Блюда из птицы 22 страница

Грей: Что будет делать Америка, если Немцы потопят океанский лайнер с Американскими пассажирами на борту?

Хаус: Я думаю, Соединенные Штаты охватит пламя негодования и одного этого будет достаточно, чтобы привести нас к войне (7).

7 мая 1915 г. в Ла-Манше, после того как Лузитания сбавила ход, чтобы дождаться подхода Английского эскортного судна - Juno, которое должно было сопровождать ее в Английский порт, она была потоплена немецкой подводной лодкой. Первый Лорд Адмиралтейства Уинстон Черчилль отдал приказ о возвращении Джуно в порт и Лузитания осталась одна в проливе. Поскольку Черчилль знал о присутствии поблизости трех немецких подводных лодок, есть основания полагать, что он запланировал потопление Лузитании, и это произошло. При этом погиб 1201 человек.

Colin Simpson - автор книги “Лузитания”, назвал это потопление «самым отвратительным актом преднамеренного убийства, когда-либо совершавшимся на море» (8).

Но одного этого оказалось недостаточно, чтобы позволить Президенту Вильсону объявить войну правительству Германии, и заговорщики сменили тактику. Им пришлось применить другие средства, чтобы втянуть Американский народ в войну, поскольку “пламя негодования” не охватило Соединенные Штаты, как было ими задумано.

Помощник Государственного Секретаря Robert Lansing официально заявил: «Мы должны воспитывать общественность постепенно - увлекать ее все дальше до того момента, пока у нее самой не появится желание вступить в войну» (9).

После потопления Лузитании было проведено два расследования: одно Английским правительством в июне 1915 г., а другое - Американским правительством в 1918 г. М-р Симпсон писал, что «Оба комплекта архивных документов... содержат недостаточную информацию. Между двумя этими комплектами имеются существенные фактические расхождения и во многих случаях трудно поверить, что документы имеют отношение к одному и тому же судну» (10).

Но оба расследования пришли к одному выводу: Лузитанию потопили торпеды, а не взорвавшиеся боеприпасы потому, что на судне их не было. Теперь появилось официальное прикрытие.

Но существовали и критики этих расследований. Прежде всего, это книга Колина Симпсона, который при ее написании произвел все необходимые изыскания на основе подлинных материалов обоих расследований.

В рецензии Лос-Анжелес Таймс на эту книгу содержится вывод: «”Лузитания” яснее ясного доказывает, что Британское правительство потворствовало потоплению пассажирского судна, рассчитывая обманом вовлечь Америку в Первую мировую войну. Немцы, чья торпеда поразила лайнер, были невольными соучастниками или жертвами плана, вероятно, состряпанного Уинстоном Черчиллем» (11).

В 1916 г. Президент Вильсон добивался своего переизбрания. Он проводил кампанию под лозунгом “держаться в стороне от Войны”, напоминая этим о своем первом пребывании в должности с 1912 по 1916 г.

Но за кулисами Вильсон тайно готовил вступление Америки в войну, в основном через интриги своего главного советника - Полковника Эдварда Мэнделла Хауса. Хаус уже связал Америку обязательством участвовать в войне: «Меморандум Хауса-Грея... торжественно обещал Американское вмешательство на стороне Союзников, если Германия немедленно не сядет за стол мирных переговоров. Это соглашение было одобрено Вильсоном за восемь месяцев до выборов 1916 г.» (12).

Но настоящая причина войны постепенно становилась явной. 27 мая появилось одно из первых откровений, когда Президент Вильсон предложил, выступая перед Лигой по Укреплению Мира, создать Лигу Наций. Вильсон доказывал, что все, в чем нуждается мир для предотвращения рецидива подобной войны - это мировое правительство.

Кое-кто был недоволен медлительностью вступления Америки в войну. К ним относился Франклин Рузвельт, который:

В самом начале 1917 г. (перед официальным объявлением войны правительством Соединенных Штатов) постоянно конфликтовал, по одним и тем же спорным вопросам, со своим начальником - Военно-Морским Министром Joseph Daniels.

Для Дэниелса, противившегося каждому шагу, который мог ввергнуть Соединенные Штаты в войну, эти четыре месяца (Январь-Апрель) 1917 г. были “агонией Гефсимана”.

