживая там буржуазно-демократические движения и в то же время добиваясь эволюционной демократизации реакционных режимов. Индия обычно выступает на стороне демократических движений в Южной Азии. В Пакистане она традиционно поддерживала Движение за восстановление демократии. Тесные связи существовали у различных политических сил Индии с реформистскими партиями: в Бангладеш - с «Авами лиг», в Шри-Ланке - с Партией свободы, в Непале - с Непальским конгрессом. Эти контакты служат предлогом для инспирирования яростных антииндийских кампаний, когда реформистские партии находятся в оппозиции, но зато способствуют улучшению отношений, когда они находятся у власти.

Наличие различных политических систем в Индии и в странах региона затрудняло поступательное развитие двусторонних отношений. Но на рубеже 80-х и 90-х годов в некоторых странах Южной Азии началось постепенное отступление авторитарных режимов (в результате всеобщих выборов 1988 г. в Пакистане к власти пришло гражданское правительство; в Непале в 1990 г. была установлена многопартийная система; в Бангладеш в 1991 г. после отстранения военного режима были проведены всеобщие выборы). Осуществление буржуазно-демократических реформ в странах региона в перспективе должно способствовать стабилизации обстановки в Южной Азии, хотя этим государствам предстоит еще долгий путь. Политическая культура населения, культурно-цивилизационные особенности, уровень социально-экономического развития позволяют осуществлять там и контрреформы и контрперевороты (так, в Пакистане только в 90-е годы правительства трижды отстранялись от власти).

На политике Индии в Южной Азии сказываются и внутриполитические перемены в этой стране. Внешнеполитический курс, как правило, является предметом «надпартийного» согласия, но это касается основных направлений и задач, тогда как существуют расхождения в методах их решения.

Следует отметить, что правительства Индийского национального конгресса (И) занимают более жесткие позиции в отношении малых стран Южной Азии. По-видимому, это связано, в частности, с традиционным подходом Конгресса к малым странам, сформулированным еще Дж. Неру в «Открытии Индии»: «Маленькое национальное государство обречено на гибель. Оно может выжить в качестве культурно автономной территории, но не как политическое независимое образование».

Правительство оппозиционного ИНК (И) Национального фронта, состоявшего из целого ряда партий, придя к власти в 1989 г., объявило о необходимости приложить значительные усилия для улучшения отношений с государствами Южной Азии. Кабинет министров В. П. Сингха нормализовал к лету 1990г. отношения со всеми соседними странами (за исключением Пакистана). Однако объективные факторы резко ограничивали возможности их улучшения.

Страны региона встретили приход к власти в ноябре 1990 г. правительства Чандра Шекхара с долей опасения, полагая, что ИНК (И), поддерживавший кабинет министров, вынудит его занять более жесткие позиции в региональной политике. Но в условиях кратковременного пребывания у власти новое правительство, столкнувшееся с серьезными внутриполитическими осложнениями и глобальным кризисом в Персидском заливе, практически мало уделяло внимания развитию отношений со странами Южной Азии. Правительство П. В. Нарасимхи Рао, лидера ИНК (И), в 1991 - 1996 гг. также не рассматривало южноазиатское направление как наиболее приоритетное. Правительство левых и центристских партий, создавшее коалицию Объединенный фронт и пришедшее к власти в 1996 г., вновь заняло более мягкие позиции по отношению к соседям, что позволило довольно существенно нормализовать ситуацию в Южной Азии. Особенно заметно улучшились индийско-бангладешские и индийско-ланкийские связи. Приход к власти партии Бхаратия Джаната весной 1998г. вызвал большую озабоченность в Южной Азии, поскольку данная партия занимает наиболее жесткие позиции в отношении соседних стран. Но в 1998 - 1999 гг. в системе международных отношений в Южной Азии принципиальных изменений не произошло.

Внутриполитические перемены в Индии, естественно, меняют тактическую линию Индии, акценты в ее политике, но это воздействие имеет временный и не базовый характер (полной нормализации отношений, например, с Пакистаном не добивался ни один кабинет министров Индии).

