Черная месса

 

На юношу из черной книги магий

Смотрели зорко с выцветшей бумаги

Изображенья для нечистых глаз,

Все мерзости, каких бежит рассказ.

Роберт Саути, «Баллада о молодом человеке»

 

 

ОЧЕРЕДНАЯ СЕССИЯ вновь восстановленной «огненной камеры» — чрезвычайного трибунала, учрежденного еще Генрихом Вторым (1547) для борьбы с кальвинизмом, была назначена на 10 апреля 1679 года. Когда судьи Людовика Четырнадцатого, «короля-солнца», вошли в задрапированную черным сукном залу, лейтенант коннополицейской стражи Дегре самодовольно приосанился. Злодеяния арестованной им на паперти собора Нотр-Дам Катрин Монвуазен, урожденной Дезейе, далеко превосходили подвиги маркизы-отравительницы Жанны де Бренвье, которую бравый полицейский в свое время сумел извлечь из святых стен льежской обители. На совести дородной красавицы, представшей на сей раз перед судом, были такие подвиги, что даже королевскому юристу метру Ларейни пришлось, дабы унять тошноту, прибегнуть к флакону с нюхательной солью. Пристально вглядываясь в измученную пытками подсудимую, чье некогда роскошное, стоившее 15 тысяч ливров платье было изодрано, запачкано кровью и нечистотами, Габриель Никола Ларейни машинально перелистал лежащие перед ним протоколы. Собранных следствием материалов было более чем достаточно, чтобы без лишних слов передать ювелиршу Монвуазен парижскому палачу. В ее саду в Сен-Жермене было найдено 2500 закопанных детских трупиков и неразвившихся эмбрионов, а изъятого при обыске крысиного яда вполне хватило бы, чтобы отправить на тот свет добрую половину мужей, наскучивших своим женам. Однако не заурядные отравления смущали метра Ларейни и уж тем более не подпольные аборты. Особая деликатность процесса заключалась в том, что клиентками Монвуазен состояли особы с очень громкими именами. Ее услугами пользовались, например, герцогиня Орлеанская, герцогиня Бульонская и сама маркиза де Монтеспан, заступившая место постригшейся в монахини Ла-вальер. Могущественная фаворитка, подарившая его величеству четверых детей, сама переживала теперь трудный момент «смены караула».

 

Любовный приворот. С картины фламандской школы XVII в.

 

Ювелирша рассказала о составе приворотного зелья, предназначенного для короля, куда входили высушенные и истолченные в порошок кроты, кровь летучих мышей, шпанские мушки и смешанное с колдовскими травами вино.

Получив личное указание Людовика сжечь сразу после вынесения приговора все документы, Ларейни понимал, что скользит по лезвию ножа. К счастью для истории, юрист не выполнил королевских инструкций, и дело было сдано в архив, откуда извлек его в 1792 году вихрь революции.

Лишь благодаря этому мы знаем теперь во всех подробностях, как проходили так называемые черные мессы.

Одна из гравюр тех времен запечатлела Франсуазу де Монтеспан лежащей на жертвенном столе, над которым склонился изувер-священнослужитель, окропивший кровью зарезанного младенца ее обнаженное тело. Благодаря предусмотрительности Ларейни нам известно имя черного мага. Это знаменитый аббат Гибур. Двадцать лет практиковал он черные мессы в заброшенной церкви Сен-Марсель и с помощью восковых фигурок энвольтовал на смерть. Представшая перед «огненной камерой» супруга почтенного ювелира Монвуазена была посредницей между Гибуром и придворной камарильей, которой оба они служили, не зная устали.

