Блюда из птицы 23 страница

Почему заговорщики выбрали генерала Батлера является загадкой, поскольку Батлер правильно понимал свою роль как генерала морской пехоты. Он официально заявлял: «Война в значительной степени являлась вопросом денег. Банкиры ссужали деньги иностранным государствам и когда те не могли выплатить долг, Президент посылал морскую пехоту, чтобы получить его.»

Батлер не упоминал об этом, но его роль в вооруженных силах точно соответствовала политической игре “Баланса сил”, описанной в предыдущей главе.

Он продолжал: «Я знаю: я участвовал в одиннадцати подобных экспедициях» (24).

Утверждения Батлера, что военные фактически действовали как орган взимания долгов для крупных банкиров, были в 1934 г. подкреплены Комитетом Сената по военному имуществу, который «... подтвердил его (Батлера) подозрения, что большой бизнес - Стэндард Ойл, United Fruit, сахарный трест, большие банки - стоял за большинством военных вмешательств, которые ему приказывали осуществлять» (25).

Помимо этого, Конгресс создал Комитет McCormack-Dickstein по расследованию обвинений Батлера. Выводы этой группы подтвердили обвинения генерала Батлера: «(он) обнаружил пять существенных фактов, которые придали обоснованность свидетельству Батлера» (26).

Jules Archer, автор книги The Plot to Seize the White House (Заговор для захвата Белого Дома), посвященной обвинениям Батлера, беседовал с Джоном Дж. МакКормаком - сопредсе-дателем Комитета, и спросил о его взглядах на заговор:

Арчер: Значит, по Вашему мнению, Америка определенно могла бы получить Фашистскую власть, не прояви генерал Батлер патриотизма в разоблачении заговора?

МакКормак: Безусловно, могла бы. Народ находился в полном замешательстве, что делало страну слабой и созревшей для решительных экстремистских действий. Всеобщее разочарование могло служить причиной чего угодно (27).

Однако находятся люди, которые считают, что намерением заговорщиков было не поставить Батлера во главе правительства, а, на самом деле, использовать этот инцидент как средство, с помощью которого Рузвельт мог навязать диктатуру Американскому народу, когда Батлер поведет свою армию на Белый Дом. Это выступление, после того как Рузвельт квалифицировал бы его как “чрезвычайное положение в стране”, позволило бы ему установить полный контроль над правительством в критических обстоятельствах и Американский народ, возможно, приветствовал бы эти действия. Таким образом, по этой теории Батлер служил всего лишь оправданием для захвата полного контроля над правительственным аппаратом и его никогда не намеревались сделать новым диктатором.

План рухнул после того, как Батлер разоблачил существование заговора и, если теория справедлива, Рузвельт вынужден был довольствоваться тем, что он всего лишь Президент, а не диктатор Соединенных Штатов. Тем не менее, у Рузвельта были иные планы для фашистских Соединенных Штатов. Frances Perkins, министр труда у Рузвельта, сообщает, что: «На первое заседание кабинета после вступления Рузвельта в должность в 1933 г., финансист и советник Рузвельта Бернард Барух, вместе со своим другом, генералом Hugh Johnson, который должен был стать главой Управления национального восстановления, принесли книгу Gentile - теоретика Итальянского Фашизма, по экземпляру для каждого члена Кабинета, и мы все внимательно прочли ее» (28).

Так этот план должен был привести Американское правительство к Фашизму, или правительственному контролю над факторами производства без революции под предводительством Батлера. Было решено, что один из основных способов достижения этой цели вел через войну и были намечены планы вовлечения в нее Соединенных Штатов.

Одним из источников, подтверждающих тот факт, что эти планы готовились к осуществлению, является Jim Farley, министр почт и член Кабинета у Рузвельта. М-р Фарли писал, что на втором заседании кабинета в 1933 г.: «Новый Президент вновь обратился к возможности войны с Японией» (29).

Вероятно, Президент Рузвельт знал, что война с Японией была спланирована еще до 1933 г. По словам историка, профессора истории дипломатии в Джорджтаунском Университете, Charles C. Tansill, война с Японией планировалась еще в 1915 г.

