И Шри Нитьянанды Прабху 38 страница

Мальчики стали глупо смеяться. Воспитанные в духе ортодоксального брахманизма, они считали себя очень учеными, потому что хорошо знали санскрит и ведические науки. Но в духовном знании они были слепы, и потому сердца их оставались черствы и глухи.

—Люди говорят, Он хороший вайшнав, — сказал один, — почему же Он с руганью кидается на брахманов?

—Ты еще называешь Его вайшнавом? Ведь Он отвергает повторение имени Кришны!

—Очень странно слышать, чтобы вайшнав повторял «Гопи! Гопи!»

—Нимай Пандит один испортил всю страну!

—Он хочет уничтожить касту брахманов. Как Он не боится нарушать законы религии?!

—А что мы боимся, разве мы не истинные брахманы? Пусть Он тоже брахман, но мы хорошо знаем писания. Почему мы должны терпеть Его угрозы? Он не царь и не наместник, чтобы наказывать нас! Давайте держаться вместе, и если Он еще раз тронет кого-нибудь, мы Ему покажем! Пусть Он сын ученого Джаганнатхи Мишры, но наши родители пользуются не меньшим уважением! Подумайте только, еще вчера мы учились в одном классе, а сегодня Он вдруг стал «Великим Учителем»!

Это было очевидным безумием. Разум юношей осквернился оскорблениями Бога, и они лишились последнего шанса обрести Его милость. Этих несчастных было больше тысячи человек. По городу поползли злобные слухи, сплетни и насмешки.

Господь Чайтанья, Высшая душа в сердце каждого, знал обо всем. Случай с учеником заставил Его глубоко задуматься. Как спасти таких грешников?! Как поймать их в сети любви к Богу?

«Обычно все ученые и их ученики — это добропорядочные и благополучные люди, — стал размышлять Гауранга. — Они придерживаются законов религии, трудолюбивы и не развращены. Внешне они выглядят благочестиво, но на деле это откровенные богохульники и мошенники. Завидуя верховному положению Господа, они не хотят с любовью служить Ему.

Если Я Своей беспричинной милостью не одарю их преданным служением, сами они никогда не встанут на этот путь, потому что оскорбляют Верховного Господа. Но Я пришел спасти всех, даже тех, кто поносит и ругает Меня. Однако пока происходит нечто обратное. Из-за своих оскорблений они падают все ниже и ниже. Как же быть со всеми этими мошенниками? Как даровать им освобождение?

Если они почтительно склонятся передо Мной, все последствия их грехов и оскорблений исчезнут. Поэтому Я должен принять санньясу. Люди пали очень низко, но уважение к санньяси еще осталось в них. Они будут почитать Меня хотя бы потому, что Я отрекся от мира, и это очистит их от оскорблений. Тогда Я одарю их бхакти, преданным служением Кришне, и любовь к Богу пробудится в их просветленных сердцах. Так Я освобожу всех неверующих. Другого выхода нет».

Шри Чайтанья принял решение. Оставалось только подождать, когда в Навадвипе появится святой санньяси, достойный дать Господу посвящение.

Никто из преданных ни о чем не догадывался, поэтому оброненная Им как-то фраза всем показалась неожиданной и загадочной:

—Лекарство пиппаликханда было приготовлено, чтобы вылечить избыток мокроты, но вместо этого только увеличило ее, — произнес Гауранга и начал громко смеяться, продолжая размышлять о чем-то Своем.

Все это было непонятно и сеяло в сердце тревогу.

—О Господь, — сказал Мурари Гупта, — Ты можешь делать все, что захочешь, но, пожалуйста, не уходи никуда! Если Ты уйдешь в далекую страну, все мы будем страдать в разлуке с Тобой. Беспомощные, мы снова падем, я уверен в этом. Это не принесет Тебе блага.

