С такими вот мыслями Том приехал в колледж.
Кула он увидел еще на улице, тот, ссутулившись, стоял возле входа, с парнем из их группы и курил, слушая и изредка кивая, жестикулировавшему товарищу.
- Привет, - Том подошел и за руку поздоровался и с одногрупником Андреасом, и с Кулом, глянув ему прямо в глаза, и заметив и разбитую губу, и виноватый взгляд Кула.
Все это резануло по сердцу. Но сейчас они были не одни, и что-то выяснять было не время и не место.
- Что обсуждаем?- как можно беззаботнее спросил Том и Андреас усмехнулся, затягиваясь сигаретой.
- Да распределение сегодня на практику.
- В смысле? - не понял Том, - уже было вроде, я остаюсь в Гамбурге.
- Да хуй там! Было и сплыло! - Андреас сплюнул. - Тебя в Мюнхен, Кула и еще двоих - в Дрезден, а меня, бля, в Тмутаракань, даже не запомнил названия…
У Тома на несколько секунд пропал дар речи. Он смотрел на Кула, понимая, что буквально через неделю, ему придется уехать от Билла почти на месяц.
Кул поднял глаза на Тома и кивнул, подтверждая, что это правда.
- Черт! - Том сглотнул. - Как же…
И замолчал. Понимая, что ничего не поделаешь. И никаких уступок ему никто не сделает.
Эта новость перевесила собой другую, ту, которая бросилась Тому в глаза, когда он увидел Кула - разбитая губа. Том прекрасно понимал, кто ее разбил.
Через минуту они втроем пошли в аудиторию, где многие так же обсуждали новость, которая еще не была оглашена официально, но о которой уже все знали – изменены списки по распределению на практику.
Кул сел рядом, глядя перед собой, пока Том доставал из рюкзака конспекты и бросал изредка взгляды на него. На его опухшую губу.
Практика, три недели в Мюнхене. Том понимал, что все это время он будет без связи с Биллом. Только Симона сможет навещать его брата и передавать им приветы друг от друга, и не больше.
И вот эта отметина на лице Кула. Вот из-за нее он сейчас чувствовал себя виноватым - за ту проявленную слабость, когда в порыве страсти расцарапал Кулару спину. Он прекрасно понимал, что сам Кул не стал бы посвящать Стива, в то, что произошло между ними.
Тома почти трясло. Но он все-таки сел рядом и откинулся на спинку стула. Кул был слишком притихшим. Это очень Тому не нравилось, хотелось Кула разговорить, заставить улыбнуться, пошутить. А может даже пусть бы он ударил Тома – в шутку или всерьез, Тому было все равно. Но не так только, не молча…
Тома это убивало. Он с минуту смотрел на Кулара, нервно дергая коленом, потом выдохнул и наклонился вперед, положив голову на сложенные руки. Кул не спеша перевел взгляд.
- Успокойся, вернешься к его выписке, и все будет нормально.
Том свел брови. Господи, даже сейчас Кул понимал его лучше, чем он сам себя.
- Я знаю, но я сейчас не об этом.
- Том, а ни о чем другом сейчас не нужно, пожалуйста, - тихонько попросил Кул.
Том прикрыл глаза и выдохнул. Поднялся и сел прямо.
- Окей. Пообещай, что после пары мы поговорим.
- Обещаю, - Кул кивнул и отвернулся к окну.
В конце первой пары пришла декан и, объяснив то, что все уже и так знали, зачитала фамилии студентов и города, в которые их распределили на практику.
Том и Кул действительно оказались там, где сказал Андреас, Том попал в Мюнхен, Кулара отправляли в Дрезден.
Срок начала практики – двенадцатое марта. Том с некоторым облегчением выдохнул про себя - у него еще будет возможность увидеться с Биллом перед отъездом. Он рассчитывал, что им дадут увидеться после десятого марта.
Декан еще объясняла, как и где получить направление и все остальное, но Том уже этого не слушал.
Три недели. Три. Недели.
Только сейчас до него дошло в полной мере, ЧТО значат для него эти дни.