Следует отметить и проблемы взаимоотношений в Южной Азии, связанные с религиозной гетерогенностью (в трех странах преобладает мусульманское население, в двух - индуистское и в двух - буддийское) при наличии религиозных меньшинств и росте фундаментализма практически во всех странах; психологическим восприятием Индии в качестве центра, откуда управляли в прошлом периферийными областями; разными национальными ценностями, традиционными и современными; с различиями в политических системах, экономических стратегиях и уровнях социально-экономического развития.

Все это нашло конкретное проявление в осложнении двусторонних отношений Индии с ее соседями (территориальная и пограничная, религиозно-этническая и иммиграционная проблемы, распределение водных ресурсов, милитаризация и осуществление ядерных программ).

Однако рост экономических проблем в соседних с Индией странах стимулирует стремление к региональному сотрудничеству и, соответственно, к расширению связей с Индией. Противоречие между желанием получить экономические выгоды и страхом перед Индией вынуждает ее соседей постоянно маневрировать. Следует учитывать, что Индия добилась весьма существенных успехов в экономической сфере. В 1997 г. ее ВВП превышал соответствующий показатель России почти в 2 раза. В соответствии с прогнозом специалистов «Рэнд корпорейшн», ВВП Индии к 2015 г. достигнет 4 трлн. долл., и по этому показателю она практически сравняется с Японией. Ряд других западных специалистов предсказывают, что в 2025 г. ВВП на душу населения в Индии составит 24,4% от ВВП на душу населения в США (в 1995 г. составлял 7,8%). По их мнению, потенциал Индии может позволить ей достичь ежегодного 9-процентного абсолютного роста ВВП в течение 30 лет.

Для устранения недоверия между государствами и народами региона, укрепления региональной безопасности важную роль могла бы сыграть Ассоциация регионального сотрудничества стран Южной Азии (СААРК). До сих пор ее деятельность принесла относительно мало реальных результатов, однако следует учесть, что это первая региональная организация Южной Азии, находящаяся в самом начале пути. СААРК была институционализирована в Дакке в декабре 1985 г. Индии удалось добиться создания региональной ассоциации на своих условиях. Представители ряда стран пытались превратить эту организацию в форум для обсуждения спорных региональных проблем, с тем чтобы придать ей в дальнейшем политический и даже военный характер. Однако Индия категорически отвергла идею превращения СААРК в военно-политическую организацию, хотя бы и в отдаленном будущем, и смогла добиться согласия соседних стран на то, чтобы СААРК занималась исключительно вопросами экономического, технического и культурного сотрудничества. Была достигнута также договоренность, что все официальные обсуждения двусторонних, в том числе и спорных, вопросов на совместных форумах запрещаются, решения будут считаться принятыми лишь при условии согласия всех сторон.

СААРК пока отличается от АСЕАН и других ассоциаций «третьего мира» отсутствием консенсуса по проблемам внерегиональных, внутрирегиональных источников угрозы региональной безопасности.

До сих пор деятельность СААРК в экономической области не позволила достичь существенных результатов и преодолеть тенденцию к относительному сокращению экономического сотрудничества между странами Южной Азии (в 90-е годы внутри-региональный торговый оборот составлял около 1% общей торговли стран - членов СААРК). Здесь существует много труднопреодолимых барьеров. Как уже отмечалось, различны уровни социально-экономического развития стран региона и их политика в этой сфере. В результате расчленения субконтинента в 1947 г. и связанных с этим событий экономические связи оказались разрушенными. К 80-м годам в каждой стране уже окончательно были созданы собственные экономические структуры, ориентированные главным образом на внутренний рынок. При этом стала заметна тенденция к постоянному (хотя и относительному) сужению участия не только во внутрирегиональном, но и в мировом разделении труда. Экономические структуры стран Южной Азии не взаимодействовали, а существовали почти в полной изоляции друг от друга. Соседние с Индией страны (прежде всего Пакистан) опасались, что широкое экономическое сотрудничество в рамках СААРК может привести к дальнейшему укреплению более мощного индийского капитала за их счет. Однако со временем стало все сильнее проявляться стремление стран Южной Азии развивать внутрирегиональные экономические связи. На 9-м форуме СААРК (Мале, май 1997 г.) началось обсуждение возможности создания к 2005 г. зоны свободной торговли в Южной Азии, что позволит резко увеличить торговый оборот и взаимные инвестиции.

