Помимо легальной необоснованности, затронутая концепция существенно ослабляется проистекающими из нее многочисленными теоретическими неувязками.

Поскольку владение, пользование и распоряжение воплощают элементы юридической абсолютности, то, образуя в своем единстве оперативное управление вообще, они не могут входить в содержание внутрихозяйственного оперативного управления, вводимого только для отношений с другими существующими в рамках того же хозяйства структурными подразделениями, а потому начисто лишенного каких-либо абсолютных признаков. И если, с одной стороны, признается, что < абсолютное право противостоит... неопределенному кругу <третьих> (всех <прочих>) лиц> [487], нельзя, по-ви-димому, утверждать, с другой стороны, что внутрихозяйственное оперативное управление все же абсолютно, так как <сфера деятельности структурных подразделений предприятия замыкается рамками данного предприятия>, и <соответственно этими рамками ограничиваются число и круг лиц, которым могут противостоять права такого подразделения> [488]. Абсолютность субъективного права очерчивается не сферой деятельности управомоченного, а общей системой сложившегося правопорядка. Между тем внутрихозяйственное оперативное управление конструирующие его авторы противопоставляют пассивным функциям не всех даже субъектов хозяйственного права, а только внутренних подразделений хозяйственной единицы, в которой состоит сам управомоченный. Вследствие этого ничего не остается от свойственного абсолютному правоотношению признака неопределенности обязательных субъектов, заведомо отсутствующего внутри хозяйственной единицы с ее структурными подразделениями, строго ограниченными по численности и известными друг другу наперечет.

Не более благополучно обстоит дело с взаимной соотносимостью оперативного управления разных видов. Так, если внутрихозяйственное оперативное управление существует в качестве субъективного права наряду с <общехозяйственным>, это должно означать расщепленность правомочий владения, пользования и распоряжения между самим предприятием или иной хозяйственной единицей и их внутренними подразделениями. А в таком случае принципиально преодоленная теория разделенной собственности сменилась бы более скромной, но не менее ошибочной теорией разделенного оперативного управления. Чтобы избежать столь неприемлемого вывода, иногда говорят: <Цехи и другие структурные подразделения являются внутренними звеньями предприятия, и их компетенция в различных областях производственно-хозяйственной деятельности - это компетенция самого предприятия, она лишь перераспределяется внутри его. Поэтому закрепление имущества за теми или иными структурными подразделениями и предоставление последним определенных прав по управлению им не приводит к выбытию этого имущества из состава имущества предприятий> [489]. Но внутрихозяйственное оперативное управление, <привязанное к перераспределенной компетенции предприятия как такового, есть всего только другое наименование обычного (<внешнехозяйственного>) оперативного управления, осуществляемого через соответствующие свои структурные части самим предприятием. Стало быть, либо разделенное право оперативного управления, либо никакого вообще одноименного внутрихозяйственного права - третьего не дано!

Важно также должным образом оценить логические посылки, на которых зиждется общее понятие права оперативного управления, призванного охватить все его выделяемые в хозяйственно-правовой концепции конкретные разновидности. Признак, отраженный в ст. 21 Основ и ориентирующий на производность права оперативного управления от права собственности, не может быть использован в качестве родового потому, что его нет у внутрихозяйственного оперативного управления. Не обеспечивает требуемой общности и анализ содержания этого права в различаемых отдельных его вариантах. Не обеспечивает потому, что органы хозяйственного руководства [490] вправе распределять имущество между самостоятельными хозяйственными единицами, но не могут ни участвовать в товарообороте, ни совершать связанные с распределением имущества внутрихозяйственные акты; самостоятельные хозяйственные единицы [491] вправе участвовать в товарообороте и совершать внутрихозяйственные акты по распределению имущества, но не могут распределять имущество между другими хозяйственными единицами; внутрихозяйственные подразделения не могут делать ни того, ни другого, ни третьего и должны лишь использовать находящееся у них имущество для установленных целей с соблюдением действующих технических норм и различных иных правил [492]. Остается поэтому апеллировать к общности самих фактов закрепления имущества <в той или иной форме> и <хозяйственной правосубъектности> как всеобщей предпосылке такого закрепления [493]. Но, не говоря уже о коренном несовпадении названных форм [494] и об очевидной разнохарактерности образований, объявляемых субъектами хозяйственного права [495], видеть общность субъективных прав не в них самих, а в их закрепительных и правосубъектных предпосылках, - значит признавать эту общность на словах без выявления ее реальности на деле. И если цивилистическая трактовка права оперативного управления выдержала испытание в полемике с межотраслевой его оценкой, то она тем более не может быть поколеблена противопоставленной ей хозяйственно-правовой концепцией.

