Статистические данные 4 страница

На Западе доллар, евро правят миром, всем его цветом, радостью бытия. Так, несколько лет назад Дженнифер Лопес застраховала свое тело на миллиард долларов. С тех пор она уже успела развестись, вот только экс-супруг положенные 50 процентов от бывшего «совместного имущества» так и не получил. Счастье «по-западному» состоит и в том, что Дэвид Айнхорн заплатил на аукционе 250 100 долларов за то, чтобы отобедать в компании своего кумира, американского миллиардера Уоррена Баффета. Сама трапеза стоила куда дешевле! Деньги на Западе открывают возможности и радости бытия, успеха, счастья? Успеха – да, счастье – это «Фата Моргана» и за доллары его не купить!

Хотите почувствовать себя «золотой антилопой» из одноименного мультфильма, из-под копыт которой вылетали монетки? Для этого нужно лишь примерить босоножки за 1,6 миллиона евро, изготовленные юве-лиром Стюартом Вайцманом. Они украшены 642 рубинами. Гарантируют ли они всеобъемлющее Ваше счастье?

Тот, кто утверждает, что куклы всего лишь игрушки, наверное, не догадывается, сколько, например, может стоить такая безделушка, как Барби. Цена самой дорогой Барби – 100 тысяч долларов. На ней надето платье, украшенное настоящими бриллиантами. Вот только столь же состоятельного дружка ей будет найти трудновато. Но дочь некого миллиардера, взяв ее в руки, ощутила «счастье»! Надолго ли? Лучшие ли «друзья» бриллианты? Или они – «суета-сует»?

В то же время каждый день на земле погибает от голода 40 тысяч детей, 3,2 миллиарда людей не имеют доступа к чистой питьевой воде, 27 миллионов каждый год продаётся в рабство. «Счастье» одного олигарха-миллиардера строится на несчастье миллионов обездо-ленных! Счастье ли это или трагедия? Решать – каждому!

Западная цивилизация характеризуется разновекторными моде-лями общественного устройства – от «жёсткой» модели капитализма, пример чему – США, где каждый новорождённый имеет потенциальную возможность либо закончить жизнь в люке канализации, либо стать «хозяином» Белого дома, до «евросоциалистических» моделей в ФРГ, «лейбористской» Англии, «скандинавской» модели социализма в Швеции, Норвегии [52, с. 10].

В чём же заключаются привлекательные и негативные стороны данных моделей развития ведущих стран мира?

Значительный интерес представляет собой модель развития «локомотива» европейской экономики – ФРГ, немецкий поиск «земли обетованной», «глобального счастья» ХХI столетия.

До последнего времени в ФРГ финансовую помощь получали строители бомбоубежищ и торговцы цветами; правительство припла-чивало шахтерам, чтобы они продолжали добывать «свой» – немецкий – уголь, хотя это давно нерентабельно. Крестьяне получали деньги за то, что не выпускали определенные продукты или ничего не сеяли. Таким образом, удается удерживать цены на рынке, не уничтожая готовую продукцию: муку, мясо, масло.

В ФРГ нет предела скорости на автобанах, поскольку против ограничений выступали автостроители. Их довод состоял в том, что люди не будут покупать новые мощные машины, если запретить ездить быстро. Лоббистам автопрома и строительного бизнеса народ обязан и еще одной льготой: из дохода граждан вычитается большая часть затрат на поездку к месту работы. Так поощрялось желание иметь машину и жить за городом. Этот подход критиковали, но благодаря этому немцам удалось избежать роста городов ввысь и появления домов-ульев. После прихода к власти коалиции социал-демократов и «зеленых» было ре-шено распространить эту льготу и на тех, у кого нет машины. В резуль-тате, доплачивали за удаленность места работы – 30 евро-центов за километр. Пользоваться машиной теперь менее выгодно, чем трамваем или велосипедом. Считается, что это справедливее и экономичнее, чем раньше.[53, с. 4–5].

