Философия Гегеля – завершение классического немецкого идеализма

Характеризуя историческое место Гегеля в развитии философии, Энгельс писал: «Свое завершение эта новейшая немецкая философия нашла в системе Гегеля, великая заслуга которого состоит в том, что он впервые представил весь природный, исто­рический и духовный мир в виде процесса, т. е. в бес­прерывном движении, изменении, преобразовании и раз­витии, и сделал попытку раскрыть внутреннюю связь этого движения и развития... Для нас здесь безразлично, что Гегель не разрешил этой задачи. Его историческая заслуга состояла в том, что он поставил ее» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 23.) Как видно из слов Энгельса, выдающееся значение философии Ге­геля заключалось в том, что в ней в систематической форме было изложено диалектическое миропонимание и соответствующий ему диалектический метод исследова­ния. Гегель разрабатывал диалектику как философскую науку, обобщающую всю историю познания и исследую­щую наиболее общие закономерности развития объек­тивной действительности. В особенности же Гегель стре­мился исследовать и всесторонне обосновать важнейшие принципы диалектического способа мышления, в корне противоположного метафизике. Подвергнув глубокой и основательной критике метафизический метод, Гегель сформулировал, правда в извращенной, идеалистической форме, законы и категории диалектики.

Опираясь на диалектические идеи Канта, Фихте, Шеллинга, развивая их, Гегель вместе с тем отвергает ряд ошибочных положений, содержавшихся в учениях этих мыслителей. Так, соглашаясь с Кантом относительно не­обходимости философского исследования предпосылок познавательной деятельности людей, Гегель справедли­во расценивает кантовскую попытку исследовать чело­веческую способность познания вне истории познания, вне реального ее применения как бесплодную, схоластическую. Гегель правильно утверждал, что «исследование познания возможно только в процессе познания и рас­смотреть так называемый инструмент знания значит не что иное, как познавать его. Но желать познавать до того, как познаем, так же несуразно, как мудрое намерение того схоластика, который хотел научиться плавать прежде, чем броситься в воду» («Гегель, Соч., t.'I. M. — Л., 1929, стр. 27—28).

Столь же определенно выступил Гегель против субъ­ективизма Канта и Фихте. Природа, по Гегелю, сущест­вует независимо от человека, а человеческое познание обладает объективным содержанием. Отвергая кантовское субъективистское противопоставление сущности и явления, Гегель учил, что явления столь же объективны, как и сущность, сущность является, т. е. обнаруживается в явлении, ввиду чего и явление существенно. Познавая явления, мы тем самым познаем и сущность, в которой нет ничего такого, что не проявлялось бы прямо или косвенно, т. е. существовало бы без всякого отношения к другому, изолированно. Видимость также не есть нечто субъективное, она специфическое проявление сущности.

Исходя из диалектического положения о единстве сущности и явления, Гегель отверг кантовское учение о непознаваемости «вещи в себе»; в природе вещей нет никаких непреодолимых преград для познания. «Скры­тая сущность вселенной не обладает в себе силой, которая была бы в состоянии оказать сопротивление дерзно­вению познания, она должна перед ним открыться, развернуть перед его глазами богатства и глубины своей природы и дать ему наслаждаться ими». (Там же, стр, 16)

В противовес Фихте Гегель утверждал, что природа и общество не могут быть выведены из человеческого «Я», самосознания, так же как не могут быть сведены к нему. Само человеческое «Я» должно быть понято как высшее проявление, выражение внутренней сущности, первоосновы всего существующего. Не менее резко кри­тиковал Гегель и Шеллинга, в особенности за недо­оценку роли логического мышления и логики вообще, за интуитивизм, который в конечном итоге привел Шел­линга к откровенному иррационализму. Однако, будучи идеалистом, Гегель не смог подвергнуть критике основ­ной идеалистический порок своих ближайших предшест­венников: для него, так же как и для других идеалистов, природа является производным от сверхприродно­го духа. Именно поэтому Гегель не смог решить тех великих диалектических проблем, которые были постав­лены предшественниками и его собственной философией.

