Анаксимен

«Послушай же, чему я учу. Все есть воздух. Сгущаясь и уплотняясь, он становится водой и землей, а разрежаясь и разжижаясь, он становится эфиром и огнем; возвратившись же к своей собственной природе, он, разрядившийся же и сгустившийся, изменяется»[5].

Пифагор

 

«…на вопрос Леонта, флиунтского тирана, кто он такой, Пифагор ответил: «Философ», что значит «любомудр». Жизнь, говорил он, подобна игрищам: иные приходят на них состязаться, иные торговать, а самые счастливые — смотреть; так и в жизни иные, подобные рабам, рождаются жадными до славы и наживы, между тем как философы — до единой только истины»[6].

 

«Философию философией [любомудрием], а себя философом [любомудром] впервые стал называть Пифагор, когда спорил в Сикионе с Леонтом, тираном Сикиона или Флиунта …; мудрецом же, по его словам, может быть только Бог, а не человек. Ибо преждевременно было бы философию называть «мудростью», а упражняющегося в ней —«мудрецом», как если бы он изострил уже свой дух до предела; а философ ["любомудр"]— это просто тот, кто испытывает влечение к мудрости»[7].

 

Пифагор говорит, что есть пять телесных фигур, которые называются также математическими: из куба, [учит он], возникла земля, из пирамиды — огонь, из октаэдра — воздух, из икосаэдра — вода, из додекаэдра — сфера Вселенной (т. е. эфир)[8].

 

Пифагор научился у египтян священному слову, геометрическим теоремам и учению о числах[9].

 

Самосец Пифагор, сын Мнесарха, первый назвавший философию этим именем, [признает] началами числа и заключающиеся в них соразмерности, которые он называет также гармониями, элементы же, называемые геометрическими, [он считает] состоящими из тех и других [начал][10].

 

Так называемые пифагорейцы, занявшись математическими науками, впервые двинули их вперед и, воспитавшись на них, стали считать их начала началами всех вещей[11].

 

вещи состоят из чисел[12].

 

…числа занимали первое место во всей природе, элементы чисел они предположили элементами всех вещей и всю Вселенную [признали] гармонией и числом[13].

 

…число принимается за начало и в качестве материи для вещей, и в качестве [выражения для] их состояний и свойств, а элементами числа они считают чет и нечет, из коих первый является неопределенным, а второй определенным; единое состоит у них из того и другого, оно является и четным, и нечетным; число [образуется] из единого, а [различные] числа, как было сказано, — это вся Вселенная[14].

 

Другие из этих же мыслителей принимают десять начал, идущих [каждый раз] в одном ряду — предел и беспредельное, нечет и чет, единое и множество, правое и левое, мужское и женское, покоящееся и движущееся, прямое и кривое, свет и тьму, хорошее и дурное, четырехугольное и разностороннее...[15].

 

…учение, что от движения [светил] возникает гармония, так как-де [от этого] происходят гармонические звуки[16].

 

Сократ

 

Я знаю только то, что я ничего не знаю, но многие не знают даже этого!

 

Высшая мудрость — различать добро и зло.

 

Существует лишь одно добро — знание. Существует лишь одно зло — невежество.

 

Чем меньше у меня желаний, тем ближе я к богам.

 

В каждом человеке есть солнце. Только дайте ему светить.

 

Мы живём не для того, чтобы есть, а едим для того, чтобы жить.

Платон

Платон, опираясь на мысль Пифагора, даёт такое замечательное определение: философия – это уподобление Богу в меру человеческих сил.

 

Платон определяет философию как «познание сущего» или «вечного и непреходящего».

 

«Философия – это подготовка к смерти»[17].

 

«Те, кто подлинно предан философии, заняты на самом деле только одним - умиранием и смертью»[18].

 

«Человек должен постигать общие понятия, складывающиеся из многих чувственных восприятий, но сводимые разумом воедино. А это есть припоминание того, что некогда видела наша душа, когда она сопутствовала богу, свысока смотрела на то, что мы теперь называем бытием, и, поднявшись, заглядывала в подлинное бытие. Поэтому, по справедливости, окрыляется только разум философа, память которого по мере сил всегда обращена к тому, в чем и сам бог проявляет свою божественность»[19].

 

 

Вечные и непреходящие начала мира (подлинное бытие)

 

«Представляется мне, что для начала должно разграничить вот какие две вещи: что есть вечное, не имеющее возникновения бытие и что есть вечно возникающее, но никогда не сущее. То, что постигается с помощью размышления и объяснения, очевидно, и есть вечно тождественное бытие; а то, что подвластно мнению и неразумному ощущению, возникает и гибнет, но никогда не существует на самом деле. Однако все возникающее должно иметь какую-то причину для своего возникновения, ибо возникнуть без причины совершенно невозможно»[20].

 

«Теперь же нам следует мысленно обособить три рода: то, что рождается, то, внутри чего совершается рождение, и то, по образцу чего возрастает рождающееся. Воспринимающее начало можно уподобить матери, образец — отцу, а промежуточную природу — ребенку»[21].