—Прошлой ночью Мне приснился чудесный сон, — словно не слыша Мурари, сказал Гауранга. — святой монах, драгоценный камень среди брахманов, пришел ко Мне, он прочитал Мне в ухо санньяса-мантру. Эта мантра вошла в Мое сердце, Я и теперь помню каждый ее слог, не могу уже думать о чем-то другом. Как жить в разлуке с Господом?! Он сияет ярче голубого сапфира, всегда улыбается и живет в глубине Моего сердца.

—О Господь, это просто сон, Ты Сам создатель этой мантры.

—Нет, ты не то говоришь. Чем больше Я пытаюсь сдержать ум, тем больше он не подчиняется Мне. Послушай, лучше не говори ничего, Мурари. Что теперь делать? Эта мантра очень могущественная. Что бы ты ни сказал, Я уже не принадлежу Себе.

Услышавв это, преданные помрачнели, мучительные опасения закрались в их сердца. Но Гауранга был радостен, Он не разлучался со Своими друзьями с раннего утра и до позднего вечера, и казалось, все продолжается по-прежнему. Так прошло еще несколько дней, но Шрила Нитьянанда не забыл случайно оброненной фразы Господа и Его вещего сна. «Скоро Господь покинет дом и примет санньясу», — думал Он про Себя. Это было ясно, как день, и вызывало в сердце глубокое отчаянье. Казалось, жизненный воздух покинет Его, когда Нитьянанда увидит Своего возлюбленного Господа Чайтанью без кудрявых черных волос. Неожиданно Господь Чайтанья сжал Нитьянанде руку и отвел Его в тихое уединенное место:

—Послушай, дорогой Нитьянанда, Я открою тебе Мое сердце. Я низошел на Землю, чтобы освободить мир, но вместо спасения живых существ Я становлюсь причиной их гибели. Люди должны освобождаться, лишь увидя Меня, но пока их материальные оковы сильнее. Ты же знаешь об их намерениях побить Меня. Даже думая об этом, они обрекают себя на вечное рабство. Я низошел, чтобы даровать освобождение добродетельным и невинным, но пока все порчу и веду людей в ад. Поэтому Я решил обрить голову и вести отреченную жизнь санньяси, прося милостыню от двери к двери. Я встану у порога тех, кто хотел напасть на Меня, протягивая чашу нищего. И тогда эти несчастные упадут Мне в ноги, и Я смогу освободить всю Вселенную. Все почитают санньяси, никто не осмелится обидеть его. Как только Я приму санньясу, Я смогу бесстрашно идти куда угодно. Я твердо решил оставить дом и семью. Пожалуйста, не печалься, наоборот, позволь принять отречение! Я поступлю, как Ты захочешь, но знай, что Я низошел с определенной миссией. Я прошу Твоего позволения! Если Ты действительно хочешь, чтобы каждый в этом мире получил освобождение, Ты не должен останавливать Меня. И, пожалуйста, не горюй об этом, потому что Ты знаешь истинную причину Моего нисхождения в этот мир.

Когда Нитьянанда понял, что не ошибся в Своих догадках, что Господь действительно хочет принять отречение, Он чуть не заплакал от горя, Его сердце разрывалось на части. Он не знал, что ответить, но был уверен, что Гаурангу уже ничто не остановит.

—Мой дорогой Господь, — ответил Нитьянанда, — Ты полностью независим и можешь исполнить любое Свое желание, кто может идти против Твоей воли? Какое бы решение Ты ни принял, оно исполнится. Ты поддерживаешь и защищаешь этот космос, Твоя воля всегда на благо людям. Что бы Ты ни задумал, это наилучший способ освободить обусловленные души. Ты свободен поступать, как считаешь нужным. И все же Я думаю, Тебе лучше сказать о Своем намерении всем вайшнавам и спросить их мнение. Выслушай их, а потом поступай, как хочешь.

