Царево государево послание во все его Российское царство об измене клятвопреступников - князя Андрея Курбского с товарищами 8 страница

А что ты писал о своем брате, короле Эрике, будто мы из-за него собирались начать с тобой войну, то это смехотворно. Ради этого нам нечего было с тобой войну начинать: нам брат твой Эрик не нужен. А что мы ему свою жалованную грамоту послали, то это произошло таким образом: в то время, когда ты присылал к нам своего гонца Антона Ольса.между нашей вотчиной, Великим Новгородом, и тобой началась война, и к нам через некоторых людей дошло челобитье от твоего брата короля Эрика, чтобы нам ему оказать помощь или, если он прибежит к нам, принять его к себе. И мы потому оказали ему милость, что ты - враг нашей вотчине, и нам нужно было что-нибудь сделать, чтобы ты осознал свою гордость и присмирел: а если бы нам пришлось начать войну, это также пригодилось бы. А ради этого нам войну начинать не стоило, да и не собирались мы войну начинать; а беглого нам как не принять? (А беглово было нам как не хотети примати? - Еще до своего свержения с престола, Эрик XIV, предчувствуя возможность этого события, вступил в тайные переговоры с русскими послами, прося через своего тайного посланца, «детинку молодого», чтобы послы взяли его «с собою на Русь» (Сб. РИО, т. 129, стр. 135 - 130, - послы не решились вести переговоры через этого посланца «потому что детина молод, верити ему нелзя»). Позже, после открытого выступления Иоганна, Эрик просил передать царю, чтобы он не признавал Иоганна, если «Яган меня убьет или возмет на деле» (там же, стр. 166); послы обещали, в случае их спешной отправки на Русь, помощь царя против «Ягана» и «изменников» (стр. 164). В 1570 г. (уже во время царствования Иоганна III) на Русь приезжали шведские гонцы, один из которых Яне, желавший перейти в русское подданство, сообщил царю, что Эрик «ныне сидит в городе в Абове в Финской земле» и что он, Яне, «у него был сюда едучи и с ним виделся, и Ирик с ним к царю и великом» князю приказывал, чтоб государь прислал рать свою в Финскую землю, к Абову, а Абов в Финской земле, на сей стороне моря от Стеколна (Стокгольма), а город худ и людей в нем нет, только в нем сторожи стерегут короля Ирика человек со сто, а он сидит з женою и з детми» (стр. 197). Царь послал с Янсом грамоту к Эрику, не внесенную в «Шведские дела», но сохранившуюся в шведских архивах - в русской копии XVII в. и в шведском переводе того же времени. Приводим русский текст по публикации Ернэ (русское приложение к статье Ернэ, стр. 3 - 4): «Грамота великого князя к Ирикю королю писана, бывчи в турме. Дана на Москвы лета от созданиа миру 7070 девятаго. Божиею милостию, мы великий государь царь и великий князь Иван Васильевичь всея Русие, королю Ирину. Учинилось нашему царскому величеству ведомо, что на тебя брат твой король Яган со всею землею возстал, и тебя свейского государьства согнав, в заточение тебя з женою и детми держит. А ныне брат твой Яган к нашему царьскому величеству прислал своих людей, Петра Шавридова и толмача Анса с своею грамотою, а ты к нам приказывал с толмачом с Янсом, что было твое хотенье великое нашему царьскому величеству служити и во всяком повиновенье быти, а ныне Божьим судом от брата своего с своего государьства изгнан, в заточенье в городе в Абове сидишь, и нашему царьскому величеству за тебя вступитись, прислати б нам в Финскую землю к Абову, хотя и немногую, рать свою, а тебе б нам в твоей нуже пособствовати. А мы, памятуя твою службу к себе, тебя хотим жаловати своим великим жалованьем, а за брата твоего за Яганово непослушанье, и которое он безчестие учинил нашим великим послом, боярину нашему Ивану Михайловичу Воронцову с товарищы, за те за все дела з Божиею помочью хотим, оже даст Бог, на брата на твоего над Ягана подвиг свои з болшою ратью учинив, на всю Свескую землю меч свой послати. А тебя хотим жаловати, как