Глава 2. Лиза и Сузи, освещенные золотыми лучами солнца, стояли возле фургона на обочине шоссе

 

Лиза и Сузи, освещенные золотыми лучами солнца, стояли возле фургона на обочине шоссе. Девочка прильнула к матери, спрятав голову у нее на груди. Крохотные блики света струились по их лицам, переливаясь и искрясь в соломенных кудрях. Как лампа в витрине ювелира придает магический блеск разложенным на бархате изумрудам, так солнечный свет подчеркивал красоту огромных лучистых глаз и удивительную прозрачность кожи. Глядя на светлые лица женщины и ребенка, трудно было поверить, что в их жизнь вторглась тьма, непроглядная и черная, как ночь, которая спускается в мир после наступления сумерек.

Их присутствие было невыносимо. Они напоминали о человеке, чью смерть не удалось предотвратить. Сердце сжималось от горя. Джим страдал от невыносимой боли, сильной и мучительной, какую причиняет настоящая физическая рана.

Ключом из связки, найденной в кабине фургона, Джим открыл замок, опустил железную скобу и снял мотоцикл. Оглядел потертый "харлей‑дэвидсон". Специальная модель для езды по бездорожью: карбюратор на 1340 кубических сантиметров, V‑образный двигатель, пятискоростная коробка передач, соединенная с задним колесом приводным ремнем, а не цепью.

Ему приходилось ездить на мотоциклах помощнее и покрасивее, но он остался доволен результатами осмотра. "Харлей" – хорошая, надежная машина, а для его целей нужна не красота, а скорость и простота в обращении.

Увидев, что Джим снимает и осматривает мотоцикл, Лиза встревожилась.

– Здесь нет места для троих.

– Да, конечно, только для меня.

– Пожалуйста, не оставляйте нас одних!

– Вас заберут прежде, чем я уеду.

Вдали показалась машина. Трое пассажиров прильнули к окнам. Водитель прибавил газу, и автомобиль скрылся из виду.

– Все едут мимо, – горестно заметила Лиза.

– Кто‑нибудь остановится. Я подожду. После короткого молчания она сказала:

– Я боюсь ехать с незнакомыми людьми.

– Мы увидим, кто остановится. Джим заметил, что женщина протестующе качнула головой, и поспешил ее успокоить:

– Я узнаю, можно ли им доверять.

– Я не... – Голос Лизы сорвался на крик; она замолчала, приходя в себя. – Я никому не верю.

– Хороших людей много. Гораздо больше, чем плохих. Во всяком случае, когда кто‑нибудь остановится, я сразу узнаю, чего он стоит.

– Но как? Как вы это сделаете?

– Я увижу.

Большего Джим сказать не мог, как, впрочем, не мог объяснить и то, как узнал, что в этой Богом забытой пустыне нуждаются в его помощи.

Он оседлал мотоцикл, нажал кнопку стартера. "Харлей" послушно завелся. Джим погонял его вхолостую и заглушил двигатель.

– Кто вы? – спросила женщина.

– К сожалению, не могу вам это сказать.

– Но почему?

– Газетчики приложат все усилия, чтобы сделать из этого случая сенсацию – И что?

– Мои фотографии появятся на каждом углу, а я не люблю лишнего шума.

Джим снял поясной ремень и привязал дробовик к багажнику мотоцикла.

Лиза сказала дрожащим от волнения голосом:

– Мы вам стольким обязаны.

Ее голос разрывал сердце. Он посмотрел на нее, потом на Сузи. Девочка тесно прижалась к матери, обхватив ее тонкими руками. Она не слушала, о чем разговаривали взрослые. Смотрела вдаль пустым, отсутствующим взглядом, думая о чем‑то своем. Джим увидел ее руку, прокушенную до крови, и перевел взгляд на мотоцикл.

– Вы ничем мне не обязаны.

– Но вы спасли...

– Не всех, – быстро прервал ее Джим. – Не всех, кого должен был спасти.

Их внимание привлек приглушенный звук мотора. Они повернули головы и стали следить, как из сияющего миража выплывает и приближается автомобиль. Заскрежетали тормоза, и в двух шагах от них, сверкая хромированной сталью и красными языками пламени, нарисованными на покрышках, остановился черный "Трэнз эм". Широкие выхлопные трубы, ослепительные, как ртуть, переливались в лучах свирепого солнца.

Из машины вышел водитель – темноволосый парень лет тридцати, одетый в джинсы и белую майку с закатанными рукавами. Его густые волосы были стянуты на затылке в пучок. На загорелых бицепсах синели татуировки.

– Что у вас стряслось? – спросил он издали, кивая на фургон.

Джим окинул его долгим взглядом.

– Этих людей нужно подбросить до ближайшего населенного пункта.

Незнакомец подошел ближе. В это время открылась дверь, и из машины выбрался пассажир – молодая женщина в широких шортах и короткой белой майке. Непослушные крашенные в белый цвет волосы выбивались из‑под повязки, обрамляя крепкое скуластое лицо. В ушах покачивались крупные серебряные серьги, на шее висели три нитки красных бусин, на руках она носила два браслета, часы и четыре кольца. В широком вырезе майки можно было увидеть красно‑синюю бабочку, вытатуированную поверх левой груди.

– Поломка? – спросила женщина.