 

Тождество бытия и мышления – исходный пункт философии Гегеля

 

Гегель, так же как и Шеллинг, полагал, что ни материя, ни сознание человека не могут рассматриваться как первичное, ибо сознание невоз­можно логически вывести из материи, а материя также невыводима из человеческого сознания, которое само должно быть понято как результат предшествующего развития абсолютного субстанциального первоначала. Гегель отвергает утверждение Шеллинга о том, что первоначало должно быть мыслимо как абсолютное тождество субъективного и объективного, исключающее какое бы то ни было различие между ними. Тождество и различие — диалектические противоположности, неот­делимые друг от друга. Поэтому Гегель утверждал, что «истинной философией является не философия тожест­ва, а философия, принципом которой является некое единство, которое есть деятельность, движение, отталки­вание и, следовательно, в различении вместе с тем то­жественно с собою» (Гегель, Соч., т. X, М., 1932, стр. 252.).

Первоначальное тождество, образующее субстанциаль­ную основу мира, есть, по Гегелю, тождество бытия и мышления, в котором, однако, изначально наличествует различие между объективным и субъективным, но само это различие существует лишь в мышлении. Мышление, по Гегелю, — это не только субъективная, человеческая деятельность, но и независимая от человека объективная сущность, первооснова, первоисточник всего существую­щего. Соответственно этому единство (и различие) ме­жду бытием и мышлением, между предметом мысли и самой мыслью есть необходимое выражение сущности мышления, которое, мысля самое себя, делая себя пред­метом мышления, объектом, тем самым «раздваивает­ся», разделяется на субъективное и объективное.

Мышление, утверждает Гегель, «отчуждает» свое бы­тие в виде материи, природы, которая есть «инобытие» этого объективно существующего мышления, именуемого Гегелем абсолютной идеей. С этой точки зрения разум не специфическая особенность человека, а первооснова мира, из чего следует, что мир в основе своей логичен, существует и развивается по законам, внутренне при­сущим мышлению, разуму. Таким образом, мышление, разум рассматривается Гегелем как независимая от че­ловека и человечества абсолютная сущность природы, человека, всемирной истории. Гегель стремится доказать", что мышление, как субстанциальная сущность, находит­ся не вне мира, а в нем самом, как его внутреннее со­держание, проявляющееся во всем многообразии явле­ний действительности. Поэтому Гегель считал себя про­должателем пантеистической философской традиции.

Стремясь последовательно провести принцип тожде­ства бытия и мышления, Гегель рассматривает мышление (абсолютную идею) не как неподвижную, неизмен­ную первосущность, а как непрерывно развивающийся процесс познания, восходящий от одной ступени к другой, более высокой. В силу этого абсолютная идея не только начало, но и развивающееся содержание всего мирового процесса. В этом смысл известного положения Гегеля о том, что абсолютное должно быть понято не только как предпосылка всего существующего, но и как его результат, т. е. высшая ступень его развития. Эту высшую ступень развития «абсолютной идеи» составляет «абсолютный дух» — человечество, человеческая история.

Все эти положения Гегель впервые высказал и пытался обосновать в «Феноменологии духа». В первой части этого труда Гегель рассматривает отношение со­знания к предмету, противостоящему ему извне как предмет познания. Анализируя это отношение, Гегель приходит к выводу, что предмет познаваем, поскольку его сущность носит духовный, логический характер. Со­знание открываете предмете свою собственную сущность; и благодаря этому поднимается до самосознания. Самосознание соотносится уже не с внешними предметами, а с другими самосознаниями, из чего возникают, согласно Гегелю, различные социальные отношения (например, отношение раба и господина), которые рассматривают­ся как форма развития, обогащения самосознания чело­вечества на пути к абсолютной истине и разумному об­щественному строю, в котором будет реализовано богатство содержания абсолютной идеи.