В своей книге Pearl Harbor, Roosevelt and the Coming of the War (Пирл Харбор, Рузвельт и приближение войны), изданной D.C. Heath and Company, профессор Тэнсилл делает такое интересное наблюдение:

Политика давления на Японию предшествовала (военному министру у Рузвельта Генри) Стимсону уже пару десятилетий...

При Вудро Вильсоне против Nippon (Японии) было предпринято наступление по трем направлениям...

В январе 1915 г. Американский посол в Пекине... направил в Государственный департамент ряд донесений в таком рискованном тоне, что они помогли создать в умах Американцев навязчивую идею о Японской опасности и сделали возможную войну с Японией правдоподобной.

Не надо забывать, что Франклин Рузвельт был назначен помощником военно-морского министра у Вильсона, поэтому представляется возможным и вероятным, что он знал об этих донесениях и о планах вовлечь нас в будущую войну с Японией еще в 1915 г.

Если профессор прав, Рузвельт не имел намерения осуществить планы Президента Вильсона. Все, что требовалось, это - действие, которое могло быть использовано как повод для объявления войны Японии.

Таким поводом стало нападение на Пирл Харбор.

В действительности, Американское правительство знало об уязвимости Пирл Харбора, места “внезапного” нападения Японии, чтобы начать Вторую мировую войну. Именно в Пирл Харборе в 1932 г. ВМС Соединенных Штатов провели учения для проверки шансов на успех при нападении с моря. Они обнаружили, что Пирл Харбор был уязвим уже на расстоянии шестидесяти миль от берега. Это означало, что Япония могла начать атаку с расстояния шестидесяти миль от Пирл Харбора и не быть обнаруженной. Американские ВМС доказали это (30).

Правительство было обеспокоено не только лишь возможностью войны с Японией, оно также сознавало, что Американские капиталисты еще в начале 1930-х гг., задолго до того, как Германия стала втягиваться во Вторую мировую войну, создавали Германскую военную машину.

Уильям Додд, посол США в Германии, писал Рузвельту из Берлина:

«В настоящее время более сотни Американских корпораций имеют здесь дочерние компании или соглашения о совместной деятельности.

Дюпоны имеют своих союзников в Германии, работающих в военном бизнесе. Главный из них - ИГ Фарбен, участвующий в правительстве, ежегодно выделяет 200 тысяч марок одной пропагандистской организации, воздействующей на Американское общественное мнение.

Стэндард Ойл... направила сюда в декабре 1933 г. 2 млн. долларов и сделала 500.000 долларов за год, помогая немцам производить эрзац (заменитель) бензина (превращение угля в бензин путем гидрогенизации) для военных целей; но Стэндард Ойл не может вывезти из страны заработанное, иначе как в виде товаров.

Президент International Harvester Company сообщил мне, что их бизнес вырос здесь на 33% за год (я полагаю, производство вооружений), но они не могут ничего вывезти.

Даже наши люди, связанные с авиацией, имеют негласные договоренности с Круппами.

General Motors Company и Форд делают здесь колоссальный бизнес через свои дочерние компании и не вывозят никакой прибыли» (31).

Помимо этих Американских компаний и другие компании помогали в создании материалов, необходимых для ведения войны. Например, Интернэшнл Телефон энд Телеграф (ИТТ) приобрела весомую долю в Focke-Wolfe - производителе самолетов, а это означало: «ИТТ производила немецкие самолеты (истребители), используемые для убийства Американцев» (32).

Активы ИГ Фарбен в Америке контролировались холдинговой компанией American I.G. Farben. Членами Правления этой корпорации, среди прочих, были следующие лица: Эдзел Форд, Президент Форд Мотор Ко.; Charles E. Mitchell, Президент Рокфеллеровского National City Bank of New York; Walter Teagle, Президент Стэндард Ойл Нью Йорк; Поль Варбург, Председатель Федерального Резерва и брат Макса Варбурга, финансировавшего военные усилия Германии; и Hermann Metz, директор Bank of Manhattan, контролировавшегося Варбургами.

Интересен и разоблачителен тот исторический факт, что трое других членов Правления Америкен ИГ были привлечены к судебной ответственности и осуждены как немецкие “военные преступники” за преступления “против человечности” во время Второй мировой войны, когда они работали в Правлении ИГ Фарбен. Никто из Американцев, состоявших в одном Правлении с теми, кто был осужден, никогда не был привлечен к ответственности как “военный преступник”, хотя они участвовали в принятии тех же решений, что и немцы (33). Оказывается, очень важно, проиграет или выиграет войну ваша страна, то есть будете ли вы привлечены к ответственности как “военный преступник”.

