Блюда из птицы 26 страница

Позднее, 13 марта 1948 г. Президент Трумен смягчил свою позицию по отношению к подрывным элементам, когда «... издал распоряжение, предписывающее всем федеральным служащим скрывать информацию по лояльности и безопасности персонала от членов Конгресса...» (20).

Это распоряжение, очевидно, должно было чрезвычайно затруднить преследование всех подрывных и неблагонадежных элементов через правительственные каналы, и, конечно, препятствовать расследованиям ведомств, ответственных за розыск тех, кто ставит под угрозу безопасность Американского правительства.

Позднее, в 1949 г., сразу после Дня Благодарения, трое мужчин пришли в кабинет Сенатора МакКарти и... показали Сенатору стостраничное резюме подрывной деятельности Коммунистов в Соединенных Штатах, в том числе их значительное проникновение в Государственный Департамент. Документ, подготовленный под руководством J. Edgar Hoover (главы ФБР), уже был представлен в Белый Дом, Государственному Секретарю, и руководителям других заинтересованных федеральных ведомств.

В нем подробно рассказывалось о шпионских сетях, действующих в правительстве США, включавших большое число служащих Государственного Департамента, некоторые - на очень высоких постах.

Прочитав документ, Сенатор МакКарти был настолько потрясен открывшимся ему, что взял на себя обязательство что-либо предпринять в данном случае (21).

Так зародилась легенда о МакКарти.

Всего через несколько месяцев, 9 февраля 1950 г. Сенатор МакКарти “что-либо предпринял в данном случае”. Он произнес речь перед Женским Республиканским Велоклубом в графстве Огайо, Западная Виргиния, в которой сказал: «У меня на руках пятьдесят семь примеров лиц, которые оказались либо имеющими членский билет, либо безусловно верными Коммунистической Партии, но которые, несмотря ни на что, все еще помогают формировать нашу иностранную политику» (22).

Сенсационные обвинения МакКарти стали появляться во всех газетах страны.

В Солт Лейк Сити он отверг предложение назвать имена (Государственному Секретарю Dean) Acheson. В то время действовало распоряжение президента, запрещающее правительству передавать документы о лояльности служащих США кому-либо вне Исполнительной Власти, включая, конечно, и комиссии Конгресса по расследованию.

Какой прок в том, чтобы называть Ачесону имена Коммунистов и им сочувствующих, доказывал МакКарти, если нельзя получить подлинные документы, а доказательства предъявить народу.

Что мешало Государственному Секретарю просто принять список, заявив, что никто в нем не является ни Коммунистом, ни подрывным элементом, и тем самым закрыть дело (23).

11 февраля 1950 г. Сенатор МакКарти послал телеграмму Президенту Трумену, «предлагая ему представить список всех служащих Государственного Депертамента, чья благонадежность считается сомнительной, и требуя от него отменить президентское распоряжение».

Сенатор МакКарти был уверен, что картотека благонадежности Государственного Департамента докажет его правоту, но ему никогда не представлялось возможность получить к ней доступ, поскольку: «Пресс-атташе Государственного Департамента... опубликовал гневное опровержение: “Нам ничего не известно о Коммунистах в этом Департаменте, и если мы кого-нибудь обнаружим, они будут немедленно уволены”» (24).

Те, кто считал, что МакКарти дискредитировал и порочил невинных людей, теперь знают, что он очень заботился о том, чтобы не раскрыть имена людей, бывших в его списках, и: «20 февраля 1950 г., не называя имен, он передал своим коллегам (в Сенате) краткую сводку фактов на восемьдесят одного человека - пятьдесят семь были упомянуты в Велоклубе, и двадцать четыре дополнительных примера меньшей важности, где доказательства были не столь неопровержимы» (25).

Два дня спустя: «... был назначен Специальный Подкомитет Комиссии Сената по Иностранным Отношениям с поручением провести “полное и всестороннее изучение и расследование, работают ли или работали в Государственном Департаменте лица, нелояльные Соединенным Штатам”». Однако, вместо изучения обвинений МакКарти, Комитет занялся самим МакКарти. Председатель Комитета Millard Tydings задал тон расследованию, похвалившись: «Дайте мне три дня публичных слушаний, и МакКарти больше никогда не сунется в Сенат» (26).