Мышление по сравнению с чувственными восприя­тиями представляет собой высшую форму познания внешнего мира. Мы не можем чувственно воспринимать то, чего уже нет (прошлое), то, чего еще нет (будущее),

Чувственные восприятия непосредственно связаны с объ­ектами, предметами, воздействующими на наши органы чувств; наука же обнаруживает, открывает явления, ко­торых мы не видим, не слышим, не осязаем. Однако, как ни велико значение мышления, как ни беспредельны возможности теоретического познания, мышление бази­руется на данных чувственного опыта и без него невоз­можно. Гегель в силу свойственной ему идеалистической недооценки чувственных данных не увидел глубокого диалектического единства рационального и эмпирическо­го, не понял, как из чувственных восприятий внешнего мира мышление черпает свое содержание. Содержание мышления (содержание науки), по мнению Гегеля, есть ему одному (одному лишь мышлению) присущее содер­жание; оно-де не получено извне, а порождено мышле­нием. Познание, с этой точки зрения, не есть обнаруже­ние того, что существует вне нас, вне мышления; это— обнаружение, осознание содержания мышления, науки. Выходит, следовательно, что мышление, наука познают свое собственное содержание и познание оказывается самосознанием духа. В конечном итоге Гегель приходит к фантастическому выводу, что человеческое мышление есть лишь одно из проявлений (правда, высшее на Зем­ле) некоего абсолютного, вне человека существующего мышления — абсолютной идеи, т. е. бога. Разумное, бо­жественное, действительное, необходимое совпадают друг с другом, согласно учению Гегеля. Отсюда вытека­ет один из важнейших тезисов гегелевской философии: все действительное разумно, все разумное действительно. Действительным Гегель называл не все то, что су­ществует, а лишь наиболее важное, существенное, исто­рически необходимое. Поэтому было бы неправильным рассматривать положение Гегеля о разумности Действи­тельности как апологию всего существующего. Только действительность (необходимость) разумна, да и то лишь до тех пор, пока сохраняются обстоятельства, обусловливающие ее необходимость. Вторая половина тезиса Гегеля — все разумное действительно — означает, что разумное не беспочвенно: все разумные человеческие идеалы представляют собой не недосягаемые мечтания, а нечто осуществляющееся в действительности.

Мышление отражает объективную реальность, и, по­скольку оно правильно ее отражает, можно говорить о разумном взгляде на мир. Но Гегель отождествляет отражение действительности (разум) и то, что отражается, — объективную реальность. Это тождество мирового разума с многообразным миром явлений, этот процесс мышления, содержащий в себе все многообразие дейст­вительности, и называется им «абсолютной идеей». Та­ким образом, понятие «абсолютной идеи», с одной сто­роны, наполняется совершенно реальным природным и историческим содержанием, а с другой стороны, оказы­вается рафинированным представлением о боге.

Основной формой мышления является понятие. По­скольку Гегель абсолютизирует мышление, он неизбеж­но обожествляет и понятие. Оно, по его учению, «есть начало всякой жизни» и представляет собой «бесконеч­ную, творческую форму, которая заключает внутри се­бя всю полноту всякого содержания и служит вместе о тем его источником».(Гегель. Соч., т. I, стр. 264—265) Выступая против материалисти­ческого учения о понятии как высшей форме отражения объективной действительности, Гегель ставит на голову действительное отношение между мышлением и бытием не мышление, говорит он, отражает бытие, а бытие пред­ставляет собой воплощение мышления, понятия, идеи. Поэтому Гегель писал: «Понятие есть то, что живет в самих вещах, то, благодаря чему они суть то, что они суть, и понять предмет означает, следовательно, осо­знать его понятие» (Там же, стр. 274) Как ни фантастично это утверждение, в нем имеется глубокая и правильная мысль об ог­ромном значении понятия в мышлении, о его относи­тельной независимости от чувственных данных, из кото­рых оно исходит, далеко выходя за их пределы.