Может быть, наиболее весомым вкладом СААРК в дело нормализации ситуации в регионе стало создание механизма для проведения неформальных встреч и дискуссий лидеров стран-участниц. Действительно, количество встреч семи руководителей на двусторонней основе на ряде форумов превышало общее количество переговоров на высшем уровне, проведенных в Южной Азии за некоторые пятилетия.

Наиболее значительными факторами, влияющими на систему взаимоотношений в странах Южной Азии, являются различные национальные интересы, культурно-идеологическая несовместимость или, напротив, схожесть, а также внешние связи.

Один и тот же фактор может по-разному влиять на двусторонние отношения Индии со своими соседями. Так, схожесть социальных структур Индии и Пакистана неоднозначно сказывалась на взаимосвязях, но этот же фактор позитивно влиял на отношения между Индией и Шри-Ланкой.

Культурно-идеологические расхождения между Индией и ее соседями носят, естественно, долговременный характер и имеют основополагающее значение. Однако следует подчеркнуть, что в зависимости от конкретной ситуации эти различия могут быть затушеваны. Для таких малых стран, как Мальдивы (с мусульманским населением) и Бутан (с буддийским населением), намного важнее то, что Индия может способствовать обеспечению безопасности (Мальдивы) или экономическому развитию (Бутан). Фактически такую же позицию занимает и Шри-Ланка, заинтересованная в укреплении связей с Индией в данных областях. Присутствие индийских войск в Шри-Ланке в 1987 - 1989 гг., правда не привело к решению тамильской проблемы и прекращению террористической и сепаратистской деятельности на острове, что указывает на невозможность решить внутренние проблемы страны с помощью внешних сил, если не предпринимаются действия по искоренению именно внутренних источников конфликта.

В частности, благодаря культурно-идеологической близости Индии и Непала поддерживаются исключительно тесные связи между ними. Одновременно это может приводить и к некоторым осложнениям в условиях социально-экономической отсталости и несовпадения национальных интересов.

Национально-этническая близость населения Бангладеш и населения индийского штата Западная Бенгалия противоречит религиозной гетерогенности. Но национально-этническая близость определяет заинтересованность Бангладеш в укреплении культурных связей с Индией, и внутриполитическая демократизация должна привести к сближению двух стран на этом направлении.

Необходимо отметить и такие геополитические реалии, как географическое положение, размеры территории, валового национального продукта и численность населения. Экономических и военных возможностей Индии на данном этапе достаточно лишь для обеспечения потребностей малых стран. Географическая отдаленность (Мальдивы) обеспечивает наличие меньших противоречий с Индией.

Основную роль в системе международных отношений в Южной Азии играют индииско-пакистанские отношения - и из-за наибольшего политического, экономического и военного веса двух стран, и из-за их практически постоянного противостояния. В них в сконцентрированном виде проявляется влияние практически всех негативных факторов. Наличие разных национальных интересов, политических систем и политических культур, религиозная гетерогенность дополняются геостратегическим фактором. Пакистан находится на стыке с мусульманским регионом, благодаря связям с которым может получать дополнительные экономические и военные возможности усиления своих позиций в противостоянии с Индией.

Крайне сложно совместить два диаметрально разных подхода Индии и Пакистана к развитию межгосударственных отношений в регионе. Пакистан категорически отказывается от признания своего подчиненного Индии положения и от прекращения военно-политических контактов с внешними силами, а для Дели абсолютно неприемлемо участие этих сил в региональной системе безопасности.

Внешне самое острое противоречие между двумя странами связано с вопросом о принадлежности Кашмира. Но еще Дж. Неру отмечал, что кашмирская проблема симптом, а не болезнь. Само заболевание - это «ненависть Пакистана к Индии». Независимые исследователи постоянно отмечают взаимную неприязнь, которая существует, к сожалению, отнюдь не только на межгосударственном уровне.

Особенно негативно на двусторонние отношения влияет культурно-цивилизационный фактор. При определенной степени культурно-цивилизационной близости в Индии и Пакистане господствуют различные религии - индуизм и ислам. При наличии глобальной тенденции к усилению религиозного ревайвализма противоречия между Индией и Пакистаном могут лишь углубляться.

