Противостояние папства и императорской власти

Реформаторское рвение Григория вскоре столкнулось с интересами императора Генриха IV. В молодом возрасте Генрих находился на попечении одного из реформаторски настроенных пап, поэтому Григорий надеялся, что он будет поддерживать реформы. Но Генрих понимал, что епископы и прелаты так всесильны, что император, для поддержания власти империи, должен иметь возможность самостоятельно назначать людей, которые поддерживали бы его. В конце концов противостояние приняло открытый характер, когда вследствие беспорядков в Милане, спровоцированных наиболее рьяными сторонниками безбрачия духовенства, Генрих низложил епископа и назначил на его место другого. В ответ Григорий приказал Генриху к определенному сроку явиться в Рим и заявил, что в случае отказа он будет низложен, а душа его низвергнется в ад. Но император, добившийся к тому времени значительных успехов и находившийся в расцвете могущества, за несколько дней до срока, установленного папой, созвал собор, объявивший о низложении папы за деспотизм, прелюбодеяния и занятия магией. Затем Генрих от имени собора отправил уведомление о принятых решениях " Гильдебранду, не папе, а лжемонаху".

Григорий собрал на синод своих сторонников, которые посоветовали ему принять против императора жесткие меры. На следующий день после срока, к которому Генрих должен был явиться в Рим, Григорий огласил свой приговор:

Во имя Отца, Сына и Святого Духа, силой и властью Святого Петра, в целях защиты интересов и чести церкви налагаю на короля Генриха... интердикт и запрещаю ему управлять каким-либо королевством на территории Германии или Италии. Освобождаю также от клятв всех, кто присягнул или присягнет ему на верность. Запрещаю повиноваться ему как королю³⁹.

Поначалу Генрих был полон решимости не отступать, но число тех, кто поддерживал его, убывало. У тех же, кто имел иные причины не повиноваться ему, появилось оправдание - приговор папы. Поползли суеверные слухи, что, находясь рядом с ним, навлекаешь на себя проклятие. И слухи получили подтверждение, когда неожиданно умер один из его наиболее преданных сторонников. В конце концов Генриху стало ясно, что ему остается только вымаливать у Григория прощение. Все должно было происходить в строжайшей тайне, поэтому он решил встретиться с Григорием в Италии. Григорий точно не знал, идет ли император с миром или намеревается прибегнуть к насилию. Его худшие опасения подтвердились, когда в Северной Италии многие встретили Генриха как героя и присоединились к нему. Но Генрих не хотел рисковать престолом, поставив свою судьбу в зависимость от неясного исхода битвы, и потому он не стал формировать армию из своих сторонников.

Они встретились в Каноссе - этот город папа избрал своей резиденцией, из-за крепких укреплений. Генрих надеялся на встречу с глазу на глаз, в ходе которой он выразил бы Григорию свое почтение. Но Григорий требовал публичного покаяния, и Генрих был вынужден три дня просить, чтобы его впустили в Каноссу для покаяния, прежде чем его принял Григорий. Поскольку человек, называющий себя пастырем учеников Христа, не мог поступить иначе, Григорий в конечном счете дал Генриху прощение и отменил приговор в отношении императора.

Затем Генрих поспешил в Германию, где его противники, вдохновленные его противостоянием с Григорием, подняли восстание. Григорий, хотя он и отменил свой приговор о запрещении Генриху управлять королевством, ничего не предпринял, чтобы помешать мятежникам, избравшим собственного императора. Двусмысленная позиция папы способствовала началу гражданской войны, и скоро стало ясно, что победу одержит Генрих. Но Григорий не доверял ему и решил связать судьбу с узурпатором. Он еще раз предал Генриха анафеме и предсказал ему смерть в ближайшем будущем. Но на этот раз сторонники императора оставили приговор папы без внимания, и был избран другой папа, принявший имя Климента III. В конце концов император-узурпатор был убит в бою, и Генрих стал полновластным хозяином империи.

