Реформа советской политической системы в 50-60-х гг

Начало 50-х гг. было отмечено обострением борьбы демократической и консервативной тенденций в общественной жизни. С уходом из жизни Сталина в обществе обострилась потребность в демократизации государственной и общественной жизни. Началось переосмысление прошлого, пробудилась критическая мысль, рождалось желание освободиться от страха, запретов и ограничений. Все большее число людей осознавали, что единственной альтернативой авторитаризму может быть широкое развитие демократии.

Однако в политическом руководстве страны оставались еще люди, которые стремились любой ценой сохранить свое влияние, положение. Среди них был один из организаторов массовых репрессий – Л.П. Берия, который, что­бы отмежеваться от преступлений, к каким он был лично причастен, пред­принял в 1953 г. амнистию уголовников, предложил пересмотр «дела врачей» и т.д. В то же время он использовал свое высокое положение для подготовки к захвату власти, утверждению в стране новой диктатуры. В июле 1953 г. пленум ЦК КПСС решительно осудил действия Берии и его окружения как антипартийные и антигосударственные; преступники понесли суровое наказание. Инициатор этого решения Н.С. Хрущев (с 1949 г. – секретарь ЦК и первый секретарь МК ВКП (б)), в сентябре 1953 г. был избран первым секретарем ЦК КПСС.

С устранением Берии начались перемены в политической жизни страны. Процесс обновления прежде всего коснулся деятельности партии, восстановления демократических основ и коллективности руково­дства. Стали регулярно созываться пленумы ЦК, партийные съезды, широко практиковалось обсуждение в печати партийных и государственных доку­ментов. Важнейшие вопросы развития народного хозяйства обсуждались на совещаниях руководителей с привлечением широкого круга специалистов. Активизировалась деятельность Советов, профсоюзов, комсомола, повышалась их роль в обществе.

С 1954 г. начался пересмотр дел лиц, осужденных в 30-40-е гг. по политическим обвинениям, проводились массовые реабили­тации и восстановления в правах незаконно осужденных. Была проведена амнистия бывших военнопленных, интернированных по возвращении в СССР.

Главным политическим событием этого периода стал XX съезд КПСС (февраль 1956 г.), положивший своими решениями начало широкой демократизации партийной и государственной жизни. В докладе ЦК «О культе личности и его последствиях» была дана принципиальная критика культа личности Сталина и его последствий, признава­лись допускавшиеся злоупотребления властью, факты беззакония и произвола, искажения принципов социализма. За этим последовало Постановление ЦК КПСС от 30 июня 1956 г. «О преодолении культа личности и его последствий», в котором указывалось на значение субъективных причин, оказавших влияние на формирование культа личности (личные качества Сталина, особенности социальной психологии масс, состав партии, по­литическая атмосфера в стране).

Выводы и оценки XX съезда вызвали сложные чувства у десятков мил­лионов коммунистов, во всех слоях общества. В октябре 1956 г. в Тбилиси состоялась демонстрация молодежи, которая увидела в публичной критике Сталина оскорбление своего национального достоинства. Тогда ЦК еще не дал полного объяснения того, почему в дея­тельности партии были допущены извращения ее политики; вина за допущенные ошибки, нарушения законности и злоупот­ребление властью приписывались одному Сталину, об ответственности его ближайшего окружения, Политбюро даже не упоминалось. К тому же крити­ка извращений велась в рамках прежних коммунистических воззрений – в до­кументах и докладах совершенно не затрагивались сущность авторитарно-бюрократической системы, архаизм ряда ее структур, хотя становилось всё более очевидным, что политическая система нуждалась в реформировании.

Центральные органы продолжали сохранять авторитарные, во­люнтаристские методы управления. Н.С. Хрущёв вместе с постом первого секретаря ЦК КПСС вскоре принял на себя обязанности председателя Совета министров СССР. Действия обновленного политического руководства не вели к глубоким переменам в политической жизни и социальной психологии народных масс. Практически оставались незатронутыми и экономические отношения, органы власти, управления, судопроизводство, право и т.д. Основы командно-административной системы сохранились, правда, уже в несколько смягчённом виде. После развенчания культа личности и осуществления ряда демократических преобразований реставрация прежних порядков была уже невозможна.