Он тут, рядом с Биллом изводился без него, а что будет, когда они окажутся в разных городах? Сдавило грудь… А вдруг ему станет хуже? Вдруг…
Том закусил губу и отругал себя мысленно за такие мысли.
Все будет хорошо. Все. Будет. Хорошо.
Он выдержит, нормально отработает практику, вернется домой, сдаст зачет, напишет курсовую, нормально окончит второй курс.
Вернется к Биллу. Вернется, наверное, тогда, когда Биллу уже разрешат встречаться с ним не через стекло… А там чуть-чуть - и его отпустят. Выпишут домой.
- Все нормально, - прошептали его губы, и это услышал Кул.
Этот мальчишка прекрасно понимал, что Том успокаивает сам себя, понимал, насколько ему сейчас непросто понимать, что нужно уезжать, когда Билл в больнице.
После звонка на перерыв с первой пары, Том поднялся и, доставая сигарету из пачки, сказал, многозначительно посмотрев на Кула:
- Я буду ждать тебя в джипе.
Кул кивнул и потянулся за своим рюкзаком.
Том вышел на улицу, накинув на плечи курточку, и не спеша пошел в сторону стоянки. Он был уверен, что Кул придет.
Сняв машину с сигнализации, он стоял рядом с ней, опершись о капот, курил и смотрел в сторону входа, ожидая увидеть знакомую фигуру. Докурив, Том сел в машину и почти сразу дверца открылась и Кул сел рядом.
- Ты очень расстроился, что нужно ехать в Мюнхен? - спросил Кул через пару секунд.
- Расстроился, мне будет нелегко, так далеко…
"От него так далеко" - понял Кул.
- Том, он не останется один. Симона за ним присмотрит.
- Да. Само собой... И у меня нет выбора. Я не имею права завалить эту практику.
- Ты справишься, - тихонько произнес Кул и, опустив голову, смотрел на зажигалку, которую вертел в руке.
- Я знаю, - Том повернулся, глядя на Кула, на его разбитую губу.
- Это из-за меня? - он поднял руку и аккуратно коснулся тыльной стороной пальцев к припухшему уголку губ.
- Том, все нормально…
- Ты не ответил, - покачал головой Том, и Кул не спеша повернул голову, глядя ему прямо в глаза.
- Я не о чем не жалею, Том. Так получилось. И ты знаешь, ПОЧЕМУ это получилось. Я сам этого хотел, сам спровоцировал тебя.
- Стив увидел? - Том сглотнул, и быстро скользнул взглядом по шее Кула.
Кулар кивнул.
- Да, но это не важно.
- Черт, - Том почти простонал. - Мне жаль, - прошептал он, глядя в голубые глаза и подавшись в его сторону. - Я не понимал до вчерашнего дня, что ты продолжаешь меня любить.
- Это все равно бы ничего не изменило, Том. Ты любишь не меня, в этом все дело.
- Прости, малыш, - Том коснулся подбородка Кула. - Ты замечательный.
Он потянулся к припухшему уголку рта Кула и нежно коснулся его губами. Отпустил. Теперь Кул сам прижался к нему. Язык Кула коснулся губ, и Том ответил. Всего на секунду, и сам оторвался, словно обжегшись, горячим дыханием.
Выдохнул, закрыв глаза, чувствуя, как колотится сердце.
- Прости, я идиот, - тихо сказал он, понимая, что творится сейчас с Кулом.
- Нет, все нормально, это я не должен…
- Я просил, Кул, - сказал Том, подавляя стон. – Тогда, зимой – просил: "Не влюбляйся в меня", помнишь?
Кул усмехнулся.
- Ты слишком поздно об этот попросил, Том. Слишком. Да и не помогло бы это в любом случае. Только не вини себя ни в чем, я этого не хочу. И даже не знаю, какие теперь у вас отношения с Биллом…
- Он не знает ничего. Я сам обо всем узнал перед самой операцией. А сейчас ему нельзя волноваться. И он все это узнает только после выписки.
