Лаборатория "Анатомии нервной системы" в той же больнице.

Светлый и чистый зал. Студенты и врачи в халатах толпятся вокруг столов, на каждом из которых, кроме различных предметов — инструментов, стеклышек, пробирок и т.д., — стоит микроскоп. Фрейд, склонившись над микроскопом, рассматривает препараты; в зал входит консьерж больницы.

Консьерж. Там ваша невеста, она говорит, что вы назначили ей встречу.

Фрейд. Где она?

Консьерж (показывает на окно). Во дворе.

Фрейд подходит к окну. (Лаборатория находится на третьем этаже.) Он видит во дворе, внизу, стоящую спиной к нему девушку с зонтиком и в большой соломенной шляпе.

Фрейд. Попросите ее немного подождать. У меня разговор с профессором Мейнертом.

Входит Мейнерт. Все головы поворачиваются в его сторону. Он широким жестом снимает шляпу.

Мейнерт. Здравствуйте, господа. (Ищет глазами Фрейда. Тот подходит к нему. Мейнерт берет его под руку и увле­кает за собой.) Нам будет удобнее говорить в моем кабинете.

В глубине лаборатории дверь с табличкой: "Кабинет профессора Мейнерта". Мейнерт вынимает из кармана ключ, открывает дверь и пропускает вперед Фрейда.

Фрейд входит в уютную и хорошо освещенную комнату. Большой, заваленный книгами стол, застекленный книжный шкаф, кресла. С легким удивлением он замечает на подносе графин шнапса и малень­кую рюмку. Поднос стоит на письменном столе на самом виду.

Фрейд. Профессор, я хотел бы поблагодарить вас...

Фрейд говорит дружески. Мейнерт восседает величественный и не­проницаемый.

Мейнерт (поднимает руку, словно хочет остановить Фрейда). Не благодарите меня, я за вас не голосовал. (Фрейд порывается что-то сказать. Величественный жест Мейнер­та. В это мгновение он еще владеет собой, выражение его лица и жесты совпадают.) Вашу стипендию вы получили благодаря Брюкке. Однако я считаю вас своим учеником, луч­шим из помощников, и глубоко убежден, что вы заслуживаете этой награды. Я голосовал против потому, что вы совершаете безумие. (Его рука, едва он произнес слово " безумие", ощупью тянется к графину. Он, вовремя спохватившись, начинает почесывать бороду жестом Моисея в скульптуре Микеланджело.) В Берлине есть выдающиеся физиологи. В Лондоне тоже. (Фрейд насторожился, но держит себя пре­дельно вежливо. Лицо его потемнело, он смотрит с недо­верием.) И куда же едете вы? В Париж! Слушать лекции шарлатана. (Мейнерт взял в руку рюмку. Поигрывает ею. Фрейд хочет что-то сказать. Мейнерт перестает чесать бороду, властным жестом протягивает руку в сторону Фрей­да, словно приказывая ему молчать.) Да, шарлатана! Фрейд! Что такое корондаль?

Фрейд. Маленькое ответвление сонной артерии.

Мейнерт. Отлично. Так вот, Шарко этого не знает!

Он берет со стола брошюру и швыряет ее Фрейду.

Мейнерт. Прочтите это. И вы сами убедитесь, что он этого не знает. (Рука Мейнерта снова начинает рыться в рыжей бороде.) Вот он каков, ваш будущий мэтр! (У Мейнерта появляется новый тик: рука время от времени отрывается от бороды, и Мейнерт левым указательным пальцем по­стукивает по левому крылу носа.) Это шарлатан, который гипнозом лечит неврозы.

Фрейд (очень вежливо). Не все неврозы, профессор, а толь­ко истерию.

Он замолчал, потрясенный неожиданным эффектом своих слов. При слове "истерия" левая рука профессора внезапно перестала постуки­вать по носу.

Мейнерт. Одним мошенничеством больше.

Рука подхватывает графин легко, но так, будто сам Мейнерт не контролирует ее движений, и решительно наливает рюмку шнапса. Он ставит графин на поднос и поднимает рюмку, продолжая гово­рить. Но все это почти не отражается на величественном лице Мейнерта (он даже не взглянул на свою руку, пока она наливала алкоголь, хотя бы для того, чтобы проконтролировать эту операцию), так что кажется, что эта рука живет совершенно отдельно от тела профессора.