В Соединенных Штатах стали подниматься Анти-МакКартистские настроения. Даже газета Коммунистической Партии - Daily Worker от 15 апреля 1950 г. внесла свою лепту: «Коммунисты живо сознают вред, который наносит шайка МакКарти» (27).

Гэс Холл - руководитель Американской Коммунистической Партии, убеждал: «Члены Коммунистической Партии и все антифашисты должны быть в первых рядах в борьбе за избавление нашей страны от фашистской отравы Маккартизма» (28).

Таким образом, МакКарти, стараясь заставить правительство избавиться от уже известных личностей в его рядах, ведущих подрывную деятельность, был вынужден столкнуться с Коммунистической Партией и правительственным комитетом по расследованию.

Казалось, что МакКарти одержал победу, когда 4 мая 1950 г. Президент Трумен изменил свое мнение и заявил, что данные по лояльности в приведенных МакКарти случаях будут предоставлены в распоряжение Комитета (29). Но когда они были доставлены в Комитет, МакКарти заявил, что они “урезаны”, “сведены к минимуму” и “подделаны” (30). Позднее, 12 июля 1950 г. МакКарти опубликовал документы, на основании которых он утверждал, что досье были неполны. «Эти документы являются письменными показаниями под присягой четырех людей, принятых на временную работу в (Государственный) Департамент осенью 1946 г., и назначенных в “проект досье”, целью которого, по их словам, было удаление из личных дел служащих Департамента всей порочащей информации» (31).

Так МакКарти сразился с Государственным Департаментом и последний отразил удар сокрытием истины.

МакКарти также говорил Американской общественности, что именно в 1945 г., на Ялтинской конференции, Рузвельт и Сталин планировали не только Корейскую Войну, в которую тогда были втянуты Соединенные Штаты, но также и Вьетнамскую войну, которая должна была последовать через 10-12 лет. 23 сентября 1950 г. МакКарти заявил: «Здесь был подписан смертный приговор молодым людям, которые сегодня умирают в Корее. Здесь был подписан смертный приговор молодым людям, которые будут умирать завтра в джунглях Индокитая (Вьетнам)».

Он также видел, что все эти козни были делом гигантского заговора и говорил об этом. Он писал: «Как можем мы объяснить наше теперешнее положение, пока мы не верим, что люди, занимающие высокие правительственные посты, сговариваются, чтобы принести нам несчастье? Это должно быть результатом огромного заговора, столь громадного по масштабам, что перед его лицом бледнеют все прежние подобные авантюры в истории человечества. Бесчестный заговор, столь низкий, что когда его окончательно разоблачат, его руководители навсегда заслужат проклятие всех честных людей...» (32). «Что мы можем сделать с этой непрерывной цепью решений и действий, способствующих стратегии поражения? Их нельзя объяснить некомпетентностью... Законы вероятности предписывают, чтобы часть... решений служила бы интересам страны» (33).

(Заметно сходство этого заявления со словами Джеймса Форрестола о том, что “последовательность никогда не являлась признаком тупости.”)

МакКарти становился слишком опасным для заговора, который он начал раскрывать. Поэтому начались клеветнические выпады, в надежде, что они погубят его, выпады, подобные: «Я одобряю то, что он делает, но возражаю против его методов». Или: «Он обвиняет людей просто по ассоциации».

МакКарти понимал, что эта клевета - несправедлива, и писал об этом в своей книге, опубликованной в 1952 г.: «Всякий раз, когда я прошу тех, кто возражает против моих методов, указать “неприемлемые методы”, я снова слышу в ответ бессмысленное повторение избитых фраз из Коммунистической Daily Worker: “безответственные обвинения” и “клевета на невинных людей”. Но сколько бы я ни просил назвать хотя бы одного невинного человека, который был бы “очернен” или “необоснованно обвинен”, ответом всегда было молчание» (34).

Позднее, в 1953 г., правительство конкретизировало обвинения МакКарти, опубликовав 30 июля отчет под названием Interlocking Subversion in Government Departments (Взаимосвязанная подрывная деятельность в правительственных учреждениях), составленный Сенатской подкомиссией по внутренней безопасности. В нем, в частности, говорилось: «Советская международная организация осуществляет успешное и значительное проникновение в Правительство Соединенных Штатов, и это проникновение еще полностью не выявлено. Оно простирается от низших должностей до политики самого высокого уровня и руководящих постов в нашем правительстве. Несмотря на то, что Федеральное Бюро Расследований и другие органы безопасности сообщали обширные сведения об этом Коммунистическом проникновении, Исполнительная власть почти ничего не сделала, чтобы прервать восхождение Советских агентов в правительстве...» (35).

