С. Л. Рубинштейн

ЭМОЦИИ'

Эмоции и потребности. Человек как субъект практической и теорети­ческой деятельности, который познает и изменяет мир, не является ни бесстрастным созерцателем того, что происходит вокруг него, ни та­ким же бесстрастным автоматом, производящим те или иные действия наподобие хорошо слаженной машины.... Он переживает то, что с ним происходит и им совершается; он относится определенным обра­зом к тому, что его окружает. Переживание этого отношения челове­ка к окружающему составляет сферу чувств или эмоций. Чувство человека — это отношение его к миру, к тому, что он испытывает и делает, в форме непосредственного переживания.

Эмоции можно предварительно в чисто описательном феномено­логическом плане охарактеризовать несколькими особенно показа­тельными отличительными признаками. Во-первых, в отличие, напри­мер, от восприятии, которые отражают содержание объекта, эмоции

' Рубинштейн С. Л, Основы общей психологии. М., 1946, с. 458—461, 465—471, 490—498.

1S2

выражают состояние субъекта и его отношение к объекту. Эмоции, во-вторых, обычно отличаются полярностью, т. е. обладают положи­тельным или отрицательным знаком: удовольствие — неудовольст­вие, веселье — грусть, радость — печаль и т. п. Оба полюса не явля­ются обязательно внеположными. В сложных человеческих чувствах они часто образуют сложное противоречивое единство: в ревности страстная любовь уживается с жгучей ненавистью.

Существенными качествами аффективно-эмоциональной сферы, характеризующими положительный и отрицательный полюса в эмо­ции, является приятное и неприятное. Помимо полярности приятного и неприятного, в эмоциональных состояниях сказываются также (как отметил Вундт) противоположности напряжения и разрядки, воз­буждения и подавленности. (...) Наряду с возбужденной радостью (радостью-восторгом, ликованием), существует радость покойная (растроганная радость, радость-умиление) и напряженная радость, исполненная устремленности (радость страстной надежды и трепет-•ного ожидания); точно так же существует напряженная грусть, ис­полненная тревоги, возбужденная грусть, близкая к отчаянию, и ти­хая грусть — меланхолия, в которой чувствуется разрядка и успоко­енность. (...)

Для подлинного понимания эмоций в их отличительных особен­ностях необходимо выйти за пределы намеченной выше чисто описа­тельной их характеристики. ^s-

Основной исходный момент, определяющий природу и функцию эмоций, заключается в том, что в эмоциональных процессах уста­навливается связь, взаимоотношение.между ходом событий, совер­шающимся в соответствии или вразрез с потребностями индивида, ходом его деятельности, направленной на удовлетворение этих потребностей, с одной стороны, и течением внутренних органиче­ских процессов, захватывающих основные витальные функции, от ко­торых зависит жизнь организма в целом, —с другой; в результате ин­дивид «настраивается» для.соответствующего действия или противо­действия.

Соотношение между этими двумя рядами явлений в эмоциях опо­средовано психическими процессами — простой рецепции, восприя­тия, осмысливания, сознательного предвосхищения результатов хода событий или действий.

Эмоциональные процессы приобретают положительный или отри­цательный характер в зависимости от того,, находится ли действие, которое индивид производит, и воздействие, которому он подвергает­ся, в положительном или отрицательном отношении к его потреб­ностям, интересам, установкам; отношение индивида к ним и к ходу деятельности, протекающей в силу всей совокупности объективных обстоятельств в соответствии или вразрез с ними, определяет судьбу его эмоций.

