Система и метод в философии Гегеля

 

В философии Гегеля необходимо строго разграничивать гегелевский диалектический метод (прогрессив­ную сторону его учения) и гегелев­скую систему, т. е. его учение о природе и обществе как о формах существования «аб­солютной идеи», составляющее консервативную сторо­ну его философии. Хотя метод Гегеля и его система органически связаны, тем не менее, между ними имеет­ся неразрешимое противоречие, поскольку система Гегеля вопреки его диалектике ставит предел развитию общества, развитию познания и извращает диалектическое понимание природы, общества и мышления.

Как и большинство домарксистских философов, Ге­гель полагал, что философия отличается от других наук тем, что она призвана дать законченное, абсолют­ное знание действительности. Положения других наук основаны на наблюдениях, экспериментах, доказатель­ствах, которые всегда могут быть дополнены, измене­ны или даже опровергнуты. Философия же имеет дело не с фактами, а с понятием (составляющим, согласно его учению, всеобщую сущность всего существующего); поэтому только философия есть наука об абсолютном, она дает систему абсолютного знания. Гегель создавал свою философию как «науку наук», т. е. как систему абсолютных истин, противопоставляя естествознанию философию природы, истории как науке — философию истории, правоведению — философию права и т. д.

Отсюда не следует, будто Гегель вовсе отвергал со­держание положительных наук, считал, что философия не должна с ними с читаться. Он неоднократно подчеркивал, что философское обобщение действительности не есть дело произвола, капризное желание пройтись _я перемены разочек на голове, после того как долго ходили на ногах...» (Гегель. Соч., т. II, стр. 16), Но противопоставление идеали­стической философии материалистической науке о при­роде неизбежно вело к извращению естественнонаучных знаний в угоду идеалистической конструкции.

Претензия Гегеля на создание всеохватывающей философской системы абсолютных знаний, системы, которая не только подытоживает данные других наук, но и принципиально предвосхищает все возможное в будущем развитие научного познания, была совершенно несостоятельной. То, что науки о природе и обществе не дают системы абсолютного знания, не есть их не­достаток. Напротив, в этом положительная сторона науки, которая не успокаивается на достигнутом и создает возможность и необходимость идти к новым открытиям, к познанию новых закономерностей.

Когда Гегель говорил о предшествующих ему фи­лософских системах, он отмечал их историческую огра­ниченность, доказывая, что философское знание, как и знание, вообще, развивается, обогащается; свою же философскую систему он ставил в исключительное положение, рассматривая ее как завершение процесса познания «абсолютной идеей» своего собственного со­держания, как последнюю ступень развития мирового разума. В силу этого философская система Гегеля при­обрела консервативный, а отчасти даже реакционный характер. Тем не менее, как указывает Энгельс, «ге­гелевская система охватила несравненно более широкую область, чем какая бы то ни было прежняя систе­ма, и развила в этой области еще и поныне поражаю­щее богатство мыслей». (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т, 21, стр. 278).

Итак, если гегелевская диалектика учит, что раз­витие всеобще, то гегелевская философская система отрицает всеобщность развития, поскольку природа, по Гегелю, не развивается во времени, а лишь разнообра­зится в пространстве. Такое метафизическое понимание природы вытекало из исходных идеалистических поло­жений Гегеля.

Это же противоречие между содержанием, струк­турой, основными выводами системы и диалектическим методом имеет место и в философии духа, а так­же в логике, специально посвященной изложению диа­лектического метода, поскольку Гегель провозглашает абсолютной истиной все догматическое содержание своей системы. Если диалектика утверждает, что раз­витие не имеет предела, то гегелевская философская система ставит предел развитию мышления (формы которого, по мнению Гегеля, исчерпываются в «Науке логики»), развитию познания вообще (завершающего­ся созданием его философии), развитию общества. Пре­делом общественного развития Гегель, как уже указы­валось выше, считал установление конституционной монархии.

В этом состоит глубокое противоречие между фи­лософской системой Гегеля и его диалектическим ме­тодом, между консервативной и прогрессивной сторо­нами его философского учения. Это противоречие есть прежде всего противоречие между догматическими и, по существу, метафизическими выводами гегелевской философии и диалектическими принципами гегелевско­го метода. Но дело не только в этом. Сама диалектика Гегеля была весьма непоследовательна в силу своего идеалистического характера. Энгельс указывал, что в диалектике Гегеля имеет место, так же как и в его си­стеме, извращение реальных отношений действительно­сти. Гегель, как идеолог нереволюционной немецкой буржуазии, неизбежно должен был ограничить и в зна­чительной мере нейтрализовать революционные требо­вания и выводы, логически вытекающие из последова­тельно диалектического подхода к существующему.