Поэтому было принято решение “прижать МакКарти”, поскольку нашлись люди, считавшие, что он слишком близко приближается к истине. И 21 января 1954 г.: «... в кабинете Министра Юстиции... состоялось совещание по выработке анти-МакКартистской стратегии» (36).

На совещании присутствовали: Генри Кэбот Лодж - Посол США в Объединенных Нациях; Herbert Brownell - Министр Юстиции; William Rogers - заместитель Министра Юстиции (впоследствии Государственный Секретарь у Президента Никсона); Sherman Adams и Gerald Morgan - помощники Президента; и John G. Adams - советник, Министерство Армии.

На этом совещании «было решено, что Джон Адамс начнет собирать сведения, чтобы использовать их как основу для составления обвинений против Сенатора МакКарти...» (37).

(Одной из попыток подставить МакКарти была книга Richard H. Rovere под названием Senator Joe McCarthy (Сенатор Джо МакКарти)) (38).

Ведущие Американские средства массовой информации пришли к мнению, что самым серьезным обвинением против МакКарти является его злонамеренное “очернение” невинных людей, наделение их ругательными прозвищами.

М-р Ровир, безусловно, не являлся сторонником Сенатора, и называл его в своей книге следующим образом: хулиган, подстрекатель, сорт нигилиста, очернитель, политический убийца, предводитель черни, практикующий черную магию, первоклассный лгун, князь ненависти, скрытый гомосексуалист, истинный лицемер, морально распущенный, возможный сумасшедший, бесчеловечный обманщик, мошенник, запойный пьяница, дьявол.

Утешительно сознавать, что именно этот Сенатор чернил людей и обзывал их!

Однако, определенные люди нравились м-ру Ровиру. Он назвал Социалиста Нормана Томаса “преданным защитником свободы и благопристойности”.

Несколько месяцев спустя, 22 апреля 1954 г., после того, как МакКарти поставил под сомнение правильность решения Армии продвинуть предполагаемого Коммуниста, начались знаменитые слушания: Армия против МакКарти.

17 мая 1954 г. был сделан следующий шаг к уничтожению Сенатора МакКарти, когда Президент Эйзенхауэр, сменивший Гарри Трумена, “издал правительственное распоряжение, запрещающее дачу свидетельских показаний членами Исполнительной власти без предварительного разрешения - которое, конечно, не было дано” (39).

Эйзенхауэр позволил и себе выказать резко отрицательные чувства по отношению к МакКарти. В апреле 1969 г. он писал о этом в Reader’s Digest: «С самого начала великое множество людей настоятельно советовало... “сокрушить” МакКарти, публично осудив его. Когда я отказался, я подвергся сильной критике с разных сторон. На самом деле, всеми фиб-рами души я жаждал сделать в точности то, на чем настаивали мои критики, но я был уверен, что это - неправильная тактика» (40).

Обвинения в адрес МакКарти достигли критической точки 30 июля 1954 г., когда Сенатор Ralph Flanders предложил резолюцию, осуждающую Сенатора МакКарти за “поведение, неподобающее члену (Сената. - Прим. перев.)”. В резолюции было сорок шесть различных пунктов обвинения и для их расследования была назначена комиссия. По окончании слушаний, было рекомендовано вынести порицание не по сорока шести пунктам, а всего лишь по двум (41).

Однако, обвинения, выдвинутые Флэндерсом, не были написаны ни им самим, ни его сотрудниками: «Мало кому было известно, что речь, произнесенная Сенатором Флэндерсом при внесении резолюции, так же, как и сама резолюция, были написаны для него Национальным Комитетом за Эффективный Конгресс, созданным... Артуром Голдсмитом...» (42).

(Весьма показательно, что Артур Голдсмит, который создал организацию, составившую обвинения против МакКарти - это тот же самый Артур Голдсмит, имевший возможность принимать решения за Коммунистическую Партию Соединенных Штатов. Стоит вспомнить, что никто иной, как д-р Додд - член Коммунистической Партии, обнаружила, что такой невероятной властью обладал богатый Голдсмит.)