Наряду с относящимися к государственной собственности фундаментальными проблемами, внимание исследователей привлекают также возникающие на ее почве конкретно-практические вопросы. Среди них на первом плане находится вопрос о правовом режиме имущественных фондов государственных хозорганов.

В стремлении выразить дифференциацию этого режима при помощи различного сочетания соединяемых оперативным управлением правовых элементов общей значимости научное первенство принадлежит А. В. Карассу. Уточняя содержание права оперативного управления в намеченной плоскости, он подчеркивал в опубликованной в 1954 г. книге, что <на все закрепленные за данным государственным предприятием производственные фонды, как основные, так и оборотные, т. е. на орудия и средства производства, предприятие имеет право владения и пользования>, но не распоряжения, а в отношении производимой продукции оно обладает правом владения и распоряжения, но не пользования [496].

Оценивая этот обобщенный вывод, нельзя не признать, что некоторые эмпирические данные его не подтверждают. Даже в период, когда он выдвигался, сдача внаем или в безвозмездное пользование временно бездействующего оборудования полностью не была исключена, а в последующие годы, особенно после проведения экономической реформы 1965 г., соответствующие возможности хозорганов расширяются и по кругу объектов, и по характеру допускаемых распорядительных актов (сдача в аренду не только бездействующего оборудования, но и неиспользуемых зданий; реализация в установленном порядке излишков материалов и оборудования). Едва ли также недозволенность пользования распространяется на продукцию, не распределяемую в плановом порядке, когда обойтись без ее использования невозможно вследствие возникшей производственной необходимости. Но решающие тенденции формирования в законе правового режима имущества госорганов охарактеризованы А. В. Карассом правильно. Они обычно кладутся в основу и всех дальнейших исследований той же проблематики. Так, в противоположность А. В. Карассу, некоторые авторы усматривают <главное различие в правовом положении основных и оборотных средств... в том, что первые предоставляются в пользование предприятия, а вторые в его распоряжение> [497]. Другие же не приемлют подобной градации полностью и идут несколько иным путем. По их мнению, <правовой режим основных и оборотных фондов, в основном, в главном совпадает. И те, и другие фонды предоставляются предприятиям и организациям в пользование, право распоряжения этим имуществом они осуществляют в установленных государством весьма узких границах> [498]. Но при всех расхождениях сопоставленных позиций они находятся в том же русле, что и позиция А. В. Карасса, основывая проводимое самым общим образом размежевание правовых режимов различных фондов государственного имущества на дифференциации применительно к каждому из них правомочий владения, пользования и распоряжения.

Немалые разногласия вплоть до проведения новой кодификации советского гражданского законодательства вызывали некоторые законодательные правила о гражданско-правовой охране государственной собственности и имущественных прав госорганов. В частности, для обеспечения повышенной их охраны судебная практика долгое время опиралась на систематическое толкование гражданского закона, позволявшее применять презумпцию права государственной собственности к виндикационным спорам госорганов с гражданами, а также с кооперативно-колхозны-ми и общественными организациями.

Некоторые авторы настаивали на том, чтобы из чисто практической области указанная презумпция была перенесена в разряд законодательно закрепленных правоположений. Они отвергали при этом взгляд, согласно которому, предъявляя виндикационный иск, госорган не обязывается к представлению каких-либо доказательств и может <ограничиться простой ссылкой на презумпцию> [499]. Если, как подчеркивали те же авторы, рассматривать сущность презумпции права государственной собственности с точки зрения общей значимости презумпций в советском гражданском праве и процессе, определяющих активность сторон при устремленной на выявление объективной истины активности самого суда, становится ясным, что госорган-истец не может ограничиться одной лишь ссылкой на презумпцию и обязан привести веские доказательства в обоснование своих исковых требований. Опираясь на изложенные рассуждения и акцентируя внимание на том, что эта презумпция усиливает интенсивность защиты государственной собственности, целесообразность отказа от нее оспаривали со всей решительностью [500].

Однако более убедительными были направленные против приведенных рекомендаций критические аргументы. Если в условиях многоукладности экономики презумпция права государственной собственности содействовала борьбе с противозаконной концентрацией средств производства в частном секторе, то после победы социализма в СССР она могла бы обернуться ущемлением законных интересов граждан в обладании потребительскими предметами. Поэтому предлагалось либо сохранить ее лишь для споров о средствах производства, жилых домах, особо значимых научных, художественных, антикварных ценностях [501], либо вовсе отказаться от презумпции права государственной собственности [502]. Последнее предложение и было воспринято при кодификационном обновлении советского гражданского законодательства в первой половине 60-х годов.

Законодательное разрешение получил также непосредственно примыкающий к изложенному другой спорный вопрос. Неограниченная охрана государственной собственности по виндикационному иску уже и раньше выражалась в многообразии специально установленных условий, включая условие о неприменимости к ней исковой давности. Однако это правило не распространялось на случаи, когда госорган становился не только истцом, но и ответчиком по делу. В целях упрочения плановой дисциплины было признано, что при подобном субъективном составе возникшего спора заявленный иск по истечении давности должен отклоняться с дальнейшим определением судьбы спорного имущества планово-регулирующими органами. Вносилось, например, предложение ограничить его действие лишь оборудованием и другими основными средствами с тем, чтобы все иное имущество по истечении исковой давности сохранялось за госорганом-ответчиком [503]. Это предложение законодатель отклонил и поступил безусловно правильно. Внося его, руководствовались лишь тем соображением, что возможность отобрания перечисленных объектов по решению руководящих органов, несмотря на отказ в иске по мотивам пропуска давности, способна нарушить плановую деятельность госоргана-ответчика. Но беспочвенность выраженных здесь опасений очевидна. Как раз оставление горсоргану-ответчику спорного имущества только по той причине, что срок исковой давности истек, вызвало бы противоречащее плану перераспределение государственных средств. И, напротив, передача того же вопроса на разрешение планово-регулирующих органов единственно способна определить судьбу погашенного давностью имущественного права в полном соответствии с реальными потребностями дальнейшего укрепления и развития на плановых началах государственной собственности в СССР [504].

Право кооперативно-колхозной собственности. Первоначальный теоретический анализ этой собственности, предпринятый уже вскоре после победы Октябрьской революции, к собственности колхозов вовсе не обращался, поскольку она возникла тогда лишь спорадически при отсутствии рассчитанных на нее более или менее отработанных юридических форм. Но кооперация других видов, в частности, потребительская кооперация, существовала и в дореволюционной России. Там она не являлась видом социалистических объединений, а одним только фактом победы пролетарской революции ее содержание преобразовано быть не могло. Ввиду этого социалистическая природа кооперации в первые годы существования Советской власти в достаточной степени не обнаруживалась, и кооперативные предприятия в совокупности с представленными в них отношениями собственности рассматривались как предприятия государственно-капиталистические.

Вместе с тем Коммунистическая партия ставила задачу перевода унаследованной от дореволюционной России кооперации на социалистические рельсы. Программа партии, принятия на VIII съезде, требовала <...чтобы преобладающее влияние пролетариата на остальные слои трудящихся было постоянно обеспечено и чтобы повсюду испытывались на практике разнообразные меры, облегчающие и осуществляющие переход от мелкобуржуазных кооперативов старого, капиталистического типа к потребительским коммунам, руководимым пролетариями и полупролетариями> [505]. Вслед за этим IX съезд партии, принимая резолюцию об отношении к кооперации, специально подчеркнул, что он исходит из положений Программы партии, <которая в части, касающейся сельского хозяйства и распределения, совершенно правильно... намечает путь превращения старой мелкобуржуазной кооперации в кооперацию, руководимую пролетариями и полупролетариями> [506]. Проведение в жизнь намеченных партией мероприятий обеспечило перестройку старой кооперации на социалистических началах. Кооперативные объединения перестают быть государственно-капиталистическими и становятся социалистическими организациями.