Он возражал против конвоев (намеренная отправка Американских судов в зону военных действий в надежде, что они будут потоплены Германским Флотом). Он был против вооружения торговых судов (тем самым намеренно провоцируя Германский Флот считать эти суда военными кораблями).

Рузвельт одобрял и то, и другое.

А когда разрешение Конгресса на вооружение торговых судов было подвергнуто обструкции, Рузвельт был раздражен тем, что Вильсон не использовал немедленно свою исполнительную власть для вооружения (судов). Он обедал в Клубе Метрополитен с группой Республиканских “ястребов” (Рузвельт был Демократом). Там были Теодор Рузвельт, Генерал Вуд, Дж. П. Морган и Elihu Root (один из основателей СМО).

Главной темой обсуждения было, согласно дневнику Рузвельта, «как направить Администрацию на прямой путь защиты порядка».

Это являлось эвфемизмом агрессивной политики в открытом море, которая «... выльется в инциденты и вовлечение Соединенных Штатов в войну» (13).

Рузвельтовская подначка, очевидно, сработала и 2 апреля 1917 г. Президент Вильсон обратился к Конгрессу с просьбой об Объявлении Войны: 6 апреля просьба была удовлетворена. Теперь Соединенные Штаты воевали, чтобы “покончить со всеми войнами” и “спасти мир для демократии”.

Война шла своим ужасным путем, унося человеческие жизни, и закончилась 11 ноября 1918 г.

Вот что написал о целях войны и об основных намерениях Хауса историк Walter Mills: «Единственным оправданием Полковника в подготовке такого кровопролития своих соотечественников была его надежда создать новый мировой порядок (мировое правительство) безопасности и мира...» (14).

Версальский Договор, выработанный представителями всех сторон, севших за стол переговоров, являлся официальным договором, окончившим войну.

На заседаниях присутствовало несколько примечательных личностей. В составе Британской делегации был Британский экономист Джон Мейнард Кейнс, а Американские банковские круги представлял Поль Варбург - Председатель Федерального Резерва. Представителем Германского правительства был его брат Макс - глава Германской банковской фирмы M.M. Warburg and Company (Гамбург, Германия), который «... не только заботился о Немецких финансах, но и был руководителем Немецкой шпионской сети» (15).

Договор был написан, чтобы положить конец войне, однако один из делегатов конференции - Английский Лорд Curzon, Британский Министр Иностранных Дел, ясно видел его действительную цель и заявил: «Это - не мир; это - лишь передышка на двадцать лет». Лорд Керзон считал, что условия Договора подготавливали арену для второй мировой войны, и он верно предсказал год ее начала: 1939.

Лорд Керзон был воистину пророком: он точно указал год, когда должна была начаться Вторая мировая война!

Один из пунктов Договора требовал от Германского правительства выплаты огромных военных репараций странам-победительницам. И один этот пункт принес Немецкому народу больше бед, чем любой другой, и ускорил наступление трех событий:

1. “Гиперинфляции” Немецкой марки с 1920 по 1923 гг;

2. Уничтожения среднего класса в Германии; и

3. Приведения к власти человека, могущего остановить инфляцию: диктатора, подобного Адольфу Гитлеру.

Этот пункт был написан Джоном Фостером Даллесом - одним из основателей Совета по Международным Отношениям, а впоследствии Государственным Секретарем у Президента Дуайта Эйзенхауера.

Даже Джон Мейнард Кейнс выразил свои опасения по поводу Договора. Он писал: «Мир - бесчеловечен и невыполним, и не может принести с собой ничего, кроме несчастья» (16).

Помимо написания Версальского Договора, страны-победительницы также выработали Устав Лиги Наций, который был подписан 10 января 1920 г.; от имени Американского правительства его подписал Президент Вильсон. Вильсон привез Устав в Америку и обратился к Сенату с просьбой ратифицировать его. Сенат же, памятуя совет Джорджа Вашингтона избегать втягивания в иностранные дела и выражая взгляды Американского народа, не желавшего входить в Лигу, отказался от ратификации. Президенту Вильсону это удовольствия не доставило, поскольку он видел себя, как тут же подметил Сенатор Henry Cabot Lodge: «... будущим Президентом мира» (17).