Позднее Сенат проголосовал по обвинениям и большинством голосов вынесли “осуждение”, а не “порицание” Сенатора. (“Осуждение” мягче “порицания”).

После всех голословных утверждений о том, что МакКарти “очерняет невинных людей”, была ли у него самого возможность подтвердить свои обвинения?

Сейчас, обращаясь в прошлое, можно ознакомиться с документами.

Мог ли МакКарти доказать правоту своих утверждений, что в Государственном Департаменте был, по меньшей мере, восемьдесят один подрывной элемент?

1. Бюро по Лояльности затребовало пятьдесят семь таких дел, и пятьдесят четыре обвиняемых подтвердили обвинения МакКарти, уволившись под их тяжестью.

2. К ноябрю 1954 г. все лица из списка МакКарти (восемьдесят один человек) оставили правительственную службу, будучи уволены или отказавшись от должности.

3. Сенатская Подкомиссия по Внутренней Безопасности сообщила, что на 27 июня 1956 г. шеф собственной службы безопасности Государственного Департамента Scott McLeod составил список на 847 подрывных элементов в этом учреждении.

Может показаться, что главный грех Джо МакКарти - недооценка масштаба Коммунистического проникновения в Государственном Департаменте (43).

Также показательно, что организация под названием Конституционная Лига Просвещения Нью-Йорка «предложила 10.000 долларов любому, кто сумеет доказать, что человек, названный хоть раз Сенатором МакКарти Коммунистом или их Подставным Лицом, на самом деле таковым не являлся. Хотя это предложение было широко опубликовано по всей Америке, никто вознаграждения так и не востребовал» (44).

Как же объяснял Сенатор МакКарти то, что его вначале оклеветали, а затем проголосовали за его осуждение? Вспомним, что он написал в своей книге “Америка уступает победу”: «Как можем мы объяснить наше теперешнее положение, пока мы не верим, что люди, занимающие высокие правительственные посты, сговариваются, чтобы принести нам несчастье? Это должно быть результатом огромного заговора, столь громадного по масштабам, что перед его лицом бледнеют все прежние подобные авантюры в истории человечества» (45).

Далее он объясняет, что, по его мнению, составляет цель этого заговора: «Принизить мировое значение Соединенных Штатов, ослабить нас в военном отношении, смутить наш дух разговорами о капитуляции на Дальнем Востоке, и слабить нашу волю к противлению злу. Каков конец? Это кончится тем, что нас будут сдерживать, разобьют, и, в конечном счете, мы падем жертвой Советских происков изнутри и Русской военной мощи извне» (46).

МакКарти скончался 2 мая 1957 г., в Военно-Морском Госпитале Бетезды, том самом госпитале, где Министр Обороны Джеймс Форрестол “покончил с собой”. Утверждалось, что МакКарти умер от “острой почечной недостаточности”. Теперь уже известно, что у МакКарти был инфекционный гепатит. Писатель д-р Medford Evans в своей книге “The Assassination of Joe McCarthy” (Убийство Джо МакКарти) исследует обстоятельства смерти МакКарти: «Человек, в истории болезни которого указан инфекционный гепатит, и впрямь может внезапно умереть от токсического гепатита, смертельного в любом случае.

Токсический гепатит вызывается, как видно из названия, любым из нескольких ядов, в том числе, хлороформом, ртутью, ядами змей, но наиболее подходит, вероятно, четыреххлористый углерод - растворитель, обычно применяемый для химической чистки.

Едва уловимая или быстро исчезающая концентрация может оказаться роковой для человека, страдающего гепатитом» (47).

Когда МакКарти попал в госпиталь, его “немедленно положили в кислородную палатку” и Эванса спрашивали: «Вы полагаете, что кто-то сумел пронести туда четыреххлористый углерод?» (48).

По убеждению Эванса четыреххлористый углерод мог быть легко пронесен в кислородную палатку и быстро распылен во время сна МакКарти. Вдыхание отравы человеком, страдающим инфекционным гепатитом, должно было стать смертельным.

Д-р Эванс так отзывается об общем состоянии здоровья МакКарти:

«Весной 1957 г. состояние здоровья МакКарти было таково, чтобы сделать невероятной его быструю смерть от естественных причин» (49).