Взаимоотношение эмоций с потребностями может проявляться двояко — в соответствии с двойственностью самой потребности, ко­торая, будучи испытываемой индивидом нуждой его в чем-то ему противостоящем, означает одновременно и зависимость его от чего-

то и стремление к нему. С одной стороны, удовлетворение или не­удовлетворение потребности, которая сама не проявилась в форме чувства, а испытывается, например, в элементарной форме органиче­ских ощущений, может породить эмоциональное состояние удоволь. ствия — неудовольствия, радости — печали и т. п.; с другой — сама потребность как активная тенденция может испытываться как чувст­во, так что и чувство выступает в качестве проявления потребности. То или иное чувство наше к определенному предмету или лицу.. формируется на основе потребности по мере того, как мы осознаем зависимость их удовлетворения от этого предмета или лица, испыты­вая те эмоциональные состояния удовольствия, радости или неудо­вольствия, печали, которые они нам доставляют. Выступая в качестве проявления потребности, в качестве конкретной психической формы ее существования, эмоция выражает активную сторону потребности. Поскольку это так, эмоция неизбежно включает в себя и стремление, влечение к тому, что для чувства привлекательно, так же как влече­ние, желание всегда более или менее эмоционально. Истоки у воли и эмоции (аффекта, страсти) общие—в потребностях: поскольку мы осознаем предмет, от которого зависит удовлетворение нашей потреб­ности, у нас появляется направленное на него желание; поскольку мы испытываем самую эту зависимость в удовольствии или неудоволь­ствии, которое предмет нам причиняет, у нас формируется по отно­шению к нему то или иное чувство. Одно явно неотрывно от другого. Вполне раздельное существование самостоятельных «функций» или «способностей» эти две формы проявления единого ведут разве толь­ко в некоторых учебниках психологии и нигде больше.

В соответствии с этой двойственностью эмоции, отражающей за­ключенное в потребности двойственное активно-пассивное отноше­ние человека к миру, двойственной, или, точнее, двусторонней, как увидим, оказывается и роль эмоций в деятельности человека: эмоции формируются в ходе человеческой деятельности, направленной на удовлетворение его потребностей; возникая, таким образом, в дея­тельности индивида, эмоции или потребности, переживаемые в виде эмоций, являются вместе с тем побуждениями к деятельности.

Однако отношение эмоций и потребностей далеко не однозначно. Уже у животного, у которого существуют лишь органические потреб­ности, одно и то же явление может иметь различное и даже противо­положное — положительное и отрицательное — значение в силу многообразия органических потребностей: удовлетворяя одной, оно может идти в ущерб другой. Поэтому одно и то же течение жизнедея­тельности может вызвать и положительные и отрицательные эмоцио­нальные реакции. Еще менее однозначно это отношение у человека.

Потребности человека не сводятся уже к одним лишь органиче­ским потребностям; у него возникает целая иерархия различных потребностей, интересов, установок. В силу многообразия потребно­стей, интересов, установок личности одно и то же действие или явле­ние в соотношении с различными потребностями может приобрести различное и даже противоположное — как положительное, так и отрицательное — эмоциональное значение. Одно и то же событие мо-

, кет, таким образом, оказаться снабженным противоположным — по­ложительным и отрицательным — эмоциональным знаком. Отсюда часто противоречивость, раздвоенность человеческих чувств, их амбивалентность. Отсюда также иногда сдвиги в эмоциональной сфе­ре, когда в связи со сдвигами в направленности личности чувство, которое вызывает то или иное явление, более или менее внезапно" переходит в свою противоположность. Поэтому чувства человека не определимы соотношением с изолированно взятыми потребностями, а обусловлены отношением к личности в целом. Определяясь соотноше­нием хода действий, в которые вовлечен индивид/и его потребностей, чувства человека отражают строение его личности, выявляя ее направленность, ее установки: что оставляет человека равнодушным и что затрагивает его чувства, что его радует и что печалит, обычно ярче всего выявляет — а иногда выдает — истинное его сущест­во. (...)

Эмоции и деятельность. Если все происходящее, поскольку оно имеет то или иное отношение к человеку и поэтому вызывает то или иное отношение с его стороны, может вызвать у него те или иные эмо­ции, то особенно тесной является действенная связь между эмоциями человека и его собственной деятельностью. Эмоция с внутренней не­обходимостью зарождается из соотношения — положительного или отрицательного — результатов действия к потребности, являющейся его мотивом, исходным побуждением.

Эта связь взаимная: с одной стороны, ход и исход человеческой деятельности вызывают обычно у человека те или иные чувства, с другой — чувства человека, его эмоциональные состояния влияют на его деятельность. Эмоции не только обусловливают деятельность, но и сами обусловливаются ею. Самый характер эмоций, их основные свойства и строение эмоциональных процессов зависят от нее.