Теперь ясно, что Вильсон намеревался возглавить мировое правительство, для установления которого велась война, и очень тяжело переживал, когда Устав не был ратифицирован. Вообразите разочарование человека, который подошел так близко к тому, чтобы стать самым первым Президентом Мира, только для того, чтобы лишиться этого из-за действий Сената Соединенных Штатов. Представьте чувство невероятного могущества, которое должен был испытывать Вильсон, думая, что станет самой первой в истории человечества личностью, правящей миром. Иные пробовали и терпели поражение, а Вильсон был уверен, что добьется успеха.

Но Американский народ, выражая свое недовольство через Сенат, не позволит ему этого.

Однако не все были так разочарованы. «Вкратце, война обеспечила богатейшим семьям беспримерную возможность хапать (непомерные прибыли) за счет общества, и они, без всяких исключений, использовали все, что могли. Конечно, богатые семьи хотели, чтобы война была выиграна, но они позаботились о том, чтобы победа дорого стоила простым налогоплательщикам. Они не проливали слез по поводу экономики правительства... до тех пор, пока общественное богатство находилось в их распоряжении» (18).

Одним из подобных семейств, собравших непомерные прибыли, являлись «Рокфеллеры, которым очень не терпелось, чтобы Соединенные Штаты вступили в Первую мировую войну, (и которые) сделали на этом конфликте значительно больше 200.000.000 долларов» (19).

А поддержка Лиги Наций продолжалась. Масонская Ложа Великий Восток Франции советовала своим членам: «Долгом всеобщего Масонства является оказание полной поддержки Лиги Наций...» (20).

Как и следовало ожидать, во время Президентских выборов 1920 г. Лига Наций стала главным предметом обсуждения.

Республиканский кандидат Уоррен Г. Гардинг официально заявлял, что он выступает против Лиги Наций и дальнейших попыток ратифицировать Устав: «Детальное обсуждение Устава Лиги, задуманного под мировое сверхправительство, ничего не даст. В существующей Лиге Наций, мировом правлении со сверхполномочиями, этой Республике нет места».

На предварительных Республиканских выборах противником Гардинга выступал Генерал Леонард Вуд - один из Республиканских “ястребов”, «... за которым стояла могущественная группа богатых людей, желавшая военного в Белом Доме».

Американский народ, вновь демонстрируя свое неодобрение Лиги, проголосовал за Гардинга, выразив тем самым свое недоверие и тревогу. На выборах 1916 г. Гардинг обошел своих противников с большим перевесом, чем Президент Вильсон, который “удерживал нас от войны”. Вильсон набрал только 52% голосов, а Гардинг - 64%.

Гардинг был сторонником Уильяма Говарда Тафта - Президента, выступавшего против банкиров и их Закона о Федеральном Резерве. После своего избрания Гардинг назначил Harry M. Daugherty, руководившего избирательной кампанией Тафта, своим Министром Юстиции.

Однако его другие правительственные назначения были уже не столь разумны, ибо он необъяснимым образом окружил себя людьми, представляющими нефтяную промышленность. Например:

Государственным Секретарем был Charles Evans Hughes - юрист Сэндард Ойл;

Министром Финансов был Andrew Mellon - владелец Галф Ойл;

Министром Почт был Will Hays - юрист Sinclair Oil; и

Министром Внутренних Дел был Albert Fall - ставленник нефтяников.

 

Причиной падения Президента Гардинга было суждено стать именно м-ру Фолзу, поскольку впоследствии он принял взятку от Harry Sinclair за аренду топливных резервов ВМС в Teapot Dome, штат Вайоминг.

Многие считают, что этот скандал имел целью дискредитировать администрацию Гардинга, чтобы попытаться отстранить его от должности по двум очень важным причинам:

1. Гардинг последовательно выступал против Лиги Наций, а все еще существовала возможность, что ее сторонники смогут убедить Соединенные Штаты присоединиться к ней, поскольку Лига пережила первоначальный отказ Сената ратифицировать устав.

2. Министр Юстиции Доэрти преследовал нефтяные тресты, используя анти-трестовские законы Шермана.

Эта деятельность не нравилась нефтяным кругам, которые организовали ТипотДомский скандал. Но, к несчастью, Гардинг не дожил, чтобы увидеть последствия искусственно вызванного скандала, поскольку 2 августа 1923 г., до того, как эта история улеглась, он умер. (Находятся люди, считающие, что кое-кто не мог ждать, когда ТипотДомский скандал отстранит Президента Гардинга, и что он был отравлен.)

