Основные стратегии реалистического стиля мышления

Реалисты - это люди, которые больше всего доверяют своим глазам, ушам, носу, пальцам или, короче, личному опыту. Они не отказывают в способности познавать мир "наощупь" и другим людям. Наоборот, они считают ощущения и восприятия единственным заслуживающим доверия источником информации, поставщиком фактов, над которыми только и стоит дальше размышлять, если есть к тому необходимость. Реальность, по их мнению, есть не что иное, как совокупность фактов. Ее невозможно познать иначе, как наблюдая, сопоставляя и обобщая факты, а затем делая те или иные выводы, постепенно поднимаясь до создания понятий, законов и теорий. Реальность нельзя вывести дедуктивно из какой-то теории или идеи (вероятно, среди убежденных Реалистов немало атеистов?). Отсюда главную познавательную установку Реалистов можно определить как непрерывное единство двух способов или методов познания: эмпирического, опытного, опирающегося на факты, - и индуктивного, обеспечивающего переход от накопленных фактов к их обобщению и построению выводов (т.е. переход от фактов к теории). И все мыслительные стратегии Реалистов, сознают они это или нет, являются выражением эмпирической индукции.

Очевидно, что основным строительным материалом "реалистических знаний" выступают факты. Как известно из истории науки, факты - очень ценный и надежный материал, а самые выдающиеся открытия в физике, химии, биологии и других науках были сделаны путем индуктивного обобщения эмпирических (полученных в результате наблюдения) данных. Однако любителей фактов всегда подстерегали и сейчас подстерегают коварные ловушки, поскольку загадка простейшего кирпичика человеческого знания - факта - до сих пор окончательно не разгадана. Не затрагивая сложнейшую философскую проблему научного факта, коснемся некоторых сложностей использования фактов в обыденном, практическом мышлении.

Существует множество научных определений понятия "факт", но мы начнем с попытки героя повести братьев Стругацких "Сказка о тройке" Фарфуркиса проанализировать это "простое" понятие:

... что есть факт? Можно ли вообще в условиях нашей невероятно усложнившейся действительности говорить о факте? Факт есть явление или деяние, засвидетельствованное очевидцами. Однако очевидцы могут быть пристрастны, корыстны или просто невежественны. Факт есть деяние или явление, засвидетельствованное в документах. Но документы могут быть подделаны или сфабрикованы. Наконец, факт есть деяние или явление, фиксируемое лично мною. Однако мои чувства могут быть притуплены или даже вовсе обмануты привходящими обстоятельствами. Таким образом, оказывается, что факт, как таковой, есть нечто весьма эфемерное, расплывчатое, недостоверное, и возникает естественная потребность вообще отказаться от такого понятия.[47]

 

Выводы Фарфуркиса, в которых есть изрядная доля истины (особенно в отношении житейских фактов), вряд ли придутся по вкусу Реалистам. Скорее они встанут на сторону М. и И. Голдстейнов, утверждающих, что "факты - это то, в чем согласны все наблюдатели".[48] Пожалуй, лучше и не скажешь на "реалистическом" языке. Остается пустяк: добиться согласия всех. Что касается научных фактов, то это не такое уж трудное дело, ибо существуют специальные критерии (повторяемость, например) и процедуры верификации эмпирических данных. А вот с житейскими фактами все обстоит гораздо хуже. Не отсюда ли раздражительное "каждому видно" Реалистов, которым приходится затрачивать много сил на убеждение других в наличии тех или иных фактов.

Другая проблема, подстерегающая уповающих на "чистые" факты Реалистов, состоит в том, что на самом деле факты не являются независимыми от наблюдателя, его предпочтений и теорий. Конечно, в этом смысле факты неоднородны. Легче всего достичь согласия в отношении так называемых природных фактов (например, "огонь горячий"), для чего необходимо иметь лишь нормальные органы чувств. Однако подавляющая часть фактов - дело рук человека, и именно они доставляют Реалисту больше всего хлопот.

Рассмотрим простейшее утверждение: "Арбуз весит 5 кг." То, что данный арбуз весит 5 кг, является объективным фактом, проверяемым любым наблюдателем, владеющим процедурой измерения массы. А теперь вообразите себе человека, который не знает ничего о весах или о таких единицах измерения массы, как килограмм, и попробуйте его убедить в данном факте. Не удастся, ибо для него этот факт просто не существует. Подобные факты относятся к классу "нагруженных теорией".[49]

И все же разобраться с весом арбуза гораздо легче, чем с фактами, нагруженными не научными, а житейскими "теориями". У каждого из нас масса таких "теорий" (кого считать умным, а кого - глупым, чем отличаются женщины от мужчин и т.д.), которые мы часто и не осознаем, но всегда "нагружаем" ими житейские факты. И Реалисты в этом занимают не последнее место. Проблемы возникают, естественно, из-за различий в имплицитных (т.е. неявных, неосознаваемых) теориях людей, вступающих в общение по поводу фактов.

