В. Г. Белинский. Формирование его мировоззрения и деятельность

Виссарион Григорьевич Белинский (1811—1848) вышел из среды разночинцев. Учился в Чембарском уездном училище и в Пензенской гимназии, затем в Московском университете. Будучи студентом, он написал антикрепостническую драму «Дмитрий Калинин», за что был исключен из универси­тета. Белинский занялся литературно-критической рабо­той в журналах.

Мировоззрение Белинского претерпело глубокие из­менения. В 30-х годах он стоял на позициях идеализма и просветительства. В драме «Дмитрий Калинин» (1830) он, осуждая крепостное право, возлагал свои надежды на просвещение, гуманизм и нравственное пе­ревоспитание людей. В произведении «Литературные мечтания» (1834) Белинский доказывал, что весь окру­жающий нас мир есть не что иное, как «дыхание еди­ной, вечной идеи». Но уже здесь он сторонник

идеали­стической диалектики; идея, утверждал он, не знает покоя, она живет и движется, непрерывно творит новое и разрушает старое; жизнь — беспрестанное действование и борьба.

Вопрос о назначении искусства Белинский решал в этот период идеалистически. Назначение и цель ис­кусства, писал он, «изображать, воспроизводить в слове, в звуке, в чертах и красках идею всеобщей жизни при­роды»; искусство есть «бессознательное выражение тво­рящего духа» (т. е. интуиции) и имеет свою цель в самом себе. Вместе с тем уже в 30-х годах Белинский смело выступал против обскурантизма реакционных

пи­сателей самодержавно-крепостнического лагеря Булгарина, Греча, Сенковского, Шевырева и др. Уже в это время, отступая от идеализма, он защищал реализм и народность в искусстве, давал высокую оценку

творче­ству Пушкина, Гоголя, Крылова, доказывал, что «наша народность состоит в верности изображения картин рус­ской жизни».

В 1837—1839 гг., в условиях жестокой реакции, уста­новившейся в России после расправы царизма с декаб­ристами и временного спада крестьянского движения, Белинский приходил к ошибочному выводу о необходи­мости «примирения с гнусной действительностью». Тео­ретическим источником этого «насильственного прими­рения» было влияние консервативных социально-поли­тических взглядов Гегеля. Известное положение не­мецкого мыслителя «Все действительное разумно, все разумное действительно» Белинский истолковал тогда крайне односторонне, в смысле оправдания самодержа­вия в России как исторически себя будто бы еще не ис­черпавшего и способного выполнять еще функции про­свещения. Свое примирение с действительностью Белин­ский называл «насильственным», оставаясь сторонником диалектической идеи отрицания старого новым; он счи­тал отрицание необходимым моментом развития, но по­лагал, что это отрицание должно быть исторически подготовленным. «Насильственное примирение» с

дейст­вительностью, однако, не привело его к оправданию крепостного права и сословного деления общества в России; в принципе он и в это время не отвергал воз­можности установления республики в России, но ее

осу­ществление относил к отдаленному будущему.

Длительные споры с друзьями по вопросам филосо­фии и исторических судеб России, более обстоятельное и глубокое изучение общественно-политических порядков страны и нараставшего в ней освободительного движе­ния, знакомство с политической и идейно-теоретической борьбой в Западной Европе уже в конце 30-х — начале 40-х годов приводят Белинского к пересмотру своей ошибочной позиции примирения с действительностью. В начале 1840 г. он подверг критике консервативные стороны философии Гегеля и выступил против гегелев­ской концепции конституционной монархии, называя его политический идеал «узким», недостойным

вели­кого мыслителя.

С не меньшей резкостью обрушился Белинский и на свои собственные ошибки, безоговорочно осуждая при­мирение «с гнусной расейской действительностью». От­ныне он считал, что самодержавие исторически исчерпа­ло себя в России еще при Петре I и после этого прояв­ляет себя как реакционная сила, тормозящая историче­ский прогресс. Встав на позиции революционного демо­кратизма, Белинский на первое место выдвигал вопрос об уничтожении крепостного права и самодержавия. Эти идеи нашли отражение в его письмах к друзьям, в том числе в «Письме к Гоголю».

В 40-х годах под воздействием революционных собы­тий на Западе и в России, под влиянием идей француз­ского утопического социализма Белинский начал пропо­ведовать социалистические идеи. В отличие от утопи­стов-социалистов Сен-Симона, Фурье, Оуэна Белинский полагал, что социализм будет достигнут через народное восстание. «...Смешно и думать, что это может сделать­ся само собою, временем, без насильственных переворо­тов, без крови»(В. Г. Белинский. Полное собрание сочинений, т. XII. М, 1956, стр. 71. 396.).

Однако и у Белинского социализм носил ненаучный, утопический характер, ибо он не видел истинных путей к социализму, не знал тех общественно-исторических сил, которые могут осуществить его, не понимал истори­ческой роли пролетариата, хотя и сочувствовал ему.

«Самая революционная натура» в России 40-х годов, Белинский громил не только крепостников, но и либера­лов, обличал жестокую власть капитала на Западе, одобрял революционные выступления пролетариев во Франции в 30-х годах, горячо приветствовал начавшие­ся в Европе революции в 1848 г. Как диалектик, Бе­линский высоко ценил идею прогрессивного развития через отрицание старого новым. «Отрицание, — говорил он, — мой бог», отрицание — «закон исторического разви­тия», ибо без отрицания нет жизни, нет развития и про­гресса, нет смены старого новым. «В истории мои

ге­рои — разрушители старого» (В.Г. Белинский. Полное собрание сочинений, т. XII, стр. 70.). Таким образом, диалек­тика Белинского служит революционной демократии в ее борьбе против отживших абсолютистско-крепостнических порядков в России.