В переходном возрасте

Примерно на десятом году жизни важнейшие «окна», т. е. возможности развития, закрываются, и вся ситуация для ребенка коренным образом меняется. Доселе он был соединен с миром такой глубинной связью, был так сплетен со всем окружающим своими эмоциями и желаниями, что противоположность внешнего и внутреннего была ему фактически неведома. Лишь с наступающей половой зрелостью, примерно между десятью и двенадцатью годами, психика окончательно высвобождается из наивной спаянности с миром, превращается в сугубо внутреннюю сферу, и человек начинает отождествлять себя с ней, а мир вовне воспринимать как нечто чуждое, внешнее, противостоящее собственному «я».

Возникновение дуализма сфер внешнего и внутреннего часто сопровождается драматичными, пугающими родителей явлениями, поскольку подросток проводит размежевание

между собой и окружающим весьма радикально, решительно сопротивляясь любым попыткам родителей или воспитателей проникнуть в свой внутренний мир. Но в то же время он переживает и одиночество изолированного от мира «я». Поэтому вполне естественно, что в этом возрасте нередко возникает сильная тяга к масс-медиа — своего рода подзорной трубе, сквозь которую можно с расстояния заглянуть в далекий мир, не поступаясь изолированностью своей глубоко личной сферы.

Если до сих пор выбор подходящих программ и ограничение времени просмотра были задачей родителей, то теперь пора готовить подростка к такому обращению с телевизором, при котором он отвечает за себя сам. Такая подготовка состоит отнюдь не в том, чтобы родители в одночасье отказались от педагогической ответственности, полагая, будто им больше нечего беспокоиться за своего отпрыска. Как раз в переходном возрасте важно внимательно сопровождать его на пути взросления, хорошо рассчитанными мерами помогая ему идти к самостоятельности. Лучшая отправная точка здесь — пробуждающиеся в этом возрасте критическая способность и желание критиковать всё и вся, которые надо лишь направить на подходящие объекты, чтобы дать им возможность потренироваться. Скажем, просматривая вместе с подростком по телевизору новости или художественные фильмы, можно разбирать вместе с ним трюки, применяемые телережиссерами для создания определенных эффектов вставной рекламы, рассчитанных на подпороговые эмоции, или действие, какое оказывают на зрителя операторская работа и техника монтажа, и т. п. Чем больше такого рода наблюдений сможет подсказать взрослый, тем лучше подросток поймет, как надо смотреть, — а это важнейшее условие подлинного умения разбираться в масс-медиа.

Если подросток все-таки успел окружить себя стеной пубертатной оппозиционности, то к нему уже не подступиться, диалог со взрослыми прерывается. Поэтому важно заблаговременно, т. е. пока противоречия еще не обострились до предела, сделать явный поворот на сто восемьдесят градусов во всем стиле общения, имея в виду, что подростка не следует опекать в отношении телевидения, а надо путем разумных соглашений подталкивать его к все более ясному пониманию своей ответственности за себя. Подросток, возможно, будет весьма огорошен этим новым стилем, и в разрядившейся ситуации уже нетрудно вложить в руки «младшего партнера» и кое-какие орудия, с помощью которых он сам придет и к критическому настрою, и к компетентности.

Лишь в пятнадцати-, шестнадцатилетнем возрасте критическая способность разовьется настолько, что юноша или девушка сможет дорасти до самостоятельного отношения к масс-медиа, основанного на ответственности за себя. Хотя, разумеется, не стоит ожидать, что тогда он (или она) поведет себя совершенно рационально или «благоразумно» в родительском понимании этих слов: подростки ищут экстремальных переживаний, и очень может быть, что какое-то время они будут неумеренно глотать телепередачи вопреки благоразумию и всем увещеваниям. Но это не должно стать для родителей поводом считать себя несостоятельными воспитателями. Если детство человека было насыщено игрой и движением, музыкой и фантазией, внутренними образами и живыми впечатлениями, родители могут положиться на то, что их сын или дочь найдут собственный путь. В конце концов, пятнадцать лет — далеко не последняя стадия развития!