Основные формы психического отражения

Для мозга, который реализует психическое отражение объективно­го мира, отражаемый мир делится на две неравные и по-разному важные части: внутреннюю среду организма и внешнюю среду его жизни. Эти существенно разные части объективного мира получают и существенно разное психическое отражение.

Внутренняя среда индивида отражается в его потребностях, ощуще­ниях удовольствия — неудовольствия, в так называемом «общем чув­стве». Внешняя среда отражается в чувственных образах и понятиях.

Органические потребности² возникают из цикла физиологических процессов и служат выражением недостатка или отсутствия условий даль­нейшего существования или избытка отходов жизнедеятельности, от ко­торых необходимо избавиться. В качестве психического отражения этих объективных нужд потребности имеют две стороны: более или менее острое чувство неудовольствия, страдания и тесно связанное с ним побуждение ос­вободиться от него с помощью чего-то, что находится в окружающем мире (и что становится предметом этой потребности). Отсюда — побуждение к дея­тельности (направленной на добывание недостающих средств или условий существования), к предмету потребности. В качестве таких побуждений к деятельности, исходящих из жизненных процессов индивида, потребности составляют одну из основных движущих сил поведения.

¹ Гальперин П.Я. Психология как объективная наука. М.: Институт практической
психологии; Воронеж: НПО «МОДЭК», 1998. С. 150—158, 221—227.

² В этом предварительном анализе я ограничиваюсь примером органических
потребностей потому, что они представляются более простыми и рассматриваются лишь
со стороны тех свойств, которые присущи всем потребностям, «потребности вообще».

22 Зак. 2652

338 Тема 4. Возникновение и развитие психики

В отличие от потребностей, ощущения боли или удовольствия состав­ляют психические отражения состояний, которые вызываются отдельными, нерегулярными, экстемпоральными воздействиями. Эти воздействия носят то положительный, то отрицательный характер и тоже требуют немедлен­ных действий для устранения (или сохранения) того, что причиняет эти ощущения. Таким образом, в ощущениях удовольствия — неудовольствия различаются те же две стороны (что и в потребностях): характеристика вызванного ими состояния и побуждение к действиям (или к активному воздержанию от них); от потребностей эти ощущения отличаются тем, что обслуживают состояния, вызываемые нерегулярными воздействиями.

Роль общего самочувствия: бодрости — вялости, возбуждения — по­давленности, веселости — угнетения — ясна уже из этих характеристик. Самочувствие определяет общий уровень активности и общую «тональ­ность» поведения, а нередко и субъективную оценку предметов, с которыми в это время индивид вступает в «общение».

Общим для этих видов психического отражения внутреннего состо­яния индивида является то, что они, во-первых, отражают не те раздражи­тели, которые их вызывают, а их оценку по непосредственному пережи­ванию вызванного ими состояния и, во-вторых, они теснейшим образом связаны с побуждениями к действиям (в направлении к определенным предметам внешней среды или от них) или к активному воздержанию от всяких действий.

Существенно иначе происходит психическое отражение внешней среды. Во-первых, из всего состава этой среды в ее психическом отраже­нии представлены лишь те объекты, их свойства и отношения, с которы­ми индивиду приходится считаться при физических действиях с ними. Это уже не сплошная, слитная среда, а членораздельный «окружающий мир» (Я.Юкскюль). Во-вторых, эти части среды представлены в образах, содержание которых воспроизводит свойства и отношения самих вещей (а не вызываемых ими состояний индивида). Правда, в содержании обра­зов представлены и такие свойства, как цвета, звуки, запахи и другие так называемые «чувственные качества», которые непосредственными объек­тами физических действий не являются; но они служат важными разли­чительными признаками, а также сигналами других жизненно важных свойств вещей или сигналами ожидаемых предметов и событий.

Когда говорят об образах, то обычно имеют в виду образы отдельных предметов, с которыми они сопоставляются в процессе познания как с ори­гиналами. Но интересы такого сопоставления не должны заслонять от нас того жизненно важного положения, что в психическом отражении ситуа­ции перед индивидом открываются не отдельные вещи, а поле вещей — совокупность «элементов» в определенных взаимоотношениях, и что в этом поле представлен и сам индивид, каким он себя воспринимает среди про­чих вещей. Без учета своего положения в поле вещей индивид не мог бы определять направление их действий, не мог бы установить, происходит лв

[альперин П.Я. Основные формы психического отражения... 339

движение другого тела на него, от него или мимо, с какой стороны, как да­леко, каково расстояние между ним и другими объектами — словом, не мог бы использовать психическое отражение по его прямому и основному на­значению, для ориентировки в ситуации.

