Бібліографічний список до теми

Дата добавления: 2015-09-18; просмотров: 671

А вот другой пример различий в локальном и глобальном подходе. Вы интерпретируете астрологическую карту. Вообще, есть два способа интерпретации карт. Первый обязательно включает этап той или иной ее математической обработки. Например, вы смотрите, сколько планет стоит в разных стихиях, сколько в карте соединений, оппозиций, тринов, квадратов, септилей и т. д., и пока вы все это по определенной схеме не сосчитаете, вы никаких выводов не делаете и никакая интерпретация у вас не начинается. К этому первичному анализу карты у многих астрологов добавляется определенная устная анкета, которая адресуется клиенту, например: «Расскажите о себе: какое у вас образование, кем вы работаете, каков ваш семейный статус, где вы в течение вашей жизни жили», — и т. п. Если вы, интерпретируя карту, идете по этому пути, над вами стоит Глобальный архетип. Если же, взглянув на карту, вы первым делом усматриваете там какую-то планету, которая как будто сама бросается вам в глаза, и вы немедленно смотрите, допустим, в каком знаке или доме она стоит, или отыскиваете какой-то ее выразительный аспект и тут же начинаете эту информацию вываливать на голову вашего клиента, даже не посмотрев, мужчина это или женщина, не ознакомившись с его (ее) семейным положением, с местом работы и возрастом, — то вы находитесь под Локальным архетипом. Я не хочу сказать, что глобальный подход лучше локального, ни в коей мере: оба могут быть эффективными в своих ситуациях. Но подумайте, как вы обычно интерпретируете карту, как вам удобнее? У каждого астролога есть своя привычная последовательность чередований локального и глобального подходов. Например, вначале он смотрит глобально, но при этом мало что видит. Потом он кое- что посмотрит локально, а затем обязательно опять вернется к глобальному взгляду, после чего опять последует более точное наведение и локальный взгляд, и так далее. Эти последовательности смены локального и глобального подходов в индивидуальном подсознании обычно довольно определенны, и человек над ними не властен — пока не осознал и не научился отслеживать эти свои модальности. Однако отслеживание включения высших архетипов и волевое управление ими свойственно либо людям, которые этим специально занимаются, либо возникает само собой на высоком уровне развития личности. Чем ниже уровень личности, тем больше человек запрограммирован в любой ситуации на вполне

определенную последовательность смены высших архетипов.

* * *

Поговорим теперь об эмоциях. Вообще, эмоцию можно рассматривать в двух разных аспектах: как состояние и как реакцию на стимул. Вот, например, эмоция обиды. Обида как состояние может быть нескольких видов: маленькая обида, средняя обида и всеобъемлющая обида; подумайте сами, под какими архетипами они могут находиться. Как реакция на стимул, обида может быть ответом на конкретный поступок партнера, или же на его поведение в сюжете в целом. «Я обиделся на тебя не потому, что ты меня вчера обманул, а сегодня вместо извинений нагрубил. Я обиделся на тебя потому, что в целом баланс наших отношений за последние три года для меня неудовлетворителен». Это — глобальный взгляд, и это серьезно. И если ваш друг, на которого вы обиделись и предъявили подобную обиду, начнет в локальной модальности перечислять: «А, помнишь, я тебя тогда-то из проруби вытащил, а потом водкой отпаивал», — то для вас, пока вы в своей обиде стоите под Глобальным архетипом, эти оправдания не прозвучат: чтобы это произошло, нужно вас сначала за веревку вытащить под Локальный архетип. Или, если это не получается, ваш друг должен сам сменить модальность оправданий и начать отвечать в глобальном же стиле, а иначе его ответ будет некомплементарным и вас не устроит.