Господь Чайтанья согласился с Нитьянандой, и Они обнялись. Следуя совету Нитьянанды, Господь пошел увидеться с преданными. Парализующая мысль о том, что Господь Чайтанья примет санньясу, эхом звучала в голове Нитьянанды. Внешне Он выглядел спокойным, но в груди у Него все бушевало. «Как Шачимата переживет этот страшный удар, если Нимай оставит дом? — думал Он. — Как она будет сносить бесконечные дни и ночи без Него, в одиночестве?» Эти мысли все время крутились у Нитая в голове, и Он чувствовал в душе серую пустоту и отчаянье. Найдя уединенное место, Он горько заплакал, представляя, что будет с Шачиматой.

Волею Провидения как раз в этот день в Навадвипу пришел Кешава Бхарати. Среди санньяси он был самым могущественным и обладал чистым сознанием, несмотря на то, что община Бхарати принадлежала к школе Шанкары. Благодаря благочестивым поступкам в прошлых рождениях Кешава Бхарати достиг высокого положения маха-бхагаваты. Авторитеты говорят, что он имел формальное посвящение в вайшнавы, которое дал ему великий Мадхавендра Пури. В действительности под этим именем пришел Сандипани Муни, который одевал брахманские шнуры на Кришну и Балараму и в течение шестидесяти четырех дней обучил Их всем наукам у себя в школе. В играх Господа Чайтаньи Сандипани Муни под именем отреченного монаха Кешавы Бхарати даст санньясу Шри Чайтанье Махапрабху.

Увидя на дороге знаменитого санньяси, Гауранга поприветствовал его и почтительно поклонился. Кешава Бхарати сиял такой духовной чистотой, что слезы выступили у Господа на глазах. Он поспешил пригласить его к Себе в дом и угостить самым изысканным прасадом, как это обычно делали все брахманы Надии, почитая высоких гостей.

Встреча с Вишвамбхарой доставила величайшее удовольствие Кешаве Бхарати, но увидя слезы, лившиеся из Его глаз, он сказал:

—Должно быть, Ты Шукадева или Прахлад.

Гауранга ничего отвечал и лишь продолжал плакать.

—Ты Сама Верховная Личность Бога, — снова заговорил Кешава Бхарати. — В этом нет никаких сомнений. Ты жизнь Вселенной.

—Когда Я обрету лотосные стопы Кришны? — сквозь слезы сказал Вишвамбхара, — О святой, в тебе такая глубокая привязанность к Кришне, поэтому ты видишь Кришну повсюду. Но когда Я увижу Его? Я должен одеть такую же одежду, как у тебя, и тогда лишь мечта Моя исполнится. Я буду путешествовать повсюду в поисках Господа Моей жизни, Шри Кришны!

На следующий день Кешава Бхарати, величайший из санньяси, покидал Навадвипу, возвращаясь в Катву, в свой монастырь. Господь Гауранга уже твердо знал про Себя, что последует за ним.

Хотя Кешава Бхарати принадлежал к школе Шанкары, Шри Чайтанья не хотел упускать случай. Его не пугало то, что формально Он будет считаться санньяси-майавади и носить экаданду, посох из одного прута, символизирующий единство живого существа и Бога. Несмотря на то, что учение майавади ложно и оскорбительно для Кришны, Шри Чайтанья готов был на все. Он хорошо понимал, что если отвергнет майавади, они тоже не примут Его. Но учение Шанкары было широко распространено по всей Индии, майавади было слишком много, чтобы пренебречь ими, тем более что Господь Чайтанья Махапрабху пришел одержать над ними верх.

Помимо прочих причин, в те времена иным путем санньясу принять было невозможно, поэтому Гауранга не стал медлить. Настало время проститься со всеми и получить благословение матери, всех Его близких и друзей, и Он направился к Мукунде. Мукунда был счастлив принять Своего возлюбленного Господа.

—Спой что-нибудь о Кришне, Мукунда!

И Мукунда начал петь, а Господь слушал его сладостный голос — он приносил Ему утешение.

—Мукунда, послушай, Я решил оставить семью и дом и стать санньяси. Обрив волосы, Я смогу путешествовать повсюду.