Услуги их были весьма разнообразны. Например, поименованные выше принцессы мечтали избавиться от опостылевших им супругов, не прибегая к мышьяку, ибо прах сожженной после отсечения головы маркизы де Бренвье еще носился в воздухе. То обстоятельство, что обреченные на смерть пэры Франции упорно не желали умирать, никого не смущало. Раньше ли, позже ли, но энвольтования подействуют, и ни о чем не подозревающие рогоносцы начнут усыхать. Гибур терзал окрещенных кукол булавками, его сообщница набивала мошну, а титулованные негодяйки развлекались вместе с любовниками на черных мессах. Словом, все они могли позволить себе не торопиться. Обстоятельства мадам де Монтеспан, повторяю, были много сложнее. На озаренном «королем-солнцем» небосклоне всходила новая ослепительная звезда. Нежные чувства, проявляемые Людовиком к юной маркизе де Фонтан, ни для кого уже не были секретом, и промедление грозило Монтеспан безжалостной отставкой. Трижды она пробиралась в заброшенную церковь, чтобы лечь в чем мать родила на холодную каменную столешницу. Перерезав во славу Асмодея и Астарота горло очередному младенцу, Гибур трижды наполнял кровью колдовскую чашу, которую, согласно ритуалу черной магии, ставил между ног королевской любовницы, а колдовство все не срабатывало!

«Желаю, желаю, желаю! — словно в горячке, твердила отвергнутая метресса. — Пусть навсегда сохранят король и наследник дружбу ко мне! Пусть и впредь останется королева бесплодной, и пусть покинет ее король ради меня! Пусть жалует король меня и моих родных всем, что я пожелаю! Пусть считаются со мной и любят меня высокие вельможи! Пусть пригласят меня к участию в королевском совете, дабы я знала обо всем, что там гс ворится! Пусть король изгонит Фонтан и никогда больше не взглянет на нее! И пусть расторг нет король свой брак с короле вой и обвенчается со мной!» Все мерзости, все вопиющее ничтожество власти, сосущей кровь великого народа, раскрываются в этой нечестивой молитве Жалкий монарх, с легким сердцем идущий на любое преступле ние ради удовлетворения сив минутной прихоти, погрязшие в пороках ничтожества-куртизаны, зловонная атмосфера преступности, круговой поруки и кумовства. Человеческая жизнь не стоила и гроша, а точнее, оценивалась в пять-шесть ливров, которые приходилось выкладывать Гибуру, чтобы приобрести в населенном бедняками квартале еще одного некрещеного младенца для людоедской потехи. Собранную в чаше кровь он — как то рекомендовали старинные гримуары — запекал в облатки и причащал ими, кощунственно пародируя католическую мессу, свою сиятельную клиентку. Привлекая адские силы угодным им богохульством, шестидесятисемилетний пастырь изливал при этом потоки самой непристойной ругани. Короче говоря, он проделывал все те чреватые костром гнусности, в которых инквизиторы в течение четырех веков облыжно пытались обвинить мыслителей, реформаторов, ученых.

Едва ли сам он верил в силу таких магических упражнений, а если и верил, то не мог не знать, что заказанная фавориткой черная месса на даст желаемого. Ведь по настоянию других дам — герцогини Ангулемской, мадам де Витри — тот же аббат Гибур служил дьявольскую обедню ради погибели Монтеспан. О, это был на редкость доходный промысел! Черная месса стоила 100 и более тысяч ливров, за носковую фигурку Монвуазен брала 20, за порцию мышьяка — 50 тысяч. Учитывая «оптовые» цены на новорожденных детей, которых не могли прокормить матери, а также ничтожную стоимость мышьяка, барыш выглядит поистине фантастическим. Несмотря на занесенную над головой Ларейни карающую длань короля, невзирая на ожесточенную травлю растревоженного осиного гнезда аристократов, фанатичный судейский решил выжать из Монвуазен все до капли. И ювелирша, которой пытка развязала язык, уже не надеясь на покровителей, подробно объяснила каждую статью бухгалтерской книги, обнаруженной в ее доме. Рассказала она и о составе приворотного зелья, предназначенного для короля, куда входили высушенные и истолченные в порошок кроты, кровь летучих мышей, шпанские мушки и смешанное с колдовскими травами вино.