Стимулом для обиды часто выступает несправедливость, и следует четко различать ее модальности. Бывает локальная несправедливость: например, вы сгоряча несправедливо обидели ребенка, он заплакал — но вы его погладили по голове, разрешили съесть мороженое, и он утешился. А есть глобальная несправедливость, которая переживается гораздо глубже и серьезнее, в том числе и детьми, и у них это различение проявляется очень рано: «Ты меня вообще не любишь (или вообще обижаешь)» — не локально, вот сегодня, а вообще, в течение моей жизни. У детей такого рода глобальные реакции и оценки появляются очень рано, и это тоже надо отслеживать. Родитель может думать: маленький, что он понимает! Маленький-то он маленький, но архетип над ним встает еще до того, как он родился, и соответствующая программа подсознания бдит не хуже Пентагона — и копит впечатления, чтобы потом отлиться в виде законченного невроза или просто скверного

характера.

Другой пример — эмоция радости. Глобальная радость — это радость человека в целом; обычно это радостное настроение в данный период. Над его радостью стоит Глобальный архетип, и никакие мелкие неприятности совершенно на нее не действуют. Однако в какой-то момент, когда их количество превысит некоторую величину, у него в целом возникнет горестное настроение, и мелкие радости не будут на него действовать. Таким образом, Глобальный архетип дает возможность эмоции проявиться несмотря на то, что жизненные стимулы могут быть противоположного сорта. Это очень ценное качество человеческой психики. С другой стороны, локальная радость тоже дает человеку возможность радоваться, «несмотря на». И это тоже очень важное качество человеческой психики. Вот все вокруг плохо, но есть какая-то мелочь, которая меня радует, и мое настроение поднимается. Подумайте о вашей радости: какой она является: глобальной или локальной? Способны ли вы радоваться, когда в вашей жизни есть отдельные неприятности? Способны ли вы в плохом состоянии радоваться мелочам?

* * *

И еще один важный сюжет — это пара. Вот два человека: что значит, что они образуют пару? Когда один из них вправе употреблять выражение «мы»? Когда над этими людьми стоит Глобальный архетип. Если же этого нет, то слово «мы», употребленное одним из партнеров, может у второго (особенно если он сам находится под Локальным архетипом) вызвать сильное раздражение: «Какое еще такое «мы»? Нет никакого «мы»! Есть ты со своими достоинствами и недостатками, и есть я, совершенно другой, со своими индивидуальными особенностями, совсем другой, чем ты, и существую я пока что совершенно отдельно от тебя. Что еще за «мы» такое?!» Но если два человека смотрят друг на друга, разговаривают о чем-то, то над ними незаметно встает парный эгрегор, и тогда это самое МЫ и становится самой что ни на есть объективной реальностью. Человек, который говорит партнеру: «Нам с тобой надо сделать то-то», — выступает в роли жреца парного эгрегора. Это, замечу, совершенно необходимая роль, и не один, так другой партнер должен ее выполнить. Тот человек, у которого сильнее Глобальный архетип, в ней и выступит — конечно, со свойственными ему искажениями. Человек, который использует только Локальный архетип и не понимает значения слова «мы», по существу, никогда не поймет, что такое парный эгрегор, не увидит программы пары, и парный сюжет с ним не может быть выстроен в принципе. Парная программа опускается сразу на двух людей, которые должны вместе что-то сделать. И если в этой ситуации не употреблять слово «мы», если не вставать под Глобальный архетип, то понять происходящее невозможно. И хотя, конечно, здесь возможны злоупотребления, но это уже другой вопрос.

В межличностном общении постоянно происходит стихийный перевод из локальной модальности в глобальную и обратно

— это происходит ежедневно во всех переговорах. Например, муж высказывает жене какую-то локальную, конкретную претензию: «Почему ты сегодня забыла разогреть мне ужин?» — а она ему отвечает глобально: «Я знаю, я у тебя вообще идиотка, ты всегда недоволен моим поведением!» И это — очень грубая неадекватность, которая показывает, что в парном эгрегоре есть большая щель, которая буквально заставляет партнеров идти на столь грубо некомплементарное поведение. Обратная ситуация возникает, когда партнер говорит вам какую-то общую вещь, например: «Удивительно неприятно ведут себя некоторые люди», — а вы ему на это отвечаете: «Ты на что, скотина, намекаешь? Ты на меня намекаешь?» — и дальше партнеру приписывается то, чего он, возможно, вовсе не имел в виду.

