ТВОРЧЕСКАЯ ОШИБКА

То, что из ляпсуса может получиться рассказ, не ново. Если, отстукивая на машинке статью, мне случается написать "Лампония" (lampone - малина) вместо "Лаппония" (Лапландия), передо мной возникает новая, душистая и лесистая страна, и даже не хочется браться за резинку - стирать ее с реальной географической карты; куда лучше было бы облазить ее вдоль и поперек туристом-фантазером.

Если ребенок пишет у себя в тетрадке вместо "Lago di Garda" (озеро Гарда) l'ago di Garda (иголка Гарды), я оказываюсь перед выбором - то ли пустить в ход красно-синий карандаш и исправить ошибку, то ли воспринять ее как смелую подсказку и сочинить историю и географию этой настолько важной иголки, что она даже обозначена на карте Италии. Интересно, луна будет отражаться на ее кончике или в ушке? И не уколет ли она себе нос?..

Замечательный пример творческой ошибки можно найти, по мнению Томпсона ("Сказки в народной традиции"), в "Золушке" Шарля Перро, где башмачок поначалу должен был быть из "vaire", то есть из меха, и лишь по счастливой оплошности превратился в башмачок из "verre", то есть из стекла. Стеклянный башмачок, конечно же, необыкновеннее, чем тапочка на меху, а следовательно, намного притягательнее, несмотря на то что обязан он своим появлением то ли каламбуру, то ли описке.

Орфографическая ошибка, если к ней как следует присмотреться, может стать поводом для множества забавных и поучительных историй, иной раз не лишенных идейной подоплеки, как это я пытался доказать в своей "Книге ошибок". "Itaglia" [Италья] с буквой "g" вместо Italia [Италия] - это не просто вольность школьника. На самом деле есть люди, которые кричат и даже скандируют: "l-ta-glia" [И-та-лья"]; эта добавочная буква отвратительна, в ней слышится избыток национализма и даже фашистский душок. Италия нуждается не в лишней букве, а в честных, порядочных людях и в умных революционерах.

Если из всех слов итальянского словаря исчезнет "h", буква, которую дети, учась грамоте, так часто пропускают, могут возникнуть интересные сюрреалистические ситуации: cherubini - херувимы, низведенные до "cerubini" - "черувимов", перестанут быть небожителями, начальник станции Chiusi-Chianciano [Кьюзи-Кьянчано], услышав, что его перегон называют "Ciusi-Cianciano" [Чузи-Чанчано], сочтет себя оскорбленным и подаст в отставку. Или обратится в профсоюз с просьбой за него заступиться.

Многие из так называемых "детских ошибок" на поверку оказываются чем-то совсем иным: самостоятельным творчеством, с помощью которого дети усваивают незнакомые реалии. Слово pasticchina [пастиккина] (таблетка) ничего детскому уху не говорит; ребенок такому слову не доверяет и, уподобляя слово заложенному в нем действию, употребляет mastichina [мастикина] (жвачка). Все дети горазды на подобные выдумки.

Вернувшись из детского сада, одна девочка спросила у мамы: "Я не понимаю, монахиня нам всегда твердила, что святой Иосиф очень добрый, а сегодня утром вдруг говорит, что он самый плохой отец Иисуса Христа". По-видимому, putativo [путативо] (приемный) ничего девочке не говорило, и она интерпретировала незнакомое слово по-своему, переделав в il piu cattivo [иль пью каттиво] (самый плохой) на основе форм, которыми уже владела. У каждой матери имеется целый запас подобного рода анекдотов.

В любой ошибке заложена возможность создания рассказа.

Как-то раз мальчику, который сделал необычную ошибку: вместо casa (дом) написал cassa (ящик, касса и т.п.), я посоветовал придумать историю о человеке, жившем в "cassa". Тему подхватили и другие ребята. Получилось много историй: один человек жил в cassa da morto (в гробу); другой был настолько мал, что для спанья ему хватало ящика, в котором держат зелень, в результате чего он очутился на рынке среди цветной капусты и моркови, и какой-то покупатель во что бы то ни стало хотел его приобрести по стольку-то за килограмм.

Что такое "libbro" с двумя "b" вместо libro (книга)? Будет ли это книга более тяжелая, чем другие, или неудачная, или сугубо специальная?

A "rivoltela" с одним "I" вместо "rivoltella" (револьвер), чем он будет стрелять: пулями, пухом или, может быть, фиалками?

Помимо всего прочего, смеяться над ошибками - это уже значит отмежевываться от них. Правильное слово существует лишь при противопоставлении его неправильному. Таким образом, мы снова возвращаемся к "биному фантазии": использование ошибки, вольной или невольной, есть лишь одна из его интересных и тонких разновидностей. Первый компонент "бинома" сам порождает второй как бы путем партеногенеза. "Serpente bidone" (змея бидон) появляется из "Serpente pitone" (змеи питона) явно иначе, чем из "sasso" (камень) - "contrabbasso" (контрабас). А два существительных, например "acgua" (вода) и "acua" (без q), становятся ближайшими родственниками: значение второго можно вывести только из значения первого, оно как бы "болезнь" первого значения. Это ясно видно из примера с "cuore" (сердце) и "quore": "quore" - это, без всякого сомнения, больное сердце, нуждающееся в витамине С.

Ошибка может содействовать выявлению скрытой истины, как это было в упомянутом примере с "Itaglia" (с буквой g).

В одном и том же слове может быть сделано много ошибок, следовательно, из него может получиться много историй. Например, из automobile (автомобиль) - ottomobile (otto - восемь), видимо, восьмиколесный автомобиль; altomobile (alto - высокий) "высотомобиль"; ettomobile (etto - сто граммов) "стограммобиль"; autonobile (nobile - аристократ) "автоаристократ, ну по меньшей мере герцог: стоять в каком-нибудь простеньком гараже он не согласится. Есть старая поговорка: на ошибках мы учимся. Новая могла бы звучать так: на ошибках мы учимся фантазировать.