Студопедия — Раздел XVIII. 11 страница
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Раздел XVIII. 11 страница






- Нет. Я хочу дойти туда, дойти хоть куда-нибудь.

- Привал, - повторил он и, взяв ее за руку, потянул к обочине дороги. Энджи состроила гримаску, но села рядом с ним, осторожно вытянув перед собой правую ногу.

- А у тебя большая пушка, - заметила она. Теперь стало жарко - слишком жарко для парки. Надев портупею прямо на голое тело, Тернер накинул поверх нее спецовку с оторванными рукавами, полы спецовки развевались по ветру.

- Почему у нее такой странный ствол, как голова у кобры?

- Это прицел, устройство для ведения ночного боя. - Он наклонился, чтобы осмотреть ее колено. Колено быстро распухало. - Не знаю, сколько еще ты пройдешь с такой ногой, - сказал он.

- Тебе много приходится драться по ночам? С оружием?

- Нет.

- Тогда я, наверное, не понимаю, чем ты занимаешься.

Он поднял на нее взгляд.

- Я сам не всегда это понимаю, во всяком случае - в последнее время. Я ждал твоего отца. Он хотел сменить компанию, поработать на других людей. Эти люди наняли меня и еще нескольких человек помочь ему выпутаться из его прежнего контракта.

- Но из этого контракта нет выхода, - сказала Энджи. - Во всяком случае, легального.

- Вот именно. - Развязал узел, снял тапочку. - Легального.

- Ага, так вот чем ты зарабатываешь на жизнь?

- Да. - Под тапочкой носка у нее не было, колено распухало все сильнее. - Ты растянула связку.

- А что тогда с остальными? У тебя ведь были еще люди там, в тех развалинах? Кто-то стрелял, и эти взрывы...

- Трудно сказать, кто стрелял, - сказал он, - но осветительные ракеты были не наши. Может, боевиков из службы безопасности "Мааса", которые следовали за тобой. Как ты думаешь, ты ушла чисто?

- Я все сделала так, как мне велел Крис, - сказала она. - Крис - это мой отец.

- Знаю. Пожалуй, остаток пути придется тебя нести.

- Но все-таки как насчет твоих друзей?

- Каких друзей?

- Там, в Аризоне.

- Ах да. Ну, - он отер со лба пот тыльной стороной ладони, - ничего не могу тебе сказать. По правде говоря, сам не знаю, что с ними сталось.

И увидел перед собой ослепительно белое небо, зарево, свет ярче солнечного. А самолет сказал, что никакого электромагнитного излучения не было...

Первая модифицированная собака Руди выследила их через четверть часа после того, как они снова двинулись в путь: Энджи у Тернера за спиной - локти у него на плечах, худые коленки зажаты под мышками, пальцы сцеплены замком у него перед грудиной. От нее пахло, как от ребенка из дорогого предместья, какой-то смутный намек на мыло или шампунь на травах. Тут он спросил себя, а чем должно пахнуть от него самого. У Руди, кажется, был душ...

- О черт, а это еще что? - Девочка выпрямилась у него на спине, указывая куда-то в сторону.

С высокой каменной насыпи у поворота дороги на них глядел тощий серый пес. Его узкая голова пряталась под черным колпаком с выступами сенсоров. Собака тяжело дышала, высунув язык, и медленно поводила головой из стороны в сторону.

- Все в порядке, - сказал Тернер. - Сторожевой пес. Моего друга.

Дом разросся, выпустив побеги пристроек под мастерские, но Руди так и не удосужился перекрасить облупившиеся доски первоначальной постройки. Пока Тернера не было, Руди обвел двор прямоугольником проволочной ограды. Туго натянутая сетка отделяла от внешнего мира двор и коллекцию машин, но, подойдя поближе, Тернер увидел, что ворота стоят нараспашку, а петли потерялись в ржавчине и сиянии утра. Впрочем, Тернер лучше других знал, что настоящие линии защиты прячутся где-то еще. Он тащился по подъездной дорожке, а за ним трусили четыре модифицированные собаки. Голова Энджи безвольно покачивалась у него на плече, но руки оставались по-прежнему замкнуты на его шее.