Вообще, культура человеческих взаимоотношений начинается со внимания к модальностям. Как правило, любое неадекватное, неправильное, оскорбительное поведение мотивировано неправильным восприятием и неадекватным использованием модальностей. Учитесь воспринимать людей прямо: говорит партнер в локальной модальности — понимайте его слова в локальной модальности, говорит он в глобальной — понимайте в глобальной. Как правило, стихийные и профессиональные мастера недобросовестного общения, обманщики, манипуляторы и т. п. ведут энергичные психологические игры, включающие в себя как обязательный элемент рассогласование модальностей на различных планах: например, на социальном уровне человек говорит фразу в локальной модальности, а на психологическом прочно находится под Глобальным архетипом. И для того чтобы найти адекватную контригру, нужно хорошо видеть чужие (и свои) модальности и уметь их эффективно

переключать, что требует специальной подготовки.

Я надеюсь, что вам стало понятно, как гештальт-терапия Фрица Перлса связана с Холистическим архетипом; а в следующий раз я расскажу вам еще об одном архетипе, который имеет прямое отношение к его психологии.

Спасибо. До свидания.

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ АРХЕТИП

Здравствуйте, дамы и господа!

Основные понятия, которые мы с вами сегодня будем разбирать, это внутренний мир человека (представляющий, собственно говоря, основной интерес психологии) и его внешний мир — но взятый в субъективном его преломлении. На мой взгляд, это основные темы психологии. Если помните, в начале этого курса лекций (см. книгу «Психология для астрологов», лекция 8) я вам рассказывал о Карле Юнге и его учении. Я напоминаю: он посвятил этой теме толстый трактат «Психологические типы», в котором делил людей на интровертов и экстравертов. Их точки зрения Юнг характеризует так:

Интровертная точка зрения есть та, которая всегда и при всех обстоятельствах стремится поставить эго или субъективно психологический процесс над объектом, так, что уровень ценности объекта всегда будет ниже уровня ценности субъекта. Объект является лишь внешним объективным знаком, воплощением идеи, причем существенной остается всегда сама идея. Экстравертная точка зрения, наоборот, ставит субъекта в подчинение объекту («объект» по Юнгу можно понимать как внешний мир), причем объекту принадлежит преобладающая ценность. Субъективный процесс нередко мешает и является ненужным придатком к объективным событиям.

И после этого Юнг дал длинный исторический обзор, в котором показывал, что основные теологические споры в раннехристианской и среднехристианской церкви, в сущности, вращались вокруг тем интровертности и эктравертности, хотя внешне участники споров обсуждали такие, например, вопросы, как природа сущности Христа — человеческая она или Божественная, и тому подобные фундаментальные для христианина вопросы. Но факти-

чески, как писал Юнг, это было отражение двух психологических акцентуаций, которые существуют в психике человека: экстравертной и интровертной.

* * *

А теперь мы обсудим вопрос об уровнях осознания человеком своего внутреннего мира, или об уровнях осознания себя как субъекта, как сказал бы Юнг. Затем мы рассмотрим уровни осознания человеком внешнего мира и уровни осознания связей между внешним и внутренним миром. Дело в том, что все это выглядит совершенно по-разному в зависимости от того, насколько человек развит, насколько он склонен к осознанию себя и окружающего мира и насколько у него есть склонность к постижению своих внутренних пространств. И для того чтобы понятия внутреннего мира и внешнего мира в его субъективном преломлении для вас сколько-нибудь материализовались, я сейчас попытаюсь описать эти уровни.

Уровни осознания внутреннего мира

Я предложу вам семь уровней осознания человеком своего внутреннего мира, которые обычно проходятся человеком последовательно один за другим.