Слова Господа, словно удар грома оборвали песню Мукунды, вся его радость исчезла. С мольбою в голосе он сказал:

—Мой Господь, если Ты твердо решил стать монахом, так оно и будет, но подожди немного, останься еще с нами, споем вместе в Кришна-киртане, а потом Ты сделаешь все, что захочешь!

Господь Чайтанья покинул дом Мукунды и пошел увидеться с Гададхарой Пандитом. Гададхара почтительно поклонился Господу, вознося молитвы Его лотосным стопам.

—Выслушай Меня внимательно, Гададхара, — обратился к нему Гауранга. — Я покидаю семью и дом ради Моего Господа Кришны. Скоро Я обрею голову, и как монах пойду туда, куда поведут Меня дороги.

Гададхара стоял молчаливый и недвижный, словно парализованный. Чувствуя в сердце обжигающее горе, он глотнул наконец воздуха и ответил:

—Мне странно слышать это, мой Господь. Ты считаешь, что Кришну можно достичь, просто обрив голову и покинув дом? Что, нельзя оставаться домохозяином? Какие духовные достижения приносит бритье головы? Возможно, таково Твое мнение, но Ты не найдешь подтверждения в ведических писаниях. Как Ты собираешься оставить овдовевшую мать? Но это еще не все. Тебя отяготит грех смерти матери! Ты сама ее жизнь, даже во сне, и если Ты уйдешь, ради чего ей останется жить? Разве не дороги Верховному Господу те, кто живут дома, ведь домохозяев все любят! И если теперь, несмотря на все, что я сказал, Ты настаиваешь на Своем, поступай, как хочешь!

Шривас Пандит, страдая в сердце от жестокой боли, сказал:

—Прабху, даже боюсь просить, но позволь мне пойти с Тобой. Позволь и другим преданным пойти с Тобой, потому что я знаю, они умрут, не видя Тебя. О Вишвамбхара, я умру первый, поверь, я раскрываю тебе сердце!

—Дорогой Шривас, — грустно улыбнувшись, ответил Гауранга, — не думай о нашей скорой разлуке. Я никогда не оставлю общения со всеми преданными, тем более с тобой. Только помни, что Я всегда живу в храмовой комнате твоего дома.

Зайдя к Мурари Гупте, Гауранга даже не стал говорить о Своем намерении.

—Мурари, — сказал Он, — ты дорог Мне, как сама жизнь, поэтому слушай внимательно все, что Я скажу тебе. Адвайта Ачарья достоин поклонения всех трех миров. Это Мой лучший друг. Адвайта — воплощение Верховного Господа, это духовный учитель всего творения. Всякий, кто ищет блага для себя, должен служить Адвайте. Он царь всех вайшнавов. Он низошел во имя высшего блага мира, поэтому поклоняйся Ему с чистой преданностью — так ты будешь поклоняться Самому Кришне. А теперь Я скажу самое сокровенное, Мурари, держи Мою тайну в глубине сердца. Знай, что Я останусь жить в теле Гададхары Пандита, Нитьянанды, Адвайты и Рамая, брата Шриваса.

Господь замолчал, но Мурари Гупта ясно понял, что Гауранга уходит в санньясу. Беспрестанно плача, он повалился на землю. Желая утешить Мурари, Господь сказал:

—Я всегда с тобой! У нас есть еще немного времени. Ищи прибежища в Моих наставлениях!

Так Господь посетил всех Своих близких преданных, поделившись Своим намереньем принять санньясу. И всех эта новость повергала в великое горе. Преданные горько плакали от одной мысли, что больше не увидят Своего возлюбленного Господа, прекрасного, как полная луна в весеннюю ночь, что Он срежет Свои черные вьющиеся волосы.

—Теперь они не будут закручиваться и спутываться с гирляндой, которую Господь носит на шее! — плакали они.

—Как я буду жить, не видя этих восхитительных локонов!

—Больше никогда не вдохнуть нам трансцендентного аромата прекрасных волос Господа!

