ЖАКЕРИЯ
Жакерия во Франции (1358 гг.) и восстание Уота Тайлера в Англии (1381 г.): сравнительный анализ
Вопросы: 1) Перечислите и сравните причины восстаний крестьян во Франции и Англии. Как именно они были связаны с событиями Столетней войны? 2) Чего требовали восставшие? Были ли их требования оформлены в последовательные программы, существовали ли более радикальные и более умеренные варианты этих программ? 3) В ком французские и английские крестьяне видели своих противников, а в ком — союзников? (Подтвердите это конкретными актами насилия, переговоров и т. д.) Какие социальные слои и группы и почему могли бы, по-вашему, оказать крестьянам существенную поддержку? Произошло ли это в действительности или нет, и по каким причинам? 4) Как восставшие относились к королевской власти и какую роль она сыграла в анализируемых событиях? Кому, по вашему, принадлежит главная «заслуга» в подавлении обоих восстаний? В каких действиях властей выразилась победа над воставшими и каковы причины такого исхода крестьянских выступлений? 5) Оцените общий масштаб и историческое значение восстаний, сравните степень организованности и радикализма повстанцев во Франции и в Англии. Чем эта степень объясняется и почему? 6) Оцените проанализированные вами источники, попытавшись найти дополнительные сведения о них и об их авторах среди материалов интернета. Различается ли их отношение к соответствующим восстаниям, и в чем именно?
Примечание: Все высказываемые тезисы необходимо подтверждать ссылками на источники (с указанием в каждом случае, из какого источника цитируется фразы или приводятся данные). Приведенные ниже фрагменты опубликованы в более сокращенном виде также в Практикуме по истории средних веков для студентов-заочников исторических факультетов педагогических институтов / Сост. М. Л. Абрамсон и др. Изд. 1-е. М., 1967 или Изд. 2-е. М., 1971. (есть в библиотеке факультета; существует также 3-е изд. М., 1981) — при желании работать с бумажным вариантом следует найти соответствующие документы самостоятельно в тексте практикума среди других, относящихся к темам «Положение французского крестьянства в XIII – XIV вв. и Жакерия» и «Положение английского крестьянства в XIII – XIV вв. и восстание Уота Тайлера».
ЖАКЕРИЯ Из хроника Жана де Венетт
В этом 1358 году много неукрепленных селений превратило свои церкви в настоящие замки, окопавши их рвами, установивши на башнях и колокольнях военные машины, камни и баллисты, чтобы защищаться от бригандов в случае их нападения, а это, кажется, случалось очень часто. По ночам на вершине этих башен бодрствовали часовые. Стояли там дети, чтобы предупреждать о приближении неприятеля. Заметивши их издали, они поднимали тревогу трубными звуками и колокольным звоном. При этом сигнале крестьяне, покидая спои дома и поля, возможно скорее искали убежища в церкви. Другие, по берегам Луары, проводили ночи со своими семьями и скотом вдали от своих хижин, на островах реки или же в лодках, поставленных на якорях посредине ее течения. В этом (1358) году виноградники, источник благотворной влаги, веселящей сердце человека, не возделывались; поля не обсеменялись и не вспахивались; быки и овцы не ходили по пастбищам; церкви и дома... повсюду носили следы всепожирающего пламени или представляли груды печальных, еще дымящихся развалин. Глаз не услаждался, как прежде, видом зеленых лугов и желтеющих нив, но наталкивался всюду на терния и на сорные травы. Колокола не звонили радостью, призывая верных к божественной службе, а лишь били тревогу, подавая сигнал к бегству крестьян при приближении неприятелей. Что сказать мне еще? Самая отчаянная нищета царила повсюду, особенно между крестьянами, ибо сеньеры переполняли их страдания, отнимая у них и имущество и их бедную жизнь. Хотя количество оставшегося скота — крупного и мелкого — было ничтожно, сеньеры все же требовали платежей за каждую голову — по 10 солидов за быка, по 4 или по 5 за овцу. И все же они редко обременяли себя заботами о том, чтобы защищать своих вассалов от набегов и нападений неприятелей. И вот в то время, когда теснили так и совсем не защищали (от врагов) вместе с прочими городами город Париж, приключилосьблиз него одно неслыханное никогда происшествие. Именно, летом того же 1358 г. проживавшие в диоцезе Бовэ, в