будет по пригожу, и за тебя стояти, ты б то ведал тайно, а собою промышлял как лутче и смотря по тамошнему делу, а делал б еси то дело тайно себе, чтоб свкским людем то было не явно. С сею грамотою послали есмя к тебе толмача Анса и о всех делех к тебе словом приказали есмя, и ты б к нашему царьскому величеству о тех о всех делех со Янсом ведамо учинил, чтоб нашему царьскому величеству про те дела было ведамо, как нам тебя пожаловати, тебе помочь учинити, и мы по тому к тебе свое жалование учнем дерьжати. Писан как преже».). Тебе же мы писали, чтобы ты пришел в сознание и прислал послов, тогда и решение было бы обо всем по-хорошему. Но ты из гордости яе прислал послов; из-за этого и кровь льется. Об Эрике же мы тебе пи с кем ничего не передавали и за него не хлопотали, а раз такого дела не было, то что и говорить? А что значит, что была грамота? Было написано, да прошло ((А о Ирике...не говаривали и не вывечивали...А грамота что знает? Написано, да и минулося. - Слово «вывечивали» (в подлиннике через «ъ» - «вывъчивали») не встречается в словарях (Срезневский, Даль, Академический словарь). По контексту значит, очевидно, - «говорить за кого-нибудь, хлопотать». - «Грамота», значение которой отвергает Грозный, - скорее всего, его послание к ссыльному Эрику (см. прим. 7), попавшее каким-то образом в руки Иоганна (поэтому оно и сохранилось в официальном шведском архиве).).

Если бы ты хотел жить по правде, так ты бы прислал ко мне послов - все бы и без крови разрешилось. А ты крови желаешь, поэтому ты бессмыслицу говоришь и пишешь. Никто на тебя не покушается, делай с женой и с братом, что хочешь; об этом много говорить не стоит. А много крови проливается из-за нашей вотчины, Ливонской земли, да из-за твоей гордости, что не хочешь по прежним обычаям сноситься с новгородскими наместниками; и пока ты этого не осознаешь, и дальше будет литься много невинной крови из-за твоей гордости и из-за того, что незаконно вступил в нашу вотчину, Ливонскую землю. Ты писал, что мы не сдержим обязательств, данных в грамоте и скрепленных печатью, но ведь на свете есть много великих государств, и во всех этих государствах наше слово неизменно ценится (ты спроси там - узнаешь!), почему же в одной Шведской земле будет по-иному? А что послы твои вопреки обычаю и охранной грамоте были обесчещены и отправлены в заключение (А что послы твои через обычей и через опасную грамоту так безчествованы и в поиманье были. - Имеется в виду ссылка в Муром послов Иоганна III, Павла Абовского и других, в 1570 - 1572 гг. До этой ссылки послы, как мы узнаём из «Шведских дел», были подвергнуты еще специальным репрессиям: в конце 1569 г., во время известной карательной экспедиции Ивана IV в Новгород (где до ссылки находились шведские-послы), «велел государь свейских послов ограбити и грамоты королевы и наказы велел у них поимати за то, что Свейской король ограбил послов: государских Ивана Михайловича Воронцова с товарищи» (Сб. РИО, т. 129, стр. 177).), то ты этому не дивись: нельзя же было не ответить на твой недостойный поступок с нашими послами, да и то мы еще не поквитались за наших послов: ведь наши послы - великие люди, а те - холопы, а наши послы у тебя в Або сидели взаперти долго (это ли не заточение?). да и отпустил ты их, как пленников, а всех их опоили отравой, и они, приехав сюда, померли. Спеси же с нашей стороны никакой нет, а писали мы тебе так, как подобает писать нашей самодержавной власти к твоей королевской, - ибо раньше того не бывало, чтобы великим государям всея Руси сноситься со шведскими правителями; сносились шведские правители с Новгородом. Неужели же достоинство нашей вотчины, Великого Новгорода, заключалось в том, что она от нас отделялась, а теперешнее бесчестие - в том, что она признает нас, великих государей, как ты нелепо пишешь? А войску нашему правитель - Бог, а не человек: как Бог даст, так и будет.