Преданные горестно причитали. Рыдая, они метались в отчаянии, потому что боялись, что теряют Своего возлюбленного Господа навсегда. Они уже страдали от боли разлуки с Гаурангой и жалобно плакали:

—Куда Он пойдет, приняв санньясу? Увидим ли мы когда-нибудь Его? Конечно, Он не вернется больше в нашу деревню, одев платье монаха! На какой дороге Его искать, в какую сторону Он пойдет?

Так сокрушались спутники Господа, сердца их сжимались от мысли, что больше они никогда не увидят Своего возлюбленного. Преданные не могли больше ни есть, ни спать.

—Что с нами теперь будет?! Боясь змеи Кали-юги, мы приняли прибежище у лотосных стоп Господа Гауранги, но Он покидает нас!

—Не плачьте, — утешал их Господь, — Я совершу путешествие в далекую страну, чтобы обрести любовь к Кришне, а потом вернусь и одарю всех вас этим сокровищем. Послушай, Шривас, о лучший из брахманов! Купец терпит любые трудности ради обретения богатства, которым поддерживает потом друзей и родных. Я соберу сокровище Кришна-бхакти и принесу его вам.

—Какой в этом смысл, если мы не увидим Тебя больше? — отвечал Шривас. — Пока человек жив, он поддерживает своих родных и друзей. Но если он умрет, он уже никому не поможет. Прабху, если ты покинешь нас сейчас, все мы умрем, кому Ты дашь сокровище бхакти, когда вернешься?

—Гауранга, — заговорил Мукунда, — мое сердце горит огнем, и все же я продолжаю жить. Все мы несчастные грешники, но и Ты величайший обманщик. Нам никогда не понять Тебя. Да, мы глупцы, но мы оставили семьи и все свои занятия ради Твоих лотосных стоп! Взгляни на нас, падших, как Ты можешь нас оставить?! Из писаний мы знаем, что Ты — спаситель падших, поэтому мы оставили все религиозные обязанности и целиком предались Тебе. Господь, мы молим Тебя, не покидай нас! Твое сердце жестче удара молнии, хоть оно казалось нам нежнее и ароматней цветка лотоса. Твое твердое сердце — это горшок яда, сверху покрытый ароматной камфарой! Он так влечет, но не приносит наслаждения! Как Ты можешь быть так жесток с нами? Как нам жить, если Ты уйдешь в другую страну, ведь мы и секунды не можем жить без Тебя?!

—О мой Господь Вишвамбхара, — плача, говорил Мурари Гупта, — это я, низкий Мурари говорю Тебе, что Ты Своей рукой посадил прекрасное дерево. Поливая день и ночь, Ты заставил его расти. С великой заботой Ты защищал и поддерживал это дерево, драгоценными камнями укрепил его корни. И вот когда оно уже готово дать плоды, Ты хочешь его срубить! Если Ты уйдешь, мы все умрем с разбитыми сердцами. Днем и ночью мы знали Тебя одного, даже в мечтах видели только Твое луноликое лицо. А теперь Ты оставляешь нас одних на съедение тигру материальной жизни. Почему Ты стал таким жестоким?!

Преданные бросились к ногам Гауранги:

—О друг несчастных! О Господь нищих! О спаситель падших! О Господь Вселенной!

В великом горе кто-то зажал в зубах пучок соломы, умоляя Господа остаться, кто-то воздел руки над головой, беспрестанно повторяя имя Гауранги. И все же Господа Чайтанью не смущала эта боль, терзающая Его преданных. С прекрасной улыбкой на устах Он утешал их, стараясь облегчить горе разлуки.

—Зачем вы мучаете себя? Я всегда с вами. Вы напрасно думаете, что приняв санньясу, Я покину вас навсегда. Я ни на мгновенье не оставлю вас. Все вы Мои вечные спутники, рождение за рождением. Явившись в Навадвипе, вы навечно останетесь со Мной, сладостно воспевая святое имя. Я нисхожу в каждое тысячелетие, и вы во все времена принимаете участие в Моих играх. На этот раз Я низошел в двух воплощениях — как Мое святое имя и преисполненное блаженства трансцендентное божество. И в обоих вы участвуете, полные силы и радости, воспевая со Мной в экстазе. Я принимаю санньясу на благо всему человечеству, а потому оставьте слезы и печаль.