Естественно, в «стране равных возможностей», каковой считается Германия, и малоимущие люди должны иметь свои льготы. Без пре-увеличения можно сказать, что для них в 70–80 годы был создан «примитивный коммунизм». Власти поняли – чтобы безработные и бед-ные не проявляли недовольства, им нужно иметь крышу над головой, воду в кране, тепло в батарее, сносное питание, бесплатное лечение, возможность передвигаться в регионе, доступ в библиотеки, музеи, театры, кино и концерты [53, с. 4–5]. Все это и претворили!

История человечества – театр абсурда. В СССР, в ходе революций, гражданской войны, азиатского культа И. Сталина, положили на алтарь построения «земного рая» – счастья по-евразийски – миллионы и миллионы жизней, затем скоропалительно взорвали свой «рай» – СССР, не желая обременять советско-партийно-уголовную элиту ничем, кроме созидания собственного коттеджно-бассейного счастья на Земле и стали созидать ущербный капитализм образца XVIII–XIX веков, который с неизбежностью породит кровавую «баню» образца 1917 г. Вопрос только один – когда?

На обломках же «тысячелетнего рейха» был построен примитив-ный коммунизм по-немецки, научно именуемый «евросоциализмом». Тень «глобального счастья» мелькнула над Западной Европой и «Призрак коммунизма» переместился в Азию и Латинскую Америку. Как же они наладят в грядущем глобальное счастье – по-европейски или по-азиатски? И что будет доминировать? Это будет определяться тем, какую национальную и цивилизационную идеи выработает и поло-жит в основу своей деятельности ее элита! «В начале» – как ни суди! – все таки была Мысль, образно-поэтически именуемая «Словом»!

 

Европа смердит, ибо она насквозь пропитана эгоизмом, мазохизмом и смертью. Мы создали систему, в которой жить стало невозможно: и хуже того, распространяем ее на весь остальной мир.

М. Уэльбэк «Платформа» [234, c. 458]

Человек всегда бывает добычей исповедуемых им истин.

А. Камю

Катастрофа может наступить даже в условиях мира. Чтобы найти выход, нам осталось каких-нибудь 30–50 лет…

П.С. Батищев

Если блеск тысяч солнц

Разом вспыхнет на небе,

Человек станет Смертью,

Угрозой Земле.

«Бхавагад-гитa»

Теперь мы все – негодяи!

Профессор Бендридж – в момент взрыва первого

в истории ядерного устройства.

И я скажу незнающему свету,

Как все произошло; то будет повесть

Бесчеловечных и кровавых дел,

Случайных кар, негаданных убийств.

Смертей, в нужде подстроенных лукавством,

И, наконец, коварных козней, павших

На головы зачинщиков.

У. Шекспир

Глава XI

Глобальные идеи современной западной цивилизации (цивилизация атомной бомбы, компьютера и унитаза: Запад между церковью и борделем!)

После разгрома фашизма процесс глобализации – идея сплочения и единения людей – значительно ускорился, хотя эта поляризация и происходила вокруг двух супердержав: СССР и США. После завершения Второй мировой войны на планете Земля установилось относительное затишье: локальные войны сотрясли те или иные страны, континенты, но подавляющая часть человечества «наслаждалась» миром.

В этот же период человечество втянулось в глобальное эколо-гическое противостояние с природой и, опосредствованно, с себе подобными, и каждый – с самим собой, с матушкой Землей.

Противостояние это тотальное, оно происходит на всех континентах, на суше, на море, в атмосферном океане – везде, где обитает человек.

Это дает нам возможность с полным основанием сделать заклю-чение: идет глобальная, тотально-истребительная Третья мировая эко-логическая война, еще более разрушительная, чем Вторая мировая.

Факты непреложно подтверждают эти положения.

