Глава восьмая ЛЕТО - ЭТО МАЛЕНЬКАЯ ЖИЗНЬ

 

 

18 сентября 1998 года

Сереженька! Вот и пролетело лето. Так быстро, так незаметно! Впрочем, лето всегда пролетает быстро. Мальчишки с мамой провели его на даче. Как хорошо, что мы успели купить участок. И что ты успел построить дом. Получается, что ты успел сделать в жизни все самое главное: и построить дом, и посадить деревья, и родить сыновей. Так что мне остались пустяки — поднять наших мальчишек, поставить их на ноги.

А я все лето была в городе. Раньше ты не разрешал мне работать летом. Раньше мы ездили на рыбалку, бродили с тобой по лесам, собирали грибы. Помнишь, как ты учил меня собирать грибы? Находил грибную полянку, пересчитывал все белые, подосиновики и всякое другое съедобное добро. А потом запускал меня, и я должна была найти все, что ты обнаружил... И мы так смеялись, когда я притащила мухомор, помнишь? И все сколупывала с него белые пятнышки и уверяла тебя, что это очаровательная, молоденькая сыроежка. Да... Какие мы были счастливые...

Ну вот, зато теперь я имею возможность в полной мере применить свои гуманитарные знания для повышения благосостояния семьи. Все лето крутилась как белка в колесе: экскурсии в Эрмитаже, потом взяла автобусные по городу, потом еще лекции в Мраморном дворце. И частные экскурсии проводила с иностранцами. Правда, пришлось вспомнить английский. Сначала ужасно боялась, а потом — ничего, втянулась. Это по пословице: глаза боятся, а руки делают. А один итальянец просто не давал мне прохода. Таскался на экскурсии целую неделю кряду... Такой специфический тип... Вроде наших грузинских мачо времен летних отпусков в Гаграх. Все смотрел на меня бараньими глазами, говорил пошлости. Я на таком уровне общаться не умею...

Зачем я тебе об этом? Меня очень тревожит Митя. У него навязчивая идея: выдать меня замуж. Вступил в сговор с мамой. Даже на даче женихов подыскивают. Помнишь нашего дачного бобыля, Семена Ильича? Я приезжаю на выходные, а у нас Семен Ильич сидит. В мятых тренировочных, с пузырями на коленях. В майке какой-то. Грудь торчит волосатая... Это все ерунда, конечно. Хотя и не совсем ерунда. Это же неуважение — приходить в чужой дом в таком виде, правда?А мама суетится, будто он наследный принц: «Ах, Семен Ильич помог кран починить, Семен Ильич удобрения привез». А Семен Ильич ходит по нашему участку гоголем, ус покручивает и на меня плотоядно поглядывает. Вроде как я должна немедленно за эти удобрения ему отдаться. Бр-р-р!

И мама, моя умная мама не понимает, насколько унизительно все это выглядит со стороны. Неужели неясно, что невозможно лечь в постель с мужчиной только потому, что детям нужен отец. Хотя многие женщины ради детей и не такие жертвы приносят. Наверное, я плохая мать. Но я была так счастлива с тобой, мне всегда было с тобой интересно. И я всегда хотела тебя как мужчину. Только тебя, несмотря на пятнадцать вместе прожитых лет. Помнишь наши ночи? Нашу ненасытность, неутомимость... Помнишь, как мы потом засыпали, держась за руки?

Да, так я о Митьке. Он тоже на меня наседает: почему ты ни с кем не знакомишься? Пристает и пристает.

Ну, я тут летом попыталась познакомиться...

— Здравствуйте, меня зовут Марина Борисовна. Мы находимся с вами в залах отдела истории культуры и искусства античного мира. Государственный Эрмитаж располагает коллекцией, насчитывающей свыше ста шести тысяч памятников культуры и искусства Древней Греции и Рима, античных колоний Северного Причерноморья и Древней Италии. Большинство из них найдено во время археологических раскопок на северном побережье Черного моря на месте античных городов-колоний Пантикапея, Нимфея, Феодосии, Херсонеса, Ольвии. Некоторые экспонаты приобретены в Италии и других странах. Пройдемте в следующий зал...