На первом уровне осознания своего внутреннего мира человек считает, что никакого внутреннего мира у него нет. На его взгляд, не существует такой вещи, как внутренний мир или хотя бы внутренняя реальность. Он полагает приблизительно так: «Я есть то, что объективно, в глазах социума, представляю собой. У меня бывают, конечно, какие-то мысли, какие-то эмоции, но как они ко мне приходят, так через меня они и уходят, и никакого особого внутреннего пространства, в котором шли бы какие-то особые процессы и которое существовало бы автономно, то есть независимо от внешнего мира, и притом отличало меня от других людей, у меня нет». Взгляд этот очень распространенный, и не только в субъективном представлении (то есть многие люди действительно так о себе думают), но и с научной точки зрения. Например, есть такая ветвь психологии, которая называется бихевиоризм, от английского слова behaviour («поведенчество», так сказать), в которой человек рассматривается как набор программируемых реакций, то есть своего рода черный ящик, к которому мы обращаем определенный стимул и он по определенным законам (может быть, пока не до конца выясненным) выдает нам реакцию. Но при этом разбираться в природе этого черного ящика человеку первого уровня в голову не приходит, и он не предполагает, что там есть что-то, управляемое волей и сознанием самого человека.

Итак, на первом уровне осознания внутреннего мира его как бы нет, а есть лишь набор тех или иных реакций. Тогда возникает вопрос: как такой человек относится к своим фантазиям? Ответ прост: он относится к ним как к галлюцинациям в худшем смысле этого слова, то есть как к чистому мусору сознания; их наличие он воспринимает как признак несовершенства человека; когда у него возникают какие-то мысли, какие-то чувства, какие-то образы, он считает, что за ними абсолютно ничего реального не стоит. Совсем ничего.

На втором уровне осознания внутреннего мира происходит его обнаружение как такового, или признание человеком существования у него внутренней реальности. Этот человек мыслит себя примерно так: «У меня есть психика, но что это такое, не вполне понятно. У меня есть внутреннее пространство, есть подсознание, по крайней мере, есть что-то такое, что управляет моим состоянием сознания. Эта психика, это подсознание непознаваемы сами по себе, но они обладают самобытием и в какой-то степени управляют моим внешним поведением», — причем это управление понимается на достаточно наивном уровне: например, как склонность к запоминанию и забыванию. Люди, которые интенсивно учат слова иностранного языка, отмечают такой интересный факт: некоторые слова почему-то заучиваются очень быстро, буквально с одного-двух раз, а некоторые, сколько их ни учи, от простых повторений не запоминаются никак, и нужно придумывать какие-то специальные методы их запоминания. Ясно, что подсознание, психика на разные слова реагирует по-разному, некоторые признает, а другие — как будто решительно не желает включать в себя, и почему так происходит, непонятно. Человек понимает, что у него избирательна память, что у него есть одни способности, а других нет, и что это связано с какими-то его внутренними предрасположенностями, которые где-то в его психике закодированы. Его фантазии имеют для него прагматическую ценность: например, они развлекают его, когда ему скучно, или отвлекают его от боли, но принципиальной, существенной роли в своей жизни он им не отводит.

Итак, на втором уровне внутренний мир обнаруживается, но скорее как загадка, и максимальную ценность в нем составляет то, что еще не проявлено; в частности, мысли и эмоции, которые человек внутри себя переживает, особой ценности для него пока не представляют.

На третьем уровне происходит открытие внутреннего мира на качественном уровне. На втором уровне внутренний мир представляется человеку как предметный набор определенных проявлений: мыслей, образов, фантазий, воображения, эмоций, которые человек проживает внутри себя — и только. На третьем же уровне происходит обнаружение постоянных, часто противоречивых тенденций внутри самого человека, то есть здесь уже можно начинать говорить о субличностях. Помните, в самом начале нашего курса (часть 1, лекция 5) я рассказывал вам о субличностях? Так вот, пока человек (ваш клиент, например) находится на первом или на втором уровне осознания своего внутреннего мира, с ним о субличностях лучше не разговаривать — он не поймет, о чем идет речь. Это понятие будет для него (в лучшем случае) совершенно абстрактным и к нему самому неприложимым. А здесь, на третьем уровне осознания себя, человек обнаруживает, что у него есть достаточно глубоко укорененные, нередко противоречивые тенденции, или части психики, или субличности, которые в нем постоянно существуют, причем чаще всего одна его часть хочет чего-то одного, а другая — чего-то совершенно другого, и обе они иногда управляют его волей. Другими словами, человек обнаруживает, что на его центр принятия решений влияет не меньше трех сил. Первая сила — это его рациональное сознание. Вторая сила — это его некоторая подсознательная тенденция, которую он может частично осознавать, но корни ее ему непонятны. И третья сила — это в каком-то смысле противоположная подсознательная тенденция. И это самый распространенный случай, когда человек обращается за помощью к психотерапевту, и это обращение осмысленно. Когда человек находится на третьем уровне осознания своего внутреннего мира, он понимает, что кроме его сознательной воли, которая настроена на реализацию его проекта, на него еще действуют подсознательные тенденции, которые ему не вполне понятны, но могут быть отчетливо оппозиционны его проекту, и их действие может приводить к тому, что в ответственной ситуации он вдруг забывает сделать важный звонок, или на ответственных переговорах начинает совершенно неадекватно себя вести и проваливает дело, на которое потратил много времени и сил. И он понимает, что это не есть чисто внешняя случайность (как говорится, не повезло), но результат действия каких-то его установок, которые постоянно в нем существуют и незаметно влияют на его волю и на принимаемые им решения.