А это истинная правда, а не ложь, - что вы мужичий род, а не государский. Пишешь ты нам, что отец твой - венчанный король, а мать твоя - также венчанная королева; но хоть отец твой и мать - венчанные, но предки-то их на престоле не бывали! А если уж ты называешь свой род государским, то скажи нам, чей сын отец твой Густав и как деда твоего звали, и где на государстве сидел и с какими государями был т; братстве, и из какого ты государского рода? Пришли нам запись о твоих родичах, и мы по ней рассудим. А нам хорошо известно, что отец твой Густав происходил из Смоланда (отец твой Густав из Щмалот. - Иван IV имеет в виду, что Густав Ваза происходил из Смоланда - провинции на юге Швеции. В действительности род Ваз происходил из другой провинции - Упланд. Неизвестно, почему Грозный приписывал Вазе происхождение из Смоланда - потому ли, что эта провинция была одной из первых, где началось восстание под руководством Густава (см. ниже, прим. 19), или, может быть, он имел в виду буквальный смысл названия Смоланд - «Малая земля», усматривая в самом этом названии намек на «мужичье» происхождение Ваз?)), и еще потому нам известно, что вы мужичий род, а не государский, что, когда при отце твоем Густаве приезжали наши торговые люди с салом и с воском, то твой отец сам, надев рукавицы, как простой человек, пробовал сало и воск и на судах осматривал и ездил для этого в Выборг; а слыхал я это от своих торговых людей. Разве это государское дело? Не будь твой отец мужичий сын, он бы так не делал. Ты пишешь, что в течение нескольких сот лет в Швеции были короли, но мы таких не слыхали за исключением Магнуса, который ходил под Орешек, да и тот был князь, а не король. А давно ли в Шведской земле сидел правитель - Стен Стурс? (А Стен Стур давно ли был правитель на Свейской земле? - В Швеции было два правителя с таким именем. Наиболее известен Стен Стуре Старший, регент Швеции в 1470 - 1497 и 1501 - 1503 гг. Стуре, стремившийся к освобождению Швеции от датской власти, был вместе с тем активным врагом Руси и заключал против нее союзы с Ливонским орденом и в. кн. литовским Александром Казимировичем. Иван III в 1497 г. помог датскому королю разбить Стуре; датский король в благодарность прислал московскому государю документы из архива Стуре, уличающие Александра Литовского (имевшего с 1497 г. формальный союз с Иваном III) в сношениях со Швецией. В 1503 г. во время перемирия с Литвой Иван III отказался включить в него Стуре (снова захватившего власть в Швеции и опять выступавшего в союзе с Литвой). Стен Стуре Младший был регентом Швеции в 1512 - 1520 гг.; он продолжал политику Стуре Старшего.) Об этом у тебя многие помнят: спроси - узнаешь. А отец твой обменивался грамотами с новгородскими наместниками, и грамоты эти писались следующим образом: сперва написан титул нашего царского величества, а затем написано: «Густав Эрикович, Божьей милостью Шведский и Готский король и советники королевства Шведского и вся земля Шведская присылали своих послов к великому государю Ивану, Божьей милостью царю и государю всея Руси и великому князю бить челом, чтобы великий государь Иван [следует титул] Густава, короля Шведского и Готского и советников королевства Шведского и всю землю Шведскую пожаловал, велел своим боярам и наместникам Великого Новгорода и своей вотчине, Великому Новгороду, заключить перемирие, а также велел людям своей вотчины, Великого Новгорода, торговать со Шведской землей попрежнему. И великий государь Иван [следует титул] по их челобитью Густава Эриковича, шведского короля, и всю Шведскую землю пожаловал, велел своему боярину и наместнику Борису Ивановичу Горбатому и дворецкому Семену Никитичу Бутурлину и своей вотчине, Великому Новгороду, заключить перемирие, а также велел людям своей вотчины торговать со Шведской землей попрежнему. И довели до конца это челобитье новгородскому наместнику великого государя царя Русского, князю Б. И. Горбатому и дворецкому С. Н. Бутурлину шведские