Как только весной 1081 года на перевалах в Альпах растаяли снега, Генрих двинулся на Рим. Помочь Григорию могли только норманны, которые правили в Северной Италии и были когда-то его союзниками. Но он предал анафеме и их. Затем он обратился к Византии, но безрезультатно. Сначала римляне храбро защищали свой город. Но когда стало ясно, что папа не будет вести переговоры с захватчиками, они открыли ворота города, и Григорий был вынужден бежать в один из своих замков. Генрих с триумфом вошел в Рим, и Климент III вступил во владение городом. Затем вмешались норманны, и Генрих покинул город. Норманны вели себя как хозяева, убивали жителей, жгли здания и тысячи людей увели в рабство.

Григорий, бежавший сначала в Монте-Кассино, а затем в Салерно, продолжал метать громы и молнии в адрес Генриха и Климента III. Но все было тщетно. Рассказывают, что последними его словами перед смертью в 1085 году были: " Я любил справедливость и ненавидел беззаконие. Поэтому умираю в изгнании".

Незадолго до смерти Гильдебранд заявил, что его преемником должен стать пожилой аббат Монте-Кассино. Пожелание было исполнено, и человеку преклонного возраста, никоим образом не стремившемуся стать папой, пришлось согласиться. Он принял имя Виктора III и был восстановлен в Риме своими союзниками. Но вскоре он заболел и вернулся в Монте-Кассино, чтобы там скончаться в мире и покое.

Затем реформаторы избрали Урбана II, сумевшего вернуть Рим и изгнать Климента III. Более всего он известен провозглашением Первого крестового похода, к которому мы обратимся в следующей главе. Но он также продолжил политику Григория VII. Это привело его к конфликту с королем Франции Филиппом I, которого он отлучил от церкви за то, что тот отверг одну жену и женился на другой. В Германии он потворствовал восстанию сына Генриха Конрада, обещавшего отказаться от всех прав на инвеституру епископов, если он станет императором. Но Генрих действовал решительно, разгромил войска сына и через рейхстаг империи лишил его наследства.

Преемник Урбана Пасхалий II (1099-1118) надеялся, что раскол прекратится со смертью Климента III. Но император принял меры, чтобы на место Климента был поставлен другой человек, и противостояние продолжалось.

Генрих IV умер в 1106 году, когда готовился к войне с другим своим сыном, Генрихом, который тоже восстал против него. Пасхалий был готов заключить мир и заявил, что все предшествующие назначения и инвеституры, даже произведенные светскими властями, остаются в силе. Но он дал также ясно понять, что в дальнейшем назначения светскими властями недопустимы и что не подчиняющиеся ему в этом вопросе будут отлучаться от церкви. Таким образом, предавая забвению старые дела, он одновременно бросал вызов новому императору.

Ответ на вызов папы Генрих дал через три года. Он вторгся в Италию, и Пасхалий был вынужден пойти на уступки. Предложение, сделанное Генрихом и принятое Пасхалием, заключалось в том, что император откажется от права на инвеституру епископов, если церковь откажется от всех феодальных привилегий, которыми пользовались прелаты и которые делали их могущественными властелинами. Пасхалий согласился с одним условием: " наследие Святого Петра" должно остаться в руках римско-католической церкви. Предложение Генриха отражало самую суть противостояния, так как гражданские правители не могли отказаться от права назначать епископов, пока те оставались влиятельными политическими фигурами. И если реформаторы хотели быть последовательными в применении монашеских принципов при проведении церковной реформы, им надо было предоставить церкви идти по пути бедности.

Но это решение, каким бы разумным оно ни казалось, с политической точки зрения не было жизнеспособным. Вскоре оно восстановило против Пасхалия прелатов, оказавшихся лишенными мирской власти. Многие из них возмущались, что папа проявил необычайную щедрость в отношении их владений, но при этом сохранил свое. Даже высшая знать в Германии теперь подозревала, что император, укрепив свои позиции после того, как лишил власти епископов, примется за них и отменит многие старые привилегии. Затем против императора взбунтовалось население Рима, когда он покинул город, взяв с собой в качестве заложников папу и нескольких кардиналов и епископов. В конце концов император вернул папу в Рим, а тот в свою очередь короновал его в соборе Святого Петра при закрытых дверях из страха перед простым народом. Затем император вернулся в Германию, где его присутствия требовали срочные дела.