Руди ждал их на передней веранде в старых белых шортах и флотской футболке, из единственного ее кармана торчало по меньшей мере девять различных авторучек. Завидев их, он приветственно поднял зеленую банку голландского пива. За его спиной из кухни показалась блондинка в линялой рубашке цвета хаки с каким-то хромированным шпателем в руках. Ее короткие волосы были зачесаны назад и вверх - это почему-то напомнило Тернеру о враче-кореянке в трейлере "Хосаки", о том, как горел этот трейлер, об Уэббер, о белом небе... Он покачнулся, уже здесь, на гравиевой подъездной дорожке Руди - ноги широко расставлены, чтобы удержать девочку, голая грудь в дорожках пота по пыли из аризонской пустыни, - и посмотрел на Руди и его блондинку.

- У нас готов для вас завтрак, - сказал Руди. - Когда вы объявились на экранах собак, мы решили, что вы, наверное, проголодались. - Его тон был тщательно уклончивым.

Девочка застонала.

- Это хорошо, - сказал Тернер. - У нее колено отказало, Руди. Хорошо бы посмотреть его прямо сейчас. А потом мне еще нужно кое о чем с тобой поговорить.

- Я бы сказал, несколько молода для тебя. - Руди снова приложился к пиву.

- Отстань, Руди, - вмешалась стоявшая рядом с ним женщина. - Ты что, не видишь, что ей больно? Несите ее в дом, - сказала она Тернеру и исчезла в дверях кухни.

- А ты изменился, - не переставая пялиться на него, сказал Руди, и Тернер понял, что тот пьян. - Все тот же, но другой.

- Время идет, - отозвался Тернер, поднимаясь по деревянным ступеням.

- Над твоим лицом кто-то поработал или как?

- Реконструкция. Им пришлось собирать его по данным медицинского досье. - Он преодолел ступеньки: каждое движение прошивало поясницу резкой болью.

- Неплохо, - сказал Руди и рыгнул. - Еще чуть-чуть, и я бы ничего не заметил.

Он был ниже Тернера и явно толстел, но у них были одни и те же русые волосы, почти одинаковые черты лица.

Тернер остановился на лестнице, когда их глаза оказались на одном уровне:

- Ты, как прежде, занимаешься всем понемножку, Руди? Мне нужно просканировать этого ребенка. И мне нужно еще кое-что.

- Ну, - протянул его брат, - посмотрим, что можно сделать. Может, попробовать эхо-зонд? Она имеет к тебе какое-то отношение?

- Да. Там, в беличьем лесу, реактивный самолет, но он неплохо спрятан.

- О Господи... - вздохнул Руди. - Ну что же, заноси ее...

Годы, которые провел здесь Руди, лишили дом почти всего, что мог помнить Тернер, и почему-то он испытывал к Руди смутную благодарность за это. Он смотрел, как блондинка разбивает яйца в стальную миску, темно-желтые, натуральные желтки - Руди держал собственных кур.

- Меня зовут Салли, - сказала женщина, взбивая яйца вилкой.

- Тернер.

- И он тоже никак иначе тебя не называет, - сказала она. - Впрочем, он редко когда о тебе говорит.

- Мы не так уж часто виделись все эти годы. Может, стоит подняться наверх и помочь ему?

- Сиди. С Руди твоя маленькая девочка будет в полном порядке. У него хорошие руки.

- Даже когда он на взводе?

- На полувзводе. Ну, он же не собирается оперировать, просто поставит дермы и перевяжет колено. - Она наломала маисовых лепешек на черную сковородку прямо в шипящее масло и сверху вылила яйца. - Что случилось с вашими глазами, Тернер? У вас и у нее... - Она помешивала смесь хромированным шпателем, выдавливая понемногу в сковородку сальсу из пластмассового тюбика.

- Ускорение. Пришлось взлетать в спешке.

- Она при этом повредила колено?

- Может быть. Не знаю.

- Теперь тебя ищут? Или ищут ее? - Она достала тарелки из шкафчика над раковиной. Дешевое пластиковое покрытие на дверцах вызвало у Тернера внезапный приступ ностальгии - загорелые кисти блондинки он принял вдруг за руки матери...

- Вероятно, - сказал он. - Я не знаю, в чем дело. Пока не знаю.

- Поешь. - Переложила смесь на белую тарелку, порылась в поисках вилки. - Руди до смерти боится таких людей. Ну, знаешь, таких, кто способен сесть тебе на хвост.