окрестностях Saint Loup de Cherunt и Клермона, крестьяне, видя бедствия и утешения, которые со всех сторон им учиняли и от которых дворяне не только их не защищали, а напротив, еще больше, наподобие врагов, их теснили, с оружием в руках поднялись против французской знати. И, собравшись в великом множестве, поставили капитаном одного отличавшегося среди них наибольшим смыслом (magis astutum) и происходившего из селения Мело крестьянина, именно, Гильома, именуемого Карлом. И вот, выступивши с оружием и знаменами, распространились по всей округе и всех знатных мужчин, каких только встречали, даже собственных сеньеров своих, убивали и уничтожали без жалости. Не довольствуясь этим, дома и крепости дворян сравнивали с землей и, что еще более достойно жалости, знатных дам и малых детей их, которых встречали, предавали мучительной смерти. Так разгромили они сильнейший замок de Curnoville и многих знатных мужчин к женщин, которые укрывались в нем, поразили насмерть. И до того усилилась эта напасть, что даже наблюдалось то же самое в окрестностях Парижа, ибо если кто из дворян осмеливался показаться за пределами укрепленных мест, крестьяне его тотчас же замечали и, захвативши в свои руки, либо убивали, либо подвергали жестоким побоям. Означенные поселяне усилились настолько, что их набралось более пяти тысяч, стремившихся знатных людей с их поместьями и их женами и детьми уничтожить. По этой причине дворяне на некоторое время притихли и не смели показываться, как прежде. Однако это чудовищное дело продолжалось недолго, ибо, как бы сами собою, а не по божьему попущению и не по справедливому соизволению верховного владыки, но сами по себе начали его, как я полагаю, означенные поселяне. И вот потому все их стремления в скором времени кончились и пошли прахом, ибо если вначале, как им казалось, они действовали, движимые некиим соображением справедливости, так как сеньеры их не защищали, а (напротив) теснили, то (затем) обратились они на дела позорные и ужасные: рассказывают, что знатных жен сеньеров своих они подвергали постыдному насилию, а знатных детей, как мы уже сказали, безвинно убивали; (вместе с тем) захваченное имущество они разграбляли, сами себя и крестьянских жен своих старательно наряжая (в одежды знати). И вот потому, что чинили такое зло, не смогли они долго держаться... Дворяне, наблюдавшие все это, постепенно собрались с силами и пошли на них, соблюдая мудрую осторожность, с оружием. В скором времени король Наварры некоторых их капитанов ласковыми словами приманил к себеи, когда они ничего не подозревали (плохого) и ни о чем не думали, убил их. А по убиении их напал со своими приближенными и графом Сен-Поль на прочих, во множестве собравшихся у селения Mont Didier, поразил их мечом и истребил их, и не осталось неразумное дело их без наказания, ибо рыцари и дворяне, снова собравшись с силами и сгорая жаждою мщения, соединились в сильные отряды и, проходя по деревенским поселениям, многие из них предали пламени, а крестьян и всех, кого считали вредными, беспощадно убивали в домах, в виноградниках и на поле. От пожаров тех пострадал... Крест св. Авдоена и многие другие поселения открытой страны, которых я не видел и поэтому, говорить о них здесь не буду. В том же 1358 г., когда герцог Нормандский, регент королевства, все еще продолжат упорствовать в своей опале, которую он наложил, как было о том сказано выше, на жителей города Парижа, множество их собралось в городе Mo. Госпожа герцогиня с знатью удалилась из этого города в укрепление Mo. И вот в отсутствие герцога, который был далеко, возникла ссора между засевшими в том укреплении дворянами и набольшими (majores) города Mo, которые действовали вместе с другими горожанами. Ибо, как рассказывают, некоторые из парижан явились с оружием в Mo, так как горожане Mo, ненавидевшие дворян по причине испытываемых от них утеснений, выражали большое желание напасть на них вооруженной силой, при условии получения надежной подмоги из Парижа, что и было исполнено. И вот горожане напали на дворян, засевших в укреплении вместе с герцогинею, и по очереди сражались с ними на мосту перед замковыми воротами. Однако дворяне, более искушенные в военном деле, одолели горожан с помощью мечей и победили их. А после этой победы вышли из крепости и, рыская