С температурада ауадағы дыбыс жылдамдығы тең: С) 340 м/c 22 страница

Давай!

Девочка читала с выражением, отчетливо выделяя каждое слово, так что

общий смысл несколько ускользал.

И снова ничего не произошло.

Растерянно, кривя рот в обиде, она оглянулась на Печенюшкина.

-- Только не огорчайся! -- быстро откликнулся тот. -- Сейчас все

поймешь. А ну-ка, обе вместе, хором!

Цель благородна, час настал --

Явись, магический кристалл!

-- закончили сестры.

Сияние камней увеличилось нестерпимо, и под торжественную музыку крыша

башни откинулась на невидимых шарнирах.

Федя, так и не утоливший стариковскую потребность в ласке, бросился

целовать девочек.

-- У тебя, Лиза, -- улыбаясь, объяснил Пиччи, -- еще не хватает качеств

старшего в роде -- доброты, спокойствия, рассудительности. У Алены -- опыта,

настойчивости, знаний. А вдвоем -- полный набор. Подрастете, все придет и к

той и к другой. Важно, что вместе вы -- сила! Никогда об этом не

забывайте...

-- Вспомнила! -- закричала Лиза. -- Это Пушкин! "Послание к

декабристам." "Во глубине сибирских руд..."

-- Пушкин, Печенюшкин... -- взволнованно говорил герой. -- Даже фамилии

похожи. Стихи растут, как звезды и как розы... Сам воздух полон идей и

сюжетов. Конечно, -- строго добавил он, -- подлинный гений воплощает их в

слова с несравненно большей силой.

-- А что будет с нами? -- робко нарушил молчание Косоголовый. -- Если

позволит господин волшебник, я хотел бы жениться на Полетте. Ведьма она,

колдунья, фея -- происхождение невесты не волнует меня,

миллионера-интернационалиста!

-- Неужели, милый Джон, вас не волнует возраст невесты? -- нежно

спросила красавица. -- Я могла бы нянчить еще вашу пра-пра-пра-прабабушку.

Взгляните на меня внимательней.

Локоны ее обратились в седые букли, глаза выцвели, покраснели веки,

щеки и лоб покрылись морщинами. Перед бандитом, опираясь на зонтик, стояла

величавая, невзирая на возраст, девяностолетняя примерно дама.

-- Старуха!.. -- прохрипел Косоголовый. -- Ты?! Чего смеешься?!

Он отпрянул, ударился о стену, выронил автомат, потом другой автомат,

потом четыре гранаты и бинокль, представляя собой абсолютно жалкое зрелище.

Тем не менее расстаться с мечтой гангстер никак не желал.

-- Сойдут отеки, молодость вернется... -- бормотал он с надеждой. --

Слесарь... стихи... счастье... союз сердец...

Ум бедняги, безусловно, несколько помутился.

-- Сон вылечит его, -- фея (вновь прекрасное видение) легко

прикоснулась губами ко лбу бандита. -- А там, глядишь, и сбудется давнее

желание -- остров Косоголовых. Печенюшкин, друг мой, вы не против гаремов?

-- Каждый народ живет по своим законам, -- мальчик устало потер лоб. --

Мое мнение не в счет. Но вот не хватит ли жить по законам неправедным?

Ларион Александрович, -- он вдруг живо обернулся к Люгеру, -- вы не хотели

бы вернуться в Россию?

Впервые Ларри растерялся.

-- Я не думал об этом... -- сбивчиво заговорил он. -- Хотя... Сейчас

там грандиозные перемены... Впрочем, что за чепуха? Зачем русским

праведникам гангстер?

-- Ура! -- Лиза была в восторге. -- Знаешь, Пиччи, он мне сразу

понравился. Пускай откроет тысячу совместных предприятий, а всю прибыль

отдаст детским больницам. -- Точно?

-- Не стоит торопиться, -- Печенюшкин поднялся. -- Волшебной силой

можно склонить человека к чему угодно, только это будут фальшивые чувства и

мысли. Однако знайте, граф, в добрых делах я вам помощник и друг.

Он подошел к Ужастику, стоявшему в тени. Шпага все еще висела на бедре

у мальчишки. Клинок стремительно вылетел из ножен и солнечным росчерком

коснулся страшной коричневой маски. Глянцевая шелуха отлетела, будто под

струей ветра.