Но уже через мгновенье настроение Гауранги переменилось. Он почувствовал щемящую разлуку с Кришной, забыв о том, что Сам неотличен от Него. Голос Его прервался от переполнявших сердце чувств, слезы потекли из лотосных глаз, покрасневших, как лучи восходящего солнца. Помолчав, Он снова заговорил:

—Вы плачете, боясь разлуки со Мной, но Я страдаю в разлуке с Кришной. Вы должны понять и отпустить, если любите Меня, иначе это будет не любовь.

В разлуке с Кришной Мое сердце пылает в огне, все члены охвачены огнем, а тело лихорадит. Даже мать своей любовью жжет Меня, как огнем, а ваши слова кажутся ядом. Жизнь без Кришны — вовсе не жизнь, это жизнь птиц и зверей. Мертвое тело лишено жизни, сколько бы червей ни жило в нем. Без Кришны все религиозные обеты бесполезны, они подобны брахману, не знающему Веды, юной красавице без мужа, рыбе без воды.

Мое сердце трепещет в разлуке с Кришной, и Мне нестерпимо слышать ваши мольбы. Я одену одежду санньяси и пойду по всей стране, искать Господа Моего сердца!

Господь заплакал и упал на землю, сжимая в руке Свой брахманский шнур. «О Прананатх!» — жалобно стонал Он. Через минуту овладев Собой, Он сказал:

—Послушайте все. Материальное бытие двойственно, опасно, полно яда. Незаметно для вас этот яд постоянно мучает Мне сердце. Мои чувства неумолимо требуют удовлетворения. Желание материальных наслаждений растет день ото дня. Гнев, вожделение, зависть, жадность и ложная гордость не щадят живое существо. Они связывают человеку ум и поселяются в его сердце. Он никогда не избавится от этих желаний. Связанный майей через грехи и материальные желания, человек забывает о Кришне и живет с ложными представлениями о теле, касте и вере. Все прекрасное в этом мире заставляет нас забыть о Кришне. Но когда мы начинаем служить Кришне, начинается наша настоящая жизнь. Я знаю, как редко выпадает живому существу человеческое рождение, и все же оставил служение Кришне и теперь умираю.

Послушайте, Я скажу вам истину. Пожалуйста, благословите Меня, чтобы любовь к Кришне развилась в глубине Моего каменного сердца. Всегда пойте славу Кришне. Я желаю вам всегда видеть прекрасное лотосное лицо и глаза Господа Кришны. Пусть сердца ваши будут привязаны к Его прекрасным лотосным стопам. Что Мне еще сказать?!

Не видя Кришну в Своем сердце, Я сгораю живьем. Я беспомощно тону в пучине жизни. Кто видит в Кришне своего отца, мать, гуру, друга и единственного господина, может без труда поклоняться Ему. Все вы Мои дорогие друзья, вы возвышенные преданные. Не откажите Мне в своей милости. Я должен принять санньясу и раздать любовь к Богу на благо каждому!

И Вишвамбхара с плачем упал на землю, прямо в пыль. Он тяжело дышал и с каждым выдохом с губ слетало: «Хари! Хари!» Он весь покрылся сыпью, голос дрожал. Гауранга плакал и смеялся, неожиданно вскакивал на ноги и снова падал, охваченный экстатической любовной разлукой с Кришной. «Вриндаван!» — кричал Он, а через мгновенье звал: «Радха!» Проходило еще мгновенье, и Он задирал дхоти, бил Себя в грудь двумя кулаками, крича: «Хари! Хари!» Друзья Его чувствовали грусть и всю свою беспомощность, ища какие-нибудь слова в утешение. Через несколько минут, когда этот шквал чувств стих, Мурари Гупта с грустью сказал:

—Гауранга, послушай. Ты свободен и независим. Чтобы научить других и явить все Свое сострадание, Ты показываешь нам эту боль разлуки. Делай все, что пожелаешь, согласно Своей сладкой воле. Как еще нам понять Тебя? Тебе известно все, а мы лишь ничтожные живые существа. Мы не знаем даже, какой будет наша следующая жизнь — в теле птицы или насекомого. Ты друг каждого, океан милости. Обдумай все и поступай, как посчитаешь наилучшим.