Сводки с полей сражений Третьей мировой экологической войны: БРИТАНСКАЯ «ГАРДИАН» (2006 год). Наводнения в Йоркшире. Миллионы людей страдают от засухи в Китае. Зона вечной мерзлоты в России уменьшается. В Африке – разгул малярии. И это только начало. Процесс оттаивания пошел уже в развитых, урбанизированных райо-нах Сибири. Если вообще потепление будет продолжаться нынешними темпами, то, как полагают ученые, в течение ближайших 25 лет южные рубежи зоны вечной мерзлоты отодвинутся более, чем на 200 кило-метров. Если начнут таять северные участки зоны вечной мерзлоты, то уровень углекислого газа в атмосфере увеличится в 12 раз, а уровень метана будет превышать допустимые нормы в 2,5 тысячи раз [54].

Экологическая война – это сражение с самим собой. Известный белорусский литератор А. Адамович, размышляя о самоистребительной сути научно-технического прогресса, заметил: «Как это она, мудрая наша матушка, не разглядела, что никакие мы не мирные, не травоядные, что такими только показались или прикидывались поначалу, выпрашивая у любящей родительницы право, не попадать под опеку Великого Инс-тинкта. Мешал он нам, не позволял самопроявиться всласть и сполна, этот самый инстинкт самосохранения вида. А он у матушки-природы почему-то товар дефицитный. Вручала его лишь самым забиякам: вся-ким там волкам-тиграм да гремучим змеям. Этим намордник Великого Инстинкта, конечно, нужен. А зайцу зачем? А голубю зачем? Человеку тем более не надо, он такой весь голый, без рогов, без когтей и клыков! Ну, укусит собрата мелкими зубами, ну, даст подзатыльник – велика трагедия! Не разглядела матушка прародительница, какие клыки, какие когти спрятаны под круглой, как крышка реактора, черепной коробкой. Какой взрыв, выброс возможен страстей, жестокости, ненависти, крово-жадности. И именно к себе подобным. Когтей нет, говорите? А камень зачем, что под рукой? Нет клыков, зато есть палка, согнуть ее – и совсем здорово: получится лук. А если дунуть огнем, да через железный «тростник» – кто сильнее, кто дальше? Что, если это, да соединить с этим, да еще вот так – что получится?.. До чего же любопытные детки! Собой бы заняться, так нет, каждому другого подавай! Кого бы повер-нуть, приспособить так, чтобы самому было не просто хорошо, а лучше, чем всем остальным?» [55, с.19–20].

Значительный интерес представляет открытие группы американских ученых, которые обнаружили свидетельства примитивной, однокле-точной жизни, существовавшей на Марсе.

Эти следы обнаружены на метеорите, который прибыл с Марса на Землю около 13 тысяч лет назад и покоился на ледяных полях Антарктики.

В частности, ученым удалось распознать на поверхности метео-рита, найденного еще в 1984 году, остатки органических молекул, кото-рые выкристаллизовались на поверхности марсианского вулкана.

«Ныне открытие весьма обнадеживает, – считает ученый-биохи-мик из университета Калифорнии Стенли Миллер. – Оно показывает, что жизнь могла быть в прошлом или может существовать сейчас повсюду в Солнечной системе, и ее возникновение – сравнительно лег-кий процесс».

Возникает закономерный вопрос: не идем ли мы по пути «марсиа-низации» Земной цивилизации, не ожидает ли нас марсианский эпилог развития процессов на планете Земля? И, как звучало с сарказмом: «Есть ли жизнь на Марсе, нет ли жизни на Марсе…», не зазвучит ли когда-либо на некой планете: «Есть ли жизнь на Земле, нет ли жизни на Земле?..» Никогда не говори: «Никогда»!

Дэвид Кросби метко заметил: «С нами такого случиться не может». Эта фраза номер один в списке знаменитых последних слов.