В год 1939, когда Германия начала войну вторжением в Австрию и Польшу, Стэндард Ойл ов Нью Джерси дала взаймы ИГ Фарбен высококачественного авиационного бензина на сумму 20.000.000 долларов.

Двумя крупнейшими производителями танков в Германии были: Opel, дочерняя компания, целиком принадлежавшая Дженерал Моторс и контролируемая фирмой Дж. П. Моргана, и дочерняя компания Форд Мотор Ко (34).

Помимо этого, Alcoa и Dow Chemical передали немцам свою технологию, равно как и Bendix Aviation, основная доля акционерного капитала которой принадлежала контролируемой Дж. П. Морганом Дженерал Моторс, и которая передала характеристики автопилотов, авиационных приборов, стартеров для авиационных и дизельных двигателей (35).

Кроме прямой материальной помощи, другие “капиталистические” компании обеспечили поддержку: «В 1939 г. немецкая электротехническая промышленность была сконцентрирована в нескольких крупных корпорациях, связанных в международный картель и через владение акциями с двумя основными корпорациями США (Интернэшнл Дженерал Электрик и ИТТ)» (36).

Дальнейшая поддержка корпораций, принадлежавших или контролировавшихся Америкой, имела место непосредственно во время войны, когда их промышленные комплексы, здания и связанные с ними сооружения не служили целью бомбардировочных налетов Союзников: «Этот промышленный комплекс (Интернэшнл Дженерал Электрик и ИТТ) никогда не являлся основной целью бомбардировок во время Второй мировой войны. Электротехнические заводы - цели бомбардировок, не были связаны с фирмами США» (37).

Для примера можно привести один из заводов немецкой Дженерал Электрик, не подвергавшийся бомбардировкам - завод в Koppelsdorf, выпускавший радиолокационные приборы и антенны для бомбовых прицелов (38).

Возможно, причина того, что одни заводы бомбили, а другие - нет, в том, что, согласно Конституции США, Президент является Главнокомандующим всех вооруженных сил и, поэтому, определяет, какие цели бомбят.

Значение Американской материальной помощи военным усилиям правительства Германии выясняется, когда ставится вопрос о вероятном исходе немецких усилий: «... влиятельная часть Американского бизнеса не только сознавала природу Нацизма, но, во имя своих собственных целей, помогала Нацизму где только возможно (и выгодно), прекрасно понимая, что вероятным результатом будет война, которая затронет Европу и Соединенные Штаты» (39).

Даже идеи Гитлера об уничтожении Евреев были доступны любому наблюдателю, взявшему на себя труд проявить интерес. Сам Гитлер писал: «Я имею право уничтожить миллионы особей низших рас, которые плодятся подобно паразитам».

Более того, Гитлер заявил о своих желаниях еще в 1923 г., обстоятельно изложив свои планы, касающиеся Евреев, в своей книге Mein Kampf (Моя борьба). Тем более СС-овская газета Black Corps (Черный корпус) призывала: «Искоренение огнем и мечом, действительный и окончательный конец Еврейства» (40).

Такая материальная помощь продолжалась даже после формального начала войны. Например, уже после вторжения Германии в Австрию в марте 1938 г., к Ethyl Gasoline Corporation, пятьдесят процентов которой принадлежали Дженерал Моторс, а пятьдесят - Стэндард Ойл, обратилась ИГ Фарбен с просьбой построить в Германии заводы по производству тетраэтила, и Военное министерство США не выдвинуло возражений против этой сделки (41).

А в августе 1938 г. ИГ Фарбен “одолжила” 500 тонн тетраэтилсвинца, присадки к бензину, у Стэндард Ойл.

Позднее, после вторжения в Австрию и перед немецким вторжением в Польшу 1939 г., Германия и Россия 23 августа 1939 г. подписали пакт с секретным параграфом о разделе Польши этими двумя союзниками военного времени.

Вся эта материальная помощь и все эти тайные соглашения достигли критической точки 1 сентября 1939 г., когда Германия вторглась в Польшу в соответствии с условиями подписанного с Россией пакта. Вторая мировая война началась.