И здесь человек обнаруживает, что его подсознательные тенденции или установки часто выступают как противоречащие его сознательной воле, идут поперек намеченной им программе, а когда этой воли или программы нет, он все равно ведет себя как-то очень непоследовательно. Он не может этого регулировать, но он отмечает, что эти тенденции в нем есть.

Фриц Перлс, о котором я вам рассказывал на прошлой лекции, ввел в типичной для него грубоватой манере понятия «верхняя собака» и «нижняя собака» (последний термин в английском языке используется в значении «неудачник»). «Верхняя собака»

— это супер-эго по Фрейду, то есть это, попросту говоря, моральный долг и цензура человека. «Нижняя собака» — это понятие, которого у Фрейда не было. Это сила (обычно подсознательная), которая противопоставлена тому давлению, которое оказывает на волю человека его «верхняя собака». «Нижняя собака» может подстраивать внешние обстоятельства, она может заставлять человека по каким-то причинам увиливать от своего долга, но это вполне определенная, объективно существующая программа подсознания, или тенденция подсознания, которая представлена в психике любого человека. И если вы хотите его правильно понимать, то вы должны не только слушать «верхнюю собаку», то есть его супер-эго, но должны также иметь в виду, что в его внутреннем мире представлена и «нижняя собака», которая делает нечто противоположное.

Еще раз повторю: Перлс не был теоретиком; он в первую очередь был практиком, и если он в своих теоретических книгах вводит какие-то архетипы, то надо думать, что они были свойственны очень многим его пациентам, и вполне вероятно, что описанные им эффекты обнаружатся и у ваших клиентов, как только вы начнете профессионально ими заниматься.

Следующий, четвертый уровень осознания человеком своей психики характеризуется созданием (и практическим использованием) ее трехэтажной модели. Человек на четвертом уровне начинает разбираться в структуре своего внутреннего мира и приступает к реальной работе с ним. И в первую очередь он выстраивает трехэтажное представление о своем внутреннем мире.

На третьем (высшем) этаже он располагает свое осознаваемое внутреннее пространство. Здесь происходит важное событие: человек осознает, что то, что раньше, на низших уровнях развития, он считал своими случайными фантазиями, галлюцинациями, мыслями, эмоциями, и они казались ему хаотичными и ни к чему не привязанными — на самом деле представляет собой некоторую систему, определенное пространство, в котором, собственно говоря, и функционирует его психика. Здесь внутреннее пространство осознается, как существующее не совсем, конечно, автономно, но, по крайней мере, относительно независимо от внешнего мира. В частности, человек понимает, что у него есть свой внутренний язык, набор метафор и ассоциаций для представления внешнего мира и свойственный именно ему набор эмоций, который начал формироваться еще в детстве. Все это собирается вместе и образует его внутреннее метафорическое пространство, и он понимает, что оно устойчиво, оно не случайный факт его психической деятельности. Это систематически повторяющийся факт его внутреннего видения и внутреннего ощущения, это устойчивая структура, которая не только на него как-то влияет, но и на которую он может существенно опираться.