Марина шла впереди группы, затылком чувствуя пристальный взгляд черноволосого мужчины с яркими синими глазами. Лет сорок пять, весьма богемный вид. Мужчина совершенно не монтировался с группой туристов из Вологды, для которых и проводилась экскурсия.

—...Перед вами мраморная статуя Юпитера, выполненная в первом веке до нашей эры. Это характерный образец культовой скульптуры. Статуя была найдена в девятнадцатом веке во время раскопок античного храма в окрестностях Рима. Как вы видите, статуя поражает своими огромными размерами. Неизвестный ваятель изобразил Юпитера в виде могущественного и прекрасного человека, восседающего на троне. Возле ног верховного бога располагается его спутник — орел. В одной руке Юпитера скипетр — знак власти, в другой — фигурка богини победы Виктории...

Мужчина сверлил Марину синими глазами, чуть улыбался, мешая работать. Марина старалась не смотреть на него, выбрав в качестве «объекта донесения информации» невысокую светловолосую женщину, старательно заносившую записи в блокнот.

— Вопросы есть? Нет? Тогда перейдем в следующий зал.

— Прошу прощения, у меня вопрос! — низким, глуховатым голосом произнес брюнет.

— Слушаю вас.

Марине пришлось взглянуть на него. Озорные глаза смеялись на вполне серьезном лице.

— Кажется, статуя Юпитера была выполнена в акролитной технике?

— Да, вы правы!

Черт, как же я забыла сказать об этом? Вслух Марина торопливо добавила:

— Действительно, первоначально статуя была выполнена в акролитной технике. Это сочетание мрамора с позолоченным деревом. Плащ, сделанный первоначально из позолоченного дерева, не сохранился. При реставрации он был воссоздан в тонированном гипсе. Пройдемте в следующий зал.

Марина сосредоточенно рассказывала о римских скульптурных портретах, стараясь ничего не упустить и не смотреть на коварного брюнета. Тот молчал, слушал и улыбался.

Наконец добрались до Венеры.

— Венера Таврическая интересна не только как прекрасный образец древней скульптуры. Это первая античная статуя, привезенная в Россию. Обнаружили ее в Риме, во время раскопок в тысяча семьсот восемнадцатом году. О замечательной находке узнал сподвижник Петра Первого, Юрий Кологривов, опекавший по поручению царя группу русских художников, обучавшихся в Италии. Он поспешил купить статую и перед отправкой в Москву отдал ее в мастерскую скульптора Легро для реставрации. Как вы, конечно, знаете, руки статуи были отбиты еще в древности.

— Но осуществить эту работу и восстановить Венере руки не удалось, так как на покупку был наложен арест, — неожиданно вставил брюнет.

— Верно. Может быть, вы продолжите экскурсию, а я отдохну? — ледяным тоном осведомилась Марина, поправляя изящные очки в тонкой оправе.

— Мужчина, что вы мешаете!

— Как не стыдно!

— Тоже нашелся знаток!

Вологжане дружно накинулись на брюнета.

— Молчу, молчу. Извините, ради бога, — как бы смущенно замахал тот руками. И стрельнул в Марину ярко-синим глазом. Прямо как у Алена Делона.

— Продолжаю. Исход дела решило личное вмешательство Петра Первого, предложившего папе римскому за статую Венеры моши святой Бригитты, от которых понтифику отказаться было просто неудобно. Состоялся обмен подарками, о чем свидетельствует дарственная надпись, гравированная по меди на пьедестале скульптуры. Вы можете подойти поближе и посмотреть.

— Спасибо! — с чувством произнесла женщина с блокнотом.

— У меня вопрос! — не унимался нахальный брюнет. — Скажите, пожалуйста, когда статуя появилась в Петербурге?

— Я не закончила рассказ! Статуя появилась в Петербурге в тысяча семьсот двадцатом году. Первоначально она находилась в Летнем саду, а позднее, в семидесятых годах, украсила дворец князя Потемкина Таврического. В Эрмитаж статуя попала в середине девятнадцатого века, после того как была закончена постройка Нового Эрмитажа. Вы удовлетворены? — глядя в глаза брюнета, сухо осведомилась Марина.