Испробовав этот «любовный напиток» на венценосном партнере, Монтеспан и тут не добилась успеха. Более того, ветреный монарх все-таки успел обзавестись новой пассией. Прибегнув в который раз к помощи безотказной ювелирши, отчаявшаяся Франсуаза велела изготовить специальный пакет, чтобы отравить короля, когда тот соблаговолит ознакомиться с поступившими на высочайшее имя прошениями. Для подколодной змеи Фонтан были заказаны отравленные перчатки. Именно на этой кульминационной стадии полиция и произвела первые аресты. Число обвиняемых достигло 147 человек. В деле фигурировала даже такая особа, как маркиза Марзини, кузина почившего кардинала Мазарини и также бывшая королевская любовница. Однако на костер вместе с ювелиршей Монвуазен взошли только 35 осужденных. Предупрежденная самим королем, Марзини скрылась в Гент, отвергнутую Монтеспан с рентой в 20 тысяч ливров отправили в ее собственное поместье, а сатаниста Гибура упрятали в тюрьму.

Насквозь прогнивший режим мог еще 112 лет скрывать от глаз народа грязные пятна на своих затканных геральдическими лилиями простынях.

«Тот, кто даровал людям королей, — писал Людовик Четырнадцатый в назидание будущему- Людовику Пятнадцатому, — желал, чтобы их чтили как его наместников, и одному себе предоставил право судить об их поступках».

Расстанемся на этом с тайнами королевского дома Бурбонов, чьи архивы, поднятые на поверхность силой революционного взрыва, помогли нам пролить толику света на самую темную сторону колдовского действа. Займемся самим действом. Джеймс Джордж Фрэзер с тонкой иронией и прозорливостью говорит в «Золотой ветви» по поводу черной мессы следующее: «В необразованных слоях современной Европы продолжают оставаться в силе различные формы магии и религии. Так, согласно одному сообщению, во Франции большинство крестьян продолжает верить в то, что священник обладает тайной и неодолимой властью над природными стихиями (то есть попросту является магом. — Е. П.)… Гасконские крестьяне также верят, что, для того чтобы отомстить своим врагам, злые люди иногда склоняют священника отслужить обедню, называемую обедней святого Секария. Знают эту обедню очень немногие, и три четверти из них ни за что на свете не согласились бы ее отслужить. Только недобрый священник отважится исполнить этот отвратительный обряд, и можете быть уверены, что на страшном суде он дорого за это заплатит. Викарий, епископ и даже архиепископ города Оша не имеет права отпустить такой грех. Одному лишь папе римскому принадлежит это право. Служить обедню святого Секария можно только в разрушенной и запущенной церкви, где ухают ко всему безучастные совы, где в сумерках бесшумно летают летучие мыши, где по ночам останавливаются на ночлег цыгане и где под оскверненным алтарем притаились жабы. Сюда-то и приходит ночью недобрый священник со своей возлюбленной. Ровно в одиннадцать часов он начинает задом наперед бормотать обедню и заканчивает ее, как только часы зловеще пробьют полночь. Священнику помогает его возлюбленная. Гостия, которую он благословляет, черна и имеет форму треугольника. Вместо того чтобы причаститься освященным вином, он пьет воду из колодца, в который было брошено тело некре-щенного младенца». Обратим внимание на слова «священник со своей возлюбленной».

Для успеха колдовских действий магу требуется женская энергия, и, пусть символически, королевская любовница и прочие высокородные аристократки должны были непременно изображать с престарелым Гибуром кульминационную сцену шабаша — брак Сатаны с юной ведьмой. И, по-видимому, шли на такое и даже приводили с собой чичисбеев,[29]которых, однако, не поражала слепота и глухота. Воланду, чтобы устроить памятный бал, тоже понадобилась «королева». Взяв на себя ее роль, Маргарите чисто условно, сделалась супругой властителя ада. Поскольку практически каждый что-то знает о колдовских манипуляции из художественной литературы познакомимся коротко с из так сказать, непременной apaнжировкой, регламентом. Это понадобится нам в заключительные разделах, посвященных деятельности сатанистских сект современного Запада.