Взять тарелку, вилку. От яичницы поднимается пар.

- И я тоже.

- Я тут нашла кое-какую одежду, - голос Салли перекрыл шум душа, - ее оставил приятель Руди. Должна тебе подойти...

Душ работал под действием силы тяжести: дождевая вода из резервуара на крыше, толстый белый фильтрационный блок встроен в трубу над головкой душа. Высунув голову между двух затуманенных паром пластиковых листов, Тернер прищурился на Салли.

- Спасибо.

- Девочка без сознания, - сказала она. - Ру-ди думает, это шок и усталость к тому же. Но он говорит, что остальные показатели у нее в порядке, так что вполне можно провести сканирование прямо сейчас. - И она вышла из комнаты, забрав с собой армейские штаны Тернера и спецовку Оукея.

- Да что же это такое? - спросил Руди, протягивая ему смятый рулон серебристой распечатки.

- Не знаю, что и думать, - рассеянно отозвался Тернер, оглядывая белую комнату в поисках Энджи. - Где она?

- Спит. Салли за ней присмотрит.

Повернувшись, Руди прошелся взад-вперед по комнате - Тернер вспомнил, что когда-то здесь была гостиная. Руди начал отключать свои консоли - крохотные огоньки гасли один за другим.

- Сам не знаю, дружище. Не знаю, и все. Что это, что-то вроде рака?

Тернер двинулся вслед за ним в дальний конец комнаты, мимо верстака, где под пылезащитным кожухом ждал микроманипулятор. Мимо пыльных прямоугольных глаз на полке с древними мониторами; у одного из них разбит экран.

- У нее это расползлось по всему мозгу, - продолжал Руди, - будто опутало его длинными цепочками. Никогда не видел ничего подобного. Просто ни на что не похоже.

- Что ты знаешь о биочипах, Руди?

Руди хмыкнул. Он казался теперь совсем трезвым, но каким-то взбудораженным. Все проводил рукой по волосам.

- Так я и подумал. Это как бы... Не имплантант. Прививка.

- Для чего она?

- Для чего? Господи. Да кто, черт побери, знает? Кто это с ней такое сотворил? Тот, на кого ты работаешь?

- Думаю, ее отец.

- О Боже, - Руди вытер рукой рот. - На сканерах это дает такую же тень, как раковая опухоль, а показатели жизненного уровня у нее вполне в норме. Какая она обычно?

- Не знаю, - он пожал плечами. - Ребенок.

- Ничего себе ребенок, - взорвался Руди. - Я просто потрясен, что она вообще может ходить. - Открыв маленький лабораторный морозильник, он извлек оттуда бутылку "Московской". - Из бутылки пить будешь? - спросил он.

- Может, попозже.

Руди вздохнул, поглядел на бутылку, потом вернул ее в морозильник.

- Так чего же ты хочешь? Ты что же, думаешь, что за такой диковиной, какая в головке у этой маленькой девочки, никто не начнет вскоре охотится? Если уже не начали.

- Начали, - ответил Тернер. - И я не знаю, известно ли им, что она здесь.

- Это пока. - Руди вытер ладони о грязные белые шорты. - Но ведь скоро узнают, да? Тернер кивнул.

- Так куда ты собираешься?

- В Муравейник.

- Почему туда?

- Потому что там у меня деньги. Четыре кредитные линии на разные имена и никакой возможности проследить их до меня. Потому что у меня там много других связей, которыми я, возможно, смогу воспользоваться. И потом, Муравейник - это всегда прикрытие. Слишком много копошится муравьев, понимаешь?

- Идет, - сказал Руди. - Когда?

- Ты так беспокоишься - хочешь, чтобы мы убрались сейчас же?

- Нет. Я хочу сказать, я не знаю, что и думать. Это все так интересно, ну... то, что в головке у твоей приятельницы. У меня есть один знакомый в Атланте, который мог бы дать мне на время анализатор функций, карту мозга, один к одному. Подключив к ней приборы, я мог бы начать разбираться, что к чему... Может, это чего-нибудь стоит...

- Конечно. Если знаешь, кому продать.