Однако нефтяные круги позволили событиям разыграться до конца, в качестве предупреждения будущим Президентам Соединенных Штатов не выступать против их интересов.

В основном предупреждение было учтено. Немногие решились состязаться с истинными правителями Соединенных Штатов.

Цитированные источники:

1. Bulletin, The Committee to Restore the Constitution, (Fort Collins, Colorado: November, 1978), p.1.

2. Illustrated Sunday Herald, February 8, 1920.

3. Arhtur M. Schlesinger, Jr., The Coming of the New Deal, (Boston: Hougton Miffin, 1958).

4. Charles Callan Tansill, America Goes to War, (Boston: Little, Brown, 1938).

5. Colin Simpson, The Lusitania, (New York: Ballantine Books, 1972), p.59.

6. Colin Simpson, The Lusitania, p.89.

7. Colin Simpson, The Lusitania, p.134.

8. Colin Simpson, The Lusitania, p.6.

9. Gary Allen, “Deadly Lies”, American Opinion, (May, 1976), p.33.

10. Colin Simpson, The Lusitania, pp.3-4.

11. Colin Simpson, The Lusitania, p. i.

12. Harry M. Daugherty, The Harding Tragedy, p. xxxvi.

13. Joseph Lash, Roosevelt and Churchill, p.429.

14. William P. Hoar, “World War I”, American Opinion, (January, 1976), p.91.

15. Gary Allen, “Federal Reserve”, American Opinion, (April, 1970), p.53.

16. William P. Hoar, “The Treaty”, American Opinion, (February, 1976), p.35.

17. William P. Hoar, “The Treaty”, p.41.

18. Ferdinand Lundberg, America’s 60 Families, p.201.

19. William Hoffman, David, p.51.

20. Nesta Webster, Surrender of an Empire, p.59.

Глава 24. ВТОРАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА.

Именно в обществе Thule надо искать истоки вдохновения Нацизма.

Вторая мировая война началась в 1919 г., когда Адольф Гитлер вступил в тайное общество, именовавшееся Обществом Туле. Именно в этой группе он обрел искаженные убеждения, которые впоследствии должны были привести его к руководству правительством Германии.

В Обществе Туле: «... солнце играло первичную роль... как священный символ Арийцев, в противопоставлении... луне, почитавшейся Семитскими народами. Фюрер видел в Еврейском народе, с его черными волосами и смуглым цветом кожи, темную сторону человеческого рода, тогда как белокурые и голубоглазые Арийцы составляли его светлую часть... Гитлер взял на себя истребление нечистых элементов материального мира» (1).

Помимо поклонения солнцу (или свету), Общество Туле также практиковало поклонение Сатане: «Внутренний круг Общества Туле состоял из одних Сатанистов, занимавшихся Черной Магией» (2).

Общество не являлось группой рабочих, поскольку имело в своем составе: «... судей, полицейских чиновников, адвокатов, юристов, профессоров и преподавателей университетов, выходцев из аристократических семей, ведущих промышленников, хирургов, врачей, ученых, наряду с множеством богатых и влиятельных буржуа...» (3).

Члены Общества Туле и стали фундаментом Нацистской Партии: «... Комитет и сорок самых первых членов новой Немецкой Рабочей Партии вышли из самого мощного оккультного общества Германии - Общества Туле» (4).

Одним из основателей обеих групп - Нацистской Партии и Общества Туле был Dietrich Eckart: «Убежденный Сатанист, величайший знаток искусств и обрядов Черной Магии и центральная фигура в могущественном и разветвленном круге оккультистов - Группе Туле. (Он был) одним из семи основателей Нацистской Партии...»

Экарт считался человеком, посвятившим Гитлера в тайны Сатанинского культа. Ему приписывают слова, сказанные на смертном одре: “Следуйте за Гитлером. Он будет плясать, но только под мою мелодию! Я посвятил его в “Тайное Учение”, открыл ему центры видения и дал средства общения с Силами. Не скорбите обо мне: я оказал влияние на историю большее, чем любой из немцев.”