Различие в том, как представлены в психических отражениях внут­ренние состояния индивида (побуждения) и окружающий его мир (образы), находится в явной связи с их ролью в поведении: побуждения служат его движущими силами, а образы — основой для ориентировки в окружающем мире. Очевидно, интересы поведения диктуют различие между основными видами психического отражения и, вместе с тем, объединяют их на разном обслуживании этого поведения.

Как правило, они появляются вместе и вызываются одной и той же причиной — рассогласованием сигналов, поступающих из внешней или внутренней среды, с возможностями автоматического реагирования. Как мы видели, это было прямо установлено для «нервной модели стимула» (из внешней среды), но может быть полностью перенесено и на органичес­кие потребности, которые в обычных условиях регулируются автоматичес­ки (например, внешнее дыхание, терморегуляция). Лишь когда изменения внешней среды выходят за пределы возможностей автоматического при­способления, появляется ощущение того, что «нечем дышать», «слишком жарко» или «слишком прохладно», «какая сушь!» (или сырость); и толь­ко вместе с этим психическим отражением возникает побуждение к дей­ствиям, которые должны изменить характер реакции индивида на при­чины этих ощущений.

Появление психического отражения в обоих его видах служит не только показателем того, что автоматического реагирования недостаточ­но. Неподходящую реакцию можно было бы просто задержать и ограни­читься одним «рефлексом естественной осторожности», о котором гово­рил И.П.Павлов. Производство психических отражений — это новый вид нервной деятельности, и если она развивается, а в этом нет сомнений, то, видимо, как побуждения, так и образы, каждые по своему, открывают для реакций индивида какие-то новые возможности. И это парадоксально! Парадоксально уже тем, что в психических отражениях не может быть «ни грана» больше того, что есть в их физиологической основе и чего в данных случаях оказалось недостаточно. Но если в психических отраже­ниях нет ничего больше, то откуда же новые возможности?

Действительный парадокс заключается в том, что в психических от­ражениях открывается даже меньше того, что есть в их физиологической основе, в физиологических отражениях ситуации. Но именно это «меньше» и открывает новые возможности действия! При ближайшем рассмотрении это разъясняется так.

Потребности как побуждения индивида к действиям в направлении «цели» (к тому, что должно удовлетворить потребность) отличаются от дей­ствия любых физических (в широком смысле) факторов следующими чер-

340 Тема 4. Возникновение и развитие психики

тами: физические силы определяют действие как результирующую по ве­личине и направлению, не определяя ее конечный результат; последний находится в прямой зависимости от «помех» на пути (иначе, следуя перво­му закону механики, «тело сохраняет движение прямолинейное и равно­мерное, пока действие сил не выведет его из этого состояния»). Даже в управляющих устройствах сопротивление сбивающим влияниям и со­хранение заданной траектории является результатом взаимодействия этих влияний, предусмотренного «сложения сил». В простом и явном виде та­ким является сложное движение бильярдного шара, обусловленное снача­ла ударом кия, потом столкновением с другим шаром и, наконец, от борта в лузу. Потребность же с самого начала намечает (потенциально или акту­ально) «конечную цель» и одновременно побуждает индивида к поискам, так как самого пути (операционного содержания действия) потребность не определяет; ведь она и возникает оттого, что готовые пути, пути автомати­ческого реагирования, заблокированы. Потребность диктует только побуж­дение, влечение к цели, но выбор пути, определение конкретного содержания действия или приспособление действия к наличным обстоятельствам ста­новится в этих условиях отдельной задачей — задачей особой, ориентиро­вочно-исследовательской деятельности.

Так получается, что вследствие пропуска самого действия (которое намечается лишь вторично) потребность, именно в качестве психологичес­кого образования, становится источником и основанием целестремитель-ности. Целестремительность отсутствует среди физических процессов и ее вообще нет в мире до тех пор, пока в организме не возникнет активное противоречие — требование действовать, но не так, как организм умеет, не автоматически, а как-то иначе, причем еще неизвестно как. И в каче­стве условия, одного из условий выхода из этого противоречия образует­ся психическое отражение ситуации, в частности, потребность.

С другой стороны, окружающий мир представлен в психическом от­ражении в образах, т.е. со свойствами, которые существенны для действия, но выступают идеально. И пока предметы наличной ситуации в этом виде только «являются», они не действуют и конкретного содержания действия тоже не определяют. Они открываются как условия действия, а не действу­ющие факторы. Условия — это значит, что если с представленными в них предметами действовать «так», то получится «вот так», но с ними можно действовать и не «так» или вообще действовать не с ними, а с другими ве­щами и другим способом. Вместо поля взаимодействующих тел окружаю­щий мир (благодаря отражению в образах) открывается перед индивидом как арена его возможных действий. Возможных — значит не таких, что неизбежно должны произойти, а таких, каждое из которых может быть сна­чала намечено, затем опробовано и лишь после этого или отвергнуто, или принято для исполнения с поправками или без них. Индивид не может дей­ствовать вне условий, и с условиями нельзя обращаться «как угодно», про­извольно, однако свойства вещей, благодаря представительству в образах,

Гальперин П.Я. Основные формы психического отражения... 341

можно учитывать заранее и при этом намечать разные действия. Благода­ря психическому отражению ситуации, у индивида открывается возмож­ность выбора. А у бильярдного шара выбора нет.

Так, психические отражения (в обоих своих основных видах — по­буждений и образов) действительно открывают новые возможности реа­гирования, и эти возможности обусловлены тем, что в психических отра­жениях содержится меньше, чем в их материальных, физиологических основах. Ни побуждения, ни образы не предопределяют конкретное содер­жание действий, и выяснение этого содержания становится отдельной за­дачей — одной из общих задач ориентировочно-исследовательской дея­тельности.

Кто же выполняет эту деятельность? Кто испытывает побуждения, перед кем образы открывают панораму поля возможных действий? Очевид­но, в центральной нервной системе вместе с «центрами», осуществляющими психическое отражение ситуации, выделяется особый центр, «инстанция», которая представительствует индивида в его целенаправленных действиях. Перед ним-то и открывается содержание этих психических отражений. Эта «инстанция» располагает прошлым опытом индивида, получает и пере­рабатывает информацию о его «внутренних состояниях» и об окружающем его мире, намечает ориентировочно-исследовательскую деятельность, а за­тем, на основе ее результатов, осуществляет практическую деятельность. Организм с такой центральной управляющей инстанцией — это уже не просто организм, а субъект целенаправленных предметных действий.

<...> Сейчас мы должны подчеркнуть теснейшую функциональную зависимость между субъектом и психическим отражением ситуации. Эти отражения составляют непременное условие целенаправленных (хотя и не всегда разумных, целесообразных) действий. Так, например, индивид всегда следует именно актуальной потребности: сытое животное не пожирает пищу, даже если ее предлагают, и у него нельзя воспитать условные рефлек­сы на пищевом подкреплении; человек, страдающий так называемым «вол­чьим голодом» (при поражении одного из подкорковых центров), ест про­тив воли, хотя и знает, что это вредно. Незнание или «незамечание» некоторых обстоятельств ведет к тяжелейшим ошибкам, а переоценка дру­гих обстоятельств — к утрате привлекательных возможностей. Простая ис­тина заключается в том, что когда для индивида благодаря психическому отражению ситуации открываются новые возможности действия, то от ка­чества этих отражений и качества построенной на них ориентировочно-исследовательской деятельности в решающей степени зависят характер и подлинные размеры использования этих возможностей. А качества психи­ческих отражений и ориентировочно-исследовательской деятельности уже у высших животных в значительной мере, а у человека, можно сказать, пол­ностью, формируются в индивидуальном опыте.

Обратная зависимость психических отражений от субъекта выража­ется в том, что только в системе его ориентировочной деятельности пси-

342 Тема 4. Возникновение и развитие психики

хические явления получают свое естественное место и функциональное оправдание. Проделаем мысленный эксперимент (как его делали, не со­знавая этого, все механистические системы психологии, начиная с клас­сического ассоцианизма и кончая необихевиоризмом), исключим субъект из нашего представления о психической жизни — и сразу возникает клу­бок не просто трудных, а неразрешимых проблем. Психические явления «остаются один на один» с физиологическими процессами мозга, и тогда правомерно и неотвратимо возникает вопрос: каково их взаимоотноше­ние, какова функция психических процессов? Если они действуют, то... В прошлом разумное решение проблемы было дано Спинозой, но сегодня и оно неудовлетворительно. При включении психических явлений в цепь физиологических процессов разумное решение вопроса становится невоз­можным. Единственное, что при таком рассмотрении обеспечивается, это дуализм (то в более скромной форме психофизического параллелизма, то в откровенно воинствующей форме «взаимодействия души и тела»).

Только в системе осмысленной предметной¹ деятельности субъекта психические отражения получают свое естественное место. Для субъекта они составляют «запасное поле» его внешней деятельности, позволяющее наметить и подогнать действия к наличной обстановке, сделать их не толь­ко целестремительными, но и целесообразными в данных индивидуальных условиях. И это включение психики в систему осмысленной предметной деятельности оправданно составляет одну из центральных идей «проблемы деятельности» в советской психологии. <,..>