Во времена Гегеля в науке господствовал узкий эм­пиризм, недоверие к теоретическому мышлению, стрем­ление ограничить исследование одними лишь чувственно наблюдаемыми фактами. Ученые-эмпирики рассматрива­ли понятия лишь как простые названия, обозначения со­вокупностей чувственно воспринимаемых фактов. Против этой недооценки теоретического мышления выступал Ге­гель. Однако он противопоставлял эмпиризму не науч­ное понимание роли теоретического мышления (которое еще не было разработано в те времена), а идеалистиче­ский взгляд о всемогуществе понятия, мышления, идеи. Таким образом, в идеалистическом учении Гегеля важ­ное положение о том, что понятие есть высшая форма отражения действительности, получило извращенное истолкование: понятие противопоставляется чувственно воспринимаемой действительности. Тот факт, что в по­нятиях перерабатываются чувственные данные, следст­вием чего являются теоретические выводы, недоступные непосредственному чувственному наблюдению, Гегель истолковывает так, будто понятие (познание) порождает из себя чувственно наблюдаемые явления, связи, зако­номерности. Каждое достижение науки с этой точки зре­ния не есть все более глубокое отражение мира, а есть самопознание «абсолютной идеей» (проявлением которой является наука) внутренне присущего ей содержания. Итак, исходный пункт гегелевской философской си­стемы — идеалистическое отождествление бытия и мыш­ления, сведение всех процессов к процессу мышления. Действительная история сводится к истории познания, а рост и углубление знаний о мире рассматриваются как развитие самой действительности. Гегель обожествляет процесс познания, осуществляемый человечеством, вы­давая его за божественное самопознание, а также за познание человечеством бога и тем самым самого себя. Энгельс следующим образом характеризует этот ис­ходный пункт гегелевской системы: «Гегель был идеа­лист, т. е. для него мысли нашей головы были не отра­жениями, более или менее абстрактными, действитель­ных вещей и процессов, а, наоборот, вещи и развитие их были для Гегеля лишь воплотившимися отражениями какой-то «идеи», существовавшей где-то еще до возник­новения мира. Тем самым все было поставлено на го­лову, и действительная связь мировых явлений была совершенно извращена» (. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 24)

 

Учение Гегеля о логическом процессе.

Основные черты диалектики Гегеля

 

Основные части философской системы Гегеля – логика, философия природы, философия духа, к которой непосредственно примыкают философия права, философия истории, эстетика, фило­софия религии, история философии. Логика, как это вы­текает из исходного положения гегелевской философии, составляет важнейшую часть его системы, поскольку тождество мышления и бытия означает, что законы мышления, которыми и занимается логика, суть подлин­ные законы бытия: и природы, и человеческой истории и познания. До Гегеля логика считалась наукой о субъективных (человеческих) формах мышления. Не отрицая необходимости такой научной дисциплины, т. е. фор­мальной логики, как науки об элементарных формах изаконах правильного мышления, Гегель ставит перед логической наукой задачу исследовать наиболее общие закономерности развития познания.

В соответствии со своим пониманием мышления как первоосновы всего существующего Гегель объявляет ло­гику учением о сущности всех вещей. Поэтому то в гегелевской «Науке логики» кроме обычных для логики: вопросов о понятии, суждении, умозаключении рассматриваются такие вопросы, которыми формальная логика никогда не занималась: вопросы о закономерностях са­мой действительности, о превращении количественных изменений в качественные, о соотношении философских категорий и т. д.

Это обогащение проблематики логической науки, по­становка вопроса о необходимости новой, диалектической логики — выдающаяся историческая заслуга Гегеля. Однако не следует забывать, что гегелевская поста­новка вопроса о диалектической логике носит идеалистический характер, поскольку Гегель отождествляет законы природы с законами логики, мышления. Нельзя. согласиться с гегелевским пониманием объективности форм мышления, но оно содержит в себе глубокую догадку о том, что различные формы мышления по самой своей структуре аналогичны отношениям и процессам, I имеющим место в объективной действительности. Вот почему В. И. Ленин подчеркивал: «Гегель действительно доказал, что логические формы и законы не пустая оболочка, а отражение объективного мира. Вернее, не доказал, а гениально угадал» (В. И. Ленин. Полн. собр, соч., т. 29, стр. 162).