Религия играет особую роль в Пакистане, который всячески пытается сохранить национальную индивидуальность в условиях доминирования Индии в Южной Азии (в том числе и в культурной сфере). Вот что об этом сказал пакистанский ученый Вахиз-уз-Заман: «Если арабы, турки, иранцы откажутся от ислама, арабы все равно останутся арабами, турки - турками, иранцы -иранцами. Но кем мы станем, если откажемся от ислама?» Теория двух наций основоположника Пакистана М.А. Джинны противопоставляется, таким образом, концепции единой нации М. Ганди.

Индийское общество отличается от других восточных обществ отсутствием четко выраженного «коллективистского» вектора развития. В этом плане Индия всегда была значительно ближе к европейскому классическому обществу с его опорой на «индивидуализм», чем, например, даже Япония в послевоенный период, и ее путь был в определенной степени сходен с российским - колебания между «коллективистским» и «индивидуалистским» сознанием в конечном счете определяли типы развития. Ислам же делает упор на «коллективистское» развитие. Религиозный фактор сыграл решающую роль для Пакистана (не случайно реформация ислама носила в Индии коммуналистский характер задолго до завоевания независимости). Не следует забывать, что по исламскому канону иудеи и христиане имеют статус «покровительствуемых», а индуисты как представители политеистической религии должны перейти в ислам или быть уничтожены. В случае усиления исламского фундаментализма Южная Азия может превратиться в основную арену его противоборства с мировым сообществом.

Этот процесс может иметь самые негативные последствия и для внутреннего развития Индии. Рост исламского фундаментализма оказывает прямое воздействие, с одной стороны, на ее более чем 100-миллионное мусульманское население, а с другой - на индуистские шовинистические круги и приводит к укреплению фундаментализма в самой Индии. На рубеже 90-х годов значительно усилились позиции именно индуистских фундаменталистов, что угрожает единству Индии, ее стабильности и парламентской демократии.

Близость социальных структур, уровней и моделей экономического развития способна позитивно воздействовать на двусторонние отношения, сначала на экономическую подсистему, а затем и на политическую. В последние десятилетия заметно укрепились позиции крупной торгово-промышленной буржуазии Пакистана, наиболее заинтересованной в плодотворном экономическом сотрудничестве с Индией (естественно, в условиях некоторого протекционизма, направленного против более мощного индийского капитала). Однако пока этот процесс сдерживается крайне напряженными политическими отношениями.

Общность истории не играет в индийско-пакистанских отношениях такой позитивной роли, как во взаимоотношениях Индии с другими странами Южной Азии. Раздел Индии в 1947 г. по религиозному принципу (к Пакистану отошли территории, населенные преимущественно мусульманами, а к Индии - индуистами) сопровождался исключительно кровопролитным переселением миллионов индусов в Индию и мусульман в Пакистан. Чисто психологически в общественном сознании населения двух стран соседнее государство ассоциируется не с существованием единой цивилизации на Индостане и совместной борьбой с колониальными властями, а с событиями, происходившими во второй половине XX в. При этом в Пакистане Дели воспринимается как центр, откуда постоянно управляли пакистанскими территориями, а для Индии Пакистан - это территория, через которую на протяжении последнего тысячелетия осуществлялись бесчисленные набеги и завоевания (тюркские завоеватели-мусульмане в XI - XIV вв., монгольские орды в XIII - XIV вв., войска Тимура в XIV - XV вв., мусульманские захватчики из Средней Азии и Афганистана и т.д.). Первое же столкновение между индуистами и мусульманами произошло еще в 712г. в Синде.

Уже через несколько месяцев после получения независимости Индией и Пакистаном в 1947 г. с территории последнего началось вооруженное вторжение патанских племен в княжество Кашмир. Правитель Кашмира обратился за военной помощью к Индии и объявил свое княжество ее частью. В 1948 г. началась первая индийско-пакистанская война. Благодаря деятельности посреднической комиссии Совета Безопасности ООН летом 1949 г. была установлена линия прекращения огня, одна часть которой признана в качестве международной границы, а другая стала линией фактического контроля (несколько измененной в результате войн 1965 и 1971 гг.). Северо-западный Кашмир оказался под контролем Пакистана (впоследствии там был создан Азад Кашмир, формально являющийся свободной зоной). Положение осложняется тем, что часть территории Кашмира Пакистан передал Китаю. Две трети Кашмира - под контролем Индии (штат Джамму и Кашмир). Совет Безопасности в том же году принял резолюцию о необходимости проведения плебисцита в Кашмире после вывода пакистанских войск из северо-западной части. Пакистан отказался выполнять данное предварительное условие.