послы господин Кнут Андреевич [Кнут Андерсон] и Бернардин Николаевич [Биорн Классон] и от имени всей Шведской земли заключили перемирие на шестьдесят лет - от Благовещенья 7045 [1537] г. до Благовещенья 7105 [1597] г. - с наместником великого государя царя Русского Б. И. Горбатым и дворецким С. Н. Бутурлиным, которые выступали от имени вотчины великого государя, Новгородской земли; и по условиям этого мира должен быть устроен съезд в Соболине, на реке Вуоксе, через десять лет после заключения мира, в Ильин день 7055 [1547] года, а на этом съезде должны присутствовать с обеих сторон достойные люди из вотчины великого государя царя Русского, Великого Новгорода, а также из Шведского королевства, которые должны размерить границы по земле и воде согласно грамотам князя Юрия и князя Магнуса. Во исполнение всех этих условий, но повелению великого государя Ивана [следует тнтул] боярин и наместник Великого Новгорода В. И. Горбатый и дворецкий С. Н. Бутурлин привесили к этой мирной грамоте свои печати и принесли клятву, целуя крест за вотчину великого государя, Великий Новгород, и за Новгородскую державу. А от имени Шведской державы короля Густава и от Выборгской державы и от города Выборга, за город Выборг и за Выборгскую державу и за всю Шведскую землю по поручению короля Густава и советников королевства Шведского целовали крест послы Шведского королевства Кнут Андреевич и Бернардин Николаевич. Когда же новгородские наместники великого государя царя Русского пошлют своего посла к королю Густаву, то Густав, король Шведский и Готский, должен будет за всю Шведскую державу перед этим послом целовать крест, обязуясь исполнить то, что написано в этой мирной грамоте, и должен будет Густав, король Шведский, привесить к этой грамоте свою печать. А архиепископ Упсальский должен будет поручиться за всю Шведскую державу, и должны будут они исполнять то, что написано в этих грамотах. Заключен этот мир в Великом Новгороде в 7045 году, а от воплощения Господня [рождества Христова] в 1537 году» («Густаус Ерикович...тысяща пятьсот тридесять седмое». - Грозный точно цитирует текст договора о перемирии между ним и Густавом Вазой, заключенного в 1537 г., опуская лишь (после слов «по княжь Магнушевым грамотам») описание русско-шведской границы, которую должны будут разметить съехавшиеся на Вуоксе послы. Грамота 1537 г. имеется в ЦГАДА, ф. 96 (сношения со Швецией), шведские трактаты, № 3; латинский текст ее приведен в книге Ридберга (Rydberg) «Sverges Traktater» (т. IV, стр. 181).).

Все это мы тебе выписали точно из грамоты о перемирии, которую отец твой Густав заключил с новгородскими наместниками. И если бы у вас было настоящее королевство, то отцу твоему архиепископ и советники и вся земля не считались бы за товарищей, а землю к именам великих государей не приписывают. Всего же достовернее будет, если ты пришлешь запись о своем государском роде, о котором ты писал, что ему четыреста лет, кто после кого сидел на престоле, с какими государями были в братстве, и мы оттуда уразумеем величие твоего государства. Какие ваши предки жили в городах и столицах, а не в мужицких деревнях, и кто входил в ваш род, кроме твоего отца (сообщи все это обстоятельно!), и какие у вас в Швеции были еще короли и из какого рода. А что ты писал о короле Арцымагнусе [Магнусе] (писал еси о Арцымагнусе короле. - Речь идет о датском принце Магнусе, которого Грозный признал королем Ливонии (см. прим. 17). Приставка «арцы» (ср.: герм. Еrz-, польск. Аrzy-) присоединялась на Руси не только к некоторым западным титулам («арцыарцук» - эрцгерцог), но и к именам лиц, носивших соответствующие титулы [напр, шведский герцог Карл, брат Эрика и Иоганна, именовался «Арцыкарло» (см. напр.: Сб. РИО, т. 38, стр. 265, 270)].), так мы и помимо него знаем, что вы - мужичий род, и попали на престол не по своему достоинству, а благодаря родству. Те же, которые сидели в городах к больших местах, были не из вашего рода и также не короли. А королей мы в Шведской земле не слыхали до твоего отца Густава; первый король - твой отец, а ссылался он в своих грамотах на грамоты князя Магнуса, а не короля (княжь Магнушевы грамоты, а не на короля. - Шведский король Магнус Эриксон (см. выше, прим. 4), действительно, именуется в договоре 1537 г. князем не только в русском, но и в латинском тексте договора («dux», - Rydberg, стр. 183). Однако в летописных памятниках о Магнусе он называется королем (ср. ПСРЛ, X, 244).). Ведь и твой отец мог бы сыскать прежних королей, да не ссылался на королей, а ссылался на князя Магнуса, а ты, неведомо каким образом, сыскал у себя прежних королей! И потому еще ваш род - мужичий и государство - не великое, что написано в тех же грамотах, что отец твой должен целовать крест за всю Шведскую державу и за город Выборг и за Выборгскую державу, а архиепископ Упсальский (арцыбискупу Апсалимскому - Архиепископ Упсальский являлся главой шведской церкви (после реформации, когда власть папы над шведской церковью была ликвидирована, роль его еще более выросла).) должен поручиться; а от имени Шведской державы короля Густава, и от Выборгской державы и от города Выборга, от всей Шведской земли за город Выборг и за Выборгскую державу и за всю Шведскую землю по поручению короля Густава и советников Шведского королевства целовали крест послы Шведского королевства, обещая, что король Густав будет целовать крест, а архиепископ Упсальский даст поручительство, и все сказанное должны будут исполнить. И ты бы сам рассудил, ведется лн так в великих государствах, как в вашем? Отец твой целовал за Шведскую державу и за Выборгскую державу, - выходит, что Выборг как бы особое место, а сидит там как-будто бы товарищ отца твоего. Если бы ваше государство было великое, то и архиепископ Упсальский не был бы записан в товарищах отца твоего, а то записан архиепископ как товарищ твоего отца. Почему советники Шведского королевства товарищи твоему отцу? А послы не от одного отца твоего, а от всего Шведского королевства, а отец твой во главе их, как староста в волости. И если бы отец твой был великим государем, то и архиепископ у него в товарищах не был бы и советники и вся земля Шведская и Выборгская держава приписаны не были бы, и послы были бы от одного твоего отца, а не от королевства Шведского, а здесь послы от королевства Шведского, а не от одного отца твоего, и архиепископ приписан. «Должны будут исполнить то, что написало в той грамоте», - видишь ведь, как отцу твоему исполнить, так и архиепископу! И тебе поэтому нельзя равняться с великими государями: у великих государей таких обычаев не бывает. Если же кто-нибудь не бережет своего государского достоинства и называет тебя своим братом, то это его дело; пас это не касается, мы соблюдаем свою честь, как подобает нашему царскому величеству (А хто будет не бережет своего государьства, а к тобе пишет братом, тот сам ведает...- Имеется в виду, невидимому, польский король Сигизмунд II Август (незадолго до этого умерший) - шурин Иоганна III, неоднократно предлагавший себя в качестве посредника между Русью и Швецией. Иван IV еще в 1563 г. говорил о Сигизмунде II: «А что он пишетца свейскому братом ровным, и коли он, брат наш, не рассмотряет своее чести, ино то он, брат наш, ведает, хоти и возовозителю своему назоветца братом, и в том его воля» (Сб. РИО, т. 71, стр. 243). Позднее русские послы характеризовали польское предложение о заключении «соединенья» с Иоганном III как «безлеп»: «тому никак не сстатися, что свейскому королю со государем нашим, царем и великим князем ссылатися» (там же, стр. 721).). Если же ты не доверяешь той грамоте своего отна, то пришли своих послов, верных людей, и они посмотрят эту грамоту и печать твоего отца на ней. И с этими послами ты сообщи нам, был ли кто-нибудь королем в Шведской земле до отпа твоего, кто именно был и из какого рода и с кем он был в братстве; а мы об этом не слыхали, - уж не нашел ли ты этих королей у себя в чулане?

А король Магнус нам этого не рассказывал, и он сам столько не знает про ваш мужичий род, сколько мы узнали от людей, приходящих из разных земель. А что мы короля Арцымагнуса [Магнуса] пожаловали городом Полчевым и иными городами, то мы, слава Богу, в своей вотчине вольны: (А что мы короля Арцымагнуса пожаловали городом Полчевым и иными городы, и мы з Божиею волею в своей вотчине волны. - Принц Магнус, сын датского короля Христиана III и брат короля Фридриха II, с 1560 г. был наместником датского короля на о. Эзель (доставшемся Дании после распадения Ливонии в начале Ливонской войны). В 1569 г., после свержения Эрика XIV и провала плана русско-шведского союза, царь согласился на предложение двух ливонских авантюристов Таубе и Крузе и вступил в переговоры с Магнусом. В результате этих переговоров царь согласился признать Магнуса королем Ливонии, передать ему (когда они будут завоеваны) главные ее центры - Ригу и Ревель, признать за Ливонией ее «вольности, суды и права», сохранить местное (лютеранское) вероисповедание и предоставить ливонцам право беспошлинной торговли с Русью (см.: Копенгагенские акты, изд. Ю.Щербаче-вым, Чтения Общества истории и древностей Российских, 1915, кн. IV, стр. 284, докум. 160). За это «ливонский король» Магнус становился «голдовником» (вассалом) царя, гарантировалась свободная торговля Руси через Балтийское море; ценой этой уступки Иван IV, в случае успеха всего плана, достиг бы основных целей, поставленных в Ливонской войне. Город Полчев, о котором здесь идет речь, - ливонский город Оберпален (ныне г. Пылтсама, Эстонской ССР) был дан Магнусу во владение до завоевания главных городов Ливонии. В 1571 г. (в связи с изменой Грозному Таубе и Крузе) Магнус пытался отказаться от своего соглашения с царем, но в 1572 г. он снова обратился к русским, и прежние отношения были возобновлены. Союз с братом датского короля (датский король Фридрих II вполне сочувствовал этому союзу) еще более усиливал русско-шведскую вражду: с 1572 г. начались активные военные действия Ивана IV против шведской Ливонии.) кого хотим, того и жалуем. А что было написано о деде Арцымагнуса [Магнуса] Фридрихе, то тут, как видно, переводчики сделали какую-то описку (А что о королеве о Арцымагнусове прародителе Фредрике - ино нечто буде переводчики не гораздо описалися. - Смысл этой фразы не совсем понятен. Повидимому, Иван IV имеет в виду какую-то неясность в сделанном для него переводе той «непригожей» грамоты Иоганна III, на которую он отвечает. «Фредрик» (Фридрих), о котором идет здесь речь, - датский король Фридрих I, царствовавший с 1523 по 1533 г.). Сам же ты написал вполне верно, что некоторое время тому назад Христиерн, благородный король Дании, взял под свою благородную власть Шведское королевство, а затем, оставив там своих бояр, поехал на свое государство в Датскую землю; и отец твой Густав, сговорясь с прежними правителями Шведской земли, примчался из Смоланда с коровами и перебил бояр короля Христиерна Датского, а сам стал королем; после этого он сговорился с Христианом, отцом Магнуса, и они захватили Христиерна, а датским королем посадили Христиана (Гастаус...сам королем учинился...да Керстана поймали, а Крестьянуса на Дацком королевстве посадили. - Государственный переворот в Дании, совпавший с освобождением Швеции из-под датского господства, относится к 1520 - 1523 гг. Исторический характер этого переворота так же противоречив, как и сама фигура датского короля Христиерна (Христиана) II, против которого он был направлен. В Швеции борьба с Христиерном II имела характер национально-освободительного движения (в 1520 г. Христиерн II учинил избиение вождей шведской национальной оппозиции - так называемую «Стокгольмскую кровавую баню»); в Дании движение против Христиерна было в значительной степени вызвано стремлением феодальной знати избавиться от абсолютистской политики короля (подобно шведскому перевороту 1568 г.). В связи с этим ход движения в обеих странах также был различен. При известии о резне в Стокгольме, Густав Ваза (будущий король), находившийся в то время в эмиграции в Любеке, решился отправиться в Швецию. Ему удалось поднять восстание в Смоланде, но главную опору он нашел в горном районе Далекарлии. В 1521 г. Густав во главе восставших занял Упсалу и осадил Стокгольм. Что имеет в виду Грозный, когда говорит, что Густав «пригнался из Щмолант [Смоланда] с коровами», - не вполне ясно [вероятно, он имеет в виду рассказ о том, что Густав в 1519 г. бежал из тюрьмы, переодетый погонщиком скота (Geijer. Geschichte Schwedens, II 1834, стр. 6)]. В 1523 г. Стокгольм был взят Густавом и власть датских наместников низвергнута. В Дании низвержение Христиерна II произошло также в 1523 г. На престол был посажен ставленник дворянства - Фридрих I, дед Фридриха II и Магнуса (а не «Хриетианус», как говорится в комментируемой грамоте). Но власть его была непрочной: горожане и крестьяне не признавали нового короля и вели с ним ожесточенную борьбу (Копенгаген так и не признал Фридриха I до его смерти). Только Христиану III («Христианусу»), сыну Фридриха I, вступившему на престол в 1533 г., удалось кое-как овладеть всей Данией.).). Так оно и было, правду ты нам написал, больше и писать нечего. Сам ведь ты написал, что ваше королевство выделилось из Датского королевства, а если ты еще нам пришлешь грамоту с печатью, о том, как бессовестно поступил отец твой Густав, захватив королевство, то и того лучше будет, нам и писать будет нечего об этом: сам ты свое холопство признал!

Ты писал насчет нашего царского письма о великом государе самодержце Георгии-Ярославе. - это мы потому писали, что с великим государем самодержцем Георгием-Ярославом но многих битвах участвовали варяги, а варяги - немцы; и раз они его слушали, значит были его подданными (с великим государем самодержцем Георгием-Ярославом на многих битвах бывали варяги, а варяги - немцы, и коли его слушали, ино то его были. - Речь идет о киевском князе Ярославе Мудром, который в ходе междоусобных войн неоднократно использовал варяжские дружины (ср.: «Повесть временных лет», серия «Литературные памятники», т. I, 1950, стр. 89, 96, 100, 101).); но мы об этом только известили, а нам это не нужно. А о твоей печати мы писали потому, что, если ты хочешь с нами сноситься, минуя наместников Новгородских, то ты должен за это нас чем-нибудь отблагодарить. Вот почему мы тебе об этом писали; а без такой благодарности тебе нельзя позволить «носиться с нами помимо наместников. Что же касается печати Римского царства, о которой ты писал, то у нас есть своя печать от наших прародителей; а римская печать нам также не чужда: мы ведем род от Августа кесаря (А что писал еси...мы от Августа Кесаря родством ведемся....примериватьца к твоей высости не к чему! - Во время переговоров с Павлом Абовским царь указывал, перечисляя условия, на которых он согласен вести непосредственные сношения с Иоганном III: «Да Ягану же царьского величества титла написати, да Свейским в титлех государьских написати по царьского величества указу. Да прислать образец, герб свейский, чтоб тот герб в царьского величества печати был» (Сб. РИО, т. 129, стр. 213). - Легенда о происхождении русских князей (через Рюрика) от «брата Августа-кесаря» Пруса, была широко распространена в русской письменности XVI в. и занимала важное место в писаниях самого Ивана Грозного. История этой легенды полностью не выяснена, но мнение ряда историков XVIII - XIX вв. (Байер, Шлецер, Куник) о ее польском происхождении должно быть отвергнуто, как необоснованное (ср.: И. Н. Жданов. Русский былевой эпос. СПб., 