Во все века для совершения магических церемоний избиралось уединенное место, подальше от людского жилья. Все колдовские требники подчеркивают, что помещение, где священнодействует маг, должно быть закрыто и совершенно недоступно для посторонних. Перед отправлением церемонии его всякий раз освящали и очищали заклинаниями от враждебных сил. Если только дело не происходило в описанной Фрэзером церкви, колдовскую площадку требовалось освободить от всякой мебели и каких бы то ни было украшений. Оставляли только квадратный стол с каменной доской, расположенный у восточной стены и убранный с двух сторон белым полотном. На таком престоле «сервируются» основные атрибуты «Искусства»: две освященные восковые свечи, меч (шпага) и кадильница. Известные нам магические круги, защищающие колдуна от враждебности вызванных им духов, вычерчивали освященным углем или мелом. По крайней мере, так полагалось в темные времена кустарного чернокнижия. Ныне, как уже говорилось, к услугам несведущих в кабалистической науке «фаустов» есть готовые блоки. Считается, что никакое оккультное влияние не способно проникнуть за линию чертежа. Увидев, что в часовне летает гроб с усопшей панночкой, Хома Врут поспешил обезопасить себя именно таким манером. С какой удивительной силой изобразил это Н. В. Гоголь!..Слышал, как нечистая сила металась вокруг его, чуть не зацепляя его концами крыл и отвратительных хвостов. Не имел духу разглядеть он их; видел только, как во всю стену стояло какое-то огромное чудовище в своих перепутанных волосах, как в лесу; сквозь сеть волос глядели страшно два гляняв немного вверх брони и с ними держалось в воздухе то в виде огромного пузыря тысячью протянутых из середины клещей и скорпионных жал. Черная земля висела на них клоками. Все глядели на него, и и не могли увидеть его, окруженного таинственным кругом». О, если бы только бурсак послушался внутреннего голоса и не взглянул тогда в страшные очи Вия! Воля теурга материарилизует духов, но страх размагничивает ее и разрушает силу охранных знаков. Всего в нескольких стром ках образ, созданный гениальным художником, воплотил темную воду чародейных трактатов. Кроме мага в круге могут находиться — лицом к центру — еще восемь человек. Всем им предписано нерушимое безмолвие. Один из них — страж Востока — держит чернильницу и перо. Форма чертежа не всегда одинакова и меняется в зависимости от места и времени колдовских радений. При составлении круга принимались во внимание чин вызываемого духа и его имя, день и час, положение соответствующей планеты, а также имя управляющего часом ангела, его эмблема (печать), знак зодиака и множество прочих подробностей, известных нам по таблицам, как-то имена духов Солнца и Луны. Все это тщательно, причем колдовскими буквами, помечалось на чертеже. Обычно он представлял собой большой квадрат с тремя вписанными в него концентрическими кругами. В пространстве между средней и внешней окружностями размещали по сторонам света имена ангельских сил, в следующем кольце — четыре имени демиурга, отделенные друг от друга крестами. Внутренний круг тоже делили на четыре сектора, обозначая восточный греческой буквой альфа, а западный — омега.

По сути, это была маленькая законченная — от альфы до омеги — Вселенная, «первая формула» ее. Для закрепления подобия углы квадрата «запечатывали» знаками пятилучевой звезды («Ты испугался пентаграммы?»), а с внешней стороны размещали жаровни для курений. Сообразно «второй формуле», обходились без внешнего четырехугольника, но зато вписывали два квадрата во внутренний круг, располагая больший из них ромбом по сторонам света. Его углы помечали знаком креста, а в углах малого — рисовали круги, куда тоже ставились жаровни. Часть внешнего круга, с северной стороны, оставляли открытой для прохода. Ее охранял страж с мечом. В кольце между внешней и средней окружностью соответственно к востоку и западу располагали слова «Адонай» и «Агла».

Вне чертежа, в западной стороне, в землю втыкалась шпага, а поодаль, в восточной части, вычерчивали треугольник со словом «Леве», где должен был материализоваться вызванный дух. При волхвованиях употреблялись следующие предметы: шпага, магическая палочка, жертвенный нож, хрустальная чаша, письменные принадлежности, свечи, венки из «планетных» цветов, курения и сосуд с водой. Все это размещали на столике позади престола. Авторы гримуаров, вроде книги Гонория, настоятельно подчеркивали, что каждый атрибут должен быть непременно сделан либо освящен руками самого мага. Дремучим чернокнижникам и в страшном сне не могло присниться, что настанет время промышленного производства и оптовой торговли. Да и кому ныне под силу выковать из соответствующего «планетного» металла двуручный меч? Да еще украсить клинок шестиугольной печатью с названием планеты и именем духа внутри! На клинке гравировалось столько звезд, сколько духов предполагал потревожить маг на предстоящем сеансе. Причем эти требующие терпения работы могли проводиться лишь в строго указанные часы, когда прибывала Луна. Не меньшего тщания требовало и приготовление жертвенного ножа, который полагалось вываривать в освященном масле. Магическую палочку маг обычно вырезал из орешника, еще не дававшего плодов и загодя украшенного кольцами из семи «планетных» металлов. Семью металлическими гвоздиками — я так и не понял, чем заменяли при этом ртуть, — помечались и освященные свечи. Нужны целые тома, чтобы описать необходимые подробности церемониала. Даже курения подбирались в строгом соответствии с нравом потустороннего гостя и днем недели. В воскресенье жаровни заправляли красным сандалом, в понедельник — алоэ, во вторник — перцем и т. д. Особое прилежание требовалось от мага при изготовлении сугубо личной «Книги духоЗк. Говоря современным языком, это было подробнейшее досье на одного или же нескольких обитателей астраля. Слева рисовалось магическое изображение духа, справа же записывались анкетные и агентурные сведения: имя; свойства и качества; связанное с ними заклинание; достоинство в ангельской или же аггельской, то есть демонической, иерархии; ранг; сфера деятельности; сила и мощь.

Мало было, однако, составить такой поминальник, его требовалось еще и должным образом освятить.

«Заклинания должно производить, — категорически предупреждают интерпретаторы средневекового чернокнижия, — на воздухе (на известном перекрестке) или же в магическом храме. Благоприятное время и час для заклинания определяются по звездам. Освящение производится через призыв духа или духов «Книги», которая кладется раскрытой в треугольник. Маг же помещается в круге, находящемся на западе…»

Далее можно не продолжать: нам уже знакома «вторая формула». Остается сказать несколько слов о самом маге. Адепт белой магии был обязан вести святую, то есть подвижническую, жизнь, обладать силой влияния на людей, получить посвящение в таинства и непоколебимо верить в себя. Если откорректировать первый пункт в инфернальном духе, то весь комплекс можно отнести и к жрецу темных сил, к тому же Гибуру, например. Служителю ангельских сил положены длинные ниспадающие одежды из белого полотна. При колдовских операциях его голова, руки и ноги должны быть обнажены, а лицо покрывает повязка, поддерживаемая золотым обручем с изображением треугольника или же четырех пентаграмм.

Магические действия, полностью подобные церковному чину, состоят из: молитв и обращений; призывов божественных имен; окропления освященной водой; помазания маслом; кадения; прикосновения магическими знаками; благословения дуновением. Делая рукой благословляющий так, маг всегда сообразуется с иконами чисел, ориентируясь па символизм бинера, тернера и т. д. Приносимые им жертвы предназначены либо чтобы умилостивить духов — тогда на заклание берут барана; либо очистить — козла. Для этого на престоле разжигают костер, где с соблюдением определенной последовательности сжигают жир, внутренности и мясо животного.