1 сентября 1939 г., когда Германия вторглась в Польшу, хранится в памяти как день начала войны. Но мало вспоминают 16 сентября 1939 г., когда Россия также вступила в Польшу. Теперь Польское государство было разделено между этими двумя союзниками военного времени.

Интересно отметить, какова была реакция основных союзных стран на две эти даты. Когда Германия вступила в западную часть Польши, Великобритания и Франция объявили Германии войну. Но когда Россия вступила в восточную Польшу, объявления войны не последовало.

Оккупировав свою часть Польши, Советы вызвали одно из самых трагических событий в истории. Они захватили в плен около 10.000 Польских офицеров, которых жестоко умертвили - большинство из них приняло смерть в Катынском лесу вблизи Русского города Смоленска. В традиционном изложении история их гибели заключалась в том, что офицеры были убиты немецкой армией, но теперь имеются веские доказательства, что это преступление совершили Русские. Остальные жертвы погрузили на баржи, которые отбуксировали в море и затопили.

Даже при всех этих усилиях Американских бизнесменов создать военную машину Германии с ведома и полного одобрения Президента Рузвельта, последний неустанно повторял, что страна будет сохранять “нейтралитет”: она останется вне войны. 1 сентября 1939 г., когда началась война, журналист спросил Рузвельта, останется ли Америка вне войны и тот ответил: «. Я полагаю, что мы сможем, и Администрация будет делать для этого все, что в ее силах» (42).

Рузвельт отреагировал на это назначением Джорджа Маршалла (члена СМО) Начальником штаба армии, сменив генерала Дугласа Макартура (не члена СМО), и других старших офицеров.

Не все верили заявлениям Рузвельта, что Америка останется нейтральной. 12 сентября 1939 г. Hans Thomsen, немецкий поверенный в делах в Вашингтоне, телеграфировал своему правительству: «... если Союзникам (Англии и Франции) будет грозить поражение, Рузвельт полон решимости вступить в войну против Германии, невзирая на сопротивление своей родной страны» (43).

Но военные усилия Германии все еще зависели от запасов нефти, а она поступала из различных источников, причем некоторые из них находились за границей. До вторжения немцев в Румынию она продавала Германии нефть. Журнал Лайф 19 февраля 1940 г. поместил фотографию погрузки Румынской нефти в железнодорожные цистерны. Надпись под фотографией, в частности, гласит: «Нефть для Германии перевозится в этих цистернах компаний American Essolube и British Shell со станции Creditul Minier около Плоешти (Румыния). Обратите внимание, что на этих цистернах стоят знаки German-American Oil Co. и German Railways, и адресованы они в Гамбург и Вупперталь (Германия). Они были присланы из Германии, чтобы ускорить отгрузку Румынской нефти» (44). Эта фотография была сделана после вторжения Германии в Австрию и Польшу, тем не менее, Американская и Британская нефтяные компании перевозят нефть для правительства Германии (на изображенных цистернах видны четкие знаки “Essolube” и “Shell”).

Нефть также поставлялась и из других источников: «... когда у немецких ВВС недоставало горючего, оно щедро поставлялось Испанскими танкерами с большого нефтеперерабатывающего завода, принадлежащего Стэндард Ойл Компании и расположенного на острове Aruba» (45). Это происходило непосредственно во время войны, однако Американские подводные лодки эти танкеры не топили (46).

И все-таки, даже при закупке нефти у не-немецких источников, главным поставщиком нефти являлся картель: «Сотрудничество ИГ Фарбен и Стэндард Ойл для производства синтетического топлива из угля обеспечило картелю ИГ Фарбен монополию на производство бензина в Германии во время Второй мировой войны. В 1945 г. чуть меньше половины высокооктанового бензина в Германии производилось непосредственно ИГ Фарбен, а большая часть оставшегося количества - ее дочерними компаниями» (47).

Поскольку война в Европе продолжалась, руководители Америки не оставляли попыток вовлечь в нее свою страну, хотя Американский народ не хотел иметь с войной ничего общего. Рузвельт - кандидат в президенты, обещал Американскому народу, что его администрация будет сохранять нейтралитет в случае его переизбрания. Не все попались на эту удочку. Так, например, генерал Хью Джонсон сказал: «Я не знаю ни одного хорошо информированного наблюдателя в Вашингтоне, который не был бы убежден, что если м-ра Рузвельта изберут (в 1940 г.), он втянет нас в войну при первом удобном случае, а если такового не представится, он его создаст» (48).