- А тебе разве не любопытно? Я хочу сказать, что она, черт побери, такое? Ты ее вытащил из какой-то военной лаборатории, так? - Руди снова открыл белую дверцу холодильника. Вытащил бутылку водки, откупорил ее и сделал солидный глоток.

Тернер взял бутылку, наклонил, выцедил ледяную жидкость сквозь зубы. Потом глотнул и поморщился.

- Эта лаборатория принадлежит корпорации. Крупной. Предполагалось, что я вывезу ее отца, но тот прислал вместо себя ее. Потом кто-то взорвал весь полигон, выглядело это как недоразвитый ядерный взрыв. Мы едва вырвались. Вот пока и все. - Он протянул Руди бутылку. - Останься трезвым, Руди. Ради меня. Когда ты напуган, ты слишком много пьешь.

Руди глядел на него во все глаза, не обращая внимания на бутылку.

- Аризона, - повторил он. - Так это же было в новостях. Мексика до сих пор скандалит. Но это был не ядерный взрыв. Они послали туда экспертов, там теперь все просто кишит следователями. Никакого ядерного взрыва.

- А что это было?

- Они считают, электромагнитная пушка. Предполагают, кто-то установил сверхскоростное орудие в гондоле грузового дирижабля и взорвал к чертям собачьим развалины заброшенного городка. Установлено, что там поблизости был какой-то дирижабль, но пока никто его не нашел. Можно настроить электромагнитную пушку так, чтобы она в момент выстрела разнесла себя в плазменную пыль. А роль снаряда при таких-то скоростях могло сыграть, в сущности, все что угодно. Скажем, полтора центнера льда вполне сойдут. - Он взял бутылку и поставил ее рядом с собой на стойку. - Вся земля в округе принадлежит "Маасу", "Маас Биолабс", так? Он тоже был в новостях, этот "Маас". Полное сотрудничество с различными властями. Готов поспорить. Так что, по-моему, это само за себя говорит о том, откуда взялась твоя малышка.

- Конечно. Но никак не объясняет, кто использовал электромагнитную пушку. Или почему.

Руди пожал плечами. - Вам лучше пойти взглянуть на это, зала от двери Салли.

Поздно вечером Тернер и Салли сидели на веранде. Девочка провалилась наконец в нечто, что энцефалограф Руди определил как сон. Сам Руди удалился в одну из мастерских, скорее всего, со своей бутылкой водки. Вокруг побегов жимолости, увившей скрепленные цепью ворота, кружили светлячки. Тернер сообразил, что если, сидя там, где он сейчас сидит - на качелях, подвешенных на деревянной веранде, - закрыть глаза, то увидишь яблоню, которой больше нет. С дерева когда-то свисала древняя автомобильная шина на куске серебристо-серой пеньковой веревки. И там тоже кружатся светлячки, и пятки Руди вырывают твердые комья черной земли, когда он отталкивается, чтобы вознестись вверх по высокой дуге качелей... ноги болтаются в воздухе... а Тернер лежит на спине в траве и смотрит на звезды...

- Голоса, - сказала Салли, женщина Руди, из поскрипывающего ротангового кресла-качалки, ее сигарета - как красный глаз в темноте. - Говорит на разные голоса.

- Что-что?

- Именно это делает твоя малышка, там, наверху. Ты хоть немного знаешь французский?

- Плохо. Только с "лексиконом".

- Некоторые ее слова показались мне французскими. - Красный уголек на мгновение превратился в короткий росчерк - это Салли стряхнула пепел. - Когда я была маленькой, мой старик брал меня однажды на тот стадион, и я видела свидетельства и как через людей говорят духи. Меня это тогда испугало. Сегодня, когда она заговорила, меня это, пожалуй, напугало еще больше.

- Руди записал на магнитофон последние фразы, да?

- Да. А знаешь, дела у Руди в последнее время не очень-то хороши. В основном поэтому я и перебралась сюда, обратно. Я сказала ему, что уйду, если только он не возьмет себя в руки. Но потом стало совсем плохо, так что недели две назад я вернулась. Я почти уже готова была уехать снова, когда объявились вы. - Уголек сигареты описал дугу через перила и упал на покрывающий двор гравий.

- Пьет?

- Пьет и вечно варит себе какую-то дрянь в лаборатории. Знаешь, этот человек знает понемногу почти что обо всем. У него еще полно друзей по всей округе. Я слышала, как они рассказывают истории о том, как вы с ним были детьми. До того, как ты уехал.