За неделю до намеченного события маг, с соблюдением определенных очистительных процедур, впервые входит в начертанный круг, чтобы начать моления, которые и продолжает потом день за днем. Утром седьмого дня он совершает умащения и, стоя на коленях, поет псалмы. Затем поднимается и начинает вертеться волчком, пока не упадет в экстазе, выкрикивая, как на шаманском камлании, нечленораздельные слова. Колдовской чертеж уподобляется янтрам, тантрийской медитационной ман-дале.

Приведем несколько типичных заклинаний, извлеченных из французских гримуаров XVI–XVII веков.

 

Формула посвящения:

«О, Адонай, Иеве, Зебаот, о, превысший отец, творец неба и земли, четырех элементов и высших духов, заклинаю тебя, ради твоих сил и добродетелей освятить этот меч, который изготовлен для твоего блага. Я заклинаю тебя, меч, именем истины, жизни, вечности, творения, происшедшего из ничтожества, чтобы ничего не было в моем обладании, кроме непорочности и добродетели».

 

Оно годится для любого предмета. Меч я избрал только в качестве примера. Памятуя о страстях Франсуазы-Атенаис маркизы де Монтеспан, и также для примера, подставим соответствующие имена и в Заклинание любви:

 

«Заклинаю, чтобы Людовик соединился с Франсуазой так же, как соединены огонь, воздух и вода с землею, и чтобы помыслы Людовика направлялись к Франсуазе, как лучи солнца направляют свет мира и его добродетель; и чтобы он, Людовик, создал ее в своем воображении и взгляде так, как небо создано со звездами и дерево — со своими плодами. И да витает высокий дух Людовика над духом Франсуазы, как вода над землею. И делайте так, чтобы упомянутый Людовик не имел бы желания есть, пить и радоваться без Франсуазы».

 

Если в соответствующих местах заменить утвердительные пожелания отрицательными и наоборот, то получится заклинание ненависти.

Его не раз заказывали соперницы Монтеспан, заказывала его и она сама, когда другая маркиза сумела вытеснить ее из королевской спальни.

 

Муза истории Клио между тем шла своим путем, недоступная молениям и проклятиям. При энвольтовании любви и ненависти, как и для других случаев, употреблялись пентакли — сделанные с соблюдением всех магических требований металлические, соответствующие планетам, кружки со священными изречениями и именами. В «Ключе Соломона» описано великое множество амулетов на все случаи жизни. Однако, коль скоро тема коснулась любовного приворота, упомяну для иллюстрации медный, надушенный вербеной диск Венеры, ангел которого именуется Монашиэлем, а имя высшей силы — Вералиан, и свинцовый пентакль противоположного по воздействию Сатурна. Дабы не разлучать любящих, умолчу о его роковых паролях. И в заключение два чисто практических рецепта: «Изготовлять во время 9-го положения Луны кольцо из золота. Вставить топаз. Гравировать на камне следующее изображение:

Освятить и окурить апельсинной коркою. Магические свойства

 

кольца: носящий это кольцо, беря его в рот, делается невидимым. Слово кольца: Тонушо». Подумать только, как просто! Впрочем, любителям хорошей рыбалки заполучить искомое еще легче. Для этого требуется лишь: «Изготовить во время 15-го положения Луны кольцо из олова. Вставить горный хрусталь. Гравировать на камне следующее изображение:

Освятить и окурить мухами. Магическое свойство кольца: покровительство рыбной ловле. Слово кольца: Бальбуш». Система знаков и колдовской язык, известные как «язык и магия Еноха», были разработаны в XVI веке английским чернокнижником доктором Джоном Ди (1527–1608) и его партнером Эдвардом Келли. Ключ к языку дают заполненные буквами фигуры: круг, семиугольник, семи-лучевая звезда, гексаграмма и пентаграмма. Ничего подобного до Ди в истории магии не встречалось. Недавно удалось расшифровать некоторые знаки, а буквы колдовского алфавита сопоставить с латинскими. Таким образом, многие абракадабры были разгаданы. Вот характерный пример: «Madariatza das perifa Lil cabisa micaolazoda saanire ca-osago of fifia balzodizodarasa iada».