Как бы то ни было, тело МакКарти не было подвергнуто вскрытию (50), и поэтому действительная причина его смерти может никогда не обнаружиться.

На похоронах МакКарти Его Преосвященство Монсиньор John K. Cartwright произнес надгробную речь, в которой отметил: «... Коммунизм - величайший враг нашего общества... Не всякий понял с самого начала, а многие не понимают до сих пор, что угроза Коммунизма является внутренней в той же степени, что и внешней, гражданской, равно как и военной. Но этот человек прекрасно все видел, и понимал, что это зло, с которым не может быть никакого соглашения...» (51).

Бывший член Коммунистической Партии Louis Budenz так сказал о Сенаторе: «Уничтожение Джо МакКарти оставляет открытым путь для запугивания любого влиятельного лица, которое действует против Заговора. Коммунисты сделали его своей главной мишенью потому, что хотели сделать из него символ, напоминающий политическим лидерам Америки, что нельзя вредить Заговору или его планам завоевания мира» (52).

Однако д-р Эванс отмечает, что не Коммунистическая Партия добилась окончательного уничтожения Сенатора МакКарти. Он писал: «Необходимо указать отношение (Коммунистической) Партии - признанного врага МакКарти, каковым тот и был - к Американскому “истеблишменту”, который был, предположительно, анти-Коммунистическим, и на который МакКарти никогда не нападал, но который напал на него и, на самом деле, больше явился непосредственным орудием уничтожения, чем Коммунистическая Партия» (53).

Именно этот “истеблишмент”, которому следовало бы объединиться с Сенатором в его борьбе с Коммунистической Партией, и завалил его окончательно.

Воистину, это было странное партнерство.

Но оно достигло цели.

Цитированные источники:

1. American Opinion, (February, 1971), p.14.

2. Medford Evans, The Assassination of Joe McCarthy, (Boston, Los Angeles: Western Islands, 1970), p.113.

3. Congressional Record, (December 6, 1950), p.16179.

4. Charles L. Mee Jr., Meeting At Potsdam, (New York: Dell Publishing, 1975), p.26.

5. Cornell Simpson, The Death of James Forrestal, (Boston, Los Angeles: Western Islands, 1966), p.7.

6. Cornell Simpson, The Death of James Forrestal, p.5.

7. Cornell Simpson, The Death of James Forrestal, p.9.

8. Cornell Simpson, The Death of James Forrestal, p.15.

9. Congressional Record, Senate, (December 6, 1950), p.16181.

10. Cornell Simpson, The Death of James Forrestal, p.41.

11. Cornell Simpson, The Death of James Forrestal, p.82.

12. Cornell Simpson, The Death of James Forrestal, p.84.

13. Walter Scott, "Personality Parade", Parade magazine, (May 24, 1981), inside cover.

14. Carrol Quigley, Tragedy and Hope, p.913.

15. Cornell Simpson, The Death of James Forrestal, p.147.

16. William F. Buckley, Jr., and L. Brent Bozell, McCarthy and His Enemies, (Chicago: Henry Regnery Company, 1954), p.17.

17. Roy Cohn, McCarthy, The Answer to Tail Gunner Joe, (New York: Manor Books, Inc., 1977), p.9.

18. Senator Joseph McCarthy, America's Retreat From Victory, pp.8-9.

19. Senator Joseph McCarthy, America's Retreat From Victory, p.37.

20. William F. Buckley, Jr., and L. Brent Bozell, McCarthy and His Enemies, p.20.

21. Frank A. Capell, "McCarthyism", American Opinion, (January, 1973), p.63.

22. James Drummey, "McCarthy", American Opinion, (May, 1964), p.3.

23. Roy Cohn, McCarthy, The Answer to Tail Gunner Joe, p.3.

24. Roy Cohn, McCarthy, The Answer to Tail Gunner Joe, p.3.

25. James Drummey, "McCarthy", American Opinion, (May, 1964), p.3.

26. James Drummey, "McCarthy", American Opinion, (May, 1964), p.3.

27. The Review of the News, (March 28, 1979).

28. James Drummey, "McCarthy", American Opinion, (May, 1964), back cover of pamphlet.

29. William F. Buckley, Jr., and L. Brent Bozell, McCarthy and His Enemies, p.352.

30. William F. Buckley, Jr., and L. Brent Bozell, McCarthy and His Enemies, p.352.

31. William F. Buckley, Jr., and L. Brent Bozell, McCarthy and His Enemies, p.353.

32. William F. Buckley, Jr., and L. Brent Bozell, McCarthy and His Enemies, p.388.

33. David Brion Davis, The Fear of Conspiracy, (Ithaca and London: Cornell Paperbacks, 1971), p.4.

34. Frank A. Capell, "McCarthyism", American Opinion, (January, 1973), p.75.

35. Frank A. Capell, "McCarthyism", American Opinion, (January, 1973), p.69.

36. Frank A. Capell, "McCarthyism", American Opinion, (January, 1973), p.73.

37. Frank A. Capell, "McCarthyism", American Opinion, (January, 1973), p.73.

38. Richard J. Rovere, Senator Joe McCarthy, (New York: Harper & Row, 1959).

39. Roy Cohn, McCarthy, The Answer to Tail Gunner Joe, p. xv.

40. Dwight D. Eisenhower, "We Must Avoid the Perils of Extermism", Reader's Digest, (April, 1969), pp.103-108.

41. James Drummey, "McCarthy", American Opinion, (May, 1964), p. P.

42. Frank A. Capell, "McCarthyism", American Opinion, (January, 1973), p.77.

43. James Drummey, "McCarthy", American Opinion, (May, 1964), p.8.

44. Frank A. Capell, "McCarthyism", American Opinion, (January, 1973), p.75.

45. Senator Joseph McCarthy, America's Retreat From Victory, pp.135-136.

46. Senator Joseph McCarthy, America's Retreat From Victory, p.138.

47. Medford Evans, The Assassination of Joe McCarthy, p.2.

48. Medford Evans, The Assassination of Joe McCarthy, p.12.

49. Medford Evans, The Assassination of Joe McCarthy, p.4.

50. Medford Evans, The Assassination of Joe McCarthy, p.11.

51. Frank A. Capell, "McCarthyism", American Opinion, (January, 1973), p.78.

52. James Drummey, "McCarthy", American Opinion, (May, 1964), p.9.

53. Medford Evans, The Assassination of Joe McCarthy, p.53.

Глава 28. КОРЕЙСКАЯ ВОЙНА.

В 1944 г. Совет по Международным Отношениям подготовил для Государственного Департамента секретный меморандум, который положил начало процессу нашего вовлечения в войну в Корее. В нем, в частности, говорилось: «Слепое поклонение суверенитету все еще так сильно в общественном сознании, что шансы завоевать общенародное одобрение Американского членства в чем-то, приближающемся к надгосударственной организации, окажутся малы. Многое будет зависеть от того, какой подход используется для дальнейшего просвещения народа...»

В изложении меморандума говорилось: «Ссылались на дальнейшее затруднение, а именно, на (затруднение), вытекающее из положения Конституции, согласно которому только Конгресс может объявить войну. Этому доводу противопоставлялось утверждение, что соглашение позволит преодолеть препятствие, не говоря уже о том, что наше участие в таких полицейских акциях, какие могут быть рекомендованы международной организацией по безопасности, совсем не обязательно истолковывать как войну» (1).

Таким соглашением был Договор Объединенных Наций, созданный в 1945 г., по существу, Советом по Международным Отношениям (на Конференции ОН в Сан-Франциско в Американскую делегацию входили сорок семь членов СМО).

Корейская война занимает исключительное место в истории: «... первый раз мировая организация проголосовала за использование коллективных вооруженных сил, чтобы остановить вооруженную агрессию» (2).

Корейская Война стала возможной благодаря Потсдамской и Ялтинской конференциям, когда в конце Второй мировой войны Союзные правительства, представленные Черчиллем, Сталиным и Рузвельтом разделили Корею на Северную и Южную. Северная Корея быстро создала армию в 187.000 человек, получая боевую технику, необходимую для ведения войны, от России (артиллерию, танки, самолеты и т.д.). Южная Корея сформировала армию лишь в 96.000 человек, не полностью укомплектованную боевой техникой.

Одной из причин этого несоответствия их военного оснащения является то обстоятельство, что, хотя Соединенные Штаты и проголосовали за военную помощь Южной Корее в размере 10 млн. долларов, лишь малая ее часть поступила в страну (3).