Война между двумя странами вновь вспыхнула в 1965 г. Она в равной степени вызвала обеспокоенность СССР и США, опасавшихся усиления позиций Китая в регионе. Хотя США, проводя политику лавирования между Индией и Пакистаном, приостановили военную помощь Пакистану с момента начала военных действий и сделали предупреждение Китаю о недопустимости какого-либо участия последнего в конфликте, тем не менее Индия рассматривала их как военного союзника Пакистана, подписавшего с ним в 1959 г. военно-политическое соглашение. Дружественные отношения с Индией и укрепление взаимопонимания с Пакистаном, отсутствие серьезной военно-политической вовлеченности в региональные проблемы и заинтересованность в прекращении войны превращали в тот период СССР в надежного посредника между Индией и Пакистаном. Обе стороны согласились принять советское предложение об оказании добрых услуг. Переговоры в Ташкенте завершились подписанием совместной Декларации. Добрые услуги СССР даже переросли в определенной степени в посредничество (инициатор добрых услуг не участвует в переговорах).

Новый вооруженный конфликт вспыхнул в 1971 г. и закончился крупным поражением Пакистана и образованием Бангладеш[69]. В 1972 г. лидеры двух стран подписали Симлское соглашение, в соответствии с которым они обязались решать спорные вопросы мирным путем. Преамбула соглашения составлена таким образом, что позволяет двойное толкование. В результате индийская сторона считает, что соглашение запрещает поднимать кашмирский вопрос на международных форумах и трактует его как исключительно двустороннюю проблему, а пакистанская с подобной трактовкой не согласна. Особенно активизировались пакистанские власти в 90-е годы: они постоянно поднимают кашмирский вопрос на международных встречах (прежде всего в ООН и на заседаниях Организации исламской конференции), отказываются признавать линию фактического контроля в Кашмире и предлагают провести в нем плебисцит под эгидой ООН для решения вопроса о принадлежности этой территории на основе резолюции 1949 г. Индия же считает документ полувековой давности утратившим силу, отвергает любое посредничество третьей стороны (так, в 1994 г. она категорически отказалась от услуг, предложенных Генеральным секретарем ООН Бутросом Гали, а в 1998 г. решительно отвергла предложение премьер-министра Японии Р. Хасимото о проведении в Токио при посредничестве японских дипломатов переговоров между Индией и Пакистаном по Кашмиру) и рассматривает Азад Кашмир как незаконно оккупированную индийскую территорию.

В течение последнего десятилетия вдоль индийско-пакистанской границы в Кашмире постоянно вспыхивают перестрелки. Наиболее кровопролитные военные столкновения происходили в районе ледника Сиачин, находящегося на высоте в несколько километров. Они начались здесь в сентябре 1987 г. и привели тогда к общим потерям в 500 человек. С 1988-го по 1997 г. общие потери военнослужащих в этом районе оцениваются в 3 тыс. человек.

Индийские власти постоянно обвиняют Пакистан в заброске диверсантов в индийский Кашмир и в обучении кашмирских террористов на своей территории (в штате происходят постоянные вооруженные столкновения между исламскими экстремистами и индийской армией и полицией), утверждая, что Пакистан ведет необъявленную войну против Индии. В свою очередь, пакистанское руководство заявляет о «геноциде» мусульман в Кашмире. Несколько раз страны оказывались на грани новой войны.

Неоднократно предпринимавшиеся попытки нормализации отношений оказывались безрезультатными. Так, в 1985 г. правительство Р. Ганди согласилось на возобновление диалога с Пакистаном. Прошло несколько встреч руководителей двух стран. Но уже в начале 1987г. вооруженные силы Пакистана были подтянуты к границам с Раджастханом, Пенджабом и Кашмиром, а индийские войска только в Раджастхане насчитывали 250 тыс. военнослужащих.