Классики марксизма-ленинизма отмечали, что Ге­гель приспосабливал свою диалектику к нуждам непо­мерно разросшейся консервативной системы. Следствием этого было то, что диалектика Гегеля содержала в себе некоторые метафизические черты и не была noследовательно непримиримой к метафизике. Гегелев­ская диалектика признавала единственным способом разрешения противоречий мышление, познание, прини­жая тем самым значение борьбы противоположностей.

Идеалистическая диалектика Гегеля односторонне истолковывает единство противоположностей, главным образом как их взаимопревращение, тождество, коррелятивность. Это затушевывало борьбу противоположно­стей и закономерность революционного отрицания. Правильно указывая на то, что отрицание старого не иск­лючает, а, напротив, включает отношение преемствен­ности, Гегель игнорировал революционный характер отрицания, его неразрывную связь с борьбой противо­положностей.

Что же составляет рациональное зерно гегелевской идеалистической диалектики? Это, прежде всего, гени­альные догадки Гегеля о взаимосвязи, движении, развитии явлений, о противоречии как источнике движе­ния, развития, о превращении количественных измене­ний в качественные, о природе теоретического мышле­ния и логических форм и категорий, посредством которых оно осуществляется. «Гегель, — говорил В. И. Ле­нин, — гениально угадал диалектику вещей (явлений, мира, природы) в диалектике понятий». И далее: «именно угадал, не больше» (В. И. Ленин. Поли, собр. Соч_. т. 29, стр. 178, 179).

Весьма ценным является гегелевское понимание ме­тода науки. Гегель выступил против метафизического представления о методе как совокупности искусствен­ных, изобретенных человеком приемов. С точки зрения Гегеля, метод не есть дело нашего произвола, ибо ха­рактер нашего подхода к изучаемому явлению зависит от формы самого подлежащего изучению предмета. Но это значит, что метод исследования не есть нечто неза­висимое от предмета исследования, чисто субъектив­ное, имеющее отношение лишь к человеческому разу­му. Метод должен быть отражением реальной связи, движения, развития явлений объективного мира — такой важный материалистический вывод вытекает из этих положений. Гегель, конечно, не делает такого вывода, поскольку положение об объективном содер­жании метода получает у него мистическое выражение: познание изображается как деятельность «абсолютной идеи», вследствие чего и метод определяется как при­сущее этому логическому процессу самодвижение его содержания.

Вопреки своим догматическим претензиям на абсо­лютную истину в последней инстанции Гегель, правда в идеалистически извращенной форме, все же показал, что познание есть исторический процесс и истина по­этому не есть раз навсегда данный, готовый результат познания, она также развивается, изменяется. «Истина, которую должна. познать философия, — пишет Эн­гельс, — представлялась Гегелю уже не в виде собрания готовых догматических положений, которые остается только зазубрить, раз они открыты; истина теперь заключалась в самом процессе познания, в длительном историческом развитии науки, поднимающейся с низших ступеней знания на все более высокие...» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 275).

Рассмат­ривая логический процесс познания как саморазвитие объективной действительности, Гегель поставил вопрос об объективности логических форм. Материалистиче­ски истолковывая Гегеля, мы можем сказать, что ло­гические формы, присущие лишь человеку, объективны в том смысле, что они отражают отношения вещей, име­ющие место в самой объективной реальности. Гегель, как указывает В. И. Ленин, «требует логики, в коей формы были бы gehaltvolle Formen (содержательными формами. — Ред.), формами живого, реального содер­жания, связанными неразрывно с содержанием» (В. И, Ленин. Поли. собр. соч., т. 29, стр. 84.)

Таким образом, «рациональное зерно» идеалистиче­ской диалектики Гегеля составляют многие его идеи, относящиеся к пониманию наиболее общих законов развития природы, общества и познания, в особенности же к теории познания и логике. Однако все эти вопро­сы, ставившиеся Гегелем с позиций идеализма, могли получить научное решение лишь на почве материали­стической философии, материалистически применяю­щей диалектический метод.

Материалистически перерабатывая рациональные идеи гегелевской идеалистической диалектики, класси­ки марксизма на место идеалистического принципа тождества бытия и мышления поставили материали­стический принцип отражения в сознании человека объективной, существующей вне и независимо от сознания человека реальности. Применив диалектику к исследо­ванию процесса отражения, классики марксизма созда­ли диалектико-материалистическую теорию познания и логику, указывающие действительные пути и средства познания объективной диалектики, господствующей в природе и обществе. Но это означало создание ново­го, в корне противоположного гегелевскому, метода познания действительности.