Луис Альберто из знаменитого мексиканского сериала "Богатые тоже плачут", застав в собственной спальне свою жену Марианну и ее друга-архитектора в двусмысленном положении, вывод сделал однозначный: жена ему неверна, и это факт, в котором он только что убедился. Естественно, что Марианна и архитектор никогда не признают подобного "факта", поскольку они-то (и все зрители) твердо знают, что ничего "такого" не было. Признав нас в свидетели, авторы связали тем самым еще один мелодраматический узел в бесконечном телесериале. Бешеная ревность и грубость Луиса Альберто послужила причиной страданий ни в чем "неповинной" Марианны, да и всех остальных тоже. Именно так воспринимает развитие событий наш отечественный "средний" зритель. Вот только вряд ли сами мексиканцы разделяют эту точку зрения.

Представим себя на секунду драматургами и построим эпизод по-иному. Пусть мужем Марианны будет милый, тонкий архитектор Мендисобаль, застающий свою любимую жену в идентичной ситуации с Луисом Альберто, ее старым другом. Увидит ли тогда архитектор факт супружеской неверности со стороны жены? Увы, скорее всего да. И его столь же трудно будет переубедить в этом, как и "ревнивца" Луиса Альберто. Оба они скорее простят сей "факт", нежели изменят его оценку. Потому что дело здесь не столько в ревности и страстности натуры, сколько в имплицитной теории отношения полов, которой они следуют в своем поведении и мышлении.

Известный американский антрополог Эдвард Холл[50] пишет, что в латиноамериканской культуре издавна считалось, будто мужчина не способен подавить сильное влечение к женщине, охватывающее его всякий раз когда он остается с ней наедине. А женщина, естественно, не в силах противиться его сильной страсти. Холл даже советует североамериканцам, попавшим в Латинскую Америку и оказавшимся по каким-либо причинам в ситуации tete-a-tete с лицом противоположного пола, не пытаться кому-то доказывать, будто ничего "такого" не произошло. В ответ можно услышать: "Вы разве не мужчина? Она разве не женщина?" Латиноамериканцы не доверяют своим силам в борьбе с сексуальным влечением и больше полагаются на других людей и особые социальные меры (обычаи, ритуалы, традиции), предотвращающие случайные встречи мужчин и женщин в благоприятных для адюльтера условиях. Кстати, Марианна нарушила такие традиции и, по-видимому, виновна в последствиях не меньше Луиса Альберто.

Важным выводом, особенно для Реалистов, является признание того факта, что все рукотворные факты "нагружены" теориями, не важно - научными или житейскими. Не будет преувеличением сказать, перефразируя известное выражение, что "сколько людей, столько фактов". И не потому ли Реалистам приходится проявлять настойчивость и упрямство, убеждая других в казалось бы "очевидных" фактах.

Еще две проблемы Реалистов связаны с необходимостью обобщать факты и делать из них выводы.

При всей любви к объективным фактам (и неприязни к явным, эксплицитным теориям и дедуктивным, формально-логическим построениям) Реалистам приходится эти факты сравнивать, классифицировать и обобщать. Результаты такого чисто эмпирического подхода напоминают иногда классификацию животных, якобы обнаруженную в одной старинной китайской энциклопедии под названием "Небесная империя благодетельных знаний", а именно: "животные делятся на а) принадлежащих Императору, б) набальзамированных, в) прирученных, г) сосунков, д) сирен, е) сказочных, ж) отдельных собак, з) включенных в эту классификацию, и) бегающих как сумасшедшие, к) бесчисленных, л) нарисованных тончайшей кистью из верблюжьей шерсти, м) прочих, н) разбивших цветочную вазу, о) похожих издали на мух".[51]

Приводя здесь эту гротескную мистификацию Борхеса, мы вовсе не хотели как-то принизить реалистический стиль мышления или, еще хуже, посмеяться над Реалистами. Даже в современной науке, не говоря уже о практике, подобных классификаций хоть пруд пруди,- возьмите, к примеру, классификацию обонятельных ощущений (или проще запахов) в психологии. Наша цель - показать, что можно мыслить и так (а иногда по-другому просто не получается). Однако такая "классификация птиц" вряд ли вызовет симпатии Синтезаторов и Аналитиков. Но не исключено, что найдет понимание у Прагматиков или Идеалистов, особенно если по просьбе последних в нее будет добавлено несколько рубрик, например п) ласковые и р) занесенные в Красную книгу.

Наконец, еще одна проблема Реалистов связана с индуктивным выводом. Как известно, индуктивное знание всегда носит вероятностный характер[52]. Вспомните хотя бы классическое:

Железо тонет в воде

Медь тонет в воде

Алюминий тонет в воде

Ртуть тонет в воде

Следовательно, все металлы тонут в воде.

На беду Реалистов, влюбленных в индукцию и к тому же не расположенных к поиску дополнительной информации, время от времени появляется какой-то "натрий", который не желает тонуть и тем самым путает все карты. Что ж, простота и выигрыш во времени всегда связаны с риском...