- Я понимаю… И, Том, я тебе уже говорил однажды и хочу, чтобы ты знал, что ничего не изменилось. Если ты решишь не быть с Биллом, просто помни, что есть я.
Том вдохнул.
- Я помню, Кул, я помню. Ты расстался со Стивом? - спросил, чувствуя как болит сердце.
- Он ушел, но он все еще надеется и ждет.
Том кивнул.
- Любит?
- Думаю, что да, - Кул смотрел в сторону. - Он хороший.
- Я не могу тебе что-то советовать, просто права такого не имею.
- Не надо, Том. Не говори ничего. Просто помни. Хорошо?
Он оглянулся на Тома.
В его голубых глазах светилась нежность, которой накрыло Тома. Он кивнул и прошептал:
- Я помню, малыш. Я помню …
Кул ненадолго задумался, потом решительно произнес, как будто отрезая себе пути назад:
- Хорошо, пусть все идет так, как есть. Я не хочу, чтобы ты думал, что я на что-то претендую, - он замолчал, подбирая слова, - вернее, на тебя, Том, ты ведь понимаешь, да? Я не буду ничего требовать, ничего выяснять. Я просто знаю, насколько ты любишь Билла. Но вся эта ситуация, для меня мало что меняет. Ты ведь не сможешь сам отказаться от ваших отношений… - это был не вопрос, а утверждение. Кул поднял голову, глядя на ряд машин впереди. - И это правильно. Есть Билл, и с ним ты все и будешь выяснять.
Том кивнул, хотя и видел, что Кул не смотрит в его сторону.
- Ладно, - Кул выдохнул. - Все нормально. Пройдет время и все расставит по своим местам.
Они немного помолчали, каждый о своем.
- Пойдем, Том. Уже пора.
***
Симона встретила Хельгу после смены в клинике. Подруги решили провести хотя бы немного времени вместе – в последние недели это случалось редко. Посидеть в баре, поговорить, к тому же темы для разговоров у них сейчас были как никогда общие.
Хельга обводила пальцем по краю бокала с минералкой, слушала Симону, по ходу разговора уточняла детали – ей было интересно и в то же время удивительно слышать то, что постепенно открывалось, складываясь в практически невероятную картину жизни ее лучшей подруги.
- А если она не захочет говорить с тобой?
- Захочет, у нее не будет выбора. Я не буду ей звонить перед приездом, уж тогда-то она точно не захочет меня видеть. А так просто, скажу, что мне нужны сведения. Придумаю что-нибудь, - Симона стряхнула пепел с сигареты. - Мне нужно, Хельга, понимаешь? Конечно же, Билл знает где похоронены родители, но я хочу ей в глаза посмотреть, после того как скажу, что она сломала жизнь внуку! А еще хочу понять, почему эта гадина от него отказалась. Представляешь, четырнадцатилетнего домашнего мальчишку, которого любили и холили родители, вот так взять и вышвырнуть в приют!
- Может, тебе нужно было бы сначала поговорить с Биллом? Может, он знает, в чем причина?
- Господи, Хельга, да какой бы ни была эта причина - пацан-то здесь причем?
Хельга обвела взглядом полупустой бар.
- Ну, тут ты права, конечно…
- А с Биллом я об этом поговорю, но уже тогда, когда он все знать будет. Этого невозможно будет избежать. А сейчас я хочу сама поехать и хоть чуть-чуть разобраться во всем.
- Тому скажешь?
- Конечно, скажу. Тут уже скрывать нечего.
- Ты уверена, что Ральф раздобудет адрес?
- Даже не сомневаюсь.
- Как у тебя с ним, Симочка?- Хельга внимательно смотрела на подругу.
Симона усмехнулась и опустила глаза, разглядывая сигарету, в пальцах.
- Не думала, что буду относиться серьезно к парню на десять лет моложе себя.
- Значит все-таки серьезно?
Симона кивнула.