После съезда процесс демократизации советского общества продолжал набирать силу. Происходило расширение прав союзных респуб­лик в экономической и правовой сферах. Из Уголовного кодекса была изъята 58 статья (об ответственности за политические преступления). Были восста­новлены права и автономия народов, подвергавшихся в 1943 г. депортации в Среднюю Азию и Сибирь – балкарского, чеченского, ингушского, калмыцко­го и карачаевского. Создавались новые общественные организации, развивались многообразные формы обществен­ного самоуправления. Изменявшаяся общественно-политическая атмосфера особенно повлияла на молодежь и во второй половине 50-х гг. вызвала новый всплеск энтузиазма, который проявился в освоении целинных земель, на но­востройках Сибири, Дальнего Востока. Развязывалась инициатива инженерно-технических работников, научной интеллигенции, чему в немалой степени содействовали решения июльского пленума ЦК (1955 г.) о мерах по внедрению в производство достижений научно-технического прогресса.

С одобрением в обществе воспринималась либерализация политики партии в области культуры, наступление «оттепели» в духовной жизни. Советская страна становилась всё бо­лее открытой для мира, улучшались международные культурные контакты. В 1957 г. в Москве состоялся Международный фестиваль молодёжи и студен­тов. Появились литературные произведения, ставившие острые проблемы: «Районные будни» В. Овечкина, «Не хлебом единым» М. Дудинцева, «Лес» Л. Леонова. Большой резонанс у читателей вызвала поэма А. Твардовского «За далью даль». Начали публиковаться молодые поэты: Р. Рождественский, Б. Ахмадулина, А. Вознесенский, чьи стихи впоследствии завоевали боль­шую известность.

Активизировалась деятельность драматических театров, начался подъ­ём в кинематографическом искусстве. Ставились яркие спектакли, был соз­дан ряд выдающихся фильмов, вошедших в сокровищницу мирового киноис­кусства – «Тихий Дон», «Летят журавли», «Сорок первый» и др. Велись дис­куссии по ряду важнейших теоретических вопросов: о роли личности и на­родных масс в истории, соотношении теории и практики, о периодизации ис­тории советского общества и др. В них участвовали «на равных» с учёными партийно-советский актив, передовики производства, молодёжь. Человек времён «оттепели» иначе, более критически относился к прошлому и на­стоящему. Прежде всего это проявилось в оценке лидеров, политических деятелей. Если большинство трудящихся связывали все успехи с именем И. Сталина и тяжело перенесли его смерть, то к Н.С. Хрущёву отношение было другим: он по началу пользовался авторитетом, но сохранить его не смог; по мере того, как накапливались трудности и одновременно происходило возвеличивание роли первого секретаря ЦК, его авторитет в глазах народа падал.

Ошибки Н.С. Хрущёва, непоследовательность ЦК в осуждении извра­щений периода культа личности подпитывали консервативную надежду на реванш, и летом 1957 г. группа Г.М. Маленкова, В.М. Молотова, Л.М. Кага­новича предприняла попытку сместить его с поста первого секретаря ЦК. Хрущеву удалось собрать пленум ЦК, который квалифицировал действия сталинистов как фракционные и антипартийные. На пленуме Хрущев раскрыл некоторые факты из политических биографий своих оппо­нентов, сделал ударение на том, что возвращение Молотова, Кагановича и других к власти может привести к новому витку репрессий. Антипартийная группа была осуждена не узким кругом партийных лидеров, а коллективным органом партии – пле­нумом ЦК. В дальнейшем, однако, первый секретарь ЦК не удовлетворился поддержкой пленума, использовал его решения для сосредоточения власти в своих руках - с 1958 г. стал одновременно Председателем Совета Министров СССР, что противоречило установкам XX съезда.

Одной из причин намечавшегося поворота к методам авторитаризма явилось обострение борьбы в высшем эшелоне власти. Кроме того, старое сталинское ядро, опасаясь разоблачения личной причастности к репрессиям, пыталось ослабить критику культа личности. Возможно, вопреки желаниям и воле самого партийного лидера, процесс, начатый XX съездом, стал сдержи­ваться. На местах, как и в Центре, управление концентрировалось в руках ра­ботников партаппарата, сохранялось сращивание партийных и государствен­ных учреждений, нивелировалась роль общественных организаций. В конеч­ном счете это обусловило снижение действенности руководства, инициатив­ности руководителей всех рангов, ответственности пар­тийных и хозяйственных работников.