Посмотрим на самих себя: разве человечество озабочено тем, чтобы служить эволюции других биовидов вокруг нас? Разве мы боль-ше даем, нежели берем для себя? Все наши отношения к природе, к вне-человеческой действительности проникнуты давними, закоренелыми стереотипами и привычками противоборства, наступления на пре-пятствия, стремления победить проблемы воинственным стилем самоутвержденцев. Мы не умеем принимать проблемы объективно, такими, каковы они сами по себе, кроме математических и алго-ритмичных. Как правило, из объективной проблемной ситуации мы извлекаем только то немногое, что укладывается в наши корыстные, заранее сложившиеся ожидания, подходы, парадигмы. А все то, что не укладывается в рамки приемлемости для нас, мы отбрасываем, отказываемся признать существующим. А не редко и практически раз-рушаем… Будучи уже достаточно вооружены, мы доказываем окру-жающему миру свою правоту тем, что навязываем ему свои условия и требования, свою логику кто – кого, свое корыстное мерило силы.

Прогресс на планете Земля имеет лик войны – любые фунда-ментальные новшества приходят в облике бога войны Марса и, лишь упившись крови, насытившись вдоволь человечиной, военные новации «перетекают» в мирную сферу. Переход от лука и стрел – к струнным инструментам, от боевых колесниц – к повозкам, от танка – к трактору, от боевого самолета – к гражданскому, от атомной бомбы – к атомной станции, от «Фау» – к спутникам.

Не пожелал человек обходиться дубиной, изобрел каменный топор, потом железный – возникло производство каменных орудий, потом металлургия, металлообработка. Надоело ему ездить на лошади, сконструировал автомобиль, паровоз, самолет и вызвал целую лавину новых коллективных действий, а с ними – новых прав и обязанностей, новых нормативных схем, стандартов и норм поведения, запретов, требований. Потребности, как им и положено, постоянно растут, конца этому процессу не видно. Чем больше прав приобретает человек, тем больше обязанностей; чем больше преимуществ, тем больше запретов. Это и понятно: ведь любое право – чья-то обязанность, слабый же – крайний!

Великий сын украинского народа А.П. Довженко отмечал в своем дневнике в суровом, великом и неповторимом 1945 г.: «Окончилась мировая война. Народы начнут замазывать свои раны и ставить памят-ники полководцам и их лошадям». Мир наступил! Что дальше?

В крови и трупном смраде завершило человечество свою трагедию изобретением атомной бомбы. Атом разорван, всемирный грех учинен. Бомбу сбросили. Рухнуло гигантское государственное сооружение японского божественного империализма людоедов.

«Что есть атомная бомба? – спрашивают сегодня тысячи людей, – Сколько несчастья принесет она?»

Какие страшные возможности индивидуального террора может нести в себе это недоброе изобретение? Исчезли с неба смертоносные самолеты, но не прояснилось небо. Где-то в далекой безграничной голубизне видится двуногий преступник, предвозвестник финального акта трагедии человечества. Господи, хоть бы я ошибся. Да не будет так [57, 94].

А.П. Довженко интуитивно ощутил: сила человека и человечества – в прогрессе, слабость человека и человечества – в прогрессе.

В тех или иных формах данная мысль звучала и раньше, ее декла-рировали мыслители разных стран.

Известный римский поэт Лукреций Кар в поэме «О природе вещей», всматриваясь в суть человеческого бытия, писал:

«…Знай же, что смертный огонь, принесенный на Землю впервые.

Молнией был. От нее и расходится всякое пламя.

Видим ведь много вещей, огнем небесным объятых,

Блещут, ударом с небес пораженные, вспыхнув от жара.

Но и от ветра, когда раскачавшись деревья ветвями,

Сильно шатаясь, начнут налегать одно на другое,

Мощное трение их исторгает огонь и порою,

Вспыхнувши, вдруг заблестит и взнесется горячее пламя,

Если взаимно они и стволами, и сучьями трутся.

То и другое могло огонь доставить для смертных».

 

С течением времени технический прогресс приобрел поступа-тельно-необратимый, самодовлеющий характер, вышел из-под контроля человека и человечества, детерминировал его историю!