по городу Mo, как бешеные, всюду и без разбора избивали людей за исключением тех, коим удалое убежать. Весь город они предали разграблению, мужчин и женщин, взятых в плен, заперли в укреплении Mo и все, что можно было взять в церквах и домах, взяли. А потом весь город предали пламени и все, что могли, разрушили в нем, за исключением крепостей. А совершивши это, рассыпались, как бешеные, по окрестностям, убивая мужчин, которых встречали, и предавая пламени поселения. И такие в это время в округе Mo учинены были дворянством Франции неистовства, что не нужно было приходить для разорения отечества недругам — англичанам, ибо поистине англичане — эти главные враги королевства — не смогли бы наделать столько зол, сколько cделали тогда собственные дворяне. Из "Хроники" Фруассара
Вскоре после освобождения короля Наварры случился удивительный и великий мятеж во многих областях королевства Франции, именно, в Бовэзи, в Бри, на Марне, в Лаоннэ, Валуа и всей стране до Суассона. Некие люди из деревень собрались без вождя в Бовэзи, и не было их вначале более 100 человек. Они говорили, что дворянство королевства Франции — рыцари и оруженосцы — опозорило и предало королевство и что было бы великим благом их всех уничтожить. И тому, кто так говорил, каждый кричал: “Истинную правду он сказал; позор тому, кто будет помехою истребления дворян, всех до последнего”. Потом собрались и пошли в беспорядке, не имея никакого оружия, кроме палок с железными наконечниками и ножей, прежде всего к дому одного ближайшего рыцаря. Они разгромили и предали пламени дом, а рыцаря, его жену и детей — малолетних и взрослых — убили... Так они поступили со многими замками и добрыми домами и умножились настолько, что их уже было добрых 6 тысяч; всюду, где они проходили, их число возрастало, ибо каждый из людей их звания за ними следовал; рыцари же, дамы, оруженосцы и их жены бежали, унося на своей шее малых детей, по 10 и по 20 миль до тех пор, пока не считали себя в безопасности, и покидали на произвол судьбы и свои дома и имущество. А эти злодеи, собравшиеся без вождя и без оружия, громили и сжигали все на своем пути, убивали всех дворян, которых встречали, истязали и насиловали всех дам и девиц без жалости и без милосердия, как бешеные собаки. Поистине, ни христиане, ни сарацины никогда не видали таких неистовств, какими запятнали себя эти злодеи. Ибо кто более всех творил насилий и мерзостей, о которых ипомышлять-то не следовало бы человеческому сознанию, те пользовались среди них наибольшим почетом и были у них самыми важными господами... Выбрали короля из своей среды, который, как говорили, происходил из Клермона в Бовэзи, и поставили его первым над первыми. И величали его король Жак Простак. Они сожгли и начисто разгромили в области Бовэзи, а также в окрестностях Корби, Амьена и Мондидье более 60 добрых домов и крепких замков, и если бы бог не пришел на помощь своею благостью, эти злодеи так бы размножились, что погибли бы все благородные воины, святая церковь и все зажиточные люди по всему королевству. Ибо таким же образом действовали названные люди и в области Бри и в Патуа. Пришлось всем дамам и девицам страны, и рыцарям, и оруженосцам, которые успели от них избавиться, бежать в Mo, в Бри поодиночке, как умели, между прочим и герцогине Нормандской. И спасались бегством все высокопоставленные дамы, как и другие, если не хотели стать жертвами истязания, изнасилования и злой смерти. Точно таким же образом поименованные люди действовали между Парижем и Нуайоном, между Парижем и Суассоном, между Суассоном и Ан, в Вермандуа и по всей стране до Куси. И тут творили они великие злодейства и разгромили в области Куси, Валуа, епископства Ланского, Суассона и Санли более 100 замков и добрых домов рыцарей и оруженосцев, а всех, кого хватали, грабили и убивали. Но бог по своей благости ниспослал спасение, за которое его надо премного благодарить, как вы сейчас увидите из нижеследующего. Когда дворянство из Корби, Вермандуа, Валуа и с (других) земель, где действовали и чинили свои неистовства эти злодеи, увидало свои дома разгромленными, а своих близких умерщвленными, оно обратилось за помощью к своим друзьям во Фландрии, Геннегау, Брабанте и Hassebaing. Тогда тотчас же сошлось достаточно (людей) отовсюду. Собралось