Демократические начинания Хрущева в обновлении политической жизни сопровождались «откатами» назад, поскольку нововведения не затра­гивали основ системы. То же наблюдалось и в сфере духовной жизни стра­ны: с одной стороны, в 50-е гг. наметились некоторые шаги к обновлению системы народного образования (закон 1958 г. о новой структуре школьного образования, идея о производственном обучении), к развитию фундамен­тальных наук (создание в 1957 г. Сибирского отделения АН СССР, института ядерных исследований в Дубне, расцвет космической науки и др.); с другой стороны, хорошие идеи о реформировании системы образования осуществ­лялись непоследовательно, развитие науки шло односторонне (приоритет от­давался фундаментальным наукам, прикладные же отставали от мирового уровня). Возрождался идеологический диктат в области культуры, образова­ния, отмечалось личное вмешательство первого секретаря ЦК и партийной элиты в профессиональную деятельность интеллигенции. Это вело к снижению творческого потенциала, распространению конъюнктуры и в то же время инициировало деятельность «духовной оппозиции» (диссидентское движение).

В таких условиях попытки Хрущева продолжить разоблачение престу­плений прошлого, реорганизовать систему управления, несколько ограни­чить права «номенклатуры» вызвали недовольство в руководящих кругах партии. Решением октябрьского (1964 г.) пленума ЦК КПСС он был смещен с занимаемых постов. Вместе с Хрущевым политическую арену покинуло поколение руководителей-аппаратчиков, «солдат партии»; их место заня­ли «исполнители» - люди, прошедшие основные этапы становления своей карьеры внутри сталинской системы, не привыкшие принимать самостоя­тельные решения и брать на себя ответственность: Брежнев, Гришин, Под­горный и другие, представлявшие собой консервативное, аппаратно-бюрократическое начало в партии.

К середине 60-х гг. процессы демократизации были перенесены в эко­номическую сферу. В то же время политическая ситуация после 1964 г. скла­дывалась в целом «вразрез» с основными принципами демократического курса XX съезда. Именно в этот период началось «закручивание идеологических гаек». Термин «период культа личности» подвергался осуждению, на­рушения законности переводились в ранг ошибок, ошибкам находили смяг­чающие объяснения. Попытки сопротивляться духу догматизма пресекались. Так было с обращением 25 известных деятелей (П. Капица, И. Тамм, В. Катаев, К. Паустовский, К. Чуковский, И. Смоктуновский, Г. Товстоногов и др.) в преддверии XXIII съезда партии к Л.И. Брежневу, в котором выражалось беспокойство по поводу наметившейся «частичной или косвенной реабилитации Сталина». Фактически в конце 60-х гг. в духовной сфере была ужесточена цензура; многие талантливые авторы по причинам идеологического характера подвергались гонениям.

Таким образом, демократические преобразования, начатые Н.С. Хру­щевым в 50-е гг., стали в середине 60-х гг. свертываться. Причиной этого явилось сосредоточение власти в руках партийно-государственного аппарата, формирование бюрократического механизма управления: несмотря на от­крытую и принципиальную критику культа личности, начатую на XX съезде, в политической власти усиливалась консервативная тенденция; в духовной жизни положительные сдвиги (начало реформы образования, развитие фун­даментальных наук, космических исследований) сопровождались негатив­ными явлениями (однобокий характер развития науки, идеологический дик­тат в культуре, литературе, искусстве и т.д.).

Готовность общества к переменам была ограничена рамками идеологи­ческой парадигмы, выражавшейся формулой «строительство коммунизма», и организационно (монополия партийно-государственных структур, отсутствие в обществе влиятельных групп, заинтересованных в демонтаже авторитарной системы). Партийная бюрократия была заинтересована в большей стабильно­сти, видела в реорганизации системы управления ущемление прав партаппарата. Старая номенклатура не могла простить Хрущеву разоблачений культа личности, потери прежних привилегий. Деятели науки и культуры выражали неудовлетворение политикой его грубого и некомпетентного вмешательства в их сферу.

На изменение отношения к инициатору реформ в обществе сказались и экономические трудности: в начале 60-х гг., после нескольких неурожайных лет, ухудшилось снабжение городов продуктами питания; негативной была реакция горожан на повышение в июне 1962 г. цен на мясо и масло. У сель­ского населения вызывала неприятие политика, направленная на ликвидацию малых деревень, сокращение размера приусадебных участков. Историческая драма Хрущева, его сторонников состояла в том, что их намерения провести общественные реформы соединялись с недооценкой, а иногда и непониманием закономерностей развития социалистического обще­ства.