В «Науке логики» Гегель рассматривает общие поня­тия, исторически выработавшиеся в процессе развития человеческого познания, такие, как бытие, ничто, становление, качество, количество, мера, сущность, тождество, различие, противоречие, необходимость и случайность, возможность и действительность и т. д., и показывает, что все они связаны друг с другом и выражают различ­ные ступени познания, все глубже проникающего в

сущ­ность всего существующего.

Понятия, по Гегелю, находятся в непрерывном дви­жении, переходят, «переливаются» друг в друга, изменяются, развиваются, превращаются в свою противополож­ность, обнаруживая внутренне присущие им противоре­чия, которые и составляют движущую силу их развития. Развитие понятий, идей идет от абстрактного к конкрет­ному, от одностороннего, бедного содержанием понятия к понятию все более богатому содержанием, охватыва­ющему в единстве различные, даже противоположные, стороны. Так, анализируя понятия количества и качест­ва, Гегель показывает, что количественные изменения приводят к изменениям качественным, совершающимся путем скачка, перерыва непрерывности.

Таким образом, «Наука логики» Гегеля раскрывает взаимосвязь, взаимопереход основных, наиболее общих понятий, или категорий научно-теоретического мышле­ния. Гегель подвергает глубокой критике метафизическое противопоставление тождества и различия, сущности и явления, свободы и необходимости и т. д., подчеркивая, что противоположности не абсолютны, а относительны. Нет никаких абсолютных граней, непреодолимых границ между ними, все относительно, т. е. все существует лишь в связи с другим, в движении, изменении, развитии.

Гегелевское учение о диалектике мышления, о взаи­мосвязи и движении понятий косвенно указывает на со­держание и закономерности развития тех реальных ма­териальных процессов, которые вопреки учению Гегеля существуют независимо от познания, от мышления. Ко­нечно, Гегель не мог «выдумать» диалектику понятий: ее действительным источником была реальная диалекти­ка вещей в природе и обществе. «...Гегель, — писал в этой связи В. И. Ленин, — гениально угадал в смене, взаимозависимости всех понятий, в тождестве их про­тивоположностей, в переходах одного понятия в другое, в вечной смене, движении понятий ИМЕННО ТАКОЕ ОТНОШЕНИЕ ВЕЩЕЙ, ПРИРОДЫ» (В. И, Ленин. Полн, собр. соч., т. 29, стр. 179).

Характеризуя сущность как философскую категорию, Гегель указывает, что к ней следует отнести и то, что отличает явления друг от друга, и то, что одинаково, тождественно в них. Но в противоположность метафизике Гегель утверждает, что тождество и различие не существуют отдельно друг от друга, а представляют собой противоположные, друг с другом связанные момен­ты сущности. Говоря о тождестве, мы имеем в виду различие, говоря о различии, предполагаем тождество

Гегель противопоставляет метафизическому представлению об абстрактном, исключающем различие тождест­ве диалектическое представление о конкретном тождест­ве, содержащем в себе различие. Понятие абстрактного тождества предполагает существование неизменных, все­гда одинаковых вещей. Понятие конкретного тождества, напротив, указывает на то, что каждое явление изменя­ется, т. е. не остается самим собой, всегда одинаковым, а переходит в другое, содержит в себе это другое как противоположность, отрицание, зародыш будущего.

По Гегелю, познанием отношения тождества и разли­чия обнаруживается лежащее в их основе противоречие. Положение о противоречии как внутреннем источнике движения, развития составляет главное в гегелевском учении о сущности. Здесь Гегель решительно выступает против метафизики, которая полагает, что противоречие в самих вещах невозможно, оно, мол, свойственно лишь неправильным рассуждениям. «Противоречие — вот что на самом деле движет миром, — утверждал Гегель, — и смешно говорить, что противоречие нельзя мыслить» (Гегель. Соч., т. I, стр. 206).