и иноземное дворянство и местное, которое руководило ими. И стали тогда избивать и обезглавливать этих злодеев без жалости и милосердия и всюду, где их встречали, вешали на деревьях. Даже король Наварры в один день положил их более трех тысяч неподалеку от Клермона в Бовэзи, но их было такое множество, что, соберись они все вместе, было бы добрых 100 тысяч. Когда их спрашивали, зачем они затеяли все это, отвечали, что не знают, но что, видя поступки других, сами поступали по их примеру и что полагали своим долгом уничтожить таким образом знатных и благородных людей всего света, чтобы не осталось из них в живых ни единого... В то время когда неистовствовали эти злодеи, возвращалисьиз Пруссии граф де Фуа и сеньер де Буш, его двоюродный брат. Дорогою, подъезжая к границам Франции, услыхали они о той напасти и о тех ужасах, которые обрушились на дворянство. И возымели к нему оба сеньера великую жалость. Доехавши через несколько дней до Шалона в Шампани... узнали там, что герцогиня Нормандская, герцогиня Орлеанская, около трехсот дам и девиц и герцог Орлеанский укрылись в Mo в Бри из-за великого страха перед этою Жакериею. Оба доблестных рыцаря условились тогда, что пойдут к этим дамам и окажут им посильную помощь, хотя сеньер (де Буш) и был англичанин. Но было тогда перемирие между Англией и Францией, и он мог свободно ездить повсюду, а также жаждал выказать свое благородство в сообществе с двоюродным братом графом де Фуа. Могли они выставить со своею свитою около 40 копий, не более, ибо возвращались, как я вам уже сказал, из паломничества (pelerinage). Так и торопились они ехать, пока не достигли Mo в Бри и предстали перед герцогинею Нормандской и другими дамами, которые очень обрадовались их приезду, так как им все время угрожали жаки и мужики (vilains) Бри, а также и горожане, состоявшие с ними в союзе; ибо злодеи эти, узнавши, что здесь скопилось множество дам, девиц и малых детей из дворянских семейств, устроили сборище вместе с (мужиками) из Валуа и двинулись к Mo. С другой стороны, и люди из Парижа, хорошо осведомленные об этом сборище, двинулись в назначенный день в одиночку и целыми отрядами и сошлись с теми и другими. Было их всего добрых 9 тысяч злоумышленников, и все время по дороге в Mo к ним приставали люди различных селений. Так подошли к (городским) воротам; злодеи же горожане и не подумали препятствовать вступлению людей Парижа... И вот вошли в город в столь великом множестве, что заполнили все улицы вплоть до Рынка... Когда знатные дамы, укрывшиеся в Рынке Mo, который был достаточно укреплен, ибо река Марна его окружала, увидали, сколь многое стремительно идет и движется на них количество народа, они были крайне устрашены и напуганы. Но граф де Фуа и сеньер де Буш с их свитой, бывшие в полном вооружении, выстроились на Рынке, выступили за ворота и распорядились затворить их за ними. А затем ударили на этих мужиков — черных, низкорослых и плохо вооруженных... Когда злодеи увидали этих рыцарей и оруженосцев, стань хорошо вооруженных (движущихся на них) со знаменами графа де Фуа и герцога Орлеанского и значком сеньера (де Буш), с мечами и шпагами в руках, в полной готовности защищать и охранять этот Рынок, неистовство их поостыло; наоборот, первые ряды стали отступать, а дворяне преследовали их, действуя своими мечами и шпагами, и избивали. И все, которые были впереди, всякий раз, как чувствовали удар или страх получить его, пятились назад и теснили друг друга. Тогда выступили из укрепления все вооруженные люда. Поспешивши на место битвы, они (с своей стороны тоже) устремились на этих злодеев. И стали избивать их и в одиночку и целыми массами и истреблять, как овец, и гнали их всех в полном смятении и расстройстве из города и истребляли их до тех пор, пока сами совсем не выбились из сил, и массами сбрасывали их в реку Марну. Словом, перебили их в этот день более 7 тысяч, и ни один бы не ушел, если бы захотели преследовать более. Когда же дворяне возвратились, они пустили в усмиренный город огонь и сожгли его дотла со всею городскою чернью, которую могли там застигнуть. После этого разгрома в Mo (мятежники) больше совсем не собирались, ибо сир де Куси имел под рукою великое множество дворян, которые истребляли их без жалости и милосердия всюду, где бы ни находили.