Мейнерт (тоном, не допускающим возражений). Болез­ни, о которой вы говорите, не существует. Студенты Шарко подбирают на панели уличных девок и посылают их в Caльпeтриер, чтобы они разыгрывали перед Шарко свои "великие при­ступы". Он - посмешище всего медицинского корпуса. (Мей­нерт залпом выпивает рюмку шнапса.) Гипнотизм! Это трюк из кафешантана (Ставит рюмку на стол. Постукивает указательным пальцем левой руки по носу.) Я считаю, что ваша прошлогодняя работа по анатомии мозжечка продвигает вперед науку. А теперь вот, гипнотизм! Какое падение. Вы боль ше не верите в физиологию. (Фрейд лишь кивает головой, показывая, что он по-прежнему верит в нее.) А это? Неу­жели вы больше не верите в это? (Мейнерт показывает на заднюю стену, где висит напечатанное крупными буквами изречение: ";Живой организм, есть часть физического мира, он состоит из систем атомов, которыми управляют силы притяжения и сталкивания, согласно закону сохранения энергии. Гельмгольц". (Говорит очень искренне.)Вот мое кредо.

Фрейд (отвечает отрывисто, вежливо, но сухо). Я верю в науку.

Мейнерт (указывая на изречение). Наука только в этом.

Мейнерт наливает себе рюмку шнапса. Тут же выливает его обратно в графин и опирается ладонями на подлокотники кресла. Снова кивком показывает на изречение.

Фрейд. Наука — это опыт и разум.

Мейнерт (снова, не смущаясь, наливает рюмку шнапса! и выпивает). Шарко, быть может, представляет собой опыт, но уж никак не разум. (Снова наливает себе шнапса.) Если вас интересуют психические болезни, отправляйтесь в Берлин изучать психиатрию. Фрейд. Психиатрия пока находится в младенческом состоянии. Может быть, однажды мы будем излечивать безумие, воздей­ствуя прямо на мозговые клетки. Но мы далеки от этого: в нас существуют силы, которые сегодня нельзя сводить к физиче­ским силам. (Показывает на изречение.) Меня душит этот ошейник. Я хотел бы познать себя.

Мейнерт. Зачем вам это? (Пауза.) Вы врач и не должны терять время. К чему мне познавать себя? Я изучаю нервную систему, а не свои настроения. (Левая рука у него часто и быстро дрожит.) Впрочем, я себя знаю: я прозрачен, как вода горного источника.

Фрейд смотрит на Мейнерта с какой-то исполненной отчаяния яростью.

Фрейд (говорит вежливо, без малейшей иронии). Вам сильно повезло, профессор.

Мейнерт. Если вы не понимаете самого себя, неужто вы по­лагаете, будто истерики откроют вам, кто вы такой?

Фрейд. Почему бы нет?

Мейнерт. Какая связь существует между приват-доцентом медицинского факультета и тем старым человеческим отбросом, что мы наблюдали утром?

Фрейд. Я не знаю.

Мейнерт (он оперся ладонями о стол и вновь обрел всю свою властность). Хватит об этом. Послушайте, что я вам предлагаю. Я нуждаюсь в отдыхе. Если вы откажетесь от этой стипендии, я назначу вас своим преемником. Начиная с завтраш­него дня вы будете вместо меня читать курс анатомии мозга (Фрейд, кажется, глубоко взволнован этим предложени­ем.) Подумайте хорошенько. Через десять лет вы станете гос­подином профессором Фрейдом и будете восседать в этом каби­нете.

Фрейд (с искренним порывом признательности). Благо­дарю, благодарю вас.

Мейнерт (ледяным тоном). Ну так что же?

Фрейд (искренне). Я... я недостоин...

Мейнерт (словно отметая жестом возражение Фрейда, тем же тоном). Ну так что же? Фрейд (страстно). Мне необходимо туда поехать.

Мейнерт (встает, очень сухим тоном). Превосходно. Если вы передумаете, дайте мне знать. А если предпочитаете ехать, то до скорой встречи.