– У фургона спустило колесо, – ответил Джим.

– Меня зовут Фрэнк, – представился незнакомец. – А ее Верна.

Он жевал резинку, и его челюсти равномерно двигались.

– Я помогу поменять колесо. Джим отрицательно качнул головой.

– Мы все равно не можем ехать. В машине убитый человек.

– Труп?

– Да, и там еще один. – Джим махнул рукой в сторону.

Глаза Верны округлились.

Фрэнк перестал жевать и посмотрел на дробовик на багажнике "харлея", потом поднял глаза на Джима.

– Ваша работа?

– Они похитили эту женщину и ребенка. Фрэнк окинул его испытующим взглядом и обернулся к Лизе.

– Это правда? Она кивнула.

– Иисус Спаситель, – промолвила Верна.

Джим взглянул на Сузи и подумал, что она совершенно не слышит, о чем говорят взрослые. Девочка, казалось, пребывала в ином, далеком мире. Ей потребуется профессиональная помощь врача, чтобы вернуться к реальности.

Безучастность Сузи странным образом передалась Джиму. Внутренне он все больше погружался в черную пустоту. Еще немного, и невидимая тьма окончательно его поглотит.

Он повернулся к Фрэнку:

– Эти двое убили ее мужа.., отца девочки. Его тело в машине в двух милях к западу отсюда.

– Черт, – выругался Фрэнк. – Дело дрянь. Верна прижалась к плечу своего спутника, было заметно, как она дрожит.

– Нужно поскорее довезти их до ближайшего города. Сразу найдите врача и свяжитесь с полицией. Пускай едут сюда.

– Сделаем, – кивнул Фрэнк. Но Лиза ухватила Джима за руку.

– Постойте... Я не могу. – И, когда он обернулся, горячо зашептала:

– Они похожи... Я боюсь...

Он положил ей руку на плечо и, глядя прямо в глаза, сказал:

– Внешность часто обманчива. Фрэнк и Верна хорошие люди. Вы мне доверяете?

– Да, сейчас конечно.

– Тогда поверьте мне. На них можно положиться.

– Но откуда вы знаете? – Голос Лизы опять сорвался.

– Знаю, – спокойно и твердо ответил Джим. Женщина посмотрела ему в глаза и наконец кивнула:

– Хорошо.

Дальше все было просто. Сузи, покорную и безучастную, словно она находилась под действием наркотиков, перенесли в "Трэнз эм". Мать последовала за ней. Обе несчастные забились в угол на заднем сиденье и прижались друг к другу. Фрэнк сел за руль. Верна забралась в машину, достала из холодильника банку пепси и протянула Джиму. Он с благодарностью принял подарок, захлопнул за ней дверь и нагнулся к окну, чтобы попрощаться.

– Полицию ждать не станете?

– Нет.

– Вам‑то бояться нечего. Вели вы себя геройски.

– Знаю, но мне пора. Фрэнк кивнул:

– Дело ваше, конечно. Хотите, скажем копам, что у вас лысина, черные глаза и уехали вы с попуткой на восток?

– Не надо. Скажите все как есть.

– Дело ваше, – повторил Фрэнк.

– Не волнуйтесь, мы о них позаботимся, – прибавила Верна.

– Я знаю, что на вас можно положиться.

Джим пил пепси, провожая взглядом удаляющийся "Трэнз эм". Вскоре черная машина скрылась из виду. Джим сел за руль "харлея", нажал стартер, подвернул газ и отпустил сцепление. Пересек шоссе, съехал с обочины и направился к югу в глубь огромной, неприветливой пустыни.

Сначала он ехал со скоростью свыше семидесяти миль в час, хотя мотоцикл не имел ветрового щитка. Жесткий горячий ветер бил в лицо. Глаза то и дело наполнялись слезами.

Странно, но Джим не обращал внимания на жару. Просто не чувствовал ее. Одежда взмокла от пота, но ему было прохладно.

Он потерял счет времени. Прошло не менее часа, прежде чем Джим осознал, что равнина сменилась голыми холмами ржавого цвета. Он сбросил скорость. Все чаще приходилось маневрировать между торчащими из земли камнями, но "харлей" как нельзя лучше подходил для подобной езды. Благодаря более высокой, по сравнению с обычными моделями, подвеске, специальным рессорам, двойным дисковым передним тормозам Джим без труда справлялся со всеми сюрпризами, какие подкидывала ему пустыня. Всякий раз, когда на пути вырастало очередное препятствие, он, как заправский гонщик, бросал мотоцикл в крутой вираж и легко уходил от, казалось бы, неминуемого столкновения.

Ощущение прохлады исчезло. Джим дрожал от холода.

Казалось, солнце стало меркнуть. Но он знал, что до вечера еще далеко: это тьма смыкается над ним, поглощая изнутри его сознание Джим заглушил мотор и остановился в тени высокой скалы. Время, ветры, солнце и редкие, но неистовые ливни придали ей жуткую форму руин древнего замка, похороненного в бескрайних песках пустыни Мохавк.

Он поставил мотоцикл.

Опустился на темную землю.

Лег на бок и сжался в комок. Сложил руки на груди.

Он едва не опоздал. Неистовые волны отчаяния нахлынули, захлестнули сознание, унося в черную бездну последние обрывки мыслей.