(...) Результат действия может оказаться либо в соответствии, либо в несоответствии с наиболее актуальной для личности в данной ситуации на данный момент потребностью. В зависимости от этого ход собственной деятельности породит у субъекта положительную или отрицательную эмоцию, чувство, связанное с удовольствием или неудовольствием. Появление одного из этих двух основных полярных качеств всякого эмоционального процесса будет, таким образом, за­висеть от складывающегося в ходе деятельности и в ходе деятель­ности изменяющегося соотношения между ходом действия и его ис­ходными побуждениями. Возможны и объективно нейтральные участ­ки в действии, когда выполняются те или иные операции, не имею­щие самостоятельного значения; они оставляют личность эмо­ционально нейтральной. Поскольку человек как сознательное су­щество в соответствии со своими потребностями, своей направлен­ностью ставит себе определенные цели, можно сказать также, что положительное или отрицательное качество эмоции определяется соотношением между целью и результатом действия.

В зависимости от отношений, складывающихся по ходу деятель­ности, определяются и другие свойства эмоциональных процессов. В ходе деятельности есть обычно критические точки, в которых опре-

1S5

деляется благоприятный для субъекта или неблагоприятный для него результат, оборот или исход его деятельности. Человек как сознатель­ное существо более или менее адекватно предвидит приближение этих критических точек. При приближении к таким реальным или воображаемым критическим точкам в чувстве человека —'положи­тельном или отрицательном — нарастает напряжение, отражающее нарастание напряжения в ходе действия. После того как такая, крити­ческая точка в ходе действия пройдена, в чувстве человека — по­ложительном или отрицательном — наступает разрядка.

Наконец, любое событие, любой результат собственной деятель­ности человека в соотношении с различными его мотивами или це­лями может приобрести «амбивалентное» — одновременно и положи­тельное и отрицательное — значение. Чем более внутренне противо­речивый, конфликтный характер принимает протекание действия и вызванный им ход событий, тем более возбужденный характер при­нимает эмоциональное состояние субъекта. Такой же эффект, как одновременный конфликт, может произвести и последовательный контраст, резкий переход от положительного — особенно напряжен­ного — эмоционального состояния к отрицательному и наоборот; он вызывает возбужденное эмоциональное состояние. С другой стороны, чем более гармонично, бесконфликтно протекает процесс, тем более покойный характер носит чувство, тем меньше в нем остроты и воз­буждения. (...)

Удовольствие и неудовольствие, напряжение и разрядка, возбуж­дение и успокоение — это не столько основные эмоции, из которых остальные как бы складываются, а лишь наиболее общие качества, которые характеризуют бесконечно многообразные эмоции, чувства человека. Многообразие этих чувств зависит от многообразия реаль­ных жизненных отношений человека, которые в них выражаются, и видов деятельности, посредством которых они реально осуществля­ются. (...)

В свою очередь, эмоции существенно влияют на ход деятельности. Как форма проявления потребностей личности эмоции выступают в качестве внутренних побуждений к деятельности. Эти внутренние по­буждения, выражающиеся в чувствах, обусловлены реальными отно­шениями индивида к окружающему его миру.

Для того чтобы уточнить роль эмоций в деятельности, необходимо различать эмоции, или чувства, и эмоциональность, или аффектив-ность, как таковую.

Ни одна реальная, действительная эмоция несводима к изолиро­ванно взятой, «чистой», т. е. абстрактной, эмоциональности или аф-фективности. Всякая реальная эмоция обычно включает в себя един­ство аффективного и интеллектуального, переживания и познания, так же как она включает в себя в той или иной мере и «волевые» мо­менты влечения, стремления, поскольку вообще в ней в той или иной мере выражается весь человек. Взятые в этой своей конкретной целостности, эмоции служат побуждениями, мотивами деятельности. Они обусловливают ход деятельности индивида, будучи сами, в свою очередь, обусловлены им. В психологии часто говорят о единстве

эмоций, аффекта и интеллекта, полагая, что этим выражают преодо­ление абстрактной точки зрения, расчленяющей психологию на от­дельные элементы, или функции. Между тем в действительности по­добными формулировками исследователь обнаруживает, что он все еще находится в плену у тех идей, которые он стремится преодолеть. В действительности нужно говорить не просто о единстве эмоций и интеллекта в жизни личности, но и о единстве эмоционального, или аффективного, и интеллектуального внутри самих эмоций, так же как и внутри самого интеллекта.