Второй этаж этой трехэтажной модели внутреннего мира — это слой, который я назвал бы так: полуосознаваемое. Он находится в промежутке между первым этажом, который мы назовем словом подсознание, и который не осознается, и уже описанным третьим этажом, который есть, наоборот, хорошо осознаваемое внутреннее пространство. Итак, второй этаж это особая прослойка, которая состоит из определенных влияний, которые поднимаются из подсознания, но которые человек может осознавать специальным усилием воли, специальной концентрацией внимания. Это, например, те моменты, на которые мы обращаем внимание, если оно не отвлечено какими-то более важными, с нашей точки зрения, делами. Таким образом, ко второму этажу относится то, что человек в принципе осознать может. Таковы, например, модальности высших архетипов, о которых я вам много рассказывал, и таков же, по большей части, весь язык и инструментарий психологии для начинающих изучать эту науку. Можно сказать так: к полуосознаваемой части внутреннего мира относятся те части вашего психического устройства, которые можно осознать, когда вам показали на них пальцем.

И, наконец, первый этаж внутреннего мира — это подсознание, относительно которого человек третьего уровня догадывается, что в нем есть много всего разного, много всяких зверей и рыб, теплых и холодных течений, тенденций, программ, которые влияют на его поведение, но которые для него малодоступны, за исключением того случая, когда какая-то крупная рыбина высунет морду из этого океана и достигнет второго этажа, то есть сферы полуосознаваемого и тогда, осознав ее глаз или жабру, можно догадываться о том, какова она (то есть программа подсознания) в целом.

И на четвертом уровне человек уже получает возможность работать над собой в узком смысле этого слова. Он, во-первых, отслеживает влияние внешнего мира на свой внутренний мир, он отслеживает, какие процессы идут в полуосознаваемом слое психики, и он сознательно совершенствует свое осознаваемое внутреннее пространство.

Например, ученый говорит: «Я хорошо продумал эту тему». Что это означает? Он занимается этой темой, он собирает информацию, а потом из этой информации он начинает выстраивать некоторую систему. Он начинает классифицировать объекты, которые попали в сферу его внимания, устанавливает связи между ними, уровни различных иерархий и так далее.

Совершенствование осознаваемого внутреннего пространства касается и впечатлений от внешнего мира, которые получает человек четвертого уровня по ходу своей жизни. На первых двух уровнях он относится к ним равнодушно, он не воспринимает их как материал для внутренней работы. Здесь это уже не так. Здесь впечатления от внешнего мира или сами по себе, или с помощью волевого усилия человека выстраиваются в определенные линии, в определенные сюжеты: он начинает вычленять события из сплошного жизненного потока и по своему усмотрению связывать их друг с другом.

В этом месте, кстати говоря, трещит по швам предсказательная астрология, потому что сама идея прогнозировать события упирается в то, что не совсем понятно, что есть событие — по крайней мере, на субъективном уровне. Вообще, астрология — наука субъективная, то есть она рассказывает не о том, что с человеком объективно происходит, а о том, как он субъективно это воспринимает. И тогда возникает вопрос: что же такое событие в субъективном мире? Я думаю, что предсказательная астрология, если и будет когда-нибудь создана как более или менее адекватное искусство, то начнет с того, что тщательно разберет этот вопрос — что же такое есть субъективное событие?

На пятом уровне осознания внутреннего мира человек по косвенным признакам учится проникать в не видимую для него самого часть внутреннего мира, то есть в свое подсознание. Он уже не удовлетворяется тем, что он отслеживает полуосознаваемые моменты и как-то их уточняет: он овладевает искусством работы с теми частями своего подсознания, которые ему прямо совсем не видны.