Но не одно лишь Общество Туле оказало Гитлеру поддержку, необходимую, чтобы стать руководителем правительства Германии. Существовали и иные источники силы Гитлера. Walter Langer - известный психоаналитик, предложил собственное объяснение легкого восхождения Гитлера к власти. В книге The Mind of Adolf Hitler (Ум Адольфа Гитлера) Лангер писал, что по его теории, Гитлер сам был на четверть Еврей и внук Ротшильда. Лангер утверждал: «В изучении фамильного дерева Гитлера существует большая путаница. Отец Адольфа - Alois Hitler, был незаконным сыном Maria Anna Schicklgruber. Принято полагать, что отцом Алоиза являлся Johann Georg Hiedler...

Алоиз, тем не менее, не был признан по закону и носил фамилию матери до сорока лет, пока не сменил ее на фамилию Гитлер.

Ряд примечательных событий, предшествовавших рождению Гитлера, дает богатую пищу для предположений.

Кое-кто сильно сомневается в том, что Иоганн Георг Хидлер был отцом Алоиза. Например, Thyssen и Koehler утверждают, что Канцлер Dolfuss (Канцлер Австрии) приказал Австрийской полиции провести тщательное расследование в отношении семьи Гитлера. В результате этого расследования был подготовлен секретный документ, который доказывал, что Мария Анна Шикльгрубер забеременела, проживая в Вене.

В то время она работала служанкой в доме барона Ротшильда. Как только в семье барона обнаружили ее беременность, она была отправлена домой в Spital, где и родился Алоиз» (5).

В послесловии к книге Лангера Robert G.L. Waite добавляет следующее замечание: «Но даже тогда, когда Лангер ошибается и его догадки неправильны, он нередко стоит на верном пути.»

Обратим внимание на его намек, что дед Гитлера мог быть Евреем. Нет никаких оснований верить маловероятной истории, изложенной информатором Лангера, о том, что бабка Гитлера - Мария Анна Шикльгрубер, сорокалетняя крестьянка из сельского Waldvietral в Австрии, состояла в Вене в интимной связи с бароном Ротшильдом.

Но Гитлер, обеспокоенный тем, что его могут шантажировать Еврейским дедом приказал своему личному юристу - Hans Frank, исследовать родословную родителей.

Франк выполнил приказ и доложил Фюреру, что его бабка забеременела в Граце, работая домашней прислугой у Еврейской семьи.

Подобные факты являются предметом спора - и этот спор длится очень долго.

Моментом первостепенного психологического и исторического значения является не то, был ли на самом деле дед Гитлера Евреем, но то, верил ли сам Гитлер, что это могло быть так.

«Он верил в это, и данный факт сформировал как его личность, так и его государственную политику» (6).

Возможно, что Гитлер обнаружил свое Еврейское происхождение и свое отношение к Ротшильдам и, сознавая их огромную власть создавать или уничтожать Европейские правительства, восстановил связь с семьей. Это отчасти объяснит ту огромную поддержку, которую он получил от международного банковского содружества, тесно переплетенного с семьей Ротшильдов, по мере того, как он поднимался к власти.

Тем не менее, очевидно одно. Гитлер начал Вторую мировую войну со вступления в Австрию. Строятся предположения, что он двинулся в эту страну по двум причинам. Во-первых, он хотел заставить замолчать Дольфуса, который, по мнению Гитлера, знал, что последний является потомком Ротшильдов; во-вторых, он хотел убрать все следы своего происхождения из Австрийских документов.

Но основным источником силы Гитлера был химический картель, названный I.G. Farben (название является сокращением полного наименования: Interessen Gemeinschaft Farben). Важность поддержки Социалистического движения со стороны ИГ Фарбен подчеркивалась в книге об этом картеле, утверждавшей: «... без огромных производственных мощностей ИГ, его далеко идущих исследований, разнообразного технического опыта и всеобъемлющей концентрации экономической мощи, Германия не была бы в состоянии начать свою агрессивную войну в сентябре 1939 г.» (7).

Однако и у ИГ Фарбен был малоизвестный источник громадной экономической мощи: Уолл Стрит, США. «Без капиталов, предоставленных Уолл Стритом, не существовало бы прежде всего ИГ Фарбен и, почти наверняка, Адольфа Гитлера и Второй мировой войны» (8).