Гауранга улыбнулся ему в ответ и обвел лучезарным взглядом всех Своих друзей. Изливая на них Свою любовь, Он сказал:

—Не сомневайтесь в Моих словах. Где бы Я ни путешествовал, Я навсегда останусь с вами, Я буду вам прибежищем.

Господь снова и снова обнимал каждого, слова Его были бальзамом для этих сердец, истерзанных разлукой. Это был последний день пребывания Гауранги в Навадвипе. Не отходя от Господа, вайшнавы пели киртану, а вечером пошли к Ганге. Они наслаждались общением с Махапрабху, сидя на берегу, а потом проводили Его домой. Не в силах расстаться, вайшнавы расселись в круг, посадив Махапрабху в середину. За исключением нескольких самых близких спутников и друзей Гауранги, никто не знал, что это их последняя встреча, что наутро Господь навсегда уйдет из Навадвипы. Преданных собралось так много, что даже Господь Брахма и полубоги не смогли бы всех сосчитать. Шри Чайтанья Махапрабху попросил начать киртану. Вайшнавы стали подносить Ему сандаловую пасту и ароматные цветочные гирлянды. Кхолавече Шридхара принес тыкву. Принимая подарок, Господь подумал про Себя: «Наверное, Я никогда больше не попробую фруктов и овощей Шридхары», — и попросил жену приготовить Ему эту тыкву с молоком. Приняв немного прасада, Он предложил вайшнавам разойтись и прилег отдохнуть.

Чандрашекхар Ачарьяратна от Нитьянанды узнал о том, что Гауранга принимает отречение, начиная новые игры. Эта новость лишила его чувств. Когда он пришел в себя, он так плакал, что земля стала мокрой от его слез. Нитьянанда утешал его:

—Чандрашекхар, если ты хочешь стать свидетелем дальнейших трансцендентных деяний Господа, постарайся держать себя в руках. Махапрабху останется в твоем сердце, связанный веревками твоей любви.

Уже был поздний вечер, когда Чандрашекхар зашел к Гауранге. Не в силах выносить боль неминуемой разлуки, он снова заплакал, когда увидел безоблачно чистое лицо Господа. Махапрабху без слов понял все и крепко обнял Чандрашекхара.

—Ты решил обречь Надию на вечную тьму? — еле выговорил Ачарьяратна.

—Чандрашекхар, потерпи немного, — отвечал Гауранга. — Я навечно связан веревками твоей любви. Ты всегда с любовью заботился обо Мне, словно о собственном сыне. Неужели ты думаешь, Я смогу когда-нибудь забыть об этом? Я в вечном долгу перед тобой.

Гауранга говорил, и слезы катились у Него по щекам. Чандрашекхар не выпускал Его из своих объятий, крепко прижимая к груди. Так они стояли, молча проливая слезы. Наконец Махапрабху сказал:

—Я пришел ради освобождения всех обусловленных душ. Даже если Я приму санньясу, Я навечно останусь в храме твоего сердца. Прошу тебя, не печалься. Ты проведешь все необходимые церемонии, когда наступит этот час.

Слова Господа принесли Чандрашекхару некоторое облегчение.

