Что, я не подавал надежд?

Нет… всё потому что ты подавал слишком много надежд, и у тебя был слишком большой потенциал, - сказала Наталья горько усмехнувшись.

Что ты хочешь сказать?

Из-за того, что твои действия полностью отделены от эмоций - на такое у обычных наёмников уходит годы работы. У тебя это было с самого рождения. Ничего себе - талант.

- …

Но эй, необязательно выбирать себе профессию основываясь лишь на врождённых талантах. Чувства и убеждения человека стоят прежде талантов; именно они определяют, какой будет жизнь человека. Если люди ставят установку «Что нужно сделать» перед «Что я хочу сделать» и действуют, руководствуясь лишь этими правилами, тогда они уже не люди, а машины, которые далеки от человеческой жизни.

Слова учителя, который наблюдал за его взрослением, глубоко поразили его, словно ледяной холод.

Я, ну… я думал, что ты очень холодный человек.

Что, ты только сейчас это понял? Разве это не так? Я хоть раз давала тебе поблажки?

Да, ты всегда была строга, даже безжалостна.

Так делает отец, чтобы воспитать в своём сыне дисциплину.

Наталья ненадолго замолчала, затем она вздохнула.

Однако я несу долю ответственности за то, что лишила тебя отца. Как бы это сказать… я не пыталась тебя таким образом оттолкнуть. Я могу обучить тебя лишь выживанию.

Во всём остальном я бесполезна – добавила она, подшучивая над собой.

Ты хотела стать моим отцом?

Не путай мужчин с женщинами, грубиян. По крайней мере, тебе следует звать меня матерью.

Точно. Прости.

Хотя голос Киритцугу был спокоен, его лицо демонстрировало, самый что ни на есть, шок. Так как они общались по радиосвязи, они не видели лиц друг друга. Поэтому Наталья не могла знать об истинных чувствах Киритцугу.

Возможно, поэтому состояние Киритцугу оставалось для Натальи тайной.

Я очень долго была одна в этой кровавой бане. Так долго, что почти забыла, что одинока. Поэтому… ну. Ха-ха. Всё это было почти весело. Вместе, словно семья.

- Я тоже…

Какой смысл в том, чтобы говорить об этом сейчас? Киритцугу задал себе этот вопрос, продолжая говорить.

Я тоже… думал о тебе как о своей матери. Я чувствовал, что я не один, и я был счастлив.

Эй, Киритцугу. Мы не хотим чувствовать себя неловко, когда встретимся в следующий раз, так что хватит об этом.

Сейчас озадаченность Наталье просто явно звучала в её голосе. Похоже, она до сих пор не привыкла к таким вещам как «смущение».

Ах, становится всё хуже. Через двадцать минут мне приземляться. Я не хочу совершить ошибку в такой важный момент, из-за того, что я вспомнила что-то смешное.

Прости.

Киритцугу извинился.

Наталье не нужно было принимать решение об экстренной посадке. Ей также не доведётся встретиться с Киритцугу ещё раз.

Только Киритцугу это знал.

Наталья могла выжить, только если бы перебила всех упырей. Единственным способом разобраться с авиалайнером полным упырей, было утопить его в Атлантическом Океане. Операция по уничтожению «Мастера Демонических Пчёл» будет стоить жизни всех пассажиров, экипажа и Натальи Камински – Киритцугу был готов к такому исходу. Но Киритцугу знал, что его учитель определенно проявит свои отточенные способности в самый последний момент. Наталья, кредо которой было «выжить любой ценой», могла предотвратить крушение самолёта, чтобы спасти свою жизнь. Киритцугу также это учёл – и это будет самый ужасный результат.

Наталья, для которой её жизнь была выше всего остального, должна была выбрать такой исход, не колеблясь и секунды.

Посадить пассажирский самолёт с 300 упырями, и выпустить эту голодную толпу в аэропорт… она определённо так сделает, если у неё не останется другого выхода. Именно потому, что Киритцугу её слишком хорошо знал, он подготовился к ситуации, вероятность наступления которой была 10000 к 1. Для того чтобы предотвратить распространение катастрофы нельзя было чтобы A300 сел.

Однако непоколебимая истина была в том, что это отразиться на благополучии Натальи.

Поколесив по Нью-Йорку около часа, Киритцугу приобрёл пусковую установку с ракетой земля-воздух на чёрном рынке. Сейчас, Киритцугу плыл на моторной лодке в море, ожидая, когда покажется самолёт Натальи. Гигантскому самолету нужно было сделать круг, перед тем как сесть в Международном Аэропорту Нью-Йорка. На данной позиции Киритцугу мог попасть по самолёту из своей пусковой установки.