- Ему тоже надо было уехать, - сказал он.

- Он ненавидит город, - сказала она. - Говорит, все равно все приходит по сетям, так что - зачем самому куда-то ехать?

- Я уехал потому, что здесь никогда ничего не случалось. Руди всегда мог найти, чем заняться. Он все еще это может, судя по тому, как все тут выглядит.

- Вам не следовало терять связь. Он хотел, чтобы ты был здесь, когда умирала ваша мать.

- Я был в Берлине. Не мог бросить начатое.

- Наверное, не мог. Меня тут тоже тогда не было. Я приехала позже. Хорошее было лето. Руди тогда вытащил меня из одного долбаного клуба в Мемфисе. Ввалился туда однажды вечером с ордой местных ребят, а на следующий день я проснулась уже здесь, сама не знаю почему. Разве что он был мил со мной - в те дни, - и забавен, и дал моей голове шанс сбавить обороты. Он научил меня готовить, - Салли рассмеялась. - Мне здесь нравилось, если не считать того, что я до смерти боялась этих чертовых кур на заднем дворе.

Тут она встала и потянулась. Скрипнуло старое кресло. Тернер осознал близость длинных загорелых ног, запах и летний жар ее тела... так близко от его лица.

Она положила руки ему на плечи. Его глаза оказались вровень с полоской коричневого живота над висящими на бедрах шортами, мягкая тень пупка. Он вспомнил Эллисон в белой гулкой комнате, и ему захотелось прижаться к темной коже лицом, ощутить вкус всего... Ему показалось, она слегка качнулась, но он не был в этом уверен.

- Тернер, - сказала она, - иногда тут с ним - как будто ты совсем одна...

Поэтому он встал - зазвенели старые цепочки качелей, болты надежно ввинчены в потолок веранды, болты, которые ввернул его отец лет сорок, наверное, назад, - и поцеловал в приоткрытые губы, разомкнутые полуночным разговором, и светлячками, и подводными ключами к памяти, так что, когда его ладони скользнули к теплу ее спины под белой футболкой, ему почудилось, что люди приходят в его жизнь не бусинами, нанизанными на жесткий проводок последовательности, а порциями квантов, - и Салли он знает так же хорошо, как знает Руди, или Эллисон, или Конроя, как знает девочку, которая была дочерью Митчелла.

- Эй, - прошептала она, высвобождая рот, - теперь ты пойдешь наверх.

18.ИМЕНА МЕРТВЫХ

Ален позвонил ровно в пять - борясь с тошнотой от его жадности, Марли подтвердила, что затребованная им сумма готова. Адрес она тщательно списала с экрана на обратную сторону карточки, взятой со стола Пикара в галерее "Роберте". Десять минут спустя вернулась с работы Андреа, и Марли была рада, что подруга не присутствовала при этом разговоре.

Она смотрела, как Андреа подпирает оконную раму потрепанным кирпичом в синем переплете - второй том "Краткого Оксфордского словаря английского языка", шестое издание. Андреа приспособила на каменном карнизе за окном фанерную полку, достаточно широкую, чтобы там уместилась маленькая жаровня-хибачи, которую она обычно хранила под раковиной. Сейчас Андреа аккуратно раскладывала на решетке черные кубики угля.

- У меня был сегодня разговор о твоем работодателе, - объявила она, устанавливая хибачи на полку и поджигая зеленоватую запальную пасту электрозажигалкой от плиты. - Из Ниццы приехал наш академик. Он сперва изумился, с чего бы это я заинтересовалась Йозефом Виреком, но поскольку он ко всему прочему еще и озабоченный старый козел, был более чем рад поговорить.

Марли подошла посмотреть, как чуть видные язычки пламени лижут угли.

- Он все пытался свернуть на Тессье-Эшпулов, - продолжала Андреа, - и на Хьюза. Хьюз жил с середины по конец двадцатого века, американец. О нем целая глава в монографии, он вроде как прото-Вирек. Я и не знала, что Тессье-Эшпулы начали распадаться...

Она вернулась к столу и вытащила из пакета шесть больших тигровых креветок.

- Они франко-австралийцы? Помнится, я видела документальный фильм. Им принадлежит какой-то крупный курорт?

