Этические проблемы генетики и генной инженерии

История генетических методов и технологий связана со стремлением человека к улучшению пород домашних животных и возделываемых растений. К началу научного подхода относится интерес австрийского монаха Грегора Менделя к процессу гибридизации растений (1865). Мендель показал, что наследственные свойства не смешиваются, а передаются потомству в виде отдельных единиц. В 1909 году датский ботаник В. Иогансен назовет их генами (от греч. genos — род, происхождение). Позднее американец У. Сэттон создаст хромосомную теория наследственности.

Начало ХХ века — время формирования генетики, науки о наследственности и изменчивости живых организмов и методах управления ими. В 20-х годах русскими учеными школы А. С. Серебровского были проведены первые эксперименты, доказавшие сложное строение гена. Эти представления были использованы Дж. Уотсоном и Ф. Криком для создания модели ДНК (1953, Англия) и расшифровки генетического кода.

Возможности, связанные с целенаправленным созданием новых комбинаций генетического материала, привели к возникновению генной инженерии. В 1972 году в США в лаборатории П. Берга была получена первая гибридная (рекомбинантная) ДНК. Идеи и методы генетики начинают находить применение в области медицины. В 70-е годы началась расшифровка генома человека. Существует проект «Геном человека». С начала 80-х годов входят в оборот понятия «доклиническая диагностика», «прогностическая медицина» (Ж. Доссе). Формируется и медицинская генетика, ибо новые возможности диагностирования определяют задачу нахождения специальных методов лечения. Появление генетической диагностики ставит вопрос о разработке операций по перестройке генома человека. Так, возникла идея генной терапии. Сегодня существуют два ее вида.

Первый — соматическая терапия. Она заключается в том, что в клетке больного дефектный ген заменяется здоровым, способным выполнять нужную функцию. Первая попытка использовать генную терапию для лечения человека, приведшая к положительному результату, была предпринята в 1990 году.

Второй вид генной терапии — зародышевая терапия, предполагающая вторжение в генетический материал — в мужские и женские репродуктивные клетки. В этом случае любые изменения передаются по наследству из поколения в поколение.

Исследование и открытия в области генетики человека носят революционный характер. Появилась возможность создания «карты генома человека», или «патологической анатомии генома человека», с установлением на длинной спирали ДНК местонахождения генов, ответственных за наследственные болезни. Эти возможности лежат в основании идеи генной терапии как совокупности методов лечения или протезирования дефектных генов. Генетическая диагностика перерастает в генетическую прогностику, которая получает возможность задолго до появления «клинической картины болезни» человека, даже до его рождения, определить, какие заболевания ему грозят. Встает вопрос о биологическом ограничении свободы. Этим определяется острота этической рефлексии современных биогенетических исследований. Существует степень риска. Профессор Жан Доссе, лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине (1980) констатирует: «В области генетики человека неразумное использование новых технологий может привести к катастрофическим последствиям».

В конце ХХ века ученые-генетики, философы, политики, социологи встают перед необходимостью решения целого комплекса реальных этических проблем генных технологий. Должно ли генетическое обследование стать доступным каждому и охватывать всю популяцию? Должно ли генетическое тестирование стать обязательным? Должно ли оно стать обязательным для людей, вступающих в брак, или при беременности? Можно ли рассматривать генетическую диагностику основанием для аборта (прерывания беременности)? Этично ли сообщать человеку об имеющейся у него предрасположенности к тому или иному заболеванию? Особенно, если медицина не может еще предотвратить его развитие? Допустимо ли, чтобы данные генетического обследования («генный паспорт») были использованы страховыми компаниями и работодателями? Этично ли создание «запасных частей» для рынка органов, тканей, генов, используя внутриутробные зародыши? Допустимы ли подобные процедуры с эмбриональным материалом вообще? Может ли геном стать критерием оценки личности? Как гарантировать и обеспечить конфиденциальность материалов генетического тестирования? Должна ли информация о результатах генетического обследования быть доведена до всех членов семьи? Должны ли люди знать свое генетическое будущее? Вправе ли они выбирать — знать или не знать? Можно ли информировать их об этом в принудительном порядке? Можно ли улучшить или «гармонизировать» человека и род человеческий путем избирательного скрещивания определенных индивидуумов? Эти вопросы составляют суть этической проблематики генных технологий.