Тем не менее в правовой литературе все еще продолжал распространяться взгляд на кооперативную собственность как на один из видов частной собственности. Особенно настойчиво этот взгляд отстаивался сторонниками теории кооперативного права, которые нередко были готовы признать социалистическими сами кооперативные организации, но не собственность, им принадлежавшую. В уже упоминавшейся книге А. Терехова <Советское кооперативное право> (1924) отмечалось, что кооперация выполняет важнейшую роль в социалистическом преобразовании всего общества. Но стоило обратиться к анализу кооперативной собственности, как ничего другого, кроме некоторых особенностей круга относящихся к ней объектов, автор уже обнаружить не мог. А поскольку кооперативные организации пользовались перечисленными в ст. 58 ГК общими правомочиями собственника, этого оказалось достаточным для признания их в той же работе частными собственниками.

Даже П. И. Стучка, сделавший немало для теоретического обоснования социалистической природы кооперации в условиях диктатуры пролетариата, не находил четких ориентиров при проведении анализа кооперативной собственности. Он писал, что <кооперативная собственность, еще основывающаяся на правосубъектности, договорности и эквивалентности, есть уже особый вид собственности, который, с одной стороны, в общем пользуется всеми правами частного собственника, но сверх того имеет целый ряд и притом все расширяющийся ряд льгот и преимуществ как в отношении круга объектов собственности, так и в смысле всякого рода преимуществ, скидок и т. д. в торговом обороте> [507]. И хотя перечисленные преимущества противопоставлены традиционным общим началам, какой-либо социальной характеристики им дано не было. Как явствует же из дальнейших высказываний, главный источник частнособственнических проявлений кооперации усматривался в паевом фонде. Отсюда глубокая удовлетворенность, не скрываемая при констатации того факта, что <роль паев по мере роста мощи (количественной и имущественной) кооперативов быстро уменьшается, и, естественно, кооперативная собственность все более сближается в силу этого с государственной социалистической собственностью [508].

Этот совершенно неправильный взгляд на социальную природу паевого фонда поддерживается чуть ли не единодушно вплоть до начала
30-х годов. <пай, - писал Е. Н. Штандель, - находясь в распоряжении кооператива, продолжает оставаться собственностью члена-пайщика> [509]. То же самое утверждали В. С. Малченко

Примечания:

[448] См., например: Виноградов Л. А., Шретер В. Н. Акционирование. Вопросы промышленного права. М., 1926, с. 94 и сл.; Шретер В. Н. Государственное предприятие и частно-правовой оборот. - Советское право, 1922, № 3, с. 113 - 128; он же. Проект общесоюзного декрета о трестах. - Советское право, 1926, № 4, с. 108 - 121.

[449] См. подробнее: Пашуканис Е. Б. Общая теория права и марксизм, с. 65 - 72; он же. Марксистско-ленинская теория и строительство социализма. - Революция права, 1927, № 3, с. 7 - 11.

[450] См.: Основные начала гражданского законодательства Союза ССР. Проект. Под ред. П. И. Стучки. М., 1931, с. 14.

[451] См.: Мартынов Б. С. Государственные тресты. М., 1924, с. 10 - 16; он же. Отчуждение основного капитала госпредприятий. - Еженедельник советской юстиции, 1924, № 3, с. 873 - 876; он же. Организационные принципы советского государственного предприятия в условиях планирования товарного оборота. - Право и жизнь, 1927, № 3, с. 30 - 47.

[452] Венедиктов А. В. Правовая природа государственных предприятий. Л., 1928, с. 68 - 88.

[453] Курс советского хозяйственного права. Под ред. Л. Гинцбурга и Е. Пашуканиса, т. 1, с. 180.

[454] Там же.

[455] Там же, с. 180, 181, 182.

[456] Карасс А. В. Советское промышленное право. М. - Л., 1925, с. 97.

[457] Аскназий С. И. Очерки хозяйственного права СССР. Л., 1926, с. 100, 103.