ИГ Фарбен возник в 1924 г., когда Американский банкир Charles Dawes организовал ряд иностранных займов, достигавших в целом 800 миллионов долларов, для слияния гигантских химических и стальных объединений в картели, одним из которых был ИГ Фарбен. Профессор Кэрролл Квигли определяет план Дауэса: «В значительной степени произведение Дж. П. Моргана» (9).

Три Уолл Стритовских дома - Dillon, Read & Co.; Harris, Forbes & Co.; и National City распоряжались тремя четвертями займов, использованных для создания этих картелей (10).

Значение ИГ Фарбен для планов Нацистской Партии Германии можно показать на примере продукции, которую выпускала дочерняя компания ИГ. Так, ее смертельный газ под названием Zyklon B применялся уничтожителями в Auschwitz, Bitterfeld, Walfen, Hoechst, Agfa, Ludwigshafen и Buchenwald. (ИГ Фарбен, являясь химической компанией еще до объединения с другими компаниями в картель, производила также газообразный хлор, применявшийся во время Первой мировой войны.) Американская помощь ИГ Фарбен продолжалась: в 1928 г. Генри Форд объединил свои немецкие активы с активами ИГ (11).

Но особое значение для военных усилий Адольфа Гитлера ИГ приобрел с применением процесса, известного как гидрогенизация и разработанного химическим картелем ИГ Фарбен - получение бензина из угля. У Германии не было возможностей производить природный бензин и это являлось одной из основных причин ее поражения в Первой мировой войне. Немецкий ученый открыл процесс превращения угля (Германия обладала большими запасами угля) в бензин в 1909 г., но технология не была отработана из-за войны. В августе 1927 г. Стэндард Ойл дала согласие на осуществление совместной программы исследований и разработок процесса гидрогенизации для переработки нефти, необходимой Германии в подготовке Второй мировой войны (12).

И, наконец, 9 ноября 1929 г. обе гигантские компании подписали картельное соглашение, преследовавшее две цели:

Во-первых, картельное соглашение предоставляло Стэндард Ойл половину всех прав на процесс гидрогенизации во всех странах мира, за исключением Германии; и

Во-вторых, обе стороны согласились: «... никогда не конкурировать друг с другом в области химии и нефтепродуктов. В будущем, если Стэндард Ойл пожелает вступить в обширную область промышленных химических продуктов и лекарств, она сможет сделать это только как партнер Фарбен.

Фарбен, в свою очередь, согласился никогда не вторгаться в область нефтепереработки, кроме как в совместном предприятии со Стэндард» (13).

По словам чиновника Стэндард Ойл: «ИГ собирается оставаться в стороне от нефтяного бизнеса, а мы намерены держаться в стороне от химического» (14).

Это картельное соглашение было чрезвычайно важно для военных усилий, поскольку к концу войны около семидесяти пяти процентов всего топлива Германия производила из угля (15).

Но еще более значительным был тот факт, что эти заводы не являлись объектами бомбардировочных налетов Союзников и, к концу войны, от двадцати пяти до тридцати перерабатывающих заводов продолжали работать с повреждениями производственных мощностей около 15% (16).

Стэндард Ойл также занялась переработкой. Действительно, William Dodd, посол США в Германии, примерно в 1936 г. записал в своем дневнике о предвоенных годах: «Стэндард Ойл Компани из Нью Йорка, материнская компания Vacuum (Oil Company), затратила 10.000.000 марок в Германии на разведку запасов нефти и (на) строительство большого перерабатывающего завода близ Гамбургского порта» (17).

Тем временем, в далекой Америке шла подготовка к Президентским выборам. Президент Герберт Гувер, член Совета по международным отношениям, добивался переизбрания в 1932 г. К нему обратился “Henry Harriman, Президент того органа (Торговой Палаты Соединенных Штатов, который) настаивал, чтобы я согласился поддержать эти предложения (Закон о восстановлении национальной промышленности, среди других - NRA (National Recovery Act - Закон о национальном восстановлении, прим. перев.) и при этом сообщил, что м-р Рузвельт уже дал согласие. Я пытался объяснить, что подобные вещи представляли собой чистый фашизм; что это простая переделка “корпоративного государства” Муссолини и не дал согласия ни на одно их них. Он сообщил мне, что из-за моей позиции деловой мир будет поддерживать деньгами и влиянием Рузвельта» (18).