Если теперь в эмоции выделить эмоциональность, или аффектив-ность, как таковую, то можно будет сказать, что она вообще не детер­минирует, а лишь регулирует детерминируемую иными моментами деятельность человека; она делает индивида более или менее чувстви­тельным к тем или иным побуждениям, создает как бы систему «шлю­зов», которые в эмоциональных состояниях устанавливаются на ту или иную высоту; приспособляя, адаптируя и рецепторные, вообще познавательные, и моторные, вообще действенные, волевые функции, она обусловливает тонус, темпы деятельности, ее «настроенность» на тот или иной уровень. Иными словами, эмоциональность как тако­вая, т. е. эмоциональность как момент или сторона эмоций, обуслов­ливает по Преимуществу динамическую сторону или аспект дея­тельности.

Неправильно было бы (как это делает, например, К- Левин) пере­носить это положение на эмоции, на чувства в целом. Роль чувства и эмоций несводима к динамике, потому что и сами они несводимы к одному лишь изолированно взятому эмоциональному моменту. Дина­мический момент и момент направленности теснейшим образом взаимосвязаны. Повышение восприимчивости и интенсивности дейст­вия носит обычно более или менее избирательный характер; в опреде­ленном эмоциональном состоянии, охваченный определенным чувст­вом, человек становится более чувствителен к одним побуждениям и менее — к другим. Таким образом, динамические изменения в эмоциональных процессах обычно носят направленный характер. (...)

Динамическое значение эмоционального процесса может быть вообще двояким: эмоциональный процесс может повышать тонус, энергию психической деятельности и может снижать, тормозить ее. Одни, — особенно Кеннон, который специально исследовал эмо­циональное возбуждение при ярости и страхе, — подчеркивают по преимуществу их мобилизующую функцию (emergency function Кен-нона), для других (как-то Клапаред, Кантор и пр.), наоборот, эмоции неразрывно связаны с дезорганизацией поведения; они возникают при дезорганизации и порождают срыв,

Каждая из этих двух противоположных точек зрения опирается на реальные факты,, но обе они исходят из ложной метафизической альтернативы «либо — либо» и потому, отправляясь от одной катего­рии фактов, вынуждены закрыть глаза на другую. На самом деле не подлежит сомнению, что и здесь действительность противоречива:

эмоциональные процессы могут и повысить эффективность деятель­ности, и дезорганизовать ее. Иногда это может зависеть от интенсив-

ности процесса: положительный эффект, который дает эмоциональ­ный процесс при некоторой оптимальной интенсивности, может перей­ти в свою противоположность и дать отрицательный, дезорганизую­щий эффект при чрезмерном усилении эмоционального возбужде­ния. Иногда один из двух противоположных эффектов прямо обуслов­лен другим: повышая активность в одном направлении, эмоция тем самым нарушает или дезорганизует ее в другом; остро подымающееся в человеке чувство гнева, способное мобилизовать его силы на борьбу с врагом и в этом направлении оказать благоприятный эффект, может в то же время дезорганизовать умственную деятельность, направ­ленную на разрешение каких-либо теоретических задач. (...)

Различные виды эмоциональных переживаний. В многообразных проявлениях эмоциональной сферы личности можно различать раз­ные уровни.

Мы выделяем три основных уровня.

