Декабря, четверг, 21.00

 

Бабушку невозможно остановить. Сегодня вечером начала гонять меня по именам и должностям папиных кабинет‑министров. Я должна, оказывается, точно знать не только как их зовут и чем они занимаются по службе, но также семейное положение, имена и возраст детей, если они есть, конечно. Всех этих детей я увижу на Рождественском балу во дворце, и мне придется с ними разговаривать. Наверное, они возненавидят меня так же, если не больше, как и племянники мистера Джанини, с которыми я встречалась в День Благодарения.

Теперь все праздники я должна буду проводить в окружении детей, которые меня ненавидят.

Но я же не виновата в том, что я принцесса. Они не имеют права так ко мне относиться, ведь я делаю все, что в моих силах, чтобы вести обычную жизнь. Я же отвергла предложения от «Космополитена», «Юма» и «Мы, девчонки». Я отклонила приглашения всех фотоагентств, не согласилась сниматься в рекламных роликах, и когда мэр Нью‑Йорка предложил мне постоять рядом, пока он будет зачитывать новогоднее поздравление жителям города, я тоже отказалась. Ну, во‑первых, во время празднования Нового года я уже буду в Дженовии, а во‑вторых, я против кампании, которую развернул наш мэр. Он хочет при помощи пестицидов уничтожить комаров, которые, возможно, приносят с берегов Западного Нила какой‑то вирус. Этот вирус заразил местную колонию крабов вдоль всего восточного побережья. Какой‑то компонент крови этих крабов используется для того, чтобы определять чистоту каждой таблетки и вакцины, производимой в Соединенных Штатах. Крабов собирают, откачивают из них треть крови, после чего выпускают обратно в море, где они очень быстро погибают, потому что ослаблены, а огромное количество пестицидов (используемых для истребления египетских комаров) добивает несчастных крабов, а вместе с ними и лобстеров, и рыбу, и китов. И прочих животных.

Короче, я хочу сказать, что никогда не стремилась быть в центре внимания.

Но бабушка выбора не оставляет.

И Себастьяно был там же. Сидел, пил что‑то из бокала и слушал, как я выдаю имя за именем. Бабушка изготовила настоящую картотеку – на карточке фотография министра и вся необходимая информация. Прямо как календарики с бейсболистами.

Бабушку позвали к телефону, звонил ее старинный приятель – генерал, а Себастьяно начал расспрашивать меня об одежде, и особенно о том, что носят мои подруги и я сама в обычные дни. Что я думаю о вельветовых брюках‑стрейч? А как мне понравится кожаный фиолетовый топ? Юбка, с подола которой свисают цепочки?

Я ответила, что все это здорово подойдет для Хэллоуина или какого‑то костюмированного бала, а на каждый день я предпочитаю что‑нибудь попроще, и желательно из хлопка. Себастьяно явно огорчился. Тогда я стала описывать, во что одеваются мои подруги, а он выхватил блокнот и исписал кучу страниц. Семейное это, что ли, у нас, таскать с собой все время блокноты и записывать что ни попадя?

Бабушка закончила наконец телефонный разговор и вернулась к нам. Я проинформировала ее, используя всю свою дипломатию, что, последние три месяца моего обучения на настоящую принцессу дали ощутимые результаты – я чувствую себя более чем подготовленной к приближающемуся представлению меня народу Дженовии, потому не вижу настоятельной необходимости заниматься еще и на следующей неделе; к тому же у меня будет ПЯТЬ зачетов, к которым надо готовиться.

Бабушка чуть не взорвалась.

– С чего ты взяла, что академическое обучение важнее уроков королевского этикета? А, твой отец подсказал тебе! Так ему тоже еще необходимо учиться, учиться и учиться. Он не понимает, что манеры не менее важны, чем образование.

– Бабушка, – говорю я, – образование мне необходимо, чтобы в будущем как следует управлять Дженовией.

Особенно если я собираюсь превратить дворец в огромный приют для животных. Этого я сделать не смогу, пока бабушка жива, поэтому пока нечего ей об этом и сообщать… Да и вообще, не стоит ей об этом рассказывать. Еще расстроится.

В комнату вошел папа. Он искал медаль Дженовийских воздушных сил, потому что собирался на какой‑то официальный прием в посольстве.

Я сказала ему, что на следующей неделе у меня зачеты, и мне будет некогда приезжать сюда на уроки королевского этикета.

– Да, конечно, – сразу согласился папа.

Бабушка попробовала было возражать, но он сказал:

– Если она не сдаст зачеты, тебе же, мама, будет хуже. А если Миа до сих пор не усвоила твоих уроков, то одна неделя ничего не решит.

Бабушка поджала губы и не произнесла больше ни звука.