Из “Хроники первых четырех Валуа” В то время вспыхнул бунт жаков в Бовэзи, и начался он в Saint Leu de Cerens и в Клермоне в Бовэзи. Между ними был один человек, видавший виды и хороший говорун (bien sachant et bien parlant), статного телосложения и красивый лицом (de belle figure et fourme). Имя ему было Гильом Шарль. Его-то жаки и выбрали своим вожаком. Но он хорошо видел, что это — люди на малые дела (gens de petit fait), почему и отказывался руководить ими. Однако жаки заставили его силою и сделали своим правителем вместе с одним человеком, бывшим госпитальером, видевшим войну. Видел войну и Гильом Шарль, и он говорил жакам, чтобы держались вместе. И когда увидали жаки, что их собралось множество, набросились они на дворян и многих из них умертвили. И еще хуже сделали они, как люди неразумные и необузданные и с малым смыслом. Ибо умертвили они (также) множество знатных женщин и детей, хотя Гильом Шарль и говорил им не один раз, что слишком многое они себе позволяют. И увидал Гильом Шарль, что дело не может так оставаться. Ибо если бы они стали действовать порознь, дворяне легко бы их одолели. Поэтому послал наиболее благоразумных и наиболее почтенных к купеческому старшине Парижа, написавши ему, что будет его помощником, если и тот окажет ему в случае нужды [70] подмогу и помощь. Это очень обрадовало руководителей (les genereaux) трех сословий, и отписали они Гильому Шарлю, что окажут ему помощь с полной готовностью. И пришли эти жаки в Геллефонтен. Напуганная ими графиня Валуа, там проживавшая, притворно оказала им радушный прием и распорядилась снабдить их съестными припасами. Ибо взяли они в обычай, чтобы люди неукрепленных городов, по которым они проходили, мужчины или женщины, выставляли на улицах столы и угощали там жаков (которые) проходили потом дальше, сжигая дома дворянства. Тогда дворяне, прибывшие в поисках убежища к королю Наварры, просили его, чтобы соизволил он принять меры и озаботиться о том, как бы сокрушить, поразить и уничтожить этих жаков. “Государь, — говорили они ему, — вы первый дворянин в мире, не потерпите же, чтобы дворянство погибло. Ведь если эти люди, именующие себя жаками, продержатся долго, а добрые города им помогут, дворянство ими будет совсем уничтожено”. Тогда согласился Карл, король Наварры, оказать им подмогу против жаков. И обещали ему дворяне, что никогда против него не пойдут, и в том принесли свою клятву. Когда король Наварры взял с дворян клятву, что в его делах не будут они ему перечить, он выступил из Лонгвиля с рыцарями и английскими наемниками, всего около 400 воинов, пошел спешным маршем на жаков Бовэзи и у Клермона в Бовэзи стал перед ними лагерем. Было там два отряда французского дворянства; одним из них командовал он сам, а другим — сир Пекиньи ивиконт des Kesnes. Кроме того Роберт Серкот командовал отрядом английских наемников. Жаки хорошо знали, что король Наварры и дворяне идут на них. И держал им речь Гильом Шарль: “Дорогие сеньеры, вы знаете, что дворяне идут на нас, а они — большие люди (grant gens), опытные в военном деле. Если вы мне доверяете, пойдемте к Парижу. Там займем какое-нибудь укрепленное место и будем тогда иметь от горожан поддержку и помощь”. И закричали тогда жаки, что ни в коем случае они не отступят, так как они достаточно сильны для того, чтобы разбить дворянство. Видя, что их такое множество, слишком они были в себе уверены. Гильом Шарль и госпитальер выстроили жаков (в боевой порядок), образовавши (из них) два отряда по три тысячи человек в каждом. Тех, у кого имелись луки и арбалеты, выставили они вперед, а перед ними поставили свои повозки. Еще один отряд они образовали из своих кавалеристов и было в нем 600 человек, из которых большинство имело оружие. И стояли они там, выстроенные в таком порядке, два дня. Король Наварры и дворяне... всего около 1 000 вооруженных людей, расположились... перед лагерем жаков, которые держались с внушительным видом, в порядке, трубили в трубы... громко кричали “Монжуа” и имели множество знамен с изображением цветка лилии... Король Наварры попросил перемирия у вождя жаков и выразил желание переговорить с ним. Гильом Шарль пошел к нему запросто (simplement), не потребовавши никаких заложников... Так как жаки остались без вождя, Роберт Серкот ударил на них с фланга со всеми своими людьми и сломил один из их отрядов силой мечей; да и горячие кони топтали и опрокидывали при этом натиске перед собою жаков. Тогда жаки совсем смешались, так как не было с ними их капитана (capitaine); они сами стали давить друг друга, и множество их было убито англичанами. Затем вступил в дело другой отряд дворян, ударивший на второй отряд (жаков) и сокрушивший его мечами и конями. Тогда вышеназванные бароны и сеньеры стали избивать жаков почти без сопротивления. А жаки, бывшие на конях, при виде поражения своих (пехотинцев) ударились в бегство и по большей части спаслись. Монсеньер Фрике де Фрикан и монсеньер Реньо де Бракемон преследовали их со всеми (своими) 100 копьями и истребили их около сотни. Карл, король Наварры, со всем своим отрядом, который был очень велик, обрушился на пеших жаков и истребил их всех за исключением очень немногих, укрывшихся в одном хлебном поле и ночью убежавших. Правда, много их было истреблено и в этом хлебном поле, но поле было очень обширно. После поражения жаков король Наварры пошел в Клермон в Бовэзи и велел там обезглавить капитана жаков. Другой отряд дворян... численностью до 300 копий, шедший на помощь королю Наварры против жаков, узнавши о их поражении, спустился к границе Бовэзи, где было несколько отрядов жаков. Там названные нормандские дворяне соединились с дворянами Амьенской области и Бри. И встретили у Пуа отряд жаков, шедший к большому отряду под начальством Гильома Шарля. И истребили их названные дворяне без милосердия в количестве более 1300 (человек). Затем поспешили названные дворяне в Gerberray, разбили между Ray и Gerberray другой отряд жаков и умертвили их там около 800 и в одном монастыре сожгли их около 300. Потом пришли в Геллефонтен, где проживала мадам Валуа, и долго досаждали ей за то, что она дала жакам съестные припасы, как они говорили. И убили там около 1 000 крестьян. Так были сокрушены и поражены жаки и в Бовэзи и в окрестностях. В Бри граф де Русси избил их великое множество и приказывал вешать их на их же дверях...