Эта прежде бессмысленная, включающая элементы разных языков формула звучит в переводе так: «О ты, имеющая пребывать в первом воздухе, ты могучая в части земли, исполни приговор».

Не бог весть какое откровение, но хоть суть ясна. Под тарабарщиной, которую не понимали даже сами колдуны, скрывались языческие моления, обращенные к духам стихий.

 

"ЗОЛОТОЙ ВОСХОД";

 

Лампады свои засветили,

На башню взошли,

Четыреста зал отворили,

Но света они не нашли.

Проникли под гулкие своды,

Спустилися с круч,

Нашли под закрытою дверью

Из золота ключ.

Морис Метерлинк

 

 

НОВОЕ ПОКОЛЕНИЕ искателей мистического озарения уже не верило в тайны, открывающиеся лишь на самых верхних ступенях долгой — часто длиною в жизнь — масонской лестницы. Повсеместный расцвет науки и искусства, которым ознаменовались последние десятилетия прошлого века, заставил отбросить маски и четче обозначить границы. Анахронизм вроде алхимической лаборатории и подвижнический, почти каторжный труд уже не пленяли воображение артистической богемы. Если путь к окончательному триумфу «магистериума» лежит через магию, то нужно немедленно овладеть приемами чародейства и очертя голову окунуться во тьму — в первозданную непостижимую жуть, свободную от условностей и стыдливых оговорок. И чем страшнее, чем непрогляднее покажется мрак, тем лучше. Значит, скоро долгожданный рассвет, несказанная золотая заря, всепроясняющее утро магов. Новый орден с симптоматичным названием «Золотой восход» был основан в 1888 году в Лондоне уже известным нам Уинном Ве-сткоттом (1848–1925). Магу девятой розенкрейцерской степени помогал эксцентричный ассистент Самуэль Лиддел Мак-Грегор Мазере (1854–1918), ходивший в костюме шотландского горца с леопардовой шкурой через плечо, а также разочаровавшийся под старость в науке физик Роберт Вудмен (1828–1891).

В анналах ордена сохранилась протокольная запись о визите в Лондон в мае 1887 года Бла-ватской, так глубоко взволновавшей жаждавшую чуда общественность, что Весткотт решился выступить со своей оккультной программой. Остановка была лишь за какой-нибудь священной реликвией.

Не прошло и пяти месяцев, как хорошо известный в масонских кругах А. Вудворт, также состоявший в обществе розенкрейцеров, передал ему шесть листов рукописи, написанной колдовским алфавитом на старой бумаге с водяными знаками 1809 года. Поднаторевший в магии Вест-котт с помощью книги аббата Иоанна Тритемиуса (1462–1516) «Полиграфия» нашел необходимый ключ и расшифровал ниспосланный свыше манускрипт. В нем было все, что требовалось: масонский ритуал, оккультные откровения в духе новейшего европейского мистицизма, алхимия, каббала, астрология.

Фрагменты ритуала будущего братства были, таким образом, налицо. В связи с тем что в Англии нельзя было основать новую масонскую организацию без благосклонного согласия «Объединенной великой ложи», решено было избрать форму ордена. К уже известной нам розенкрейцерской иерархии были добавлены две ступени, что позволило Весткотту создать трехчленную орденскую структуру, как бы копирующую окружности магического круга, с 11 (тамплиерское число) степенями главенства.