Государственное управление Египта в период Нового царства. Армия и военное дело

Государственный аппарат управления Древнего Египта в период Нового царства претерпел значительные изменения. Система централизованного бюрократического управления усилилась. Страна была поделена на два административных округа: Верхний и Нижний Египет, которыми руководили наместники фараона.

Во все периоды истории Древнего Египта правительственный аппарат возглавлял фараон. Высшее связующее единство, реализованное в лице фараона, необходимо было для обеспечения проведения реформ во всех сферах государственного устройства: осуществления завоевательной политики, эксплуатации общины, сбора податей, даней и повинностей.

Вторым лицом в государстве после фараона был визирь (джати). Он не претендовал на божественную власть, но в памятниках именуется правителем всей страны, как с Севера, так и Юга. Вот как определил свои полномочия визирь Птахотеп: «издавать законы, повышать в чинах, устанавливать пограничные камни, улаживать несогласия чиновников, быть главой верховного суда, заставлять трепетать того, кто был враждебен фараону». В присутственном месте визиря и под его надзором находился государственный архив, и под его председательством – шесть судебных палат.[43]

Известно, что визир в сохранившейся инструкции верховного сановника (везира) фараона Тутмоса III Рехмира, назначал чиновников, возглавлявших управление четырьмя большими административными регионами. " Это он [везир] будет назначать исполняющих должности сановников Верхнего и Нижнего Египта, южной части Верхнего Египта и Тинитской области. Они будут докладывать ему обо всем случившемся у них каждые четыре месяца. Они будут доставлять ему записи от себя и своих присутствий". [44]

Не менее важным чиновником был казначей, основной задачей которого был контроль над сбором налогов. Казначей носил титул: " заведующий тем, что дает небо, что производит земля и что приносит Нил", а также " заведующий всем, что есть и чего нет". Он руководил смотрителями " белой палаты", " двух житниц". Богатое царское имущество, также входило в ведомство этого министра.

В сохранившихся источниках также упоминаются два важных чиновника, называемых " казначеями бога". Под их ведомством находились военное министерство, морское министерство и министерство общественных работ (крестьянских повинностей).

Управлять провинциями Египта надлежало номархам-губернаторам, имевшим также судебную власть и собирание подати. Они носили титул «заведующими областью», или «начальниками поручений», а также правителями городов.[45]

Суд в Древнем Египте в эпоху Нового царства не был полностью отделен от администрации. Высшим судебным органов в Древнем Египте являлся суд " шести палат", возглавлявшийся самим фараоном или джати (везиром). Позже преобразованный в коллегию из 30 судей.

Некоторыми судебными полномочиями обладали храмы, решение выносил жрец оракул, решение которого не мог оспорить даже царский чиновник.[46]

По сохранившимуся изображению, на котором изображен верховный судья, сидящий в своей судебной палате перед ящиком, в котором лежат 40 свитков с текстом свода законов, можно предположить, что уже в эпохе Нового царства появилось кодифицированное право.

Аменхотеп III в своих надписях указывал на то, что он всегда соблюдал закон: «Закон стоял твёрдо, я не нарушал постановлений, но перед лицом фактов я безмолвствовал, дабы вызвать ликование и радость».

В поучениях того времени преподаётся идея честного, справедливого судьи - «разбирающий справедливо, не выказывающий пристрастия, отпускающий двух людей (тяжущихся) от себя удовлетворёнными, судящий слабого и могущественного… не дающий предпочтения знатному перед худородным и награждающий притеснённого, воздающий за зло тому, кто совершил его».

Но в жизни, все было совершенно иначе. Суд защищал лишь интересы богачей и вряд ли бедняк мог надеяться на то, что его интересы будут защищены в нем. В текстах того времени говорится о том, что абсолютно безнадёжно положение на суде того, «кто стоит один перед судом, если он человек бедный, а его противник богатый, причём судья притесняет его говоря: „серебра и золота для писцов, одежды для слуг“».[47]