Из “Больших французских хроник”
О том, как... регент прибыл в Mo И вышел (регент) из названного замка (Речь идет о замке Монтери, стоявшем при слиянии реки Ионны с Сеною.) и отправился в Mo, где пребывала тогда госпожа герцогиня, его супруга, и куда он послал из Провена графа Жуаньи и с ним около 60 человек вооруженных людей, так как ему сообщили, что люди из Парижа намеревались захватить Рынок Mo и укрепить его за собою. Названный граф прибыл туда за два дня перед тем. Этим мэр и некоторые из горожан были весьма разгневаны, и означенный мэр заявлял о том открыто графу Жуаньи, который водворился в Рынке и владел им. И сказал ему означенный мэр, что если бы ему знать, что граф хочет занять означенный Рынок, он бы не впустил его в город. И когда регент прибыл в названный город Mo, упомянутый граф Жуаньи сообщил ему о том, что говорил означенный мэр. Мэр был вызван к регенту, перед ним повторили слова, которые он сказал, и регент приговорил его к штрафу... О начале и первом сборище злой Жакерии в Бовэзи В понедельник 28 мая взбунтовались некие мелкие люди (menues gens) в Бовэзи, в местечках Saint Leu de Serans, Нуантель, Крамуази и в окрестностях и устроили сборище для злого дела. И напали на многих дворян, бывших в названном местечке Saint Leu и девятерых из них умертвили — четырех рыцарей и пять оруженосцев. А после того, движимые злобою, пошли по области Бовэзи, каждодневно умножаясь в количестве, и убивали всех знатных мужчин и женщин, которых встречали, и многих детей умертвили. И разрушали или сжигали все дома дворян, которые им попадались, были ли то крепости или другие жилища. И поставили некоего капитана, именуемого Гильом Каль. Подошли к Компьени, но жители этого города их к себе не пустили. Потом пошли к Санли и устроили так, что жители этого города вошли в сообщество с ними. И разрушили все крепости области — Эрменонвиль, Тьер и часть замка Бомон на Уазе. Бывшая там герцогиня Орлеанская спаслась оттуда бегством и укрылась в Париже. О неистовствах людей Бовэзи и о том, как регент отправился из Mo в Санс В то время разгорелся мятеж этих людей в Бовэзи. Сошлись и устроили сборище также многие другие в разных местах вМонморанси и разгромили и сожгли все дома и замки сеньера Монморанси и других дворян этой области. Были и другие сборища таких людей в Мульсьен и прочих окрестных местностях. Участвовали в этих сборищах по большей частя хлебопашцы (gens de labour), но были и зажиточные люди, горожане и другие. И всех знатных мужчин, которых они могли найти, убивали. Так же с знатными женщинами и многими детьми в великом своем неистовстве поступали. В это время означенный регент, пребывавший в Рынке Мо, который он распорядился укрепить и каждодневно старался укрепить еще более, отбыл оттуда и пошел в замок Монтери. А оттуда в скорости пошел в город Санс, куда и прибыл в субботу 9 июня утром. И принят был горожанами с почетом, как подобало... И хотя оставалось мало городов... в странах Langue d'Oil, которые не поднялись бы против дворян или из сочувствия к горожанам Парижа, питавшим к ним великую ненависть, или же из сочувствия к народному движению (le mouvemet