[458] Там же, с. 103.

[459] См.: Венедиктов А. В. Гражданско-правовая охрана социалистической собственности в СССР. Л., 1954.

[460] См., в частности, такие общие по тематике работы: Карасс А. В. Право государственной социалистической собственности. М., 1954; Толстой Ю.К. Содержание и гражданско-правовая защита собственности в СССР. Л., 1955; Арзамасцев А. Н. Охрана социалистической собственности по советскому праву. Л., 1956. Крупные монографии посвящались также праву государственной собственности на отдельные экономически наиболее значимые объекты. См., например: Аксененок Г. А. Право государственной собственности на землю в СССР. М., 1950; Турубинер А. М. Право государственной собственности на землю в Советском Союзе. М., 1958; Полянская Г. Н. Право государственной собственности на леса в СССР. М., 1959. Должны быть названы и оставившие заметный след в науке отдельные монографические очерки или статьи, носящие общий характер или обращающиеся к государственной собственности в связи с исследованием конкретной проблематики (см.: Черепахин Б. Б. Виндикационные иски в советском праве. - Учен. зап. Свердловского юрид. ин-та, 1945, т. 1; Аскназий С. И. Об основаниях правовых отношений между государственными социалистическими организациями. - Учен. зап. Ленингр. юрид. ин-та. Л., 1947, вып. 4; Зимелева М. В. Война и право собственности. - В кн.: Советское право в период Великой Отечественной войны, Ч. 1. М., 1948; Братусь С. Н. Формы собственности по Конституции СССР. Труды Военно-юридической академии, т. 9, 1949).

[461] Среди работ по общей тематике особое внимание привлекают: Генкин Д. М. Право собственности в СССР. М., 1961; Корнеев С. М. Право государственной социалистической собственности в СССР. М., 1964; Басин Ю. Г., Ихсанов У. К., Меерзон С. И., Тулеугалиев Г. И. Советское гражданское право Казахской ССР. Право собственности. Алма-Ата, 1970. Имущественным фондам госорганов посвящены книги: Цимерман Ю. С. Правовой режим основных и оборотных средств государственного промышленного предприятия. М., 1967; Заменгоф З. М. Правовой режим имущества хозяйственных органов. М., 1972. Вопросы права государственной собственности в связи с правом оперативного управления также затрагиваются в некоторых специальных монографиях. См., например: Калмыков Ю. Х. Хозяйственный расчет и гражданское право. Саратов. 1969; Собчак А. А. Внутрихозяйственный расчет в промышленности. М., 1972. Из наиболее интересных относящихся к той же проблематике монографических очерков и статей см.: Толстой Ю. К. Понятие права собственности; Генкин Д. М. Оперативное управление как институт советского гражданского права. - Советская юстиция, 1963, № 9; Беспалова А. И. Право оперативного управления. - Учен. труды Казахского ун-та. Алма-Ата, 1969, вып. 1; Якушев В. С. Экономическая самостоятельность и право оперативного управления государственных производственных предприятий. - Правоведение, 1971, № 6; Пушкин А. А., Якуб Д. Б. Об имущественных правах государственных хозяйственных организаций. - Советское государство и право, 1974, № 3.

[462] См.: Материалы первого совещания научных работников права. М., 1938, с. 56 - 57.

[463] Гражданское право. Коллектив ВИЮН, т. 1, с. 184.

[464] Миколенко Я. Ф. Советские цивилисты в долгу перед Родиной. - Советское государство и право, 1951, № 7, с. 52.

[465] Там же, с. 45, 46.

[466] См., например: Кечекьян С. Ф. Правоотношения в социалистическом обществе. М., 1958, с. 110.

[467] См., например: Шкредов В. П. Экономика и право. М., 1967, с. 102 - 105; Медве-дев В. А. Предприятие в социалистической хозяйственной системе. М., 1969, с. 10 - 11.

[468] Венедиктов А. В. Государственная социалистическая собственность, с. 312.

[469] Карасс А. В. Право государственной социалистической собственности, с. 78.

[470] Генкин Д. М. Право государственной социалистической собственности. - В кн.: Советское гражданское право. М., 1950, т. 1, с. 278.