...Великие символы космической эры – ракетная, ядерная техника и электроника – родились в темные дни Второй мировой войны. Но ракеты и ядерные бомбы все еще остаются на вооружении, а радарные установки продолжают вслушиваться в пространство в ожидании сиг-нала смерти из «вражеского мира» другого лагеря. Прошлое уже потеряно, будущее еще не одержало победы, и человечество содро-гается в лихорадочном ознобе враждебности, ненависти и страха смер-ти, вызванном непрерывным рядом войн и противоборства. Все это обусловило, что двадцатый век – это пропасть, которая разделила прош-лый век старой эры и первый век новой эры, в котором представление о ценностях, взгляды и эталоны стали иными.

Час рождения. Будь то жизни или эры – это час правды. Когда страдание, сомнение и страх бросают вызов и их бешеный напор вызывает исключительный по силе и мощи подъем сил, доверия и мужества. Кажется, что мир раскололся при этом безжалостном столкновении старого и нового. В основе – борьба идей!

Все это обусловило главную проблему, вставшую перед атомно-космическим сообществом: «Есть ли у человека будущее?» Так в 1961 году озаглавил свою книгу известный английский философ и бо-рец за мир Бертран Рассел, адресовав этот вопрос людям ядерного века: «Я пишу в мрачный период и даже не знаю, просуществует ли человечество до тех пор, пока будет опубликовано или прочитано написанное мною. Но еще есть надежда, – отмечал он. – Я вижу в будущем мир величия и радости. И все это будет, если мы захотим».

«Идея идей» многих тысячелетий развития человечества, что вой-на – самый эффективный способ решения всех мировых проблем!

На протяжении последних десятилетий перед человечеством ребром стоит проблема, с которой обитатели земли сталкивались, быть может, только во времена наступления ледников, – налицо угроза чудовищной мировой катастрофы, гибели всего живого на планете.

Профессор Л. Ильин привел расчеты, показывающие, что, если будет пущена в ход даже половина накопленных ядерных арсеналов, жертвой катастрофы станет каждый второй житель планеты.

Шансы ядерной аварии с катастрофическими последствиями на протяжении одного года равны 1,4 процента. Следовательно, за 10 лет этот шанс возрастает до 14 процентов, за 20 – до 28 процентов, за 50 – до 70 % и так далее. Но далее некуда. Как видим, даже если шанс катастрофы и чрезвычайно мал, кривая, выраженная уравнением апокалипсиса, способна за несколько десятилетий достичь сто-процентной вероятности. Эта формула не зависит от политического климата. Она выражает смертельную угрозу, органически присущую ракетно-ядерным системам, как таковым. Неужели наш прогресс равен смерти?!

Известнейшее положение Чехова о том, что ружье, находящееся на авансцене, непременно выстрелит, здесь более чем бесспорно, но в нашем случае ружье – термоядерное, вместо театральных подмостков – авансцена жизни, а Шекспировское «Быть или не быть?» касается не только землян, но и планеты Земля.

Известный белорусский литератор Алесь Адамович в романе- предостережении «Последняя пастораль» продемонстрировал возможности термоядерного конфликта для землян и Земли. Атомная война – война уничтожения цивилизации Земли. Континенты – сплошные пожарища. Война переместилась в космос (упаси нас Бог!):

– Всем приготовиться! Муляж не муляж – сбиваем!

– А если наши?

– Никаких наших! Мы не можем рисковать. Сбиваем всех подряд. На то мы – «Последний удар», «Мстящее небо». Последний удар дол-жен быть за нами. Это – главное.

– Объект исчез.

– Возможно, его и не было. Тень тех, кого уже нет. Как там Земля?

– Черная.

– Ничего, там еще где-то есть наши. Под водой, под скалами.

– Если и наши, то только черные.

– Не понял?

– А обгоревшие все черные. Да и Земля стала негром.

– Уберите от меня этого болтуна! Замолчи, Боб!

– Нет, все это научно-фантастическая белиберда! Бредовый фильм или роман.

– Уберут от меня, наконец, этого читателя, заставят замолчать? Через десять минут начинают отсчет времени. Последний. Приготовиться к залпу возмездия! Аппарат первый!

– Готов!

– Второй аппарат! Третий!

– Готов! Готов!

– Слава Богу, кончилось наше бегство от всех. Начинаем атаку мы. Вступаем в игру.

– Берегитесь, последние жучки и червячки! Нет, подождите, а Юг долги Северу выплатил?

– Да замолчит он, наконец? Тебе не здесь, а в конгрессе заседать, среди оплачиваемых болтунов.

– Отзаседались. Ни конгрессов, ни Советов – стерильная планетка. Еще добавим миллиончик градусов – будет совсем, как стеклянная. Стерилизуем по первому классу! Интересно, господь Бог завел кар-точки на каждую планету, какие наш док заполняет на нас: количество рентген, бэр, может плодоносить, не может?.. Давно в записи загля-дывали? Можете добавить собственной рукой: репродуктивность семени – невосстановима, сексуальная составляющая – ниже нормы, мягко говоря. Ни детей от нас, ни удовольствия!.. Интересно, как высоко сюда поднимется сажа? Ночь... Нет, кому повезло с этой войной, так это Югу, так и не выплатили долги!

– Дождешься, Боб, что катапультируем тебя.

– Замолкаю, полковник. Еще лишь словечко. Мой отец говорил: «Когда одолевают мелочи, ухожу побродить по кладбищу». А еще интереснее полетать над таким вот крематорием. Не хочешь, а станешь философом.

– Надоел! Доктор, полную порцию сна этому «конгрессмену». Веселящего, чтобы не заскучал.

– А интересно, они там, на кладбище, под землей, тоже выясняют политические взгляды?.. Простим долги ближним своим... с победой, негодяи! С по... [55, с. 19–20].

Сколько раз можно убить человечество?

Пророчество-предупреждение, поскольку оно реально и возможно или сколько раз можно убить человечество? Посчитали и это: «В годы Второй мировой войны мощнейшие бомбы обладали силой взрыва свыше 10 тонн тринитротолуола (ТНТ). Атомная бомба, сброшенная на Хиросиму в 1945 году, имела мощность, соответствующую 13 тысячам тонн ТНТ. А сегодня существуют ядерные боеголовки, сила взрыва которых соответствует 25 и более миллионам тонн ТНТ. Это означает, что каждый гражданин этого мира, включая женщин и детей, «сидит» на пороховой бочке, содержащей более 3 тонн взрывчатки, которую можно поджечь в любой момент!» – отмечал президент Римского клуба Аурелио Печчеи в статье под названием «На пути к катастрофе», опубликованной в журнале «Шпигель» (ФРГ).

О том, что эти предостережения-пророчества не являются бре-довым фантастическим гротеском, свидетельствуют Хиросима и Нагасаки: Апокалипсис свершился!

Абстракция смерти: от миллионов тонн небытия – к миллиардам, но что скрывается за этими виртуальными миллионами и миллиардами тонн апокалипсиса, при этом реальная точка отсчета – 9 августа 1945 года. Место действия – Япония, город Нагасаки, расположившийся на западном побережье Кюсю, в глубине залива, окруженного обрывис-тыми холмами. Город знаменит буддийскими храмами в стиле «Минь». 9 августа 1945 года в 11 часов 01 минуту от самолета «Б-29» отделилась атомная бомба, вошедшая в историю под кличкой «Толстяк» (длина – 3,24 метра, максимальный диаметр – 1,35 м., вес – 4,5 т), ринулась вниз и после 54 секунд падения взорвалась в 11.02 на высоте 490 м от земли. В радиусе 500 м от эпицентра взрыва на открытой поверхности не осталось ничего живого. Люди, оказавшиеся непосредственно под «огненным шаром», мгновенно превратились в пузырек газа. От тех, которые стояли немного дальше, осталось небольшое жировое пятно. Еще дальше находили кучки обугленных костей и металлические детали одежды. В радиусе от 500 до 1000 м участки тела, открытые атомной вспышке, как бы «расплавились» и застыли вновь в чудовищных формах.

Через 20 минут долина реки Ураками представляла сплошное море огня. Толпы обожженных людей метались в поисках спасения. Того, кто падал или отставал, пожирало неумолимое пламя. Вырвавшиеся из огненного плена, гибли от отсутствия кислорода и гигантского выделения углекислого газа. На Земле корчились, получившие чрезмерные дозы радиации; у большинства шла кровь носом и ртом. Многие сходили с ума. Своеобразная репетиция апокалипсиса рода человеческого!?

13 июня 1964 г. человек, отдавший приказ о бомбардировке – Трумэн, в статье «Мои первые восемьдесят лет» (напечатанной в газете «Сатердей ивнинг пост» в связи с этой годовщиной) отметил: «Всю жизнь я был относительно свободен от тревог, и в этом ключ к долголетию... Я никогда не страдал бессонницей по поводу моего решения. (Речь идет о Хиросиме и Нагасаки). Я бы сделал это снова... Не стоит тревожиться по поводу этого решения – речь шла не о большем, чем о применении артиллерии» [57, с. 36].

Пепел Хиросимы и Нагасаки набатным колоколом бьет в сердце, сознание каждого из землян требует изменить координаты бытия, мироустройства. С появлением атомного и водородного оружия, спутников, ракет, бактериологического оружия мышление человечества может быть только общепланетарным, общецивилизационным, а не пещерно-хуторянским, ибо «отсидеться» в случае общепланетарной ядерной катастрофы не удастся ни одной стране, ни одному народу, ни одному человеку.

Апокалипсис, порождаемый миражами техногенного прогресса, за спиной у каждого из землян – в пусковых шахтах ракет, хищных профилях атомных субмарин, притаившихся в морских безднах, реакторах атом-ных станций – Чернобыльских «побратимов». В своем романе–предупреждении А. Адамович, взяв на себя роль Кассандры, предо-стерегал от апокалипсического варианта развития: «Но, наверное, когда ладонь сжимает рукоятку пуска, палец давит кнопку, тогда челюсть тоже напрягается – улыбка, смех не получаются». Волосы седеют!

«Это еще хорошо, что не загорелось море, океаны, – проговорил Третий. – Сверху не загорелось. Но только вначале было хорошо видно, как вспузыриваются океаны: Тихий, Атлантический, Ледовитый, то в одном, то в другом месте. Подлодки, как рыбу, глушили друг дружку... Ну а мы их еще и сверху» [55, с. 20].

Еще более печальна была бы участь, по мнению А. Адамовича, выживших в условиях атомного Армагеддона. Переживших постигла бы не менее страшная судьба. Они были бы лишены элементарных условий существования, отброшены в каменный век, тоталитарно-каннибальское прошлое. Известный белорусский литератор так гипотетически продуцирует эту вероятность:

«Мы онемело слушаем. Я-то догадываюсь (нет, знаю) о чем Она.

– Не знаю, – продолжает Женщина, – как там у нас было устроено, но вода, пища и, главное, воздух – все подавалось на команду. Голос одного-единственного человека. Кто он, наш кормилец-поилец, мы не знали, знали только то, что он есть. Но, по-моему, они менялись каждые сорок восемь часов. Главный должен был подтверждать свое право командовать приборами, наговаривая им что-то. Как я понимаю, это был огромный соблазн для тех, кто был рядом: ухитриться сказать слова раньше; записать свой голос, оттеснив предыдущего. Где-то пришла и ушла очередь и моего отца... И он куда-то исчез... У них там были 800 поколений землян прожили свой век на вулкане нескончаемых войн, насилия, разрушения, заложив привычку убивать в свой генокод. Сколько до сей поры стоили миру войны и вооружения? Заинтере-совавшийся этим вопросом швейцарский ученый Ж.Ж. Бабель подсчитал, что за последние 5500 лет, то есть примерно от начала цивилизации вплоть до 1950 г., произошло 14500 больших и малых войн, в которых погибло примерно 3 миллиарда 640 миллионов человек. По его же оценке, мир за это время потерял в материальных ценностях сумму, которая выражается числом в 500 квинтильонов швейцарских франков.