du peuple), но все же он был принят в названном городе Сансе в великом мире и с великим почетом. И объявил регент в названном городе большой сбор вооруженных людей. О том, как люди Парижа и Силли потерпели поражение в Mo, и о смерти мэра города Жана Soulas В ту же субботу, 9 июня 1358 г., множество (людей), вышедших из города Парижа, в числе 300 или около, под начальством некоего Пьера Жиля, парижского бакалейщика, и (в числе) около 500, собравшихся в Силли, в Мульсьен, под начальством некоего Жана Вальяна, заведующего королевским монетным делом, отправились в Mo. И хотя Жан Soulas, тогдашний мэр Mo, и многие другие из названного города клялись регенту в том, что будут ему добрыми и честными (подданными) и не потерпят нанесения ущерба ни ему, ни его чести, тем не менее они отворили ворота названного города людям Парижа и Силли, расставили по улицам накрытые скатертями столы, а на них хлеб, вино, мясо; и пили и ели, кто желал, и освежались. А потом ринулись в битву, направившись прямо к Рынку города Mo, где были герцогиня Нормандская с дочерью и сестра регента, госпожа Изабелла французская... С ними были граф де Фуа, сеньер де Hangest и некоторые другие из дворян, коих регент оставил для охраны герцогини — своей супруги, дочери, сестры и Рынка. И вот граф де Фуа, сеньер де Hangest и некоторые другие числом до 25 вооруженных людей или около, выступивших из Рынка, двинулись на Пьера Жиля и его полчище и завязали с ними битву. Убит был тут стрелою в глаз один рыцарь из Рынка,монсеньер Луи де Шамбли. В конце концов люди из Рынка одержали победу, а люди из Парижа, из Силли и множество горожан Mo, соединившихся с ними, были разбиты. И в возмездие люди из Рынка пустили в названный город огонь и несколько домов сожгли. Потом были получены сведения, что многие горожане вооружаются против них и замышляют измену; поэтому люди Рынка разгромили и сожгли часть этого города. Впрочем большая церковь и дома каноников сожжены не были... королевский же замок сожгли. И продолжался в городе и замке пожар более двух недель. И захватили люда Рынка Жана Soulas, тогдашнего мэра города Mo, а также многих других мужчин и женщин и подвергли их тюремному заключению в Рынке. А потом мэра казнили, как этого и требовала справедливость. Об умерщвлении Гильома Каля королем Наварры В это время разъезжал (chevaucha) король Наварры в Бовэзи и умертвил многих из сельского люда, в частности велел отрубить голову в Клермоне, в Бовэзи, Гильому Калю... И так как люди Парижа приглашали его к себе в Париж, он прибыл в Saint Oyn, в королевский дворец, именуемый “La Noble Maison”. Сюда прибыл для переговоров с королем купеческий старшина. В четверг 14 июня прибыл названный король Наваррский в Париж. Навстречу ему вышли многие жители означенного города Парижа, чтобы сопровождать его до Сен Жермен де Прэ, где он остановился. О количестве жаков, убитых дворянами И убивали дворяне всех, кого они могли найти из бывших в отрядах жаков, т. е. жителей сельских общин, которые умерщвляли дворян, их жен и их детей. И разоряли дома их. Считали за верное, что по день св. Иоанна Крестителя они убили их 20 тысяч и более.