Политический диалог двух стран и подписание новых соглашений в начале 90-х годов (например, кодекса поведения в отношении дипломатических представителей и совместной декларации о запрещении применения химического оружия) также не привели к нормализации отношений. Уже осенью 1992 г. лидеры двух стран вновь обменялись крайне резкими заявлениями.

Правительство Объединенного фронта вновь предприняло активные попытки нормализовать отношения с Пакистаном. Опять начались политические консультации на высоком уровне. В апреле 1997 г. Индия заговорила даже о возможности создания конфедерации с Пакистаном и Бангладеш. Но летом на индийско-пакистанской границе возобновились перестрелки.

Аналогичная история произошла во время пребывания у власти Бхаратия Джаната парти. В июле 1998 г., через два месяца после испытания ядерных устройств в Южной Азии, были организованы переговоры премьер-министров А. Б. Ваджпаи и Н. Шарифа (в Коломбо, в ходе 10-го форума СААРК). В октябре 1998 г. возобновился политический диалог на уровне министерств иностранных дел. В феврале 1999 г. было восстановлено регулярное автобусное сообщение между Индией и Пакистаном, и А. Б. Ваджпаи отправился первым рейсом в Лахор, где прошла его встреча с премьер-министром Пакистана. В ходе этого «исторического диалога», как его назвали многие средства массовой информации, пакистанские боевики начали подготовку к вторжению на индийскую территорию в Кашмире. Полномасштабная операция Пакистана была осуществлена весной 1999 г., когда почти вся линия фактического контроля превратилась в зону боев, а индийские солдаты стали наносить удары по территории, находящейся под контролем Пакистана.

Пакистанские власти рассматривают Индию как своего основного стратегического противника. Даже после войны 1971 г. Пакистан остается единственным потенциальным соперником Индии в Южной Азии. Пакистан, хотя и обладает лишь восьмой долей экономического, территориального и демографического потенциала Индии, является достаточно мощной державой, и это дает пакистанским властям основание оспаривать доминирующие позиции Индии.

После войны 1971 г. руководство Индии отнюдь не заинтересовано в дальнейшем ослаблении Пакистана. Оно сознает, что процесс нового расчленения вызовет резкое осложнение ситуации в Южной Азии, внесет элементы крайней нестабильности в региональную систему межгосударственных отношений и приведет к вмешательству внешних сил. Все это полностью противоречило бы интересам Индии. Иной позиции придерживается группа индуистских фундаменталистов. Но доминирование Индии в регионе и включение Пакистана в сферу ее интересов не соответствуют общему подходу пакистанских властей к внешней политике.

В обеих странах выражают крайнее беспокойство по поводу милитаризации, осуществляемой противоположной стороной. В процентном отношении Пакистан тратит на оборону существенно больше (более 6% ВВП в 1996 г.), чем Индия (чуть более 2%). Но в абсолютных цифрах последняя имеет, естественно, преимущество по всем основным компонентам[70]: по численности вооруженных сил она превосходит Пакистан более чем в 2,5 раза, по самолетам - более чем в 2 раза, по танкам - в 1,7 раза, по артиллерии - в 1,6 раза. При этом качество военной техники, находящейся на вооружении индийских ВС, значительно выше, чем у Пакистана (хотя и в Индии много устаревшей техники: самолеты МИГ-21, например, были боевой новинкой почти четыре десятилетия назад); явное превосходство заметно и в мобильности, материально-техническом обеспечении, уровне управления войсками. Правда, в 90-е годы Пакистан начал существенно модернизировать свою армию. Только за последние пять лет ВВС страны получили более 120 новых самолетов. Однако потенциал Индии несравненно выше. По упоминавшемуся прогнозу специалистов «Рэнд корпорейшн», к 2015 г. военный капитал Индии будет почти равен этому показателю у Китая, в 3 раза превзойдет японский показатель и уступит американскому только в 2,5 раза.

Напряженные отношения с Пакистаном заставляют Индию держать около 2/3 сухопутных сил на границе с противником. Даже в разгар афганского кризиса Пакистан дислоцировал на севере лишь 60 тыс. военнослужащих, а около 4/5 вооруженных сил (18 из 22 дивизий) находились на границе с Индией (следует, правда, учитывать, что основные центры Пакистана сконцентрированы вдоль границ с Индией).