— Экскурсией — да! — ответил тот.

— Благодарю всех за внимание. Вы можете продолжить осмотр экспозиций самостоятельно. До свидания.

— Спасибо, было очень интересно, — чуть окая, поблагодарил Марину старший по группе туристов.

Марина с достоинством кивнула.

Брюнет подкараулил ее у служебного входа. И зашагал рядом так, словно они договаривались о встрече.

— Валерий! — на ходу сообщил он.

Марина молчала.

— Вы знаете, что вы женщина моей мечты? Я во- обще-то собирался на выставку нэцке. Я люблю Японию и все, что с ней связано. И вдруг вижу: в вестибюле, среди светловолосых жителей среднерусских равнин стоит маленькое японское чудо. Женщина, хрупкая, словно статуэтка, с точеными чертами лица, с этими глазами чуть раскосыми. И волосы у вас собраны в такой пучок... прямо закалывай гребнями, надевай кимоно...

—...И позорь перед жителями среднерусских равнин, — не удержалась Марина, поправляя свои изящные очки.

— Я просто хотел привлечь ваше внимание! Вы так неприступны!

— Вы тоже экскурсовод? — не удержалась от вопроса Марина.

— Вот видите, какой правильный расчет! Женщины — народ любопытный! Я знал, что вас следует заинтриговать! Шутка!

— Вы такой знаток женщин? — ледяным тоном осведомилась Марина.

— Нет, я знаток Востока. И экспозиций Эрмитажа. С юности проводил здесь каждую субботу. Трехгодичные курсы. Затем университет, восточный факультет. И тоже все свободное время — здесь. Но я вас раньше не видел.

— Представьте, я вас тоже.

— Скажите же, наконец, Марина Борисовна...

От неожиданности Марина вздрогнула, споткнулась и едва не упала. Брюнет успел подхватить ее локоть, на мгновение прижал к себе.

— Господи, извините! Чем я вас так напугал?

— Откуда вы знаете? — высвобождаясь из его рук, вскричала Марина.

— Ваше имя? Вы же его сами назвали в начале экскурсии. А потом я еще раз спросил у дежурной по залу номер сто семь. Сказал, что хочу написать благодарность за прекрасную работу. Она мне любезно назвала не только имя-отчество, но и фамилию. Это же элементарно, гражданка Оленина!

— А ваша фамилия Бендер?

— Нет, не Бендер. Но и не Швондер. Я ношу простую еврейскую фамилию Мендельсон. Вы ничего не имеете против?

— Нет, — поспешно ответила Марина.

Валерий чуть усмехнулся. Теперь она будет продолжать разговор хотя бы для того, чтобы он не заподозрил ее в антисемитизме.

— Знаете, Марина, я вам так мешал работать сегодня, что чувствую себя обязанным украсить ваш вечер! Вам знакомо заведение под названием «Террорист»?

— Нет, это где же?

— Не знаете? Как же так? Где ж вы проводите досуг? Чем разгоняете вы скуку?

И, не давая Марине опомниться, подхватил ее под руку.

— Идемте со мной!

Как выяснилось по дороге, кафе со столь устрашающим названием на самом деле носило совершенно другое имя: «Серебряная луна». Но как и другие знаковые заведения города, оно было переименовано самими посетителями.

За столиками сидели богемного вида мужчины и женщины. Было слегка накурено, шумно и весело. Валерия то тут, то там приветствовали взмахом руки, приглашали присоединиться, с интересом разглядывая Марину.

Они и присоединились к одной из компаний, обсуждавшей последние светские новости: выставку нэцке в Эрмитаже, проходящий в городе джазовый фестиваль... Чей-то развод, чью-то свадьбу...