- Фрисайд. Теперь, как говорит профессор, он продан. Похоже, одной из дочерей старого Эшпула каким-то образом удалось захватить единоличный контроль над всеми финансами. Она становилась все эксцентричнее, и интересы клана полетели ко всем чертям. Это за последние семь лет.

- Не понимаю, какое отношение это имеет к Виреку, - сказала Марли, глядя, как Андреа насаживает креветки на длинные бамбуковые иглы.

- Твоя догадка окажется ничуть не хуже моей. Мой профессор придерживается мнения, что и Вирек, и Тессье-Эшпулы - замечательный анахронизм, и что, наблюдая за ними, можно многое узнать об эволюции корпораций. И, в общем и целом, убедил нашего главного редактора...

- Но что он говорил о Виреке?

- Что безумие Вирека примет новую форму.

- Безумие?

- Ну, по правде говоря, он избегал этого слова. Но Хьюз явно был сумасшедшим как мартовский заяц, и старый Эшпул не лучше, а его дочь - та просто не в своем уме. Профессор говорил, что давление эволюционных процессов рано или поздно вынудит Вирека совершить какой-то "скачок". Так он и сказал. "Скачок".

- Эволюционные процессы?

- Да, - отозвалась Андреа, перенося иглы с креветками к хибачи, - он говорит о корпорациях так, как будто это какой-то новый вид животных.

После обеда они пошли гулять. Марли обнаружила, что время от времени начинает вслушиваться, озираться по сторонам в надежде ощутить на себе всевидящее око Вирекова механизма, но Андреа заполняла вечер своей обычной теплотой и здравым смыслом. Марли была благодарна за то, что можно гулять по городу, где все предметы были самими собой. В мире же Вирека... что может быть просто в мире Вирека? Она вспомнила медную дверную ручку в галерее Дюпре, не передать словами, как такая привычная, обыденная вещь изогнулась вдруг у нее в руке, затягивая ее в конструкт парка Гюль. Интересно, он всегда там - в парке архитектора Гауди, в полдень, которому нет конца? "Сеньор богат. Сеньор любит являть себя по-всякому". Она поежилась под теплым вечерним ветерком и взяла Андреа под руку.

Но самым зловещим в симстим-конструкте было на самом деле то, что он заставлял усомниться в реальности всего, что ее окружало. Скажем, витрины магазинов, мимо которых она проходит сейчас с Андреа, тоже могут обернуться плодом воображения. Кто-то из великих сказал: неотъемлемое свойство зеркал в том, что они в определенном смысле вредят душевному здоровью. Если это так, решила Марли, то конструкты вредят куда сильнее.

Андреа остановилась у киоска купить свои английские сигареты и свежий номер "Elle". Марли осталась ждать на тротуаре. Автоматически раздвигаясь, ее обтекал поток пешеходов, мимо скользили лица: студенты, бизнесмены, туристы. Кто-то из них, подумалось ей, часть Вирековой машины, а провода замкнуты на Пако. Пако - кареглазый, непринужденно-серьезный, с мускулами, перекатывающимися под шелковистой рубашкой. Пако, работающий на сеньора всю свою жизнь.

- Что случилось? У тебя такой вид, будто ты только что проглотила осу. - Андреа срывала целлофан с пачки "Силк Кат".

- Нет, - сказала Марли и поежилась. - Но мне пришло в голову, что это едва не произошло...

И по дороге домой - несмотря на болтовню Андреа, несмотря на исходившее от нее тепло - витрины одна за другой стали превращаться в шкатулки - конструкции, похожие на работы Джозефа Корнелла или этого таинственного мастера, которого разыскивал Вирек... Книги, меха, итальянская одежда располагались в них так, что наводили на мысль о геометрии томления - непонятного, не имеющего даже названия.

И проснуться, опять проснуться, уткнувшись лицом в кушетку Андреа, на плечах горбом - красное стеганое одеяло. Почувствовать запах кофе, услышать, как Андреа, собираясь на работу, напевает себе под нос какой-то токийский шлягер. Серое утро, парижский дождь.

- Нет, - сказала она Пако. - Я пойду без вас. Я предпочитаю сделать это одна.

- Но это очень большие деньги. - Он указал взглядом на итальянскую сумку, стоявшую между ними на столике кафе. - Это опасно. Вы хоть понимаете, насколько это опасно?

