Церковное покаяние — корпоративная психологическая имитация совестливости, имитация диалога с Богом через совесть.

Церковь имеет свою корпоративную систему “распознавания”, «что грех, а что не грех» (свою философско-мировоззренческую систему). Она учит догматам — ограниченным канонами и околоканонным объяснениям и стереотипам, как надо жить, которые в конечном итоге кратко сводятся:

· к Десятисловию (Исход 20:2-17), которое церковь называет «Десять заповедей закона» и,

· к десяти новозаветным заповедям (Матфей 5:3-12), которые церковь называет «Десять заповедей блаженства»:

«Готовится к исповеди надо заранее, лучше всего перечитать Заповеди и таким образом вспомнить свои грехи против них (и записать). Надо помнить, что забытые неисповеданные грехи тяготят душу, являясь причиной плохого настроения, душевного недомогания».

Поэтому церковь устроила таинство постоянного (регулярного) “перехвата” индивидуальной души через психологическую практику на случай, если та вдруг станет томиться тоской по Богу через совесть. В библейском эгрегоре предусмотрена имитация успокоения души, по ощущениям несколько сходная с тем, что происходит с душой, если она действительно следует своей совести. Нормально когда душа умиротворяется и на неё исходит благодать спокойствия и уверенности (это отражается в особом психологическом комфорте), что является обратной связью Свыше на правильное принятие решения личностью на Земле. То есть, на уровне психики это — поддержка нормального эмоционального фона и хорошее настроение. Но всё это может имитировать и библейский эгрегор — в пределах его доступного влиянию на психику. Вот такая крупная имитация и происходит в процессе церковного покаяния.

Церковь таинством покаяния продолжает разрывать естественно остающуюся после крещения и миропомазания связь души и психики с Богом через совесть, имитируя общение индивидуальности с Богом через мистерию таинства. Чем больше личностей подключены таким образом к церковным таинствам — тем слабее связь с Богом у такого общества и тем надёжнее общество подчинено церковной корпорации. Ошибка самоуправления такого общества будет накапливаться, приближая этим большую или малую катастрофу. Самой большой катастрофой может быть конец цивилизации, оторвавшейся (отвернувшейся с “помощью” церкви) от Бога. Но церковь как раз это-то и пророчит в виде Апокалипсиса. В действительности же нечто вроде Апокалипсиса готовит (программирует) сама церковь, при этом ещё и рассуждая, что Царство Божие на Земле построить невозможно. Как же его построить, если сама же церковь и пленяет души людей через свои таинства и каноны, отключает психики личностей от связи с Богом: откуда после этого людям знать как, когда и что строить на Земле?

Учитывая, что личностная психика уже включена в эргегор-«Дух» через крещение и миропомазание, различить такой личности благодать от Бога и “благодать” от церкви в большинстве случаев практически невозможно (либо весьма сложно): накладываются психические стереотипы, транслирующие эгрегориальные “благодати”. Ведь кроме благодати от Бога нужно ещё и немало потрудиться над собой, над своей психикой, чтобы томление души от неправедности происходило всё реже и реже (для этого нужно преодолеть те неправедности жизни, которые Бог предлагает преодолеть в судьбе).

Церковь же предлагает лёгкий и быстрый путь. Безвольные, немощные и злонравные люди выбирают именно его, рискуя многим как в своей жизни, так и подставляя других людей под общую опасность библейского идеалистического атеизма. Церковь учит (выделено жирным — нами):

«Покаяние — это такое таинство, в котором искренне исповедующийся в своих грехах получает прощение от Самого Бога и благодать и силу не грешить вновь [480].

Исповедь в Православной Церкви совершается у аналоя — высокого столика с наклонно расположенной столешницей, на котором лежат крест и Евангелие как знак присутствия Христа [481], невидимого, но всё слышащего и знающего [482], насколько глубоко наше раскаяние и не утаили ли мы что-нибудь из ложного стыда или специально. Если священник видит чистосердечное раскаяние, он покрывает преклоненную голову исповедующегося концом епитрахили (широкая лента, которую носит священник на шее) и читает разрешительную молитву, прощая грехи от имени Иисуса Христа[483]. Затем исповедующийся целует крест и Евангелие в знак благодарности и верности Христу.

Священник ждёт от пришедшего на исповедь осознания его греха и раскаяния: он должен назвать этот грех, не ища ему оправдания. Подробности проступка редко нужны на исповеди. Их выяснение бывает необходимо лишь иногда, чтобы помочь исповедующемуся увидеть корни своей духовной болезни, глубже понять значение и последствия содеянного им.

В некоторых случаях священник назначает кающемуся епитимию ("запрещение") — своего рода духовное лекарство [484], направленное на искоренение порока. Это могут быть поклоны, чтение канонов или акафистов, усиленный пост, паломничество ко святому месту — в зависимости от сил и возможностей кающегося [485]. Епитимию надлежит выполнять неукоснительно, и отменить её может только тот священник, который её наложил».

После крещения и миропомазания периодическое покаяние позволяет церковному эгрегору (субъекту управления — мощной программе управления личностями и распоряжения их душами в земной жизни) постоянно получать “добровольные” корректировки от самих же объектов управления (людей). Кающиеся отдают информацию о своих самых плохих (с точки зрения доминирующей культуры) поступках и мыслях.

Теперь представьте себе, что кающиеся — члены одной из множества больших мафиозных корпораций. Что будет делать руководство этой корпорации с информацией, любезно предоставленной ему самими подопечными? Причём эта информация по сути — компромат на самих себя. Догадались?

— Правильно. Руководство корпорации повяжет компроматом своих подопечных так, что они всю оставшуюся жизнь будут пахать на первых почти бесплатно, лишь бы не стать преступниками[486] и не сесть в тюрьму[487].

Примерно такой же порядок и в церковной «Духовной» иерархии, через которую она связана с миром. Только тамошнее руководство никогда не скажет ничего открыто: это эгрегориальная программа, работающая по сути почти на автомате. Если есть опасность для корпорации (информацию о которой сам же объект управления и предоставит), то церковный эгрегориальный алгоритм работает так: предупредить опасный объект (иногда в грубо-ультимативной форме) и в случае неподчинения — уничтожить. Если опасности нет и объект служит корпорации верно, его можно поощрить, подключив к благообразному модулю, предоставляющему психике объекта иллюзию умиротворения и положительных эмоций. Но как только появляется опасность от объекта — всё умиротворение убирается, и объект опять направляется на исповедь. Так что, исповедуясь представителю корпорации, вы отдаёте фрагменты своