Студопедия — Этика субъективистская и этика объективистская
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Этика субъективистская и этика объективистская






Что с точки зрения гуманистической этики мы должны ответить тем, кто отказывает человеку в способности самому устанавливать объек­тивно значимые нормативные принципы?

Одна из школ гуманистической этики принимает вызов и соглаша­ется с тем, что ценностные суждения не имеют объективной значимости и представляют собой не что иное, как произвольные предпочтения или же­лания индивидов. С этой точки зрения, например, выражение «свобода лучше рабства» описывает просто различие во вкусах, но не имеет объек­тивной значимости. Ценность в этом смысле определяется как «некое же­лаемое благо», и желание определяет ценность, а не ценность определяет желание. Такой радикальный субъективизм по самой своей природе не­совместим с идеей, что этические нормы должны быть универсальны и применимы ко всем людям. Если бы такой субъективизм был единствен­ным типом гуманистической этики, тогда и в самом деле мы столкну­лись бы с необходимостью выбора между этическим авторитаризмом и полным отказом от общезначимых норм.

Этический гедонизм — первая уступка принципу объективности. До­пущение, согласно которому удовольствие есть благо для человека, а стра­дание — зло, являет собой как бы два крайних полюса принципа, позволяю­щего оценивать желания: те желания, осуществление которых приводит к удовольствию, — ценностные, остальные — нет. Однако, несмотря на аргу­ментацию Герберта Спенсера, согласно которой удовольствие обладает объ­ективной функцией в процессе биологической эволюции, удовольствие не может быть ценностным критерием. Ибо есть люди, которые получают удо­вольствие от подчинения, а не от свободы, от ненависти, а не от любви, от экс­плуатации, а не от продуктивной, творческой работы. Феномен извлечения удовольствия из объективно отрицательных ситуаций типичен для невро­тического характера, что тщательно изучено психоанализом.

Важным шагом в направлении поисков более объективного цен­ностного критерия стала модификация гедонистического принципа Эпи­кура, который попытался преодолеть это затруднение путем различения «высших» и «низших» степеней удовольствия. Но пока не были поняты присущие гедонизму затруднения, попытки их преодоления оставались аб­страктными и догматичными. Тем не менее, гедонизм обладает одним ве­личайшим достоинством: признав единственным ценностным критери­ем собственный опыт удовольствия и счастья человека, он тем самым


Фромм Э. Психоанализ и этика 221

закрыл путь любым попыткам авторитарного определения того, «что есть благо для человека», не оставляющего человеку даже возможности осоз­нать свои чувства по поводу этого «блага». Поэтому неудивительно, что гедонистическая этика в Греции и Риме, а также в современной европей­ской и американской культурах была взята под защиту прогрессивными мыслителями, искренне и страстно мечтавшими о счастье человечества.

Но, несмотря на определенные достоинства, гедонизм не сумел зало­жить основу для объективно значимых этических суждений. Значит ли это, что, защищая гуманизм, нам следует отказаться от объективности? Или, мо­жет быть, возможны нормы поведения и ценностные принципы, имеющие объективный и общезначимый характер и установленные при этом сами­ми людьми, а не внешней по отношению к ним властью? Да, я считаю, что возможны, и попытаюсь продемонстрировать эту возможность.

Прежде всего, не следует забывать, что понятие «объективно зна­чимый» не идентично понятию «абсолютный». К примеру, утверждение вероятности, приблизительности чего-либо или вообще любые предполо­жения могут быть действительными, имеющими силу, но одновременно «относительными» в силу ограниченной возможности их доказательства и подлежащими уточнению в будущем, если новые факты или методы бу­дут подкреплять их. Целостная концепция разделения и противопостав­ления абсолютного и относительного свойственна теологическому мыш­лению, согласно которому сфера божественного в качестве «абсолютного» отделена от несовершенной сферы человеческого. За пределами теологи­ческого контекста понятие абсолютного бессмысленно и занимает незна­чительное место как в этике, так и в научном мышлении вообще.

Но даже если мы не будем смешивать объективно значимое с абсо­лютным, все-таки остается главное требующее ответа возражение против объективности общезначимых положений этики, а именно, то, что «фак­ты» должны четко отделяться от «оценок», «ценностей». Еще со времен Канта широко утвердилось мнение, что объективно значимые суждения могут быть высказаны только по отношению к фактам, а не к ценностям, и что признаком науки является исключение ценностных суждений.

Как бы то ни было, мы привыкли даже в отношении искусства и ре­месел устанавливать объективно значимые нормы, выводимые из научных принципов, в свою очередь устанавливаемых на основе наблюдения фактов, и/или выводимых с помощью математико-дедуктивных методов. Чистые, или «теоретические», науки занимаются отысканием фактов и разработкой принципов, хотя даже в физике или биологии содержится элемент норма­тивности, не ущемляющий, однако, их объективности. Прикладные науки связаны главным образом с практическими нормами, в соответствии с требованиями которых должно осуществляться производство — причем «долженствование» детерминируется научным познанием фактов и прин­ципов. Ремесла и искусство — это деятельность, требующая специальных знаний и умений, причем если одни из них требуют только обыденных зна-


222 Тема 3. Человек как субъект деятельности

ний, то другие, скажем инженерия или медицина, требуют обширного кор­пуса знаний теоретических. К примеру, если я собираюсь построить желез­ную дорогу, то я должен строить ее в соответствии с принципами физики. Во всех ремеслах система объективно значимых норм составляет теорию практики (прикладную науку), основанную на теоретической науке. Хо­тя и существуют разные способы достижения значительных результатов в любом ремесле или искусстве, тем не менее, нормы ни в коем случае не мо­гут быть произвольными: их нарушение чревато либо ничтожным резуль­татом, либо полной неспособностью достичь желаемой цели.

Но не только медицина, инженерия или живопись являются искус­ством; сама жизнь есть искусство1, в сущности самое важное и в то же время самое трудное и сложное искусство для человека. Его объектом яв­ляется не та или иная специализированная деятельность, а сама жизне­деятельность, т.е. процесс развертывания и осуществления всех потенций человека. В искусстве жить человек одновременно художник и модель, скульптор и мрамор, врач и пациент.

Гуманистическая этика, которая принимает, что «добро» — это то, что хорошо для человека, а «зло» — то, что для него плохо, предполагает, что, для того чтобы знать, что же именно хорошо для человека, необходи­мо понять его природу. Гуманистическая этика есть прикладная наука «искусства жить», основанная на теоретической «науке о человеке». Здесь, как и в других искусствах, наибольшие достижения («добродетели*) пропорциональны знаниям в области науки о человеке, а также приобре­тенным навыкам и практике. Однако нормы могут быть выведены из теории только при условии, что выбран определенный вид деятельности и поставлены определенные цели. Так, условием для медицинской науки является цель излечения болезней и продления жизни; не будь ее, все ее (медицины) нормы были бы лишены смысла. В основе любой прикладной науки лежит аксиома, являющаяся результатом акта выбора, а именно, ут­верждение цели деятельности в качестве желаемой. Однако аксиома, ле­жащая в основе этики, отлична от аксиом, лежащих в основе других ис­кусств. Мы могли бы вообразить себе культуру, в которой люди не хотели бы заниматься живописью или строить мосты, но невозможно вообразить такую культуру, в которой люди отказывались бы жить. Тяга к жизни присуща любому живому существу, и человек не может не хотеть жить, независимо от того, что он думает по этому поводу2. Выбор между жиз­нью и смертью скорее кажущийся, чем реальный; реальный же выбор — это выбор между хорошей и плохой жизнью.

Небезынтересно было бы задаться вопросом, почему в наше время ут­рачено понятие жизни как искусства. Складывается впечатление, что со­временные люди полагают, будто обучение необходимо лишь для овладения

1 Употребление слова «искусство», однако, противоположно терминологии Аристотеля,
который различает «действие» и «деятельность».

2 Самоубийство в качестве патологического явления не противоречит этому общему
принципу.


Фромм Э. Психоанализ и этика 223

искусством чтения и письма, что обучение гарантирует возможность стать архитектором, инженером или квалифицированным рабочим, но что жизнь — дело столь простое и обычное, что и учиться здесь нечему. Именно потому, что каждый «живет» по-своему, жизнь представляется людям той сферой, где каждый считает себя специалистом, знатоком. Но это вовсе не потому, что человек до такой степени овладел искусством жить, что утратил ощу­щение всех жизненных трудностей. Как раз то, что в жизни превалирует от­сутствие подлинных радости и счастья, совершенно исключает подобное объяснение. Сколько бы ни акцентировало современное общество внимание на счастье личности, ее интересах, оно приучило человека к мысли, что во­все не его счастье (или, используя теологический термин, спасение) являет­ся целью его жизни, а служебный долг или успех. Деньги, престиж и власть — вот стимулы и цели. Человек пребывает в иллюзии, что он действует в сво­их собственных интересах, тогда как в действительности он служит чему угодно, только не своим собственным интересам. Для него важно все, кро­ме его собственной жизни и искусства жить. Он живет для чего угодно, только не для себя.

Если этика действительно составляет корпус норм для достижения успеха в искусстве жить, то ее наиглавнейшие принципы должны выте­кать из природы жизни вообще и человеческой жизни в частности. Обоб­щая, можно сказать, что природа всякой жизни — это ее сохранение и ут­верждение. Любому живому организму присуще врожденное стремление к сохранению своего существования: именно этот факт позволил психо­логам сформулировать идею «инстинкта» самосохранения. Первая «обя­занность» организма — быть живым.

«Быть живым» — это динамическое, а не статическое понятие. Су­ществование и раскрытие специфических сил организмаэто одно и то же. Все организмы имеют врожденное стремление к актуализации за­ложенных в них возможностей. Отсюда цель человеческой жизни следует понимать как раскрытие его сил и возможностей в соответствии с за­конами его природы.

Однако не существует человека «вообще». Хотя основные качества человека свойственны всем представителям рода человеческого, тем не менее, каждый человек всегда индивидуален, уникален, отличен от других. Он отличается особенностями черт характера, темпераментом, талантом, склонностями, так же как отличаются отпечатки его пальцев от отпечат­ков пальцев других. Он может превратить свои возможности в действи­тельность только путем реализации своей индивидуальности. Долг быть живым означает то же, что и долг стать самим собой, развить свои воз­можности до зрелого состояния, сформировать свою личность.

Итак, добро в гуманистической этикеэто утверждение жизни, раскрытие человеческих сил. Добродетельэто ответственность по отношению к собственному существованию. Злом является помеха раз­витию человеческих способностей; порок — это безответственность по отношению к себе.


224 Тема 3. Человек как субъект деятельности

Таковы принципы объективистской гуманистической этики. Мы не можем давать здесь подробные разъяснения, мы вернемся к ним далее. Пока же зададимся вопросом: возможна ли «наука о человеке» как тео­ретический фундамент прикладной науки — этики.

Наука о человеке1

Концепция науки о человеке опирается на предпосылку, что ее объ­ект — человек — существует и что природа человека — типичная, харак­терная черта рода человеческого. И здесь история мысли полна иронии и противоречий.

Авторитарные мыслители допускали существование постоянной и не­изменной человеческой природы. Эта идея требовалась для обоснования необходимости и неизменяемости их этических систем и социальных ин­ститутов, которые создавались якобы в соответствии с природой человека. Однако то, что считалось природой человека, было на самом деле отраже­нием социальных норм и интересов, а не итогом объективного познания. Тогда-то и стало ясно, почему прогрессивно мыслящие ученые с радостью восприняли достижения антропологии и психологии, которые, напротив, ка­залось, свидетельствовали о бесконечной изменчивости человеческой приро­ды. Ибо изменчивость в данном случае означала, что нормы и институты, являющиеся (как предполагалось) причиной, а не следствием этой самой человеческой природы, также должны подвергаться изменениям. Однако в своем противопоставлении ошибочному мнению, что определенные куль­турно-исторические образцы являются выражением постоянной и неиз­менной человеческой природы, приверженцы теории бесконечной изменяе­мости человеческой природы пришли в равной мере к несостоятельным выводам. Прежде всего, понятие бесконечной изменяемости человеческой природы легко вело к заключению, которое так же неудовлетворительно, как и аналогичное, опиравшееся на понятие ее постоянности и неизменяе­мости. В самом деле, если бы человек постоянно изменялся, то нормы и инс­титуты, неблагоприятствующие (точнее, противодействующие) человеческо­му благополучию, могли бы формировать человека соответственно своим стандартам, не рискуя подвергнуться воздействию тех внутренних человече­ских сил, которые способны мобилизоваться, чтобы изменить эти непригод­ные социальные модели. В таком случае человек был бы только марионет­кой социальных договоров, а не субъектом действия (каким он и показал себя в истории), активно противостоящим и борющимся против неблаго­приятных для него социальных и культурных моделей. В самом деле, если бы человек был только отражением культурных моделей, никакой социаль­ный порядок не мог бы подвергаться критике или осуждаться с позиций че-

1 Говоря «наука о человеке», я имею в виду более широкое понятие, чем традиционное понятие антропологии. В подобном же более широком смысле употребляет понятие науки о человеке и Линтон. Ср.: The Science of Man in the World Crisis. N. Y., 1945.


Фромм Э. Психоанализ и этика 225

ловеческого благополучия, поскольку в этой ситуации отсутствовало бы во­обще понятие о «человеке».

Теоретические импликации теории изменчивости столь же важны, как и ее политические и моральные следствия. Если допустить, что не су­ществует такого феномена, как природа человека (если только не опре­делять ее в терминах основных физиологических потребностей), то един­ственно возможной психологией был бы радикальный бихевиоризм, довольствующийся описанием бесконечного числа паттернов поведения, либо такая, которая занимается только измерением количественных па­раметров человеческого поведения. Психологии и антропологии не оста­валось бы ничего, как только описывать различные способы, с помощью которых социальные институты и культурные паттерны формируют че­ловека, а поскольку проявление человеческих качеств и черт было бы в этом случае не чем иным, как штампом с этих социальных паттернов, то единственно возможной наукой о человеке могла бы быть сравнительная социология. Если же, однако, психология и антропология действительно должны давать понимание законов человеческого поведения, то они долж­ны начинать с посылки, что некто, скажем X, отвечает на воздействие внешней среды тем или иным способомв зависимости от его индиви­дуальных особенностей. Природа человека не является постоянной и не­изменной, тем самым и культуру нельзя объяснять как результат неиз­менных человеческих инстинктов; и сама культура не является каким-то неизменяемым фактором, к которому человеческая природа приспосаб­ливается пассивно и без остатка. В действительности человек может приспосабливаться и к неблагоприятным условиям, но в этом процессе адаптации он проявляет определенные умственные и эмоциональные ре­акции, которые являются следствием присущих его собственной приро­де особенностей.

Человек может приспособиться к рабству, но этот процесс будет со­провождаться снижением его интеллектуальных и моральных качеств. Он может приспособиться к обществу, пропитанному взаимной подозри­тельностью и враждебностью, но при этом станет слабым и опустошен­ным. Человек может адаптироваться и к условиям, требующим подав­ления сексуальных стремлений, но при этом, как показал Фрейд, у него развиваются невротические симптомы. Он может приспособиться почти к любым культурным моделям, но, как только они входят в противоре­чие с его природой, у него возникают также психические и эмоциональ­ные расстройства, которые, в конце концов, принуждают его изменить эти условия, раз он не может изменить свою природу.

Человек — не чистый лист бумаги, на котором культура пишет свои письмена; он — существо, наделенное энергией и определенным образом организованное, которое в процессе адаптации вырабатывает специфиче­ские ответные реакции на воздействие внешних условий. Если бы человек адаптировался к внешним условиям аутопластично, путем изменения соб-

15 Зак. 2652


226 Тема 3. Человек как субъект деятельности

ственной природы, подобно животным, и приспособился бы только к одному виду условий, для которых выработал специфические приспособительные реакции, он зашел бы в тупик специализации» который является судьбой каждого вида животных, тем самым делая невозможной историю. Если бы, с другой стороны, человек мог адаптироваться к любым условиям вообще, не противодействуя даже тем, которые противны его природе, он и в этом случае не имел бы истории. Человеческая эволюция основана на сочетании адаптационных способностей и устойчивых качеств человеческой природы, которая заставляет его никогда не прекращать поисков условий, наилуч­шим образом обеспечивающих его внутренние потребности.

Итак, предмет науки о человеке — человеческая природа. Но начина­ет она не с полного и точного описания того, что есть человеческая природа; более или менее удовлетворительное определение ее предмета — ее цель, а не исходный пункт, не предпосылка. Ее метод заключается в том, чтобы на­блюдать реакции человека и социальные условия и из этих наблюдений ин­дивидуальных человеческих реакций в разных условиях делать заключения о природе человека. История и антропология изучают реакции человека на культурные и социальные условия, отличающиеся от наших собственных; со­циальная же психология изучает поведение человека в различных социаль­ных условиях в рамках нашей же культуры. Детская психология исследует реакции ребенка в различных ситуациях; психопатология изучает человече­скую природу со стороны тех нарушений, которые возникают под влиянием патогенных факторов. Человеческую природу нельзя наблюдать как таковую, но только через те или иные проявления в тех или иных ситуациях. Она есть теоретический конструкт, создаваемый на основе эмпирического позна­ния поведения человека. В этом отношении наука о человеке не отличается от других наук, которые оперируют понятием сущности, выработанным на основе (либо контролируемым со стороны) наблюдаемых данных, а не наблю­даемым непосредственно само по себе.

Несмотря на богатство данных антропологии и психологии, мы имеем только приблизительное представление о человеческой природе.







Дата добавления: 2014-10-22; просмотров: 881. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Практические расчеты на срез и смятие При изучении темы обратите внимание на основные расчетные предпосылки и условности расчета...

Функция спроса населения на данный товар Функция спроса населения на данный товар: Qd=7-Р. Функция предложения: Qs= -5+2Р,где...

Аальтернативная стоимость. Кривая производственных возможностей В экономике Буридании есть 100 ед. труда с производительностью 4 м ткани или 2 кг мяса...

Вычисление основной дактилоскопической формулы Вычислением основной дактоформулы обычно занимается следователь. Для этого все десять пальцев разбиваются на пять пар...

Шов первичный, первично отсроченный, вторичный (показания) В зависимости от времени и условий наложения выделяют швы: 1) первичные...

Предпосылки, условия и движущие силы психического развития Предпосылки –это факторы. Факторы психического развития –это ведущие детерминанты развития чел. К ним относят: среду...

Анализ микросреды предприятия Анализ микросреды направлен на анализ состояния тех со­ставляющих внешней среды, с которыми предприятие нахо­дится в непосредственном взаимодействии...

Основные разделы работы участкового врача-педиатра Ведущей фигурой в организации внебольничной помощи детям является участковый врач-педиатр детской городской поликлиники...

Ученые, внесшие большой вклад в развитие науки биологии Краткая история развития биологии. Чарльз Дарвин (1809 -1882)- основной труд « О происхождении видов путем естественного отбора или Сохранение благоприятствующих пород в борьбе за жизнь»...

Этапы трансляции и их характеристика Трансляция (от лат. translatio — перевод) — процесс синтеза белка из аминокислот на матрице информационной (матричной) РНК (иРНК...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.009 сек.) русская версия | украинская версия