- Да, ты знаешь, он меня сам и заставил серьезно относиться к нему. Я же думала, что так, до первого секса. А он мне после нашей первой ночи такой букетище роз притащил, что я его побоялась домой нести, оставила в клубе, не знала, как Тому объяснить, - Симона усмехнулась. - Глупо, понимаю, но я тогда и задумалась. А потом, чем дальше, тем больше. Знаешь, можно было бы понять, если бы он просто запал на тетку богатенькую…
- Ну что ты городишь, дорогая? Посмотри, как ты выглядишь? Тебя же за девушку Тома принимали не раз, - Хельга рассмеялась. - Хочешь сказать, что тебя только из-за денег полюбить можно?
- Надеюсь, что нет, - Симона тоже улыбнулась, затянулась и стряхнула пепел, - он хочет от меня сына, представляешь? Сам мне сказал.
- Ты серьезно?! Слушай, какой он молодец, а? Ну ты-то, сама как к нему относишься? Любишь хоть чуть-чуть?
- По-моему - да, - Симона выдохнула и смущенно заулыбалась.
- Тогда держи его, подруга, Не отпускай.
- Постараюсь.
- Ну, вот и умница! Я очень рада за тебя, Сим, так хочу, чтобы ты была счастлива!
- Спасибо, родная.
Подруги потянулись друг к другу, обнялись, коснувшись щеками.
- Когда ты хочешь ехать к бабке Билла?
- На следующей неделе скорее всего. Как сейчас Билл?
- Все нормально. Просто переутомление было. Ничего страшного. Скажи сынуле, что в понедельник я им разрешу встретиться.
Симона кивнула.
- Спасибо, Том обрадуется. Ему нелегко, он весь извелся.
- Ничего, самое страшное уже пережили. Теперь просто нужно время для восстановления.
- Да, но потом… - Симона вздохнула и покачала головой
- Сим, успокойся. Мальчишки разберутся. Не маленькие. И не родные братья, если уж на то пошло.
- Я понимаю, но боюсь, что Тома гложет не только это, ты же знаешь…
Хельга достала сигарету из пачки, прикурила, затянулась.
- Он так и молчит про то?
- Молчит. И именно поэтому мне кажется, что он к этому очень серьезно относится. Как будто он все уже решил для себя. - Симона отпила сок. - Он же никогда ничего от меня не скрывал, а об этом молчит. И я не имею права начинать этот разговор.
- Да. Я до сих пор думаю, что он так и не знает, что говорил вслух. В том состоянии, в каком он был тогда - это неудивительно.
Симона кивнула.
- Я очень надеюсь, что все это они смогут нормально пережить. Но им будет очень тяжело.
- Не только им, ты переживаешь не меньше. Я же вижу.
Симона затушила сигарету.
- А по-другому как? Я переживаю за них обоих. У меня нет никого роднее.
Симона зашла домой, и сразу, по обуви и брошенному рюкзаку поняла, что Том дома.
- Привет, родной, - прошла на кухню и чмокнула в щеку сына. Том сидел на диване, поджав ноги, и жевал пиццу.
- Привет, - пробурчал с набитым ртом.
- Умница, кушай, - она включила кофе-машин. - Делать на тебя кофе?
- Угу.
- Окей, - и через минуту села напротив Тома.
- Ма, меня отправляют в Мюнхен, - сказал Том и смотрел, как Симона удивленно поднимает брови.
- В смысле?
- Практика, три недели. Двенадцатого числа я должен быть уже на месте, - говорил Том, глядя в глаза маме.
- Тебя же хотели оставить тут, - непонимающе возразила она.
- Все поменяли. Не только для меня, для всех.
Симона понимала, как должен себя чувствовать Том, зная, сколько он не сможет видеть Билла.
- С двенадцатого, говоришь, - она покачала головой. - Сможешь, солнце?
Спросила она, и они оба понимали, о чем этот вопрос.
- У меня нет выбора, ма, ты же знаешь… Я не могу пропустить эту практику, иначе не допустят к итоговым экзаменам по курсу. Ты же будешь его навещать, правда? А потом мне будешь звонить, как он и что?
- Конечно, это даже без вопросов! Я виделась с Хельгой только что, если все будет идти как сейчас, то она дает добро на понедельник - на вашу встречу с Биллом.