Из “Хронографа французских королей”
...Рыцари, у которых были замки, собрались для совещания о том, как выполнить (им) приказ регента (Речь идет об ордонансе, изданном 14 мая 1358 г. ставшими на сторону дофина штатами Компьени. Параграф 5-й ордонанса, вменял в обязанность дворянам привести в боевую готовность их замки на Сене, Марне и Уазе, чтобы воспрепятствовать подвозу по этим рекам съестных припасов в мятежный Париж, возглавляемый купеческим старшиною Этьенном Марселем), так как многие из них не имели средств для снабжения крепостей своих; и, когдапорешили, чтобы тот, кто не имел средств, промыслил (providerent) для себя у людей своих, многие слишком неумеренно брали из их имущества. По этой причине жители Бовэзи, взбунтовавшись, стали нападать на рыцарей и сеньеров своих; ибо многих дворян с женами и детьми их убили, а крепости и дома их разрушили. Купеческий же старшина, когда до него дошла весть об этом бунте крестьян, двинул (fecit exire) горожан Парижа, которые пошли и сравняли с землей башню Гурнэ, крепости Плэзель, Трапп и много других в окрестностях Парижа. Тогда названные крестьяне (rustici) из Бовэзи, числом около 50 тысяч и более того, подошли к городу Компьени и потребовали у горожан выдачи дворян, которые у них укрылись. Но горожане в ответ сказали, что скорее умрут, нежели в чем-либо их послушают, и что они будут повиноваться только приказаниям регента Франции. Спасались тогда бегством все дворяне Франции, кто за границу, а кто в замки внутри королевства, ибо страшились они жестокости крестьян, которые немилосердно и не принимая выкупа убивали жен и детей дворян. Пошли и осадили означенные крестьяне замок, называемый Плэзель, принадлежавший Матвею де Руа, в котором он сам со многими дворянами укрылся. Тем временем Рауль де Conchiaco собрал по просьбе упомянутого Матвея множество рыцарей и вооруженных людей, вступил с крестьянами в бой и, многих убивши, одолел их. Потом крестьяне снова собрались с большими силами во Франции и в Бовэзи, ибо жители Бовэ (тоже) были против дворянства. Поэтому крестьяне привели туда многих дворян и там, с общего согласия горожан, предали их смерти. Кроме того мэр города Амьена послал в помощь крестьянам из числа горожан 100 человек, но, так как это не понравилось городскому совету, посланные туда люди были отозваны, не успевши повредить никому из дворянства... Тем временем дворянство Франции обратилось с просьбой о помощи во многие концы христианского мира, и многие с разных сторон прибыли ему на помощь. Тогда король Наварры, прибывши к Клермонскому лагерю со множеством наваррцев, англичан и нормандцев, пригласил к себе одного из крестьянских вождей, притворившись, что он намерен оказать им помощь. Но, когда он увидел его (перед собой), велел обезглавить и, повернувши на крестьян, которые ждали от него помощи... избил их более 800. Тем временем парижане подошли к Эрменонвилю и взяли приступом замок; находившийся там Роберт де Лорри, рыцарь, движимый страхом, отрекся от всего дворянства, заявив, что он питает более любви к парижскимгорожанам, из среды которых происходит, нежели к рыцарству; так и избежал он смерти с женой и малолетними сыновьями. Все же замок парижане взяли и разграбили, а (потом) вернулись в свой город. В то время регент Франции пошел в Компьень, чтобы собрать свое рыцарство, а супругу свою оставил в Mo с (рыцарями) Бэг де Вилен и Луи де Шамбли, которые сложили в отменно укрепленном Рынке множество имущества, именно — свои ценности (divitias) и пожитки крестьян, которых по многим местам они убили. Тогда напуганные жители Mo обратились за помощью к парижанам, и купеческий старшина прислал им 1 400 человек. Явившись в Mo, они пошли по мосту на приступ Рынка, но бывшие внутри дворяне отважно оборонялись; убит был при этом Луи де Шамбли, о котором герцогиня, супруга регента, в вся ее свита много скорбели. Все же дворянство так (отважно) оборонялось, что парижане ни с чем вернулись во-свояси. А потом дворяне, вышедши из Рынка, (ворвались) в город и предали его огню, потоку и разграблению. А купеческий старшина, услыхав, что регент собирает дворянство, убедил парижан согласиться признать короля Наварры военачальником и правителем Парижа. Послали ему просьбу, чтобы шел к ним с великою дружиною из наваррцев, англичан и других воинов. По совету означенного короля Наварры, около 13 тыс. парижан направились к Компьени, чтобы осадить бывшего там регента. Послал король Наварры послов горожанам Компьени, чтобы вступили с ним в союз. Но они держали ответ, что никак не ему, а лишь регенту Франции будут повиноваться. Тогда герцог Орлеанский пошел с 400 копьями к Компьени на помощь регенту — своему племяннику. Тем временем парижане и король Наварры со своими людьми дошли до Silvanetum, но, услыхавши, что к регенту стекается великое множество дворян, повернули оттуда обратно к Парижу. Тем временем собралось из разных местностей великое множество дворян, и опустошили они область Бовэзи огнем и мечом: ибо жители области были либо истреблены, либо изгнаны, а имущество их в конец разграблено. Тогда регент, собравши до 40 тысяч иди более дворян, пошел с ними к Парижу и осадил его.
Из письма Этьена Марселя к городам Фландрии от 11 июля 1358 года
Дорогие сеньоры и добрые друзья! Мы полагаем, что вы достаточно наслушались разговоров о том, как великое множество дворян из вашей об
|