Бутылка шампанского, наполненные бокалы, смеющиеся синие глаза на смуглом лице Валерия, глаза, которые смотрели только на нее, — все это было как будто не с ней. Неожиданно для себя Марина выпила бокал почти до дна. Шампанское оказалось таким вкусным, прохладным. Так сладко пощипывало горло. Ее о чем-то спрашивали, Валерий отвечал за нее. Поскольку «девушка устала, у девушки был напряженный рабочий день с товарищами из Вологды». Марине и не хотелось говорить. Связки действительно уставали от многочасовой работы. Было приятно просто слушать веселых, умных людей, где Валерий был явно не из последних. Она слегка опьянела. Ну и пусть! В конце концов, на дворе лето, имеет она право на отдых? Дети на даче. Ее никто не ждет. И пусть все это легкомысленно. Иногда можно побыть легкомысленной...

Потом всей компанией они наняли какой-то частный кораблик, взяли еще шампанского и плавали по каналам и рекам. Вышли в Неву, под порывы влажного западного ветра, и Марина ежилась, а Валерий кутал ее в свою куртку.

И в конце концов они оказались в ее пустой квартире. И она как будто ждала его поцелуев. Но когда его руки начали расстегивать ее блузку, торопливо скользя по груди, она вырвалась изо всех сил. Все было чужим: и его запах, и его руки, и его поцелуи...

Глупо, все получилось очень глупо... Она разрыдалась, он закурил. И молча слушал «лав стори» семьи Олениных, которую она изливала на него до утра, сморкаясь и исходя слезами.

— У тебя двое детей? И такие большие? — изумился он, разглядывая фотографии мальчиков. — Ты показалась мне совсем юной...

...Вот так, Сереженька! Я показалась ему юной и беспечной. А я почти сорокалетняя женщина, обремененная двумя детьми и горем. И кому нужны чужие проблемы? Во всяком случае, не таким Ален Делонам. Он ушел явно разочарованным, взяв для приличия телефон. И конечно, не позвонил. Я рассказываю тебе об этом, потому что знаю, что ты желаешь мне счастья.

Но неужели для того, чтобы не остаться одной, неужели для этого необходимо прыгать в койку в первый же день знакомства? Неужели нельзя было подождать, чтобы я хоть чуть-чуть привыкла, приручилась... Какую ерунду я пишу! С тобой мне хотелось прыгнуть в койку именно с первого дня, с первой минуты знакомства!

Сама виновата. Просто нельзя знакомиться на улицах. Этому еще мама в детстве учила. Как же я забыла, а, Сережка? Ты смеешься...

Хлопнула входная дверь.

— Ма, ты дома?

— Митя?

Марина вскочила, бросилась в прихожую. Сын стаскивал здоровенный рюкзак. По квартире распространялся густой запах леса, костра, дыма.

— Господи, чумазый какой! Немедленно в ванную! Сейчас я ее сполосну и наливаю воду. А ты раздевайся.

Митя, бросив рюкзак в прихожей, кинулся на кухню, к холодильнику. Отыскав кастрюльку с котлетами, схватил сразу две, откромсал от буханки ломоть хлеба, намазал маслом, обложил с двух сторон котлетами, пытаясь немедленно запихнуть все это в рот. Попутно увидел раскрытую тетрадь, подошел, пробежал глазами строки, написанные красивым, ровным почерком. Только кое-где размазанные пятна шариковой пасты. Опять плакала.

— Ты где? — крикнула Марина из ванной.

— Иду, ма! Я такой голодный!

— Чудовище! Кто же ест всухомятку! Сначала ванная, потом ужин!

— Ага! Утром стулья, вечером деньги. Но деньги вперед! — Он подошел к матери, уткнулся в плечо. — Я по тебе так соскучился, мам!

— И я по тебе, — Марина взъерошила светлые волосы. — Иди мойся. Я тебе пенку душистую налила. Белье положила. Полотенце твое любимое, с тиграми. Ну, дуй, турист! А я пока поджарю картошку.

— А мясо? — с надеждой в голосе спросил юный Робинзон.

— Разумеется.

— А где Санька?

— В кино ушел. Скоро вернется.

Сын скрылся в ванной. Марина прошла на кухню, захлопнула тетрадь, убрала ее в ящик стола.

Через полчаса благоухающий, чистый, словно с рекламного ролика, Митька уплетал поджаренную до хрустящей корочки картошку, резал мясо, то и дело норовя схватить его прямо руками, за что тут же получал звонкий шлепок.

— Ну, рассказывай!