Первый уровень — это уровень органической аффективно^эмо-циональной чувствительности. Сюда относятся элементарные так называемые физические чувствования — удовольствия, неудовольст­вия, связанные по преимуществу с органическими потребностями. Чувствования такого рода могут носить более или менее специализи­рованный местный характер, выступая в качестве эмоциональной окраски или тона отдельного процесса ощущения. Они могут приоб­рести и более общий, разлитой характер; выражая общее более или менее разлитое органическое самочувствие индивида, эти эмо­циональные состояния носят неопредмеченный характер. Примером может служить чувство беспредметной тоски, такой же беспредмет­ной тревоги или радости. Каждое такое чувство отражает объектив­ное состояние индивида, находящегося в определенных взаимоотно­шениях с окружающим миром. И «беспредметная» тревога может быть вызвана каким-нибудь предметом; но хотя его присутствие вы­звало чувство тревоги, это чувство может не быть направлено на него, и связь чувства с предметом, который объективно вызвал чувство, может не быть осознана. (...)

Следующий, более высокий, уровень эмоциональных проявле­ний составляют предметные чувства, соответствующие предметному восприятию и предметному действию. Опредмеченность чувства озна­чает более' высокий уровень его осознания. На смену беспредметной тревоги приходит страх перед чем-нибудь. Человеку может быть «вообще» тревожно, но боятся люди всегда чего-то, точно так же удивляются чему-то и любят кого-то. На предыдущем уровне — орга­нической аффективно-эмоциональной чувствительности — чувство непосредственно выражало состояние организма, хотя, конечно, орга­низма не изолированного, а находящегося в определенных реальных отношениях с окружающей действительностью. Однако само отно­шение не было еще осознанным содержанием чувства. На этом вто­ром уровне чувство является уже не чем иным, как выражением в осознанном переживании отношения человека к миру. (...)

Опредмеченность чувств находит себе высшее выражение в том, что сами чувства дифференцируются в зависимости от предметной

сферы, к которой они относятся. Эти чувства обычно называются предметными чувствами и подразделяются на интеллектуальные, эстетические и моральные чувства. Ценность, качественный уровень этих чувств зависит от их содержания, от того, какое отношение и к какому объекту они выражают. Это отношение всегда имеет идеоло­гический смысл. (...)

Наконец, над предметными чувствами (восхищения одним пред­метом и отвращения к другому, любви или ненависти к определен­ному лицу, возмущения каким-либо поступком или событием и т. п.) поднимаются более обобщенные чувства (аналогичные по уровню обобщенности отвлеченному мышлению), как-то: чувство юмора, иро­нии, чувство возвышенного, трагического и т. п. Эти чувства тоже мо­гут иногда выступать как более или менее частные состояния, приуро­ченные к определенному случаю, но по большей части они выражают общие более или менее устойчивые мировоззренческие установки личности. Мы бы назвали их мировоззренческими чувствами.

Уже чувство комического, с которым нельзя смешивать ни юмор, ни иронию, заключает в себе интеллектуальный момент как существенный компонент. Чувство комического возникает в результа­те внезапно обнаруживающегося несоответствия между кажущейся значительностью действующего лица и ничтожностью, неуклю­жестью, вообще несуразностью его поведения, между поведением, рассчитанным на более или менее значительную ситуацию, и пустяко­вым характером ситуации, в которой оно совершается. Комическим, смешным кажется то, что выступает сперва с видимостью превос­ходства и затем обнаруживает свою несостоятельность. Несоответ­ствие или несуразность, обычно заключенные в комическом, сами по себе еще не создают этого впечатления. Для возникновения чувства комизма необходимо совершающееся на глазах у человека разобла­чение неосновательной претензии. (...)

Значительно сложнее, чем чувство комического, собственно юмор и ирония. ^

Юмор предполагает, что за смешным, за вызывающими смех недостатками чувствуется что-то положительное, привлекательное. С юмором смеются над недостатками любимого. В юморе смех сочета­ется с симпатией к тому, на что он направляется. Английский писа­тель Мередит прямо определяет юмор как способность смеяться над тем, что любишь. С юмором относятся к смешным маленьким слабо­стям или не очень существенным и во всяком случае безобидным недостаткам, когда чувствуется, что за ними серьезные реальные до­стоинства. Чувство юмора предполагает, таким образом, наличие в одном явлении или лице и отрицательных и положительных сторон. Юмористическое отношение к этому факту, очевидно, возможно лишь, пока в нашей оценке положительные моменты перевешивают отрицательные. По мере того, как это соотношение в наших глазах сдвигается и отрицательные стороны получают в нем перевес над Положительными, чувство юмора начинает переходить в чувство трагического или во всяком случае проникаться трагическими нотка­ми; в добродушный смех юмора включается боль и горечь. Таким не

лишенным трагизма юмором был юмор Гоголя: недаром Гоголь ха­рактеризовал свой юмор как видимый миру смех сквозь невидимые миру слезы. (...)