Квинтильон – это миллиард миллиардов. Подсчитано, например, что на средства, затраченные во всем мире на войны и подготовку к ним в период 1900–1953 гг. (а это составляет сумму свыше четырех тысяч миллиардов долларов), можно было бы в течение полувека бесплатно кормить хлебом все население земли или же построить благоустроенные жилища для 500 миллионов семей, то есть для значительной части населения земного шара.

По тем же подсчетам, на средства, израсходованные во всем мире на военные цели в течение 10 лет, можно было бы покончить с жилищным кризисом во всех странах. На 500 миллиардов долларов можно было бы создать от 30 до 40 громадных новых промышленных районов, подобных Руру.

Пятой части средств, затрачивавшихся в начале 60-х годов на военные нужды, хватило бы на то, чтобы создать три–четыре десятка энергопромышленных центров мирового значения: в бассейнах африканских рек Нила, Нигера, Конго, Замбези, в Сахаре, в бассейнах азиатских рек Инда, Ганга, Меконга, в предгорьях Анд и на реках Южной Америки.

Военный бюджет мира равен теперь ежегодному доходу 45 про-центов всего человечества. Стоимость одной американской ядерной подлодки типа «Трайдент» равна стоимости обучения в течении года 16 мил-лионов людей в развивающихся странах. Российской, французской – не менее.

По подсчетам американских специалистов, для ликвидации негра-мотности среди взрослого населения мира потребовалось бы 1,2 мил-лиарда долларов. Это меньше, чем тратится на военные расходы в мире лишь за один день.

Сокращение в Германии расходов на вооружение на 1 миллиард евро дало бы возможность осуществить профессиональное обучение 100 тысяч рабочих.

Каждые двое из пяти ученых Запада работают «на войну». На это выделяется почти 40 процентов всех средств, расходуемых на научно-исследовательскую работу.

Каждый миллиард долларов, вкладываемый в гонку вооружений, создает всего 35 тысяч рабочих мест. В то же время, если бы эти средства были направлены в гражданские отрасли, это привело бы к созданию:

150 тысяч рабочих мест для неквалифицированных рабочих, или 100 тысяч рабочих мест для учителей, или 50 тысяч рабочих мест на строительство школ.

Войны, убийства себе подобных с каждым годом, десятилетием, столетием становятся, как ни печально и прискорбно это звучит, все более прибыльным, доходным «делом».

Отставной американский вице-адмирал Генри Л. Экклс специально занимается такими подсчетами: римский император Юлий Цезарь, живший два тысячелетия назад, расходовал на каждого убитого врага в среднем 75 центов. Наполеон в 1800 г. тратил на ту же единицу около трех тысяч долларов. В Первой мировой войне США расходовали на каждого убитого солдата и офицера противника 21 тысячу долларов, во второй – около двухсот тысяч. Как обстоит дело сейчас? Войны, под-готовка к ним стали воистину «золотым дном». По подсчетам, амери-канский истребитель стоил в годы Второй мировой войны 53 тысячи дол-ларов, в 1972 г. – 12 миллионов долларов, т.е. в 226 раз больше. Американский бомбардировщик в 1940–1945 гг. стоил 218 тысяч долла-ров, в 1972 г. – 30 миллионов, т.е. в 138 раз больше. Современный «Боинг-707», оснащенный средствами электронной разведки, стоит 70 мил-лионов долларов. Стратегический бомбардировщик-ракетоносец В-1 стоит американцам свыше 100 миллионов долларов каждый – в 458 раз больше, чем бомбардировщик в годы Второй мировой войны.