- Но ведь никто же не знает, что они у меня, правда? Только Ален и ваши люди. И я не сказала, что обойдусь без вашей помощи, просто мне не хочется общества.

- Что-то не так? - В уголках рта морщины, вид серьезный. - Вы чем-то расстроены?

- Я только хочу сказать, что должна побыть наедине с собой. Если хотите, вы и все остальные, кто бы они ни были, вольны идти следом. Идти следом и наблюдать. Если вы меня потеряете, что лично мне представляется маловероятным, то у вас наверняка есть адрес.

- Верно, - сказал испанец. - Но то, что вы понесете несколько миллионов новых иен одна, через Париж... - Он пожал плечами.

- И если я их потеряю, да? А что, сеньор заметит потерю? Или появится еще одна сумка, еще четыре миллиона? - Встав, Марли потянулась за ремнем.

- Естественно,. будет другая сумка, хотя собрать такую сумму наличными... для этого потребуются определенные усилия. Нет, сеньор, конечно, не "заметит" потери - в том смысле, как понимаете это вы, - а вот я подвергнусь взысканию за бессмысленную потерю и много меньшей суммы. Вам еще предстоит узнать: очень богатые люди обладают одним общим свойством - они не сорят деньгами.

- И тем не менее я пойду без вас. Не одна, но оставьте меня наедине с моими мыслями.

- С вашей интуицией.

- Да.

Если кто-то и шел за ней следом - в чем она ни минуты не сомневалась, - то эти "кто-то", как всегда, оставались совершенно невидимыми. Если на то пошло, то это Алена, скорее, оставили без наблюдения. Без сомнения, адресом, который он дал ей сегодня утром, уже занялись - вне зависимости от того, там сам виновник или нет.

Сегодня она будто обрела новые силы. Наперекор Пако она добилась своего. Эта ее сегодняшняя строптивость до некоторой степени была вызвана внезапно возникшим вчера вечером подозрением, что Пако - со всем его юмором и мужественностью, очаровательным невежеством в искусстве - ей просто подсунули. Она вспомнила, как Вирек сказал, что ему о ее жизни известно больше, чем ей самой. Что проще всего вписать в последние пустые строчки кроссворда, являющегося Марли Крушковой? Пако Эстевеса. Совершенный незнакомец. Слишком совершенный. Она улыбнулась собственному отражению в стене голубоватого зеркала, мимо которой эскалатор увозил ее к платформам метро, испытывая удовлетворение от того, как подстрижены темные волосы, насколько стильной смотрится аскетичная титановая оправа черных очков "порше", которые она купила сегодня утром. Хорошие губы, подумала она, действительно неплохой рот, и вот ей улыбается со встречного эскалатора худой парнишка в белой рубашке и черной кожаной куртке, с огр!

омной черной папкой под мышкой.

Я в Париже, подумала она. Впервые за очень долгое время одно это казалось достаточной причиной для улыбки. Сегодня я отдам отвратительному дураку, моему бывшему любовнику, четыре миллиона новых иен, а он даст мне кое-что взамен. Имя или адрес, может быть, номер телефона. Она купила билет первого класса: в вагоне будет поменьше народу, и можно будет убить время, гадая, кто из пассажиров состоит на службе у Вирека.

По данному Аленом адресу - на мрачной северной окраине - оказалась одна из двадцати бетонных высоток, вздымавшихся над равниной из того же материала. Жирный кус для спекулянтов недвижимостью середины прошлого века. Дождь шел теперь мерно и плотно, и она чувствовала себя как бы в сговоре с ним. Дождь придавал дню что-то заговорщицкое, оседая каплями на шикарную каучуковую сумку, в которой была фортуна, наконец улыбнувшаяся Алену. Как странно - кошмарный пейзаж, миллионы под мышкой, и каждый шаг приближает к тому, чтобы кипами новых иен облагодетельствовать бесконечно неверного бывшего любовника.

Когда она нажала на кнопку домофона с номером квартиры, никакого ответа не последовало. За затемненным стеклом - голый мрачный вестибюль. Одно из таких мест, где включаешь свет у входа, а потом лампы сами автоматически выключаются - как правило, еще до прихода лифта, - оставляя тебя ждать в усталом воздухе и запахе дезинфекции.