[471] Венедиктов А. В. Государственная социалистическая собственность, с. 328 - 329.

[472] Братусь С. Н. Субъекты гражданского права. М., 1950, с. 97 - 98.

[473] См. ст. 21 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик (в дальнейшем - Основы), а также воспроизводящие ее соответствующие статьи ГК союзных республик.

[474] См. ч. 2 ст. 117 ГК РСФСР. Аналогичные нормы закреплены и в гражданских кодексах всех других союзных республик.

[475] См.: Генкин Д. М. Оперативное управление как институт гражданского права. - Советская юстиция, 1963, № 9.

[476] См.: Венедиктов А. В. Государственная социалистическая собственность, с. 5, 309 - 362.

[477] В замеченном некоторыми читателями его работ единственном случае А. В. Венедиктов говорит о передаче госоргану по завещанию <права управления> имуществом, избегая и здесь словосочетания <право оперативного управления>;.

[478] См.: Беспалова А. И. Право оперативного управления, с. 9 - 11.

[479] См.: Пушкин А. А., Якуб Д. Б. Об имущественных правах государственных хозяйственных организаций. - Советское государство и право, 1974, № 3, с. 53 - 54.

[480] Венедиктов А. В. Государственная социалистическая собственность, с. 327 - 328. Такое же межотраслевое сочетание в праве оперативного управления обнаруживали и некоторые другие авторы (см., например, Толстой Ю. К. Понятие права собственности, с. 208 - 213).

[481] Корнеев С. М. Право государственной социалистической собственности в СССР. М., 1964, с. 136 - 154; он же. Основные проблемы права государственной социалистической собственности в СССР. Автореф. докт. дис. М., 1971, с. 36, 37.

[482] Калмыков Ю. Х. Хозяйственный расчет и гражданское право, с. 78 - 79. Аналогичная позиция отстаивается и во многих других работах. См., например: Советское гражданское право. Право собственности. Под ред. Ю. Г. Басина и М. А. Ваксберга. Алма-Ата, 1970, с. 18, 19; Гражданское право БССР. Под ред. В. Ф. Чигира. В 2-х т. Минск, 1975, т. 1, с. 202.

[483] Этому посвящены и специальные монографии (см., в частности: Заменгоф З. М. Правовой режим имущества хозяйственных органов. М., 1972), и отдельные журнальные статьи (см., например: Танчук А. И. Правовые вопросы хозяйственного расчета в условиях экономической реформы. - Учен. зап. ВНИИСЗ, 1967, вып. 10; Годес А. Б. Регулирование внутрихозяйственной деятельности предприятий. - Советское государство и право, 1968, № 9), и работы, затрагивающие более широкую или даже просто попутную проблематику (см. особенно: Мамутов В. К. Предприятие и вышестоящий хозяйственный орган. М., 1969; Лаптев В. В., Замойский И. Е. Практика внутризаводского хозрасчета. М., 1973; Коняев М. И. Звенья народного хозяйства и реформа. Куйбышев. 1973; Организация хозяйственно-правовой работы на предприятии. Под ред. В. К. Мамутова. М., 1975; Теоретические проблемы хозяйственного права. Под ред. В. В. Лаптева. М., 1975).

[484] См.: Заменгоф З. М. Правовой режим имущества хозяйственных органов, с. 100 - 102; Теоретические проблемы хозяйственного права, с. 113 - 114.

[485] Теоретические проблемы хозяйственного права, с. 114.

[486] Предпринимавшиеся отдельными авторами попытки доказать, что право оперативного управления и по закону не обязательно должно производиться от права собственности, к успеху не привели. Попытки такого рода сопровождаются ссылками только на случаи создания единого имущественного объекта несколькими госорганами в форме долевого участия без образования нового юридического лица. Применительно к этим случаям предлагают сформировать аналогично общей собственности институт общего оперативного управления (см.: Теоретические проблемы хозяйственного права, с. 149 - 155). Понятно, что если бы такой институт появился, доля в праве общего оперативного управления должна была бы заменить одноименное индивидуальное право оперативного управления от права собственности, как и внутрихозяйственного от <общехозяйственного> оперативного управления, выражается не в замене первого вторым, а в осуществлении сохраняющегося первого при помощи вновь образуемого второго.