* * *

Весть о том, что Нимай собирается принять отреченный порядок жизни, ветром разнеслась по Навадвипе. Как только этот ветер коснулся слуха Шачидеви, сердце ее остановилось. Ее горе было столь велико, что рядом с ним боль всей Вселенной не казалась болью. Вся в слезах, она без сознания упала на пол и больше уже не могла подняться. При взгляде на нее разрывалось сердце. Не отходя от матери, Господь смотрел на нее лотосными глазами, Он был тихий, неподвижный и серьезный.

—Мой любимый сын! — плакала Шачимата. — Молю, не оставляй свою мать! Не уходи, мы не сможем жить, не видя Твоего божественного лотосного лица! Твои лотосные глаза и, как луна, сияющее лицо, рубиновые уста и белые, словно жасмин, зубы, слова Твои, источающие нектар — как жить без всего этого?! Твои вечные спутники, Адвайта и Шривас, Твой близкий друг Нитьянанда и Гададхара — все они здесь, оставайся дома, продолжай Свою киртану. Ты низошел из духовного мира, чтобы научить каждого законам религии, но какая религия учит человека бросать Свою мать?! Ты олицетворение религии, и если Ты оставишь меня, одинокую, как Ты сможешь проповедовать миру?

Переполненная величайшей любовью к сыну, Шачидеви бросала эти слова, а Господь молча слушал, не в силах говорить. Он задыхался от великой любви к матери.

—Твой старший брат ушел из дома, — продолжала она, — отец наш покинул этот мир, вернувшись в вечную обитель Господа. У меня остался только Ты, и глядя на Тебя, я забывала о своей боли. Если и Ты теперь уйдешь, я просто умру. Как Твои нежные стопы вынесут каменистые дороги?! Кто утолит Твою жажду и голод? Твое тело, нежное, как топленое масло, растает под палящими лучами солнца! Ведь я мать Твоя, Нимай, как мне пережить это горе?! О Боже! Если ты оставишь меня, кто позаботится о Тебе? Лучше мне принять яд, пока Ты еще здесь, я не хочу слышать, что Ты принял санньясу и ушел, бросив меня в огонь смерти! Ты так добр ко всему живому, но ко мне, несчастной, у Тебя нет и капли сострадания! Почему Провидение так жестоко ко мне?! Мой любимый сын, посмотри на Свою одинокую, овдовевшую мать, неужели Тебе не жаль ее?! Как Ты можешь оставить меня? Нимай, живи дома, Нитьянанда всегда с Тобой, Ты можешь петь киртаны дома, в кругу Своих преданных, Ты все для меня, в Твоих глазах столько любви, у Тебя такие красивые длинные руки, а слова — нектар! Мой дом опустеет и станет мрачным без Тебя. Ты лишишь его жизни, Твои лотосные стопы — это источник жизни!

Ах, Нимай, ведь Ты еще молод, у Тебя нет сына, хоть я женила Тебя дважды. Санньяса не предназначена для молодых людей. Останься в семье и исполни Свой долг. Вожделение, гнев, жадность, иллюзия еще очень сильны в молодости, даже приняв санньясу, разве Ты сможешь не нарушить обета отречения?! С беспокойным умом Ты не останешься монахом. Домохозяин не отвечает за свои греховные мысли, но санньяси падет, если не удержит ум в чистоте.

Вишвамбхара слушал мать с глубокой болью в сердце, а Шачимата роняла слезы любви и разлуки с сыном. Она продолжала говорить, не в силах успокоиться, а Господь продолжал молчать. Это неистовое горе иссушало ей сердце, еда и сон были для нее проклятьем. Наконец Господь, желая утешить мать, прервал Свое молчание.

—Мама, Я хочу рассказать тебе чудесную историю о том, как мальчик Дхрува по милости своей матери стал великим прославленным преданным. Может быть, ты помнишь такой стих: «Какой добродетелью обладал охотник? Сколько лет было Дхруве? Что знал Гаджендра? Была ли красавицей Кубджа? А Судама был ли богачом? Видура родился аристократом? Или царь Яду, Уграсена, был доблестным царем? Верховного Господа Мадхаву можно завоевать только любовной преданностью, и больше никакими материальными достоинствами».