Он пожимает руку Фрейду и, не прихрамывая, провожает его до двери. Когда Фрейд выходит, Мейнерт закрывает на ключ дверь и опускает засов. Потом оборачивается и, прихрамывая, подходит к письменному столу. Наливает себе в стакан шнапса и стоя выпивает. У него помятое лицо и потерянный взгляд.

(4)

Фрейд во дворе. Он ищет Марту. Двор безлюден. Фрейд волнуется.

Фрейд. Господин Мюллер! (Консьерж открывает дверь своей каморки.) Где же она?

Консьерж указывает пальцем на третий этаж. Фрейд бегом возвра­щается в больницу. Бежит вверх по лестнице.

Коридор. Подходя к своей комнате, Фрейд наталкивается на мусорное ведро, останавливается как вкопанный и разглядывает его: оно наполнено пеплом от сожженной бумаги и наполовину сгоревшими тетрадями. Волнуясь, он берет одну тетрадь, открывает ее, видит, что некоторые фразы еще можно прочесть, швыряет тетрадь назад подхватывает ведро и с ним идет к своей комнате.

Новый сюрприз: дверь в комнату 120 открыта. Окна широко распахнуты, и комнату заливает поток солнечного света: стоит прекрасное осеннее утро.

Комната — мы уже видели ее заваленной хламом, засыпанной пеплом и заполненной дымом — вычищена до блеска, печка погашена.

Девушка у окна заканчивает уборку. Соломенную шляпку и зонтик она положила на кровать и облачилась в халат Фрейда, который слишком велик для нее. Марту не назовешь по-настоящему красивой но она очень грациозна: у нее черные волосы, прекрасные глаза

серьезный, но живой и лукавый взгляд.

С радостным изумлением Фрейд смотрит на нее, потом восторженна подбегает к ней, подхватывает на руки, снова опускает на пол и осыпает поцелуями ее лицо. Марта, смеясь, уступает ему, но ловко

отворачивается, когда он хочет поцеловать ее в губы.

Внезапно Фрейд останавливается, смотрит на Марту как-то подозрительно и отстраняется от нее.

Фрейд. Что ты делаешь здесь с этой щеткой?

Марта. А ты со своим мусорным ведром?

Фрейд. Мы же назначили свидание во дворе.

Марта. Да, только надо было вовремя прийти.

Фрейд резок и мрачен; Марта возражает ему с нежностью, хотя лукаво над ним посмеивается.

Фрейд (недоверчиво). Кто тебя привел сюда? Кто тебе от­крыл дверь?

Марта. Один очаровательный мужчина. (Фрейд хмурит брови. Она хохочет.) Консьерж!

Фрейд (очень строго). Марта, ты не должна заходить в комнату к мужчине. Даже если этот мужчина — твой жених.

Неожиданно он смеется. Смех грубый, отрывистый, невеселый, нсполный иронии.

Фрейд. А халат? Может быть, его одолжил тебе консьерж?

Марта с видом раздосадованной кокетки скидывает халат и оказы­вается в скромном, но изящном и прелестном костюме.

Марта. В таком виде я тебе больше нравлюсь? (Он снова бросается к ней и пылко целует. Она отталкивает его, отстраняется.) Ты мне дышать не даешь. (Показывает на

мусорное ведро.) Хотел поджечь больницу?

Фрейд (замечает ведро и снова мрачнеет). Я сжег свои бумаги.

Марта. Какие бумага?

Фрейд. Все!

Марта (внезапно рассердившись). И мои письма?

Фрейд (серьезным тоном, но как бы смеясь над ней). Твои прежде всего

Она не успевает возразить: он подходит к раскрытому чемодану и вытаскивает оттуда связку писем.

Фрейд. Твои письма я беру с собой.

Марта. А твои дневник?

Фрейд склоняется над мусорным ведром, берет из него несколько на три четверти обгоревших тетрадей.

Фрейд. Вот он. (Смеясь, помахивает тетрадями.) Четыр­надцать лет личного дневника. В нем я записывал все, даже свои сновидения. (Бросает тетради в мусорное ведро.) Прошлого больше нет. Марта, ты выйдешь замуж за совершенно голого человека.

Марта. Фи!

Фрейд. У твоего жениха не больше воспоминаний, чем у груд­ного младенца.

Он, в шутку, принимает горделивую позу.