Даже картоморы с любопытством уставились на бандита. Рыжеватый

кареглазый блондин с открытым симпатичным лицом, с веснушками на носу

смотрел на собравшихся. Недоверчиво, испуганно улыбаясь, он ощупывал

физиономию.

-- Рольф Шмутке -- жертва овсянки, -- представил Ужастика Печенюшкин.

-- Гениальный повар и очень талантливый боевик-профессионал.

Водитель-виртуоз на земле, на воде, в воздухе.

-- Зеркало... -- выдохнул Рольф.

Фея подала ему зеркальце.

Ужастик рухнул на колени. Поскольку Пиччи в этот миг ловко скользнул к

сестренкам, гангстер оказался как раз перед своим рюкзаком.

-- Мой господин... -- шептал он. -- Теперь я ваш раб на всю жизнь... --

рюкзак попал в поле его зрения. -- Торжественный ужин! Омары, дичь, рейнская

лососина, -- он лихорадочно отшвыривал жестянки. -- Черт, все консервы!

-- До торжественного ужина еще ох как далеко, -- пророкотал Дракошкиус.

-- Главное, как всегда, впереди. Камни, я полагаю, стоит до поры переправить

в Фантазилью?

-- Согласен полностью! -- Печенюшкин бодро подхватил рюкзаки сестер. --

Но малую толику возьмем с собой. Иначе, кто нам поверит.

Он взлетел на вершину башни, спрыгнул внутрь и мигом вернулся с

тяжеленным грузом.

-- Сам понесу! -- заверил он девочек. -- Смотрите лучше -- такое второй

раз не увидишь.

Пиччи просвистел начало замысловатого мотива, и тут же подхватил его

невидимый оркестр.

Часть свода исчезла вновь. Сверкающий бриллиантовый жгут в три обхвата

потянулся из башни, словно кобра из горшка факира. Вот жгут выбрался весь.

Свился наверху в непонятный вензель, махнул остающимся двумя хвостами и,

вытянувшись, улетел к солнцу.

Мальчуган хлопнул в ладоши. Тело колдуна поднялось в воздух, достигло

отверстия в башне и медленно погрузилось на дно. Откинутая крыша цилиндра

вернулась на место.

Печенюшкин скороговоркой пробормотал какую-то тарабарщину.

-- То же заклинание, только наоборот, -- пояснил он друзьям. -- Теперь

открыть башню может только Волшебный совет в полном составе. И все-таки я бы

оставил сторожа. Федор Пафнутьевич, Мурлыка Баюнович, как вы на это

посмотрите?

Старые кадры бросили жребий. Сторожить выпало Дракошкиусу. Лизе

показалось, что Печенюшкин ощутимо обрадовался.

-- Через день-другой мы вас сменим, Мурлыка Баюнович, -- обещал Пиччи.

-- Пусть Глак решает судьбу негодяя -- это дело картоморов. А нам пора

покинуть пещеру.

-- И куда теперь? -- волновалась Лиза. Ей хотелось что-то предложить,

но девочка не решалась.

Рыжеволосый герой хитро прищурился.

-- Могла бы сразу сказать, о чем думаешь. Я чужие письма не читаю,

только нехорошо заводить тайны от друзей.

-- Ты все знаешь? -- Лиза покраснела. -- Я боялась, еще рассердишься,

подумаешь -- что она вмешивается... Не сердись.

-- Глупенькая! На твоем месте и я бы беспокоился: смогут ли помочь всей

Земле несколько волшебников из глубокой провинции...

-- Ладно. Я сама расскажу, -- девочка запнулась. -- В общем, я в

самолете в туалете написала письмо и в Рио тайком отправила. В Совет

Объединенных Наций. Там было все про картоморов, как они Землю хотят

сварить, и где у них столица, и чтоб их не убивали, потому что они тоже

несчастные. Конечно, глупость. Решат, что у меня, как американцы говорят,

летучие мыши в колокольне.

-- Утешить тебя нечем, -- сообщил Пиччи. -- В секретариате СОН сильно

смеялись над этим письмом. Зато сейчас им будет не до смеха.

-- Так мы туда?!

-- Именно! Завтра с утра заседание Секции Безопасности. И Генеральный

Секретарь делает доклад.

-- Неплохой масштаб! -- Ларри присвистнул. -- Можем помочь. У нас

вокруг этой организации есть кое-какие связи.

-- Не исключено, -- заверил Печенюшкин. -- Начнется наведение мостов

между народами, правительствами, поднимется такая кутерьма... Ваши связи и

опыт как раз пригодятся.

Очнулся Косоголовый. Туманными глазами он посмотрел на девушку своей

мечты. Встал. Покачнулся. Подошел к фее. Нежно, едва ощутимо провел по ее

щеке кончиками пальцев.

-- Мама... -- невнятно прошептал бандит. -- Я плохо себя веду, мама,

нарушаю законы... Белые мыши отшатнулись бы от меня...

Поток скупых мужских слез хлынул по небритым щекам.

-- Клянусь Волшебной книгой, -- вскочила Фантолетта, -- я

перестаралась!

Синим платочком она вытерла лицо бандита, привстав на носки, погладила

по затылку.

Ужастику и Ларри почудилось, что голова их компаньона слегка изменила

форму к лучшему.

-- Полетта, я, кажется, вздремнул? -- Косоголовый бесцеремонно чмокнул

фею в щеку. -- Какой очаровательный запах исходит от вас всегда! Прямо

волной. Это баранье жаркое с луковой подливкой! Угадал? Еще бы! Ух, сколько

я сейчас съем!

Ларри заслонил Ужастика.

-- Не показывайся ему сразу, -- быстро шепнул Люгер. -- Еще одно

потрясение бедняге не выдержать.

Троллейбус нетерпеливо приплясывал у пещеры, ожидая хозяина.

-- Знаю, знаю, -- успокаивал его Пиччи. -- Все уже в порядке. Группа

КУКУ расколдована. Те, что были здесь, и те, что ждали в блюдце, вместе

летят домой, к законному королю.

Ларри исчез в вертолете, готовя последний в этой главе сюрприз.

Вот он появился опять вместе со смуглым худым стариком.

Глаза незнакомца, как два больных человека, скорбно оглядывали сборище.

Перекованные гангстеры стыдливо повесили головы.

Лиза сразу узнала доброго рассказчика из своего двора, хотя и видела

его год назад, к тому же совсем недолго.

-- Где вы его держали?! -- разгневалась она. -- Наверное, в кандалах?!

Голодом морили?!

-- Хвостовой салон у нас по классу люкс! -- Рольф Шмутке, бывший

Ужастик, выглядел теперь милейшим человеком. -- Два холодильника с

деликатесами. Суперкомфорт. Только что не выйти. Хотя Косоголовый сам бы

счастлив был запереться изнутри недельки на две.

-- Ваши мучения кончились, доктор Брахнамур! -- Федя и Печенюшкин

бережно усадили индийца в троллейбус. -- Клад найден, он будет служить всем

людям Земли. И не только людям. Мы все вам расскажем по дороге.

-- Счастливо, господин Печенюшкин! -- Ларри готовился прикрыть дверцу

вертолета. -- До встречи в Нью-Йорке! В то время и на том месте, что вы

назначили.

-- Желаю удачи, граф, -- сдержанно попрощался Пиччи.

Вертолет давно пропал. Вообще все пропало, кроме белого, как молочный

суп, тумана за окнами -- троллейбус проходил сквозь облака.

Лиза уже совсем была готова забыться в дремоте, но вдруг вскочила,

хлопнув себя по лбу, и кинулась к водительскому креслу.

-- Вспомнила! -- объявила она. -- Главное ты нам так и не рассказал!

При чем же здесь все-таки старый перец?!

К О Н Е Ц В Т О Р О Й Ч А С Т И

Часть третья

Мастер невозможного

Глава первая

Старый перец

День от дня по улицам своего, полного контрастов, города озабоченно

спешит простой нью-йоркский народ. Люди, занятые обычными делами, не

обращают внимания на достопримечательности, известные остальному миру лишь

по фотографиям и телепередачам.

У высоченной серо-голубой коробки Совета Объединенных Наций сегодня не

наблюдалось особого скопления публики. Небольшие группы туристов бродили,

как всегда, вокруг знаменитой скульптуры Зураба Церетели "Добро побеждает

зло".

Композиция эта -- святой Георгий, поражающий дракона, сделанного из

списанных ядерных ракет США и Советской империи была установлена

сравнительно недавно.

Добрые любознательные туристы щелкали "кодаками", "никонами" и

"поляроидами", запечатлевая творение грузинского гения и себя на его фоне.

А, между тем, совсем рядом, внутри популярного здания, развертывались

события небывалые, полные драматизма, сдержанной страсти и грозного, но

трогательного юмора. Даже один-единственный снимок происходящего мог

обессмертить имя его автора.

Впрочем, если бы кто-то чудом и уловил запах сенсации, проникнуть в

зал, где работала Секция Безопасности, было невозможно.

Руководители крупнейших мировых держав собрались в этот день на

экстренное внеочередное заседание.

-- ·В нашем лице все прогрессивные силы планеты предпринимают

героические усилия, пытаясь положить конец братоубийственной войне в

Черносливии·

Докладчик говорил веско, округло, подкрепляя слова точными

отработанными жестами.

-- Вчера группа наших представителей сделала им очередное триста

семьдесят восьмое категорическое предложение остановить кровопролитие·

Главы государств, сонм их многочисленных помощников, прочие именитые

приглашенные слушали серьезно и внимательно.

-- ·О роли нашей организации в мировом гуманистическом процессе

убедительно говорит тот факт, что в свое время мы сделали Черносливии

четыреста тридцать девять заявлений с требованием не допустить распада

страны на основе межнациональной розни.

Сдержанные негромкие аплодисменты раздались в ответ.

-- Итак, я продолжаю·

-- Нет, это я начинаю!.. -- звонкий детский голос разнесся по

необъятному залу.

Докладчик, сбившись на полуфразе, оторвался от бумаг и, сменив одни

очки на другие, растерянно оглядывал помещение. У основания громадного окна

за трибуной, с внешней стороны сверхпрочного стекла, застыл исполинским

жуком в пустоте сине-белый троллейбус. Передние двери машины отворились.

Лиза стояла на нижней ступеньке в строгом синем платье и остроносых

туфельках -- "колледжах". Волосы ее были тщательно причесаны, волнение в

последний миг ушло, уступив место собранности и решительности.

Печенюшкин и Федя в темных костюмах и белых крахмальных сорочках с

бабочками стояли за ней по бокам, на ступеньку выше.

Полоса стекла, отделявшая героев от зала заседаний, опустилась вниз,

точно трап, легла на пол и продолжилась до самой трибуны, став яркой

ковровой дорожкой.

Девочка и два ее спутника шагнули вперед.

В зале прошло легкое движение. Телохранители заслонили президентов и

министров. Голубые береты -- внутренняя полиция СОН -- появились невесть

откуда. Часть их застыла в дверях и у проходов, прочие же обступили узкую

полоску ковра.

Немногочисленные доверенные журналисты прилипли к видеокамерам.

Ступить на ковер голубые береты не могли. Невидимые стены загораживали

его с обеих сторон от воздействия извне. Шум в зале нарастал.

Остановившись у трибуны, Лиза вежливо обратилась к смятенному

выступавшему.

-- Я ужасно сожалею, что прервала вас. Не было другой возможности. Я и

мои друзья должны сделать очень-очень важное сообщение. Вы позволите?..

-- Нет!! -- завизжал тот, отшатываясь. -- Не позволю!.. Как вы

смеете?!. Я Председатель Комитета!..

"Председатель дохлых крыс!" -- пронеслось в голове у Лизы. Девочка

крепко-накрепко сжала губы, чтобы обидные и несправедливые слова эти не

вырвались у нее.

Голубые береты, обступив трибуну, уже протягивали руки, чтобы вытащить

оттуда решительную школьницу.

Но тут в дверях троллейбуса выросла Алена. В руках ее был крохотный,

словно игрушечный, автомат, напоминавший израильский "узи", и девочка

держала его, как надо.

Кстати, в детских руках автомат не казался маленьким и выглядел вполне

натурально.

Аленка вскинула оружие к плечу, нажала на спуск, и дробь выстрелов

разнеслась по залу. Впрочем, звуки эти напоминали, скорее, упражнение на

ксилофоне.

Полицейских, окружавших Лизу, подбросило к потолку. Блюстители порядка

непременно расшиблись бы, падая вниз, но над каждым из них раскрылся голубой

парашютик. Медленно и плавно, словно подчиняясь неведомому танцевальному

ритму, охранники перемещались в воздухе.

Лиза придвинула стул к чересчур высокой для нее трибуне, уверенно

забралась на сиденье и водрузила на нос очки.

-- Так будете слушать или нет? -- хмуро спросила она. -- Я понимаю, вам

трудно, взрослым. Сказки давно позабыли, забот полон рот и все тоскливые.

Войны, грязь, жара, голод, холод. Там еда пропадает, тут еды не хватает.

Собираетесь, собираетесь со всего мира, а решительности, единодушия все

равно не видать. Я слышала, вы даже взносы в эту свою контору не платите.

Значит -- что, сами в нее не верите?..

-- Ой, что это я болтаю?! -- спохватилась девочка. -- Мы же не ругаться

пришли, мы, честно, по делу! Будете слушать, или нам уйти?

Несколько рядов кресел, расположенных в форме подковы, огибали длинный

стол для заседаний. Очевидно, во внутреннем ряду, близ стола, сидели самые

важные персоны. Оттуда и поднялся в ответ на реплику Лизы немолодой мужчина.

Усталое смуглое лицо с очень правильными, как бы сглаженными, чертами.

Большие карие глаза за стеклами в светлой массивной оправе. Неожиданно

резкие складки в углах рта. Пепельно-седые, вьющиеся короткие волосы.

-- Я полагаю, не будет большой беды в таком вот фантастичном нарушении

регламента. -- Голос незнакомца оказался тих и очень мягок. -- Безусловно,

трудно поверить в то, что происходит с нами. Сам я склонен думать, что сплю

и вижу сон. Второе предположение -- все мы стали жертвами массового гипноза,

это очень страшно. Третье· впрочем, давайте выслушаем девочку.

Наступила тишина -- чуткая и внезапная.

Лиза набрала полную грудь воздуха, застыла на секунду, окончательно

самоопределяясь, и начала рассказ.

-- ·И если вы хотя бы не глупее детей, -- к концу речи Лиза не на шутку

разгорячилась, -- немедленно договаривайтесь и отдавайте им ракеты! Атомный

заряд в них уничтожить мы вам тоже поможем. Вот он поможет! -- девочка

показала на Печенюшкина.

Федя с достоинством поклонился.

-- Они оба рыжие, -- выдохнул кто-то в первом ряду. -- Идиотская,

безумная клоунада. Ущипните меня, господин министр, только незаметно·

Хи-хи-хи· Ой!..

-- Лиза Зайкина, пятый "А" класс, Россия! -- выкрикнула девочка,

забывшая сначала представиться.

-- Да уберите вы эту куклу! -- огромный военный в яркой до

опереточности форме вскочил во втором ряду кресел, потрясая кулаками в

истерике. Черные прилизанные кудри его встали шапкой, жесткие усы

встопорщились. -- Опять Россия! Всюду Россия! Сколько крови попортила мне

эта страна!..

Алена хладнокровно спустила курок.

Генералиссимус (или кто он там был) полетел вверх и завис над люстрой,

отчаянно болтая растопыренными руками и ногами. Некая часть его тела

оказалась выше всех остальных. От нее на тонком тросике поднимался малиновый

воздушный шар, упершийся в потолок.

Мощным баттерфляем военный разгребал воздух.

-- Гляди-ка! -- удивился Федя. -- Летчик, что ли?

-- Так нельзя, Аленушка! -- Печенюшкин оказался на стуле рядом с Лизой.

-- Ох, портит детей телевидение!

Он легонько махнул рукой в сторону люстры, и пестрый брюнет оказался в

своем кресле внизу. Малиновый шар пропал, перенеся окраску на щеки брюнета.

-- Требую разбить видеокамеры! -- заорал военный.

-- Доктор! -- Пиччи обернулся к троллейбусу. -- Без вас не обойтись.

Скромность скромностью, но вы же видите, что творится!

Аленка дисциплинированно подвинулась, освобождая проход.

Пожилой индиец сбежал по ступенькам в зал. Быстрыми шагами он прошел по

ковровой дорожке к подкове кресел и, спустя несколько мгновений, оказался в

объятиях седовласого мужчины в очках. Того самого, что позволил Лизе

говорить.

-- Доктор!.. -- растроганно, не веря глазам, бормотал седой. -- Дружище

Брахнамур! Вы живы! Целый год мы ищем вас по всему свету·

-- Сбылось· -- шептал врач, хлопая друга по плечам. -- Я знал, что мы

непременно встретимся вновь· Мой верный старый Перес·

Да, это был именно он! Перес де Гальерос, Генеральный Секретарь Совета

Объединенных Наций, испытанный соратник доктора Брахнамура по неустанной

борьбе за мир во всем мире. Старый Перес.

-- ·Ну это же совершенно меняет дело!.. -- гудели хором короли,

президенты и министры.

Многие из них давно знали и любили доброго неутомимого индийца,

человека, посвятившего свою жизнь защите обиженных и угнетенных.

-- Дамы и господа! -- говорил Брахнамур, полностью завладев вниманием

собравшихся. -- Я заверяю: все, услышанное вами от этого ребенка -- истинная

правда. Не удивляйтесь тому, что кажется чудесами. Вспомните, сколько нового

узнал мир за время, прошедшее от нашего рождения. "Нет непознаваемых вещей в

природе -- есть вещи еще непознанные". Эти мудрые слова не стоит забывать.

Времени в обрез, друзья! Наши озонные дыры, наши ядовитые удобрения,

наши зловонные свалки искалечили планету. Мы в слепом и диком неведении

своем породили новых разумных существ -- картоморов. Теперь мы в ответе еще

и за них.

Пока мы живы, пока не погубили наших детей, пока не вынудили их

оставить нас, обречь безумных родителей на горькие, бесплодные годы

одиночества перед концом человеческой цивилизации на Земле, пора одуматься!

Я призываю вас немедленно разработать и принять программу действий·

Совещание Секции Безопасности СОН затянулось до полуночи. Немало еще

происходило на нем интересного, необычного, неожиданного. Печенюшкин,

высыпающий груду бриллиантов из двух девчоночьих рюкзаков прямо на стол для

заседаний. Торжественное появление картоморов и выступление каждого из них.

Демонстрация стереофотографий бриллиантовой башни. Фантолетта, расстилающая

скатерть-самобранку для короткого -- на ходу -- ужина. Федя, несколько раз

порывавшийся и сказавший таки речь от лица сказочно-свободной республики

Фантазильи. Да, много чего было·

Высказывались, понятно, немногочисленные опасения, нашлись отдельные

маловеры и нытики, кое-кто приплетал не ко времени собственные амбиции и

обиды. Но, усиленная всеобщим душевным подъемом, конечно, победила дружба.

Совет земных (и подземных, формально еще не вошедших в СОН) сил

постановил единогласно:

-- ракеты и бриллианты -- отдать!

-- подготовку к операции "Здравствуй, Запека!" начать немедленно и

завершить в двухнедельный срок;

-- ответственными, с неограниченными полномочиями, исполнителями

назначить Переса де Гальероса, доктора Брахнамура и Пиччи-Нюша Печенюшкина;

-- пресс-конференцию для журналистов устроить завтра в десять часов

утра.

Были еще и другие пункты, но их сестры Зайкины уже не слышали. По

категорическому настоянию Фантолетты девочек отправили спать.

Встреча с журналистами проходила в том же здании СОН, но в другом,

относительно небольшом, зале.

Представителей средств массовой информации оказалось немного -- человек

семьдесят. Кто и как выбирал это количество из несметного числа жаждущих

попасть на пресс-конференцию, сестренки не знали. Лиза чувствовала себя

свободно, Аленка стеснялась.

Самая главная причина для тревоги была снята. Неутомимый Печенюшкин

успел посетить папу и маму Зайкиных, только вернувшихся из командировок.

Объяснение оказалось нелегким, но Пиччи с честью выдержал его. Теперь,

переключив телевизор на шестую, не работавшую раньше, программу, родители

могли видеть все, что происходит с дочками. Папа гордился, мама волновалась,

но в целом вела себя довольно спокойно. Не обошлось тут, конечно, без

волшебной силы.

От голубого экрана Зайкины-старшие отрывались все же только по очереди.

Открыл встречу доктор Брахнамур. Рассказ его обо всех произошедших

событиях был сжатым, однако занял не меньше часа. Телевидение и радио

транслировали речь врача-гуманиста на весь мир. Едва сообщение закончилось,

вопросы посыпались грудой.

-- Ламбертина Жермонад. Телекомпания "Днем и ночью". -- Сухопарая особа

гренадерского роста нацелила на Переса де Гальероса палец длиной с небольшую

указку. -- Господин Генеральный Секретарь, у меня сразу два вопроса. Первый

-- отдав ракеты, не окажемся ли мы не защищенными перед безъядерными, но

агрессивными державами? Второй вопрос -- какой, по вашему, может стать

расстановка сил в будущем мире?

-- Ваши опасения беспочвенны, госпожа Жермонад, -- заверил старый

Перес. -- Речь идет лишь о крупных ракетах, их около семидесяти тысяч. Это

основные ядерные силы Земли. Малого вооружения остается достаточно, чтобы

сдержать любого агрессора. Так что с отлетом картоморов расстановка сил в

мире не изменится.

-- Вольдемар Нар-Заде. Газетная корпорация "Вечерний звон". --

Приземистый шатен с ястребиным носом в кожаном оранжевом пиджаке и красной

феске нервно пригладил бородку. -- Уважаемый доктор Брахнамур! Намерены ли

вы раскрыть общественности и силам полиции все, что знаете о гангстерском

синдикате? Преступники не должны уйти от возмездия!

-- Возмездие наступило, -- уверенно сообщил врач. -- Отныне помыслы

этих людей направлены к добру и справедливости. Подробности может сообщить

мой новый друг, достойный Пиччи-Нюш·

-- Джон Кузмиш Косс! Морской альманах "Кработорговля", -- плечистый

верзила в третьем ряду умело вклинился в крохотную паузу. -- Госпожа

Фантолетта! Неужели в сказочно-свободной Фантазилье все дамы так же

прекрасны, как и вы?

-- Почти все! -- фея ласково улыбнулась журналисту. Наш старый приятель

Косоголовый выглядел молодцом. Вороной парик был идеально пригнан, серый

костюм безупречен, лишь желтая гвоздика в петлице казалась чересчур уж

яркой.

-- Дело в любви и восприятии мира, -- продолжала Фантолетта. -- Для

каждого ребенка -- в начале -- все люди красивые и добрые, а самая красивая

-- мама. И это справедливо. Если нет рядом зла и гадостей, такое чувство

останется навсегда. Мир вокруг каждого из нас -- живое зеркало. Чем он

прекрасней, тем лучше мы сами. То же верно и наоборот.

-- Франсуаза Чижик. Независимый журнал для женщин "Одинокая гармонь".

-- Хорошенькая толстушка строго глядела на Алену. -- Скажи, девочка, кто дал

тебе в руки автомат и научил стрелять? Может, у вашего папы так принято?

Лиза мысленно обозвала корреспондентку мымрой. Она уже хотела вскочить

и как следует ответить на явно провокационный вопрос, но удержал Федя.

-- Ты, Лизок, не суйся, -- зашептал ей в ухо домовой. -- Кого спросили,

тому и отвечать. Так у них положено, язви их в гипотенузу·

Алена встала, моргая.

-- Автоматы я в кино видела, -- сообщила она, -- дома у нас их нет. А

этот я придумала, потому что за Лизу боялась. Чтобы был игрушечный, но

защитный. Я спросила, мне разрешили. Вы не злитесь, тетя Франсуаза, все

будет хорошо. И к вам с Дени папа вернется, и больше драться не будет, и

пить·

Франсуаза Чижик пошла пятнами, приподнялась и хлопнулась в обморок.

Аленка, потоптавшись на месте, неуверенно села.

-- Откуда я про эту тетеньку узнала? -- громким шепотом спросила она у

Пиччи. -- Ты помог? Только честно?

-- Клянусь, не я! -- искренне ответил Печенюшкин. -- Это ты сама. Ну,

Алена· -- вздохнул он, -- принесет ли тебе счастье этот дар?.. Ладно, в

обиду не дадим·

Замешательство улеглось как-то само собой. Незадачливая журналистка

пришла в себя через несколько секунд и тихо, бочком, выбралась из зала. А

вопросы продолжались вновь, и не было им конца.

Особенно терзали картоморов. Даже Глазок, наиболее спокойный и

красноречивый, выдохся все же, охрип и, махнув двухцветной ладонью, заявил,

что с него на сегодня хватит.

Лучше всех держался Клубень. Чиновник службы безопасности, он был

специально обучен говорить долго и ни о чем, так что потом забывался и сам

вопрос. Единственное он заявил твердо: численность картоморов, базы,

уязвимые места останутся пока тайной для большинства людей. Нет уверенности,

что фанатики, узнав эти сведения, не ринутся уничтожать картоморов. В таком

случае не обойдется без жертв с обеих сторон.

Федя рисовал счастливые картины будущей дружбы людей и фантазильцев, но

всякий раз добавлял, что сам он в отпуске и без Волшебного совета ничего не

решает.

Алене вопросов больше не задавали.

Лиза рвалась к общению, но охотников что-то не находилось. И вот·