Одна из основных проблем не только индийско-пакистанских отношений, но и региональной безопасности (а в новых условиях, возможно, и всеобщей) - развитие ядерных программ в обоих государствах.

Внимание мировой общественности было привлечено к проведению ядерных программ в Южной Азии после осуществления Индией в мае 1974 г. взрыва ядерного устройства в Покхране (штат Раджастхан) - по заверениям индийского правительства, в мирных целях. Правительство же Пакистана решило начать осуществление ядерной программы в 1972 г. При этом пакистанские власти исходили не только из желания каким-либо образом изменить ситуацию в регионе, но и из политических амбиций - желания превратить Пакистан в лидера исламского мира.

В 1985 г. премьер-министр Индии Р. Ганди открыто утверждал, что Индия может создать ядерное оружие «за несколько недель или месяцев». По рассекреченным данным Службы внешней разведки России, к концу 1995 г. Индия обладала запасами плутония, достаточными для производства от 60 до 100 единиц ядерного оружия.

В 1987 г. «отец пакистанской бомбы» доктор А. К. Кхан заявил, что в Пакистане обогащают уран до 90%, а это уровень, достижение которого достаточно для производства ядерного оружия, тогда как в мирных исследовательских программах процент обогащения несравненно ниже. В марте 1987 г. и сам президент Пакистана Зия-уль-Хак заявил: «Можете написать, что Пакистан сумеет создать бомбу, когда пожелает». Бывший премьер-министр Пакистана Беназир Бхутто в 1992 г. откровенно призналась, что знала о создании атомной бомбы в стране, когда находилась у власти, хотя военные ей об этом ничего не докладывали. В августе 1994 г. Наваз Шариф заявил, что у Пакистана есть атомная бомба и он готов ее применить для обороны от Индии. И уже настоящий взрыв в 1997 г. в Индии вызвали сообщения, что во время обострения индийско-пакистанских отношений в 1990 г. Пакистан осуществил первоначальные шаги по подготовке непосредственного ядерного удара по Индии. По данным СИПРИ, в Пакистане сейчас есть более 200 кг высокообогащенного урана, что достаточно для изготовления 10-15 бомб.

Обе страны не подписали Договор о нераспространении ядерного оружия. Индия открыто отказалась подписать его еще в мае 1983 г. Правящие круги страны не сделали этого по трем причинам: из-за нежелания соглашаться со статусом второразрядной державы; из-за стремления избежать международного контроля за своей деятельностью в ядерной сфере; из-за опасений по поводу ядерной политики Китая. Неудачей заканчивался до сих пор и американский нажим на Пакистан с целью убедить подписать Договор о нераспространении ядерного оружия. Пакистанские власти заявляют, что Пакистан согласится, если Индия также пойдет на этот шаг. Индийское же правительство разъясняет, что подобное неприемлемо для Индии (и правящим кругам Пакистана это хорошо известно), т.к. угроза ее безопасности исходит не только от Пакистана.

В 1974г. Пакистан предложил объявить Южную Азию зоной, свободной от ядерного оружия. Индия до сих пор отказывается от этого предложения. Главный ее аргумент: Южная Азия не может быть искусственно вычленена из всей Азии и нет никакого смысла объявлять ее зоной, свободной от ядерного оружия, когда Китай не только обладает мощным ядерным арсеналом, но и построил специальные шахты для баллистических ракет средней дальности в Тибете. Другим аргументом индийского правительства, потерявшим сейчас свое значение, было отсутствие в Южной Азии региональной организации, необходимой для подписания подобного соглашения. В 1978 г. Индия выдвинула еще один аргумент: сама концепция зон, свободных от ядерного оружия, неприемлема, потому что узаконивает обладание ядерным оружием великими державами и, таким образом, увековечивает различия между ядерными и неядерными странами.

Пожалуй, вопрос о ядерной программе вызывал наиболее серьезные расхождения еще между СССР и Индией. Но СССР (как и США в отношении ЮАР и Израиля) предпочитал выражать сомнения в правильности шагов индийского правительства по дипломатическим каналам (между СССР и Индией возникали также трения по поводу советских поставок различных материалов и оборудования, которые можно использовать в военной программе). Россия же стала выражать свое несогласие с Индией в гораздо более открытой форме. Более того, она отошла от прежней