Ирония расщепляет то единство, из которого исходит юмор. Она противопоставляет положительное отрицательному, идеал — дейст­вительности, возвышенное — смешному, бесконечное — конечному. Смешное, безобразное воспринимается уже не как оболочка и не как момент, включенный в ценное и прекрасное, и тем более не как естест­венная и закономерная форма его проявления, а только как его противоположность, на которую направляется острие иронического смеха. Ирония разит несовершенства мира с позиций возвышающего­ся над ними идеала. Поэтому ирония, а не более реалистический по своему духу юмор, была основным мотивом романтиков. (...)

В развитии эмоций можно, таким образом, наметить следующие ступени: 1) элементарные чувствования..., 2) разнообразные пред­метные чувства..., 3) обобщенные мировоззренческие чувства... На­ряду с ними нужно выделить отличные от них, но родственные им аффекты, а также страсти.

Аффекты. Аффект — это стремительно и бурно протекающий эмоциональный процесс взрывного характера, который может дать неподчиненную сознательному волевому контролю разрядку в дейст­вии. Именно аффекты по преимуществу связаны с шоками — потря­сениями, выражающимися в дезорганизации деятельности. Дезорга­низующая роль аффекта может отразиться на моторике, выразиться в дезорганизации моторного аспекта деятельности в силу того, что в аффективном состоянии в нее вклиниваются непроизвольные, органи­чески детерминированные, реакции. (...)

Аффективные процессы могут представлять собой дезорганиза­цию деятельности и в другом, более высоком, плане, в плане не мото-рики, а собственно действия. Аффективное состояние выражается в заторможенности сознательной деятельности. В состоянии аффекта человек «теряет голову». Поэтому в аффективном действии в той или иной мере может быть нарушен сознательный контроль в выборе действия. Действие в состоянии аффекта, т. е. аффективное действие, как бы вырывается у человека, а не вполне регулируется им. Поэтому аффект, «сильное душевное волнение» (говоря словами нашего ко­декса) рассматривается как смягчающее вину обстоятельство. (...)

Страсти. С аффектами в психологической литературе часто сбли­жают страсти. Между тем общим для них собственно является лишь количественный момент интенсивности эмоционального возбуждения. По существу же. они глубоко различны.

Страсть — это такое сильное, стойкое, длительное чувство, кото­рое, пустив корни в человеке, захватывает его и владеет им. Характер­ным для страсти является сила чувства, выражающаяся в соответ­ствующей направленности всех помыслов личности, и его устойчи­вость; страсть может давать вспышки, но сама не является лишь вспышкой. Страсть всегда выражается в сосредоточенности, собран­ности помыслов и сил, их направленности на единую цель. В страсти, таким образом, ярко выражен волевой момент стремления; страсть

1 представляет собой единство эмоциональных и волевых моментов;

стремление в нем преобладает над чувствованием. Вместе с тем ха­рактерным для страсти является своеобразное сочетание активности с пассивностью. Страсть полонит, захватывает человека; испытывая страсть, человек является как бы страдающим, пассивным сущест­вом, находящимся во власти какой-то-силы, но эта сила, которая им владеет, вместе с тем от него же и исходит. (...)

Страсть — большая сила, поэтому так важно, на что она направ­ляется. Увлечение страсти может исходить из неосознанных телесных влечений, и оно может быть проникнуто величайшей сознательностью и идейностью. Страсть означает по существу порыв, увлечение, ори­ентацию всех устремлений и сил личности в едином направлении, со­средоточение их на единой цели. Именно потому, что страсть соби­рает, поглощает и бросает все силы на что-то одно, она может быть пагубной и даж^ роковой, но именно поэтому же она может быть и великой. Ничто великое на свете еще никогда не совершалось без великой страсти.