Гегель подчеркивает, что противоречие нельзя пони­мать как некую аномалию, дефект какой-либо вещи; оно есть взаимосвязь, взаимообусловленность противополож­ных сторон, определений, «принцип всякого самодвиже­ния». Наличие противоречий в любом явлении свиде­тельствует о его развитии. «Таким образом, нечто жизненно, — пишет Гегель, — только если оно содержит в себе противоречие и есть именно та сила, которая в состоянии вмещать в себе это противоречие...»

(Гегель. Наука логики, т. 2. М., 1971, стр. 66.).

С учением Гегеля о противоречии органически свя­зано и гегелевское понимание отрицания и отрицания отрицания. Развитие необходимо приводит к отрицанию данной формы явления, причем это отрицание приходит не извне, а представляет собой следствие развития и, так сказать, заложено в нем. Отсюда следует, что отри­цание есть закономерная ступень процесса развития, неотделимая от внутреннего содержания этого процесса. Гегель различает абстрактное и конкретное отрица­ние: первое носит нигилистический характер, второе же есть не просто уничтожение старого, но и сохранение его жизнеспособных элементов. Это конкретно отрицание Гегель называет «снятием» (Aufhebung), характеризуя, таким образом, существо исторической преемствен­ности в процессе прогрессивного развития. Поскольку отрицание, по учению Гегеля, образует необходимую стадию развития, постольку и оно подвергается отрица­нию в ходе дальнейшего развития. Это и есть отрицание отрицания, в результате которого в известной мере «сни­мается» прежнее отрицание и восстанавливается на но­вой основе и в новой форме то, что прежде подвергалось отрицанию. Но это есть не повторение старого, не воз­вращение к исходному пункту, а новая, более высокая ступень развития.

Свое учение об отрицании отрицания Гегель схема­тически изображал в виде триады, трехчленного деле­ния: тезис — антитезис (отрицание)—синтез (отрицание отрицания). В этом виде, т. е. в качестве триады, отри­цание отрицания сплошь и рядом служило Гегелю шаб­лоном, под который он искусственно подгонял рассмат­риваемые процессы. За это неоднократно критиковали Гегеля Маркс, Энгельс, Ленин, которые разрабатывали этот открытый Гегелем всеобщий закон развития на основе конкретных данных.

Исследованием наиболее общих законов изменения, развития всего существующего Гегель нанес серьезный удар метафизическому представлению о неизменной сущ­ности. Он показал, что изменяется не только внешнее, но и внутреннее, не только явление, но и сущность со всеми свойственными ей определениями (причинность, необходимость, закон и т. д.). Однако изменение сущ­ности Гегель толкует идеалистически, как движение мышления, «абсолютной идеи», как превращение сущ­ности в понятие.

Характеризуя понятие, Гегель правильно отмечает, что оно не есть только общее. Общее, взятое само по себе, вне связи с особенным, т. е. с тем, что отличает одно явление от другого, бессодержательно. В реальной действительности, а следовательно, и в понятии общее, особенное и единичное так же неразделимы, как тож­дество и различие в сущности явлений. Раскрывая многогранность понятия, единство различных сторон в самой Действительности, Гегель приходит к выводу, что исти­на лишь постольку есть истина, поскольку она содержит в себе в единстве различные, в том числе и противо­положные, стороны реального. В этом смысле Гегель утверждает: абстрактной истины нет, истина всегда конкретна. Понятие как единство общего, особенного и еди­ничного получает свое необходимое выражение в раз­личных видах суждений и умозаключений, которые изображаются Гегелем как обнаружение и осуществле­ние творческой мощи, присущей «понятию» как внут­ренней основе всех тех процессов, которые наблюдаются в природе и обществе на всем протяжении истории.

Понятие у Гегеля — это процесс теоретического мыш­ления, возведенный в абсолют. Активность мышление и всей сознательной, целесообразной практической дея­тельности людей, преобразующей мир, идеалистически истолковывается Гегелем как творчество, самопознание «абсолютной идеи», обнаруживающей в себе все то, что непосредственно, на поверхности выступает как разви­тие природы и общества. Таким образом, признавая развитие и пытаясь дать его картину, Гегель изобража­ет его как процесс познания, осуществляющийся в лоне, «абсолютной идеи».