Генерал Дуглас МакАртур, впоследствии командовавший этими силами, писал в своей книге “Reminiscences” (Воспоминания):

«У Южной Кореи по 38 Параллели (разделительная линия между Северной и Южной Кореями) имелось четыре дивизии.

Они были хорошо обучены, их личный состав отличался храбростью и патриотизмом, но они были оснащены и организованы как полицейские силы, а не боевые части.

У них было только легкое вооружение, не было авиации и флота и не хватало танков, артиллерии и многого другого необходимого снаряжения.

Решение экипировать и подготовить их подобным образом было принято Государственным Департаментом. Довод, представленный Государственным Департаментом в пользу такого решения, состоял в том, что это было необходимой мерой для удержания Южных Корейцев от нападения на Северную Корею - странное, близорукое рассуждение, конечно, открывающее путь для Северо-Корейского нападения» (4).

Однако, нападение Северной Кореи не должно было явиться неожиданностью, поскольку Генерал Альберт Ведемейер предупредил Президента Гарри Трумена, что Северные Корейцы готовятся к вторжению. И 25 июня 1950 г. они перешли 38-ую параллель и открыли военные действия.

Русские, имей они такое желание, могли удержать Объединенные Нации от вмешательства, наложив свое вето: «Советы, используя в качестве предлога то, что Красный Китай не был членом ОН, демонстративно покинули Совет Безопасности. Тогда Совет, в отсутствие России, проголосовал за вторжение ОН в Корею - решение, которое Советский Союз мог, если бы присутствовал, заблокировать, наложив свое вето. После голосования, при том, что Красный Китай все еще не был принят в Объединенные Нации, Советы вернулись в Совет Безопасности» (5).

Некоторые рассматривали отсутствие России во время этого решающего голосования как умышленный маневр с ее стороны: «... Советы сами развязали войну. Это значит, что они знали, когда она начнется. Если бы они хотели нас удержать, Сталин велел бы своему представителю в ОН Якову Малику забыть про бойкот, занять свое место в Совете Безопасности и проголосовать “нет”. Тот факт, что Советы этого не сделали, доказывает, что они не только не хотели удержать нас от Корейской Войны, но, что они хотели заманить нас в нее» (6).

Спустя два дня после вторжения в Южную Корею, Китайцы на Тайване, чувствуя, что для них пришла пора выступить против Коммунистического правительства континентального Китая, получили жестокий выговор от Президента Трумена: «... Я призываю Китайское правительство на Формозе (Тайвань) прекратить воздушные и морские операции против материка» (7).

И Трумен не только заявил, что претензии свободных Китайцев к Коммунистическому Китаю противоречат Американской политике, но также приказал Американскому Флоту войти в Тайваньский Пролив, чтобы обеспечить это (8).

Впоследствии Генерал Дуглас МакАртур рассказал, что он рассматривал эту акцию как преднамеренное действие со стороны Американского правительства, обеспечивающее вступление в войну Красного Китая. Он писал:

Возможность вступления Красного Китая в Корейскую Войну существовала с тех пор, как в июне Вашингтон отдал Седьмому Флоту приказ нейтрализовать Формозу, что, в результате, защитило континентальный Красный Китай от нападения полумиллионной армии Чан Кай-ши.

Это высвободило две больших армии Красного Китая, предназначенных для защиты побережья центрального Китая и позволило перебросить их в другое место.

Это означало, что вождям Коммунистического Китая почти не пришлось беспокоиться о возможной высадке Националистов на материк со стороны Формозы, и они могли совершенно безопасно перекинуть Красные войска на север в Маньчжурию, выше реки Ялу.

Это дало мощный толчок их военным планам в Корейской войне, поскольку Красный Китай мог теперь вступить в Корейскую Войну в любое удобное время, не опасаясь нападений Националистических войск Формозы с фланга и тыла (10).

Но эти действия Американского правительства не остановили Тайваньское правительство Чан Кай-ши, который, менее чем через неделю после того, как Северные Корейцы перешли 38-ую параллель, предложил «Государственному Департаменту передовые силы в 33.000 человек, которые могут быть отправлены в Корею в течение пяти дней после принятия предложения. Предложение было вежливо отклонено» (11).

В то время Формоза являлась членом Объединенных Наций и, следовательно, могла быть представлена в Силах Объединенных Наций, но Американское правительство этого шага не допустило.