Марта. У меня жених негр. Я обожаю черных, но раз уж выхожу за белого, то хочу, чтоб он был чистым. (Она мочит полотенце в кружке с водой.) Поди сюда. (Тщательно про­тирает его лицо.) Что скажет твоя мать, если ты в таком виде явишься прощаться с ней? (Протирая Фрейду лицо, показы­вает левой рукой на мусорное ведро.) Что это на тебя нашло?

Фрейд. Я уезжаю, я все зачеркиваю. Никогда не надо остав­лять следов.

Марта. Тогда зачеркни и меня!

Фрейд. Нет, ты — мое будущее.

Он целует ее. Она отходит в сторону.

Марта. Не проматывай свое будущее. (Она берет свою шляпку и подходит к зеркалу над раковиной, чтобы на­деть ее. Держит в зубах шляпную булавку.) Что ты хо­чешь зачеркнуть? Ты убил человека? Имел любовниц? (Вынув изо рта булавку.) Отвечай! Ты имел любовниц?

Фрейд (абсолютно искренне). Ты же знаешь, что нет.

Марта. Тогда тебе нечего скрывать.

Фрейд (говорит шутливо, но ощущается, что он глубоко убежден в своих словах). Я хочу затруднить работу будущих биографов. Они будут плакать кровавыми слезами.

Марта смотрится в зеркале и вдруг слышит какой-то звук, похожий на взрыв.

Она оборачивается и видит, как Фрейд быстро обливает керосином бумаги в мусорном ведре, швыряет их в печку и поджигает.

Марта (возмущенно). Зачем ты это делаешь?

Фрейд (смеется, хотя вид у него слегка растерянный). Пепел! Пепел! Они найдут один пепел!

Марта, рассердившись, берет его под руку и тащит из комнаты. Фрейд подхватывает свою шляпу и послушно идет за ней. Во дворе.

Марта и Фрейд пересекают двор и выходят из ворот больницы.

Марта (продолжая разговор; она шутит, но в глубине души раздражена). Во-первых, никаких биографов у тебя не будет.

Фрейд. Будет.

Марта. Нет, не будет.

Фрейд (с улыбкой, которая плохо скрывает его серьез­ность). У великих людей всегда есть биографы.

Марта. А тебе не нужно быть великим человеком, раз тебя люблю я.

Фрейд усмехается с нежностью, но не без горечи.

На улице. Они идут рядом, очень степенные, даже не держась за руки.

Молчат. Через какое-то время Фрейд вытаскивает из кармана порт­сигар и коробок спичек.

Она, заметив это, слегка стукает его по руке ручкой зонтика. Он вздрагивает.

Фрейд. Извини меня. (Засовывает портсигар в карман.) Я весь... на нервах. (Она вопросительно смотрит на него.) Мейнерт не одобряет моего отъезда...

Она угрюмо молчит. Этот отъезд ей явно не по душе.

Марта (очень сухо). Я тоже не одобряю.

Фрейд. Ты не одобряешь, потому что любишь меня. (Мрач­неет.) Он же... Я думаю, он перестал меня уважать...

Улица пустынна.

Тишина. Вдруг Фрейд словно очнулся, улыбнулся и помахал рукой проезжавшему мимо фиакру. Кучер не заметил его знака.

Марта (ошеломленно). Ты с ума сошел!

Фрейд. Нет. Сегодня я богач.

Он позвякивает мелочью в кармане и вытаскивает бумажник с золотыми монетами.

Марта. Кого ты ограбил?

Фрейд. Это вся моя стипендия. Вчера вечером я получил 2000 флоринов.

Приближается фиакр. Фрейд машет кучеру.

Марта (в гневе). Стипендия понадобится тебе в Париже. Тебе и так едва хватит на жизнь. Фрейд. Могу я потратить хотя бы крейцер.

Марта. Ни крейцера.

Перед ними останавливается фиакр. Марта с силой тянет Фрейда назад.

Марта (кучеру). Это ошибка.

Кучер пожимает плечами, погоняет лошадь, и фиакр отъезжает. Фрейд провожает его грустным взглядом.

Фрейд (смеясь над собой). Единственный раз, когда у меня завелись деньги...

Марта. Твои родители ждут нас к обеду. (Он кивает голо­вой.) Так вот, мы пешком пройдем через Ринг, прогуляемся.