Этот процесс, по Гегелю, совершается вне времени и пространства и заключается в саморазвитии понятия бытия, сначала абстрактного, лишенного всякого содержания, затем становящегося все более содержательным, многосторонним, конкретным. Развитие теоретических¹ знаний действительно идет от абстрактных представле­ний ко все более конкретным, соответствующим более, глубокому проникновению познания в сущность предметов. Это подтверждается всей историей науки. Гегель открыл эту важную особенность движения теоретического мышления от абстрактного знания к знанию конкретному. Но вместе с этим Гегель идеалистически исказил этот совершающийся в ходе познания процесс, превратив его в процесс образования, развития тех при­родных вещей, которые в данном случае лишь теорети­чески воспроизводятся, познаются.

В своем учении о познании Гегель ставит также во­прос об отношении теоретического познания к практи­ческой деятельности, пытаясь вскрыть единство и вза­имодействие между теорией и практикой. Развивая положение Канта и Фихте об активности познающего мышления, Гегель показывает, что преобразование дей­ствительности и познание ее составляют, по сути дела, единый процесс. В этом отношении Гегель идет дальше материалистов XVII—XVIII вв., которые рассматривали процесс познания созерцательно, т. е. Преимущественно как воздействие предмета на познающий субъект и со­ответственно восприятие этого воздействия субъектом. «Маркс, следовательно, — указывает В. И. Ленин, — не­посредственно к Гегелю примыкает, вводя критерий практики в теорию познания...» (В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 193.). Но марксистское понимание практики в корне противоположно гегелевскому, поскольку для диалектического материализма практика есть применение материальных средств с целью изменения и познания материальной действитель­ности. По Гегелю же, практика есть деятельность мыш­ления, а в конечном итоге космическая деятельность «аб­солютной идеи», которая творит мир, познавая себя.

Логический процесс развития завершается у Гегеля понятием «абсолютной идеи», которая вначале «отчуж­дает» свое бытие, сообщает ему движение, в результате которого бытие становится содержательным. Затем она обнаруживает себя как сущность, как понятие и, нако­нец, благодаря развитию понятия как «абсолютная идея», которая выступает как систематическое, многооб­разное единство всех сторон, логических определений, характеризующих не только мир как целое, но и его познание. «Мы теперь, — говорил Гегель, — возвратились к понятию идеи, с которой мы начали. И вместе с тем это возвращение назад есть движение вперед. Мы нача­ли с бытия, с абстрактного бытия. На том этапе нашего пути, на который мы теперь вступили, мы имеем идею как бытие. Но эта идея, обладающая бытием, есть при­рода» (Гегель. Соч., т. I, стр. 344. ). Касаясь этой фразы Гегеля, В. И. Ленин назы­вает ее архизамечательной: «Переход логической идеи к природе. Рукой подать к материализму. Прав был Энгельс, что система Гегеля перевернутый материализм» (В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 29, стр. 215). Эти слова подчеркивают, что реальным содержанием всех определений «абсолютной идеи», которые умозри­тельно развивал Гегель, является природа. Таким обра­зом, гегелевская логика косвенно указывает на несостоя­тельность идеалистического понимания действительности. Важное место в «Науке логики» занимает разработ­ка проблем диалектической логики, исходным пунктом которой была гениальная догадка о единстве законов мышления и законов объективной действительности. За­коны мышления, хотя и присущи лишь субъекту, вместе с тем имеют объективное значение; они, как отмечал В. И. Ленин, отражают действительные отношения ве­щей, чего не видели домарксовские материалисты, кото­рые ограничивались утверждением, что мышление лишь по своему содержанию есть отражение внешнего мира. Выделяя рациональное зерно из гегелевского идеалисти­ческого истолкования логики как сущности всех природ­ных процессов, В. И. Ленин писал: «Логика есть учение не о внешних формах мышления, а о законах развития всех материальных, природных и духовных вещей», т. е. развития всего конкретного содержания мира и позна­ния его, т. е. итог, сумма, вывод истории познания мира» (В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 84)