1895, стр. 101). Первые известные нам упоминания этой родословной относятся ко времени Василия III - в «Послании Спиридона-Саввы» (Жданов, ук. соч., прилож. V, стр. 596 - 597) и у Герберштейна (Записки о Московии. СПб., 1866, стр. 11). Упоминается легендарный Прус и в летописных памятниках XVI в. (Воскресенская летопись, ПСРЛ, VII, 268; Степенная книга, ПСРЛ, XXI, ч. 1, стр. 7, 60). Грозный в своих дипломатических посланиях многократно подымал вопрос о своем происхождении от «Августа-кесаря». В грамоте польскому королю Сигизмунду-Августу в 1556 г. он писал: «А мы как есть государь кристьянский, положа упование на всемогущего Бога, держим извечную свою прародительскую честь и старину, почен от Августа-кесаря и до великого князя Владимера, крестившего Русскую землю, и царьство Русское добре одержавшего, и от великого Владимира до царства великого Владимира Манамаха, высоко и достойнейшую от грек честь приимшего, и от Владимира Манамаха но коленству до мстителя неправдам деда нашего, великого князя Ивана, и до блаженние памяти отца нашего, великого государя Василья, закоснен-ным прародительствия землям обретателя, даже по се время и до нас» (Сб. РИО, т. 59, стр. 537 - 538). В 1563 г. бояре заявляли от его имени польским послам: «... мы как есть государи почен от Августа кесаря, обладающему всею вселенною, брата его Пруса, его ж постави в березех Вислы реки во град Машборок [siс!] и Торунь и Хвойница и Преслава и Гданеск и иных многих городов по реку глаголемую Немон, впадшую в море Варяжское, до сего часа по имени его зоветца Пруская земля. А от Пруса четвертоенадесять колено до великого государя Рюрика даже и до нас, Божиею благостью самодержцы есмя, ни от кого, кроме Бога, не жалаем, з Божьею благостью свою честь держим и на своих государствах государствуем, потому и сами о себе именуемся» (Сб. РИО, т. 71, стр. 231). Эта же мысль высказывалась в 1567 г. (см. выше, стр. 260), в 1573 г. (в комментируемом послании) и в особенно развернутом виде в 1577 г. (см. стр. 200 и прим. 2 к «Посланию Полубенскому»). - Двуглавый орел стал употребляться на печати московских государей с 1497 г. - после коронации внука Ивана III, Дмитрия, венцом и бармами Мономаха), а ты судишь о нас, вопреки воле Бога, - что нам Бог дал, то ты отнимаешь у нас; мало тебе нас укорять, ты и на Бога покушаешься. Напрасно ты думаешь, что мы хотим присвоить твои титулы и печать для возвеличения, - нам твоей мужичьей чести добиваться нечего и величия твоего не нужно. Мы тебе потому писали, что тебе нужно было сноситься с нами помимо наместников, но без достойного выкупа тебе этого не видать. Если же ты захочешь из-за этого кровь проливать - дело твое; а мы положились на Божью волю, что нам милосердный Бог даст. А твоего титула и печати мы просто так не хотим: если тебе хочется с нами сноситься помимо наместников, то ты нам уступи и подчинись и отблагодари нас как следует, и тогда.мы тебя пожалуем и освободим от сношений с наместниками, а сноситься тебе с нами даром не дает права ни твое государство, ни твой род; а без твоего подчинения мы и сами не хотим твоего титула и печати. А если ты хочешь присвоить ти-, тулы и печати нашего царского величества, так ты, обезумев, можешь, пожалуй, и государем вселенной назваться, - да кто тебя послушает? Если же тебе неугодно по нашему указанию поступить, то сносись по-старому с наместниками. Напрасно ты пишешь, что мы из честолюбия хотим присвоить твою печать и землю; мы писали об этом потому, что, если ты хочешь с нами сноситься помимо наместников, то ты должен нам подчиниться, а если ты подчиниться, то и земля твоя и владения и печать будут нашими, и тогда мы тебя пожалуем и будем сноситься с тобою, как со своим; а с чужим и столь незначительным государем, как ты, сноситься нам не подобает.