Она снова позвонила.

- Ален?

Ничего.

Толкнула дверь. Не заперто. В вестибюле пусто. Мертвый глаз беспризорной телекамеры смотрит на нее сквозь пленку пыли. С бетонной равнины за спиной сочится водянистый полуденный свет. Цокот каблучков по коричневой плитке, когда она шла к лифтам. Нажала кнопку "22". Послышался гулкий удар, металлический стон, и один из лифтов начал опускаться. Пластмассовые указатели над дверьми остались неосвещенными. Кабина прибыла со вздохом и высоким слабеющим воем.

- Мон шер Ален, как низко ты пал в этом мире. Этот дом - полное дерьмо, правда, правда.

Когда створки дверей, скользнув в стороны, открылись в темноту кабины, Марли нащупала под итальянской сумкой Пако клапан собственной брюссельской сумочки. Нашла плоский фонарик, который всегда носила при себе с первой своей прогулки по Парижу. На зеленой жестяной ручке фонарика выгравирована торговая марка в виде львиной головы. "Гора Чудес". В парижских лифтах можно вляпаться во что угодно, начиная от рук грабителя и кончая дымящейся кучкой свежего собачьего кала...

Слабый луч выхватывает серебристые кабели, масляные и сияющие, мягко покачивающиеся в пустой шахте. Носок правого сапога уже на несколько сантиметров вышел за стертый стальной обод плитки, на которой стоит левый. Рука автоматически с ужасом дергает луч вниз: двумя этажами ниже видна пыльная и замусоренная крыша кабины. За те несколько секунд, пока луч нащупывал лифт, Марли успела разглядеть невероятное количество деталей. Подумала о крохотной подводной лодке, нырнувшей в морскую бездну, о хилом лучике, скользящем по вековым отложениям на дне: мягкий покров древней пушистой плесени, засохшее и серое нечто, бывшее когда-то презервативом, яркие зайчики света отскакивают от мятых кусков стальной фольги, хрупкий желтоватый цилиндр и белый поршень диабетического шприца... Она так вцепилась в дверь, что заболели суставы пальцев. Медленно, очень медленно перенесла вес назад, подальше от колодца. Еще шаг, и Марли щелчком выключила свет.







Дата добавления: 2015-10-15; просмотров: 234. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Кардиналистский и ординалистский подходы Кардиналистский (количественный подход) к анализу полезности основан на представлении о возможности измерения различных благ в условных единицах полезности...

Обзор компонентов Multisim Компоненты – это основа любой схемы, это все элементы, из которых она состоит. Multisim оперирует с двумя категориями...

Композиция из абстрактных геометрических фигур Данная композиция состоит из линий, штриховки, абстрактных геометрических форм...

Важнейшие способы обработки и анализа рядов динамики Не во всех случаях эмпирические данные рядов динамики позволяют определить тенденцию изменения явления во времени...

Типовые примеры и методы их решения. Пример 2.5.1. На вклад начисляются сложные проценты: а) ежегодно; б) ежеквартально; в) ежемесячно Пример 2.5.1. На вклад начисляются сложные проценты: а) ежегодно; б) ежеквартально; в) ежемесячно. Какова должна быть годовая номинальная процентная ставка...

Выработка навыка зеркального письма (динамический стереотип) Цель работы: Проследить особенности образования любого навыка (динамического стереотипа) на примере выработки навыка зеркального письма...

Словарная работа в детском саду Словарная работа в детском саду — это планомерное расширение активного словаря детей за счет незнакомых или трудных слов, которое идет одновременно с ознакомлением с окружающей действительностью, воспитанием правильного отношения к окружающему...

Уравнение волны. Уравнение плоской гармонической волны. Волновое уравнение. Уравнение сферической волны Уравнением упругой волны называют функцию , которая определяет смещение любой частицы среды с координатами относительно своего положения равновесия в произвольный момент времени t...

Медицинская документация родильного дома Учетные формы родильного дома № 111/у Индивидуальная карта беременной и родильницы № 113/у Обменная карта родильного дома...

Основные разделы работы участкового врача-педиатра Ведущей фигурой в организации внебольничной помощи детям является участковый врач-педиатр детской городской поликлиники...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.014 сек.) русская версия | украинская версия