У Рузвельта были две возможности вовлечь Америку во Вторую мировую войну: Япония воевала с Китаем, а Германия вела войну с Англией, Францией и другими странами. Обе зоны военных действий давали массу возможностей вовлечь Американское правительство в войну и Рузвельт был достаточно сообразителен, чтобы ухватиться за любой из представившихся случаев.

Первую возможность предоставила ему война на Тихом океане. Как раз в августе 1940 г. Соединенные Штаты расшифровали Японский “пурпурный” код военного времени. Это дало возможность Американскому правительству прочитывать и понимать все расшифрованные Японские сообщения военного времени. Были изготовлены и повсюду разосланы машины для дешифровки Японских сообщений, но ни одну из них не прислали в Пирл Харбор.

В августе 1940 г., при внешнем сохранении нейтралитета, Рузвельт начал открыто действовать с целью вовлечения Америки в войну, когда было принято решение о переводе Национальной Гвардии в Федеральную службу на один год. Закон о выборочной службе, также на год, последовал в сентябре.

Ключевое событие к раннему вовлечению Америки в войну произошло 28 сентября 1940 г., когда Япония, Германия и Италия подписали Трехсторонний договор. Согласно этому договору, каждая из трех стран должна была ответить объявлением войны в случае, если любая из этих трех стран подвергнется нападению со стороны Союзников. Это означало, что если Япония нападет на Соединенные Штаты, а Соединенные Штаты ответят объявлением войны Японии, они автоматически окажутся в состоянии войны с двумя другими странами - Германией и Италией.

Теперь Рузвельт знал, что война с Японией означает войну с Германией. Его проблема была решена.

Он связал себя тайными соглашениями с Уинстоном Черчиллем и Английским правительством вступить в войну с Германией и понимал: «... что единственный способ, благодаря которому он может выполнить свои тайные обязательства перед Черчиллем и втянуть нас в войну, не отрекаясь открыто от своих обещаний Американскому народу держаться вне войны - это спровоцировать нападение Германии или Японии» (49).

Вначале Рузвельт обратился к Тихоокеанскому театру военных действий, зная, что если он сможет спровоцировать Японию первой напасть на Америку, Америка автоматически окажется в состоянии войны и с Германией. Он также знал, что при нападении Германии на Америку, Япония будет вынуждена объявить войну Америке. Таким образом, Рузвельт пытался побудить любую из этих стран напасть на Соединенные Штаты первой. И первый удобный случай должна была получить Япония.

В октябре 1940 г. военно-морской министр Frank Knox вызвал адмирала J.O. Richardson, командующего Американским флотом на Тихом океане. Нокс сообщил ему, что «Президент хотел, чтобы тот установил дозор на Тихом океане - заслон из Американских военных кораблей, растянутых по западной части Тихого океана таким образом, который сделает невозможным для Японии доступ к любым ее источникам снабжения: блокаду Японии для силового предотвращения использования ею любой части Тихого океана. Ричардсон выразил решительный протест. Он заявил, что это будет актом войны, а, кроме того, мы потеряем наш флот. Конечно, Рузвельт вынужден был отказаться от этого» (50).

Данный исторический эпизод ставит два достаточно интересных вопроса:

1. Почему Рузвельт, Главнокомандующий всеми вооруженными силами, включая ВМС, не отдал прямого приказания адмиралу Ричардсону сделать так, как хотел Рузвельт? Почему он предпочел использовать военно-морского министра, чтобы через него, почти в любезном тоне, попросить Ричардсона создать морской дозор?

Возможно ли, что Рузвельт решил не употреблять свою верховную власть, так как считал, что это действительно был бы акт войны, а он не хотел, чтобы его признали как изобретателя этого плана? Если бы Ричардсон согласился на предложение Нокса, а Япония напала бы на Американский военный корабль, Рузвельт мог бы прежде всего прямо обвинить адмирала в том, что тот позволил кораблю попасть под обстрел Японского флота.

Рузвельту нужен был козел отпущения, но Ричардсон отказался.

2. Почему Рузвельт не заменил адмирала тем, кто выполнил бы все в точности так, как он хотел?