Очевидно, что специфика эмпирико-индуктивного подхода и связанные с ним проблемы находят свое выражение в стратегиях реалистического мышления. И мы специально подробно остановились на этих проблемах в надежде привлечь к ним внимание прежде всего самих Реалистов, не склонных убивать время на самоанализ. Возможно, тоща они задумаются над расширением репертуара своих стратегий и откроют новые для себя способы убеждения людей в наличии и правдоподобии фактов (кроме привычных натиска и язвительности).

Стратегия 1. "Что? Где? Когда и Как? Зачем и Почему?";

Эта "шестерка слуг, проворных, удалых" серьезно помогает Реалистам организовать и направить на достижение конкретных целей как свои действия, так и действия других людей.

Перед вами фрагмент совещания группы поддержки кандидата в депутаты городского Совета в одном из небольших городов средней полосы России. Члены группы, молодые люди в возрасте до 30 лет, среди которых нет профессиональных социологов и журналистов, решили собрать информацию о нуждах, интересах, проблемах жителей города с целью уточнения предвыборной программы своего кандидата, его подготовки к встречам с избирателями.

Олег: Итак, в нашем городе примерно восемь тысяч избирателей. Нас восемь, и если мы опросим хотя бы 50%, то на каждого придется по 500 адресов. А если учесть семьи, то значительно меньше. Вполне можно пойти по домам и за несколько дней собрать материал. Как вы считаете?

Марина: А что, нормально. Вот план города, давайте разобьемся по участкам. Я бы взяла, если никто не возражает, район химкомбината: я там живу и многих знаю.

Сергей: Подожди, Марина. Вовсе не обязательно ходить по домам, точнее - только по домам. В общежитии химкомбината можно провести собрание, а там живут 800 с лишним человек. И на комбинате железобетонных изделий есть общежитие. В школах тоже можно провести собрания, у нас их, по-моему, три?

Олег: На собрание людей еще нужно собрать, а сейчас народ не слишком жалует подобные мероприятия. По домам все равно придется идти.

Сергей: Конечно, придется. Но и собрания нужно попробовать. Сэкономим время!

Борис: Все это хорошо, но о чем мы будем спрашивать людей? Олег: Извини, не понял? Что ты имеешь в виду?

Борис: Если мы будем ходить из дома в дом и говорить с людьми, о чем именно мы будем их спрашивать? Разве мы не должны задавать одинаковые вопросы? Если да, то какие вопросы мы будем задавать? Если у нас не будет единой программы, мы можем потратить уйму времени, у нас любят поговорить.

Марина: Да, нам надо договориться о вопросах.

Сергей: Иначе нам трудно будет свести все воедино и выделить главное.

Борис: И еще, должны ли мы что-то записывать? Или запоминать, а уж потом восстанавливать по памяти? Многие не любят когда записывают.

Олег: Нет, конечно, будем записывать, иначе забудем половину.

Сергей: Борис, выкладывай все сразу, я вижу,тебя что-то волнует.

Борис: Во-первых, нам надо решить, какие обязательные вопросы мы будем задавать. Во-вторых, сколько у нас времени и когда нам нужно закончить эту работу? В-третьих, что мы собираемся делать с полученной информацией? Как мы будем обрабатывать данные? Что, наконец, должно быть результатом нашей работы: справка, перечень проблем, цифровые данные?

Олег: Пожалуй, Борис прав. Нам нужно обсудить все эти вопросы.

Реалист Борис с помощью четких вопросов фактически наметил повестку совещания, предотвратив сползание разговора к частностям или, наоборот, к расплывчатым, неопределенным ориентирам. В его вопросах уже содержится определенный план действий; другое дело, будет ли он принят группой. Но так или иначе его вопросы несомненно помогут группе поддержки поставить конкретные, достижимые цели.

Стратегия дает превосходные результаты при ее настойчивом (в рамках этикета!) применении на стадии планирования и организации групповой деятельности (если только эта деятельность не носит чисто поискового или умозрительного характера). Однако даже в последних случаях, когда Реалисты переносят акцент в своих вопросах с неподдающейся регламенту процедуры на искомый результат ("Как это должно выглядеть?" или "На что это будет похоже?"), их старания дисциплинируют работу группы.

Четкие, точные вопросы Реалистов требуют четких и точных ответов, - совсем как в старом анекдоте о традициях духовной семинарии, помните? Ученый-богослов, увидев на улице бегущего семинариста, вопросил: "Кто? Куда? Зачем?" И услышал в ответ: "Философ. В кабак. За водкой". Реалисты ждут именно

таких ответов, и если по каким-то причинам их невозможно дать, польза все же есть: внимание группы привлекается к этим причинам.

Кто-то, возможно, скажет: примитив. Да, вопросы Реалистов до неприличия просты, но беда в том, что их задают значительно реже, чем того хотелось бы. Наш собственный опыт работы в экспертных группах и участие в различных научных проектах заставляет, к сожалению, сделать невеселый вывод. Поистине изумляет то количество планов, проектов, а вместе с ними - и групп, гибнущих (после резвого старта) без реалистического чувства направления и без ясной картины результатов. Гибнут потому, что с самого начала не были заданы те самые примитивные "реалистические" вопросы, ответы на которые обозначили бы ясный путь к конкретным целям.