— В общем, все было так здоровски!

— Только ваш класс был?

— Ты что! Вся школа. То есть весь лицей. Это же слет туристический! И выпускники некоторые были.

— Спали в палатках?

— Нет, гнезда вили. Прямо на деревьях.

— Не хами матери!

— А ты не говори глупости.

— Просто я волнуюсь! Дождь же был. Всю прошлую ночь!

— Ерунда! У нашего Максимыча самые лучшие палатки. Легкие, с двойным верхом. Такие классные!

— У кого? У классного руководителя?

— Ну да, у Юрия Максимыча. У них же целый клуб туристический. И он там заправляет. Он вообще лучший учитель в городе, представляешь? По прошлому году. Среди его выпускников столько всяких людей видных. И музыканты есть. И даже банкиры. Они ему спонсорскую помощь оказывают. Так что у нас снаряжение самое лучшее.

— Что же вы там делали два дня?

— Ой, ну много чего. Конкурсов было тьма. Спортивное ориентирование, потом рыбу удили, потом еще там всякие... Мы почти во всех побеждали, представляешь? Максимыч все знает: как то лучше сделать, как это. Костер разводить научились. Первую помощь оказывать при всяких травмах. Песни пели. Он и петь может под гитару. Но давал другим, сам не пел. Он вообще такой... Вот бы тебя с ним познакомить! — без перерыва закончил он.

— Через неделю родительское собрание. Вот и познакомимся, — улыбнулась Марина.

— Да, — вздохнул Митя, — он меня ругать будет. У меня уже две пары по алгебре.

— Плохо. Но не смертельно. Конечно, ты в своей прежней школе районного масштаба привык пятерки получать. Уже и ни за что, просто за фамилию. Не может же Дмитрий Оленин не знать алгебру! А здесь все придется заново. И совсем на другом уровне. Так что надо учиться заново! И двойки исправлять!

— Ага. А по утрам делать зарядку.

— Совершенно не возбраняется.

— А когда заходишь в дом, нужно здороваться.

— А когда уходишь — прощаться.

— Ма, я в осенний поход пойду! На осенние каникулы.

— Куда?

— В Карелию. А зимой — в Хибины. А летом на Алтай. Пойду?

— Посмотрим. Может, тебя еще и не возьмут. У вас двоечников берут в походы?

— Ну ла-а-адно! Максимыч парней всех берет. Это девчонкам нужно еще постараться.

— Что ж так?

— Так а какая от них польза в походе? Нести ничего не могут. Нытье сплошное...

— Откуда ты знаешь? Разве ты с ними ходил уже?

— Максимыч сам говорил.

— Прямо при девочках?

— Нет, конечно. Он к нам в палатку приходил посидеть. Ну, в гости. И рассказывал про походы. Так интересно. Зимой — на лыжах. Летом — на байдарках. Вообще, я так рад, что поступил туда! Ты такая молодец, что меня туда засунула!

— Здрасте! Ты сам себя засунул. Сдал экзамены и поступил.

— Все равно. А Максимыч он такой... Он бы тебе понравился! Вот бы вас познакомить!

— Боже мой, Митька, ты опять за свое! Да не нужен мне никто! Все они...

— Нет, он не такой, как все! Он совсем особенный. Очень умный и веселый. И ты бы ему понравилась, ты же у меня тоже совсем особенная!

— Он вообще женат был когда-нибудь?

— Не. Говорят, у него мама очень долго болела. Лежачая была. И он за ней ухаживал. Ну и не успел жениться. А потом мама умерла, а все тетки уже замуж повыходили.

Марина рассмеялась:

— Ладно, это все пустые разговоры. Поел? Иди разбирай свой рюкзак. Я машину запущу, а то весь дом дымом пропах.

— Привыкай, женщина! — весело отозвался Митька.

Вот юный нахал! М-да... Походы — это, конечно, интересно. Но на какие деньги его туда отправлять? Такая статья расходов семейным бюджетом не предусмотрена. На заработанное летом куплен компьютер. И к школе нужно было столько всякого накупить...

Ладно, это еще не завтра. Будем решать проблемы по мере их поступления...