Возможно, Рузвельт понял, что Ричардсон теперь знал о плане и, поскольку он его не одобрял, то был способен открыто удостоверить, что Рузвельт являлся автором идеи, согласись с ней другой адмирал.

Рузвельт не хотел рисковать своим тщательно созданным образом “голубя” в вопросе о том, следует ли Америке вступать в войну.

Важно помнить, что в ноябре 1940 г., сразу после этого эпизода, кандидат Рузвельт заявил Американскому народу:

«Я говорю вашим отцам и матерям, и я буду повторять это снова, снова и снова, ваших парней не пошлют на чужие войны».

Впоследствии Ричардсон оценил обстановку в Пирл Харборе и посчитал положение там крайне ненадежным. В течение 1940 г. он дважды посетил Рузвельта, чтобы посоветовать ему отвести флот на западное побережье Америки потому, что:

1. Корабли были недостаточно укомплектованы экипажем для ведения боевых действий.

2. Район Гавайев был слишком незащищен для подготовки Флота.

3. Противовоздушная и противолодочная оборона Флота далеко отставала от обязательных нормативов (51).

Это означало, что Американское правительство ничего не сделало для укрепления обороны Пирл Харбора против нападения с моря со времени морских учений 1932 г., обнаруживших насколько уязвим был остров.

Нежелание Ричардсона обеспечить нужный Рузвельту инцидент для вступления Соединенных Штатов в войну, и его обеспокоенность состоянием Флота привели в январе 1941 г. к его неожиданному отстранению от командования.

Joseph C. Grew, Американский посол в Токио, был одним из первых, официально обнаруживших, что Пирл Харбор является намеченной целью Японского нападения и 27 января 1941 г. он обратился в Государственный департамент Президента Рузвельта:

«Перуанский посланник сообщил моему сотруднику, что из многочисленных источников, включая Японский, он слышал, что в случае возникновения напряженной обстановки между Соединенными Штатами и Японией, Японцы намерены внезапно атаковать Пирл Харбор...» (52).

По словам Harold Ickes, министра внутренних дел у Ру-звельта, в марте 1941 г. Президент все еще рассчитывал на инцидент, который столкнет Соединенные Штаты и Германию. Он сообщил: «На обеде 24 марта он (Рузвельт) заметил, что “дело движется к развязке; вскоре Германия совершит большую ошибку”. Нельзя было сомневаться в едва скрываемом желании Президента, что мог произойти инцидент, который оправдает объявление нами войны Германии...» (53).

Рузвельт и Черчилль вместе тайно замыслили спровоцировать инцидент, позволявший Америке вступить в войну. Согласно Черчиллю:

Президент сказал, что он будет вести войну, но не объявит ее, а поведет себя все более и более вызывающе. Если немцам это придется не по вкусу, они могут напасть на Американские войска.

ВМС Соединенных Штатов брали на себя конвои в Исландию.

Президент приказал этим кораблям охранения атаковать любую обнаружившую себя немецкую подводную лодку, даже если бы она находилась в двух или трех сотнях миль от конвоя...

Все было сделано для того, чтобы ускорить “инцидент”.

«Гитлеру придется столкнуться с выбором: напасть на конвои и столкнуться с ВМС Соединенных Штатов, или уклониться, тем самым отдавая нам победу в Битве за Атлантику. Нам может потребоваться шесть или восемь недель, чтобы спровоцировать его этим трудным выбором» (54).

Но Гитлер пытался избежать конфронтации с Соединенными Штатами. «В конце июля (1941 г.) он приказал своим командирам кораблей избегать инцидентов с Соединенными Штатами, пока еще продолжается Восточная кампания (война с Россией)... Спустя месяц эти приказы все еще действовали» (55).

В апреле 1941 г. после того, как немецкий корабль Bismarck потопил Британский Hood, Черчилль даже писал Рузвельту, рекомендуя ему: «Американскому военному кораблю следует найти Prinz Eugen (корабль охранения “Бисмарка”) и вызвать его огонь на себя, “таким образом обеспечивая инцидент, за который Соединенные Штаты будут столь благодарны”, другими словами, втянуть их в войну» (56).

Гитлер не был столь благоразумен в других случаях. 22 июня 1941 г. он напал на своего “союзника” - Россию, хотя Германия и Россия подписали договор о ненападении.