Том выдохнул, прикрыв глаза.
- Блин, я так боялся, что не встречусь с ним перед отъездом.
- Ну что ты, все хорошо, У Билла было просто переутомление. И вам действительно необходимо встретиться.
Том кивнул и отвернулся, глядя в окно. Глаза увлажнились, и Симона это заметила. Встала и прижала к себе его голову.
- Все хорошо, Том, все с ним будет хорошо. Самое опасное уже позади, ты же знаешь, да?
- Я не представляю, как я буду так далеко… и так долго, - почти прошептал Том.
- Солнышко, тебе некогда будет скучать. Три недели – пролетят, и не заметишь. А там, может, еще неделя-другая и Билла выпишут.
Том шмыгнул носом.
- Я понимаю, ма. Ты только почаще узнавай о его состоянии, хорошо?
- Томочка, ну конечно, не переживай! Ты же знаешь, что Хельга всегда позвонит, если что.
- Я знаю. Прекрасно все понимаю, но я даже тут, вроде бы не так далеко от него, правда - а не могу и дня без того, чтобы к больнице не съездить… Просто постоять там, побыть рядом, походить по парку. И вроде чуть легче становится.
Симона погладила сына по голове.
- Все будет хорошо, родной.
Том, доверчиво глядя маме в глаза, спросил:
- Будет?
- Обязательно, - Симона смогла улыбнуться, стерев слезинку с его щеки.
***
" Привет, котенок! Видел тебя всего два дня назад, а, кажется, что уже месяц прошел. Так время тянется, когда тебя нет рядом. Так всегда было. И всегда так будет.
Билл, солнышко, у меня новость не очень хорошая", - Том оторвался от листа и кивнув самому себе: "Хуевая скорее", - и продолжил писать:
"Прикинь, меня на три недели в Мюнхен на практику посылают. В конце года говорили, что в Гамбурге останусь, а сейчас вот такую мне свинью подложили. Я в шоке, конкретном. Не знаю, как смогу все это время без тебя. Конечно, мы и тут будем видеться не часто, но это же тут, рядом совсем. Я знаю, что 20 минут, и я могу оказаться недалеко от тебя. Хотя бы просто возле больницы. А там? бля!" - Том опустил голову, опершись лбом о руку.
- А там? - проговорил он - Там тебя нет… Черт, Билли…
Болело сердце. Том на самом деле не представлял, как сможет столько времени быть вдалеке от Билла. То свидание, которое предстояло в понедельник, не сделает ситуацию проще, и Том это понимал. Понимал, что еще сильнее захочет быть с Биллом после этой встречи. Но выбора действительно не было.
Том невольно застонал, поднял голову и снова продолжил писать:
"Я очень-очень скучать буду, Билл. Я уже скучаю, я всегда скучаю. Мне всегда тебя будет не хватать, знаешь? Всегда. Я был вчера у тебя на квартире. Заплатил за три недели последние и забрал вещи. Как мне кажется, я все забрал. Надеюсь, тебе не придется за чем-то туда возвращаться. Зашел в спальню и вспомнил нашу с тобой самую первую ночь, проведенную вместе".
Том невесело усмехнулся, и сунул ручку в рот, закусив ее кончик.
Нахлынули те ощущения, которые Том переживал тогда, находясь рядом с мальчишкой, только от присутствия которого сносило крышу. Том вспомнил, как не смог сдержать слез, когда пытался сделать Биллу укол, вспомнил, как впервые назвал Билла "зая". И как Билл, взяв его за руку, прошептал: "Останься со мной".
Вот тогда и взорвалось сердце, взорвалось, понимая, что все это не бред. Что Биллу он нужен не меньше, чем Билл ему. Эту ночь он запомнил на всю жизнь.
Никогда и ни с кем до этого он не ощущал такого. Он был рядом. Он слышал его голос, чувствовал его запах, смотрел в его глаза, он видел его улыбку. Иногда даже мог прикоснуться. Чувствуя, как эти прикосновения нужны много больше, чем обычный секс. Это было началом доверия. Началом отношений, которых Том хотел больше жизни.