Говоря о различных видах эмоциональных образований и состоя­ний, нужно еще отметить настроение.

Настроения. Под настроением разумеют общее эмоциональное состояние личности, выражающееся в «строе» всех ее проявлений. Две основные черты характеризуют настроение в отличие от других эмоциональных образований. Эмоции, чувства связаны с каким-ни­будь объектом и направлены на него: мы радуемся чему-то, огорчаем­ся чем-то, тревожимся из-за чего-то; но когда у человека радостное настроение, он не просто рад чему-то, а ему радостно — иногда, осо­бенно в молодости, так, что все на свете представляется радостным и прекрасным. Настроение не предметно, а личностно, — это, во-пер­вых, и, во-вторых, — оно не специальное переживание, приуроченное к какому-то частному событию, а разлитое общее состояние. (...)

В возникновении настроения участвует обычно множество факто­ров. Чувственную основу его часто образуют органическое самочувст­вие, тонус жизнедеятельности организма и те разлитые, слабо лока­лизованные органические ощущения (интроцептивной чувствитель­ности), которые исходят от внутренних органов. Однако это лишь чувственный фон, который редко у человека имеет самодовлеющее значение. Скорее даже и само органическое, физическое само­чувствие человека зависит, за исключением резко выраженных пато­логических случаев, в значительной мере от того, как складываются взаимоотношения человека с окружающим^ как он осознает и расце­нивает происходящее в его личной и общественной жизни. 'Поэтому то положение, что настроение часто возникает вне контроля созна­ния — бессознательно, — не означает, конечно, что настроение чело­века не зависит от его сознательной деятельности, от того, что и как он осознает; оно означает лишь, что он часто не осознает именно этой зависимости, она как раз не попадает в поле его сознания. Настрое­ние — в этом смысле бессознательная, эмоциональная «оценка» лич­ностью того, как на данный момент складываются для нее обстоя­тельства. (...)

Леомтьев Алексей Николаевич (5 (18) февраля 1903 — 21 января 1979) — со­ветский психолог, доктор психологиче­ских наук, профессор, академик АПН СССР, лауреат Ленинской премии. По окончании в 1924 г. отделения об­щественных наук Московского универ­ситета работал в Институте психологии и в Академии коммунистического воспи­тания им. Н. К. Крупской в Москве. Первое крупное исследование А Н. Ле-онтьева, обобщенное им в монографии «Развитие памяти» (1931), было выпол­нено в русле идей культурно-историче­ской концепции развития высших психи­ческих функций Л. С. Выготского. В 30-е годы А. Н. Леонтьев, объединив вокруг себя группу молодых исследова­телей (Л. И. Божович, П. Я. Гальперин, А. В. Запорожец, П. И. Зинченко и др), приступает к разработке проблемы дея­тельности в психологии. В 1934— 1940 гг. А. Н. Леонтьев выполнил экспе­риментальные исследования генезиса чувствительности у человека, представ­ленные в его докторской диссертации «Развитие психики» (1940) В 1942— 1945 гг. А Н. Леонтьев возглавлял научную работу Опытного восстанови тельного госпиталя под Свердловском С 1944 по 1950 г А Н. Леонтьев заве довал отделом детской психологии Ин ститута психологии АПН РСФСР в Москве, с 1945—зав кафедрой психо логии философского факультета, а с 1966—декан и зав. кафедрой общей психологии психологического факудьте та МГУ. В разработанной А Н. Ле онтьевым концепции деятельности полу чили освещение прежде всего наиболес прннципиальные и фундаментальные теоретические и методологически? проблемы психологии. Сочинения. Восстановление движе ний (совм с А В Запорожцем). М 1945, Проблемы развития психики. М, 1972; Деятельность Сознание Лич ность. М, 1975

Л. Н. Леонтьев

ПОТРЕБНОСТИ, МОТИВЫ