Этим самым давление, направленное на вступление Соединенных Штатов в войну, весьма усилилось. 24 июня 1941 г. Рузвельт заявил Американскому народу: «Конечно, мы собираемся оказать России всю возможную помощь» (57).

Так появилась Американская программа ленд-лиза, предоставлявшая России огромные количества военных материалов, и все в кредит.

Таким образом, имея Гитлера, поглощенного войной с Россией и избегающего столкновения с Американцами в открытом море, Рузвельт вынужден был вновь обратить свое внимание на Японию в поисках инцидента, который был ему необходим.

Следующим шагом было помочь наложить запрет на поставку нефти в Японию другим странам - Английским и Голландским, чтобы втянуть их в инцидент, который дал бы возможность Соединенным Штатам вступить в войну.

Сравнительно небольшой остров, Япония не имела заслуживающей внимания нефтяной промышленности, и была вынуждена искать нефть на стороне, и это было причиной предложенного эмбарго. Полагали, что такое действие спровоцирует Японию на инцидент. Экс Президент Герберт Гувер тоже видел ухищрения, ведущие к войне, и в августе 1941 г. предупреждал свой народ: «Американский народ должен настоятельно требовать от Конгресса положить конец постепенному заталкиванию Соединенных Штатов в необъявленную войну...» (58).

Но Конгресс не прислушивался.

Точно также Президент Рузвельт не прислушивался к обвинениям Martin Dies, Председателя Комиссии Палаты представителей по Анти-Американской деятельности. К августу 1941 г. «Комиссия Диеса собрала огромное количество свидетельств, которые более чем подтверждали подозрения, испытанные нами на основании внешних проявлений: Ясно было, что Японцы готовились к вторжению в Пирл Харбор и что они располагали важнейшей военной информацией» (59).

Эти сведения поступили в распоряжение администрации Рузвельта лично от конгрессмена Диеса. А ведь, это был уже второй раз, когда Диес обратился к Рузвельту со своими данными о намерении Японии напасть на Пирл Харбор: «В начале 1941 г. в Комиссию Диеса попала стратегическая карта, которая давала ясные доказательства о намерении Японцев штурмовать Пирл Харбор. Эта стратегическая карта была подготовлена Управлением Императорской военной разведки Японии.»

Диес позвонил Государственному секретарю Cordell Hull, который доложил Президенту Рузвельту (60).

Конгрессмену Диесу было предложено не ознакамливать с документом общественность и администрация Рузвельта ничего не предприняла.

(В апреле 1964 г., когда Диес сделал эти сведения доступными для Американской общественности, то при этом сказал:

«Если кто-нибудь подвергнет сомнению правдивость и точность этих заявлений, я буду рад представить ему неопровержимые доказательства») (61).

И тогда же, в августе 1941 г., новая продукция картеля ИГ Фарбен была впервые испытана на людях. Этот продукт был назван Циклон Б, и в концентрационных лагерях предназначался для использования на Евреях и прочих.

На Тихоокеанском же театре в Японских военных сообщениях, прочитываемых в Вашингтоне, пошли вопросы к агенту в Пирл Харборе о перемещениях кораблей и, позднее, о точных характеристиках и местоположении их в бухте.

За требованием дополнительной информации о том, что происходит в Пирл Харборе, 16 октября 1941 г. в Японии последовала отставка кабинета Принца (имеется в виду Принц Коноэ. - Прим. перев.). На смену ему пришла военная администрация генерала Tojo и его кабинет. Все происшедшее осознавалось Американским правительством как решительный шаг к войне, но пока ничего не делалось, чтобы привести в готовность Пирл Харбор.

Именно в этот день Генри Стимсон, военный министр у Рузвельта, написал в своем дневнике: «... итак, мы столкнулись с тонким вопросом дипломатического фехтования, когда надо обеспечить, чтобы вина лежала на Японии и она сделала бы первый неверный шаг - явный шаг» (62).

Стимсону пришлось снова рассказать о заботах, с которыми столкнулась администрация Рузвельта, когда он давал показания одной из Комиссий, расследовавшей происшедшее в Пирл Харборе. Вот его слова: «Вопрос заключался в том, как нам следовало загнать их (Японцев) в такое положение, чтобы они сделали первый выстрел без особой опасности для нас самих» (63).