В качестве примера могу привести уже не раз упоминавшуюся мной технику косвенной психокоррекции с помощью освоения модальностей высших архетипов. Основная моя идея заключается в следующем. Если у человека есть болезненная зона в психике, настолько болезненная, что она не переносима для его сознания, и сознание ее полностью вытесняет, то вокруг нее, как вокруг черной дыры, возникает определенное искажение всех энергетических структур, в частности, искажаются используемые модальности — причем в случае тяжелых психических травм нарушения в их использовании наблюдаются не только непосредственно около травматической зоны, но и по всему спектру жизненных проявлений человека. Чаще всего это выражается в том, что одни модальности он использует постоянно, а другие, наоборот, упорно игнорирует, словно стараясь исключить соответствующие архетипы из своей жизни целиком. Поэтому, балансируя использование архетипов в какой-то другой области, пусть на первый взгляд и очень далекой от патологической, человек выстраивает отношения с архетипами как таковыми, и тем самым косвенно подлечивает и свою проблемную зону, которая, повторяю, может быть совершенно недоступна его прямому сознанию.

Конечно, работа с совершенно не видимой частью подсознания это не обязательно работа с модальностями. Но конструктивный подход к глубинам своей психики для человека становится естественным и необходимым: он понимает, что он хорошо ориентируется в осознаваемом внутреннем пространстве, что-то видит в полуосознававаемом, но самая фундаментальная, самая глубинная работа у него идет с теми частями психики и внутреннего мира, на которые он свое внимание направить в принципе не может. На эту тему я могу привести пример.

Когда-то очень давно я разговаривал с одним молодым человеком, который был профессиональным художником, в частности, писал портреты, которые пользовались определенным успехом. Я спросил, как он добивается передачи внутреннего состояния своего героя, то есть пишет именно психологический портрет, в котором проступают не просто похожие черты лица, а именно внутреннее выражение души? На что он мне сказал, что об этом специально думать не надо, поскольку если ты правильно настраиваешься и хорошо рисуешь, то это получается само. И позже, уже на собственном опыте, я понял, что это было совершенно точное наблюдение: правильно работая над формой, которую вы осознаете, вы приходите в состояние, когда на самом деле идет работа с глубинным содержанием, которого вы не осознаете, хотя, может быть, вы его тонко интуитивно чувствуете (а может быть, и не чувствуете — точнее, не осознаете своих чувств).

Здесь, на пятом уровне, происходит осознанная фильтрация влияний внешнего мира на внутреннее пространство. Например, человек говорит: «Вот об этом я сейчас думать не буду», — и смещает свое восприятие, намеренно делает его поверхностным, чтобы не воспринять того, что, с его точки зрения, в его внутренний мир входить не должно. И человек учится делать это сознательно, развивая тонкие техники. (Неосознанно, хотя и грубо, это делают абсолютно все люди, независимо от уровня осознания своего внутреннего мира.)

На шестом уровне как результат всей этой работы происходит частичное разрешение конфликтов внутри самой психики, то есть внутренних антагонистически конфликтующих тенденций становится меньше, и человек с ними как-то разбирается: или учится включать их по очереди, или находит компромиссные варианты, или обнаруживает третий способ видения, который не сводится ни к одной подсознательной позиции, ни к другой, но частными случаями которого являются та и другая; можно сказать, что у него появляется объемное видение вместо плоского.

Здесь человек приучает работать на себя совсем невидимую часть своего подсознания, причем делать это как во внутреннем пространстве, так и во внешних ситуациях. Например, не имея представления о том, как работают его механизмы памяти, он тем не менее учится настраивать себя таким образом, что когда ему нужно что-то вспомнить, оно приходит ему в голову, а когда ему не нужно об этом помнить — вытесняется. Я читал как-то заметки известного путешественника, у которого, помимо прочих талантов, был еще и замечательный лингвистический талант: он с необыкновенной скоростью умел учить незнакомые языки. Когда он путешествовал по Южной Америке и приходил в совершенно изолированные от внешнего мира дикие племена, он в течение нескольких недель в совершенстве выучивал их языки — при том, что переводчиков у него зачастую не было. Так вот, он рассказывал, что когда его корабль отчаливал от берегов этой самой Южной Америки, то он начисто забывал все языки, на которых свободно говорил, находясь в ее пределах. И все то время, что он находился у себя дома, он эти языки не помнил, а когда в следующий раз приплывал в Южную Америку, то снова эти языки вспоминал и мог на них свободно разговаривать.