"Помнишь? Я знаю, что помнишь. Только не знаешь, хотя, наверное, и догадываешься, как я тогда чувствовал себя рядом с тобой. Я же уже тогда тебя любил. Любил так, что просто находиться рядом было для меня огромным счастьем".
Том остановился, глядя на написанное.
- Сейчас люблю еще больше, сейчас я за тебя сдохну, - прошептали губы.
Том встал и вышел на полутемную кухню, не стал зажигать свет. Свет шел от окна. От огней вечернего города. Взял очередную сигарету из пачки и закурил. Он чувствовал, что пальцы дрожат, и чувствовал комок в горле. Он написал правду. И эта правда была обжигающе болезненна для Тома. Он не знал, как бороться со своими эмоциями и чувствами.
И, наверное, впервые подумал, что эта поездка в Мюнхен даст хоть маленькую, но возможность немного отойти от всего этого.
Он докурил и вернулся в спальню - дописывать письмо.
"Нам разрешили встретиться в понедельник, котенок. Я очень боялся, что до отъезда мне не дадут тебя увидеть. Но все хорошо. Мы увидимся через 4 дня. А во вторник я улечу в Мюнхен. Знаю, что должен тебя поддерживать и успокаивать, да? А я, ублюдок, только и делаю, что жалуюсь. Прости, родной, за это. Но я не могу написать, что мне хорошо, если мне реально херово без тебя. И мне так не хочется уезжать!
Ты же не забудешь меня? Не забудешь за три недели? Не втюришься в смазливую медсестру, или медбрата, а? Шучу".
- Шутник, бля, - Том выдохнул и вспомнил ту медсестру, с которой Билл "общался" после больницы. Усмехнулся. Хотя было совсем не смешно.
- Идиот ты, Том.
"Я передам это письмо тебе завтра, с четверга и до понедельника ты сможешь мне ответить, да? Вдруг что-то еще понадобиться, пока я тут буду. Очень надеюсь, что ты в порядке, котенок. Так хочу, что бы ты быстрее поправился.
Я испугался, что тебе стало плохо после нашей встречи, а потом мне объяснили, что это была просто дикая усталость, ты слишком слаб еще был, для этой встречи. И я так хочу, что бы в понедельник нам дали больше чем десять минут, хотя мне и суток будет мало.
Мне так не хватает тебя, родной, ты так мне нужен".
Через несколько минут Том перечитал свое письмо, выдвинул ящик стола и начал рыться в нем, пока не нашел то, что искал - конверт без марки, и вложил в него сложенное письмо. Заклеил. Так ему будет спокойнее.
Он знал, что Хельга читать не станет, но она же передает письма через кого-то из персонала, у кого есть доступ к Биллу, а значит через третьи руки.
А то, что он написал в этот раз, было слишком личным - только для них.
Теперь Том знал, что завтра после колледжа поедет в больницу, передаст письмо, и уже точно узнает у Хельги, во сколько можно придти и сколько по времени она им разрешит побыть вместе на этот раз.
Встретиться… четыре дня еще до этого "встретиться".
А потом будут три недели - без любимых глаз, без возможности заглянуть в них и окунуться в нежность, тепло светящуюся в самой глубине, нежность, которая потом жгучей болью разливается в твоей душе. Такой сладкой и необходимой для Тома болью…
***
Утром, после ухода сына в колледж, Симона еще с часик понежилась в постели, а потом встала, приняла душ, позавтракала и решила полить цветы в своей спальне, когда зазвонил ее мобильник.
Увидев на дисплее имя, она чуть улыбнулась и нажала на прием.
- Привет, дорогая, не разбудил?
- Нет, Ральф, я уже давно не сплю. Как ты?
- Все хорошо. Я сделал то, что обещал.
- Правда?
- Да, мне только что сообщили адрес. Есть на чем записать?
- Да, сейчас, - Симона схватила попавшийся под руку карандаш и подвинула к себе газету, валявшуюся на журнальном столике. - Говори, милый, я записываю.