[487] Теоретические проблемы хозяйственного права, с. 124 - 125.

[488] Там же, с. 127 - 128.

[489] Заменгоф З. М. Правовой режим имущества хозяйственных органов, с. 102.

[490] Они рассматриваются здесь только в этом своем качестве, отвлекаясь от случаев одновременного выполнения некоторыми из них функций непосредственного хозяйствования, обеспечиваемых обычным правом оперативного управления.

[491] Они берутся в этом случае как звенья непосредственного хозяйствования, отвлекаясь от хозяйственных единиц иногда выполняющих одновременно управленческие функции и в пределах последних относящихся к органам хозяйственного руководства.

[492] Предоставленные производственным единицам правомочия на заключение некоторых договоров общей картины в принципе не меняют, ибо, осуществляя такие правомочия, они действуют не от своего имени, а от имени производственного объединения.

[493] См.: Теоретические проблемы хозяйственного права, с. 114.

[494] Ясно, что порядок закрепления имущества за предприятием не имеет ничего общего с порядком, применяемым к закреплению имущества за цехами или бригадами.

[495] Одни из них признаются хозорганами, другие нет; у одних компетенция определяется законом, у других самими хозорганами; одни хозяйствуют, участвуя во <внешних> отношениях, другие действуют лишь внутри хозяйственной единицы, а третьи занимают <промежуточное> положение (см.: Теоретические проблемы хозяйственного права, с. 52 - 108).

[496] Карасс А. В. Право государственной социалистической собственности, с. 188 - 189.

[497] Котов В. Ф. О правовом режиме средств хозрасчетного предприятия. - Советское государство и право, 1958, № 5, с. 90.

[498] Корнеев С. М. Право государственной социалистической собственности в СССР, с. 203.

[499] Венедиктов А. В. Защита государственной социалистической собственности. - Учен. зап. юрид. фак-та ЛГУ, 1948, вып. 1, с. 192.

[500] См., например: Сорок лет советского права. 1917 - 1957. В 2-х т. Под ред. О. С. Иоффе, М. Д. Шаргородского. Л., 1957, т. 2, с. 178.

[501] См.: Венедиктов А. В. Государственная социалистическая собственность, с. 541.

[502] См., в частности: Гражданское право. М., 1938, т. 1, с. 173; Черепахин Б. Б. Приобретение права собственности по давности владения. - Советское государство и право, 1940, № 4, с. 53; Юдельсон К. С. Проблема доказывания в советском гражданском процессе. М., 1951, с. 255 - 258.

[503] См.: Советское гражданское право. Под ред. С. Н. Братуся. М., 1950, с. 189.

[504] Научная разработка как теоретических, так и конкретно-практических проблем права государственной собственности не останавливается на достигнутых результатах. Каждый очередной этап хозяйственного строительства, возвращая к дальнейшему углубленному исследованию изученных проблем, выдвигает специфические для него новые вопросы. Не составляет исключения и современный период, привлекший особое внимание к правовому режиму имущества промышленных объединений и входящих в состав производственного объединения производственных единиц (см., например: Басин Ю. Г. Юридические формы хозрасчета системы объединения. - Советское государство и право, 1972, № 3; Гурен М. М., Рутман Л. М. Хозяйственный расчет предприятий и объединений угольной промышленности. М., 1973; Рахмилович В. А. Правовое положение производственных единиц объединения. - Советское государство и право, 1975, № 2; он же. Правовые формы хозяйственного расчета в промышленном объединении, М., 1977; Теоретические проблемы хозяйственного права, гл. 3 и др.).

[505] КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК, т. 2. М., 1970, с. 55.

[506] Там же, с. 169.

[507] Стучка П. И. Курс советского гражданского права, т. 3, с. 47.

[508] См. там же.

[509] Штандель Е. Н. Основы кооперативного права. - Вестник советской юстиции, 1926, № 6, с. 241.

Иоффе О.С.
Избранные труды по гражданскому праву: Из истории цивилистической мысли. Гражданское правоотношение. Критика теории "хозяйственного права";