В Германии Генрих столкнулся с новыми трудностями. Волнения начались среди высшего духовенства и знати, опасавшейся ослабления своей власти. Пасхалий хранил молчание, но многие германские прелаты предавали императора анафеме. Их примеру последовали несколько местных синодов. Когда Генрих выразил протест, заявив, что своим поведением Пасхалий нарушает соглашение, папа предложил созвать собор для разрешения разногласий. Пойти на это Генрих не мог, так как прекрасно понимал, что большинство епископов, владения и власть которых политика императора ставила под угрозу, выступят против него. Поэтому он решил снова прибегнуть к силе. Как только позволила обстановка в Германии, он еще раз вторгся в Италию, и Пасхалий был вынужден укрыться в замке святого Ангела, где и умер.

Кардиналы поспешили избрать нового папу, пока в дело не вмешается император. Понтификат нового папы Геласия II (1118-1119) был коротким и бурным. Сторонник императора, пользовавшийся большим влиянием в Риме, арестовал и пытал его. Затем его освободил восставший народ. Но в Рим вернулся император со своим войском, и Геласий скрылся в Гаете. По возвращении в Рим его опять схватил тот же самый римский вельможа, но он бежал и в конце концов упал в изнеможении в поле, где его почти голого и полумертвого нашли какие-то женщины. Затем он нашел убежище во Франции, где вскоре умер в аббатстве Клюни.

Решение Геласия укрыться во Франции отражало новое направление папской политики. Поскольку империя стала врагом, а норманны на юге оказались ненадежными союзниками, папы смотрели теперь на Францию как на естественного союзника в борьбе с германскими императорами.

Следующий папа Каликст II (1119-1124) был родственником императора, и оба они считали, что пришло время положить конец разногласиям и спорам. После длительных переговоров, сопровождавшихся взаимными угрозами и даже военными действиями, обе стороны пришли к соглашению, выразившемуся в Вормсском конкордате (1122). Было решено, что прелаты должны избираться свободно, в соответствии с древним обычаем, но в присутствии императора или его представителя. Таким образом, право на введение в сан и наделение епископов кольцом и жезлом, то есть символами их пастырской власти, получали исключительно правомочные церковные инстанции, а предоставление всех феодальных прав, привилегий и владений, как и относящихся к ним символов, оставалось в руках гражданских властей. Император согласился также вернуть церкви все ее владения и принять меры, чтобы феодальные сеньоры, захватившие церковное имущество, сделали то же самое. Это решение положило конец длительному противостоянию папства и империи, хотя подобного рода разногласия будут неоднократно возникать и в будущем.

В конце концов реформаторы одержали победу. Безбрачие духовенства стало в Западной церкви общим правилом, которое в целом соблюдалось. На какое-то время прекратилась и практика симонии. Папская власть продолжала набирать силу, достигнув зенита своего могущества в XIII веке.

Вместе с тем разногласия по поводу назначения и инвеституры прелатов показывают, что папы-реформаторы, пропагандировавшие монашеский идеал безбрачия, в то же время пренебрегали идеалом бедности. Вопрос об инвеституре имел большое значение для гражданских властей, особенно для императора, поскольку церковь обрела такие богатства и могущество, что враждебно настроенный епископ в политическом плане представлял собой немалую опасность. Епископы могли позволить себе содержать большой двор или даже армию. Поэтому правителям в интересах самосохранения надо было иметь уверенность в лояльном отношении к ним людей, занимавших такие высокие посты. Генрих V дошел до самой сути вопроса, предложив отказаться от права на инвеституру епископов, если эти епископы не будут обладать властью и возможностями крупных феодальных сеньоров. Папы-реформаторы смотрели на дело так, что владения церкви принадлежат Христу и нищим и поэтому не могут передаваться гражданским властям. Но на самом деле эти владения использовались для личного обогащения и для достижения личных корыстных целей епископов и других людей, которые теоретически были не собственниками, а попечителями.