Позднее, в 1940 г. Гувер косвенно объяснил, почему он отказался от поддержки Американского делового сообщества. Он видел неустранимые проблемы, связанные с правительственным контролем над деловым миром:

В каждом отдельном случае перед приходом тоталитарного правительства существовал период господства экономических планировщиков.

У каждой такой страны была эпоха правления мечтателей, которые верили, что они могут спланировать и ускорить экономическую жизнь народа.

Они верили, что существовал способ исправить злоупотребления или справиться с чрезвычайными обстоятельствами в системе свободного предпринимательства.

Они возвеличивали государство как инструмент для решения всех экономических проблем. Эти люди считали себя либералами. Однако они же считали, что могли иметь экономическую диктатуру через бюрократию и, в то же время, сохранить свободу слова, должное правосудие и свободное правление.

Их можно назвать тоталитарными либералами.

Прямо или косвенно они расчетливо управляли кредитом, ценами, продукцией промышленности, фермером и рабочим.

Они проводили девальвацию, субсидировали, проводили дефляцию. Они управляли частным бизнесом при помощи правительственной конкуренции, предписаниями и налогами. Каждую неудачу они встречали требованиями все большей и большей власти и контроля...

Потом приходит хроническая безработица и безумные расходы правительства, силящегося поддержать безработных.

Долги правительства растут и, в конце концов, доверие к нему подорвано.

А затем следует полная смена власти, назовут ли ее Фашизмом, Социализмом или Коммунизмом.

Однако, невзирая на отказ Гувера поддержать цели “большого бизнеса”, в ходе президентской избирательной кампании Рузвельта 1932 г. Президент Гувер последовательно подвергался нападкам за свою мнимую связь с международными банкирами и свое потворство запросам большого бизнеса. Распространен исторический образ ФДР (Франклина Делано Рузвельта. - Прим. перев.) как президента, борющегося за “маленького человека”, человека с улицы, в гуще безработицы и финансовой депрессии, вызванной биржевыми дельцами “большого бизнеса” в союзе с Уолл Стритом. «Рузвельт был созданием Уолл Стрита (и) неотъемлемой частью Нью-Йоркского банковского братства...» (19).

Стратегия президентской кампании 1932 г. была предельно проста: “большой бизнес” хотел Рузвельта, но проводил его как кандидата - “противника большого бизнеса”.

Гувер был “противником большого бизнеса”, но средства массовой информации убедили Американский народ, что Гувер являлся “сторонником большого бизнеса”.

Результат был предсказуем. Рузвельт нанес поражение Президенту Гуверу. Теперь он мог начать свою акцию, то, что он назвал “Новым Курсом” (New Deal), к Фашистскому государству. Один наблюдатель, Уитэкер Чэмберс, оставивший Американскую Коммунистическую Партию, дал такую оценку “Новому Курсу”: «(Это) было подлинной революцией, глубочайшей целью которой была не простая реформа внутри существующих традиций, но коренное изменение общественных и, в первую очередь, властных отношений внутри страны» (20).

Приблизительно в это время начала воплощаться неслыханная схема, касающаяся президентства в Соединенных Штатах. С июля 1932 г. по ноябрь 1933 г. включительно хорошо известного и популярного военного, генерал-майора морской пехоты США Smedley Butler: «... богатые заговорщики упрашивали возглавить путч (революцию) в Соединенных Штатах для свержения правительства и установления Американской Фашистской диктатуры» (21).

Батлера соблазнили примкнуть к заговору при помощи «... величайшей взятки, когда-либо предлагавшейся Американцу - возможностью стать первым диктатором Соединенных Штатов.» С этими предложениями к нему обратились три джентльмена: Grayson Mallet-Provost Murphy, директор Гэрэнти Траст - банка Дж. П. Моргана; Robert S. Clark, банкир, унаследовавший крупное состояние от основателя Singer Sewing Machine Company; и John W. Davis, кандидат от Демократов 1924 г. и главный юрист “Дж. П. Морган и Компания”. Их план состоял в том, чтобы: «... захватить Белый Дом с помощью частной армии (500.000 ветеранов), взять под стражу Франклина Рузвельта и избавиться от него, если он откажется служить их марионеткой в диктатуре, которую они намеревались ввести и контролировать» (22).

Заговорщики открыли Батлеру, что у них было: «...3 миллиона долларов в действующих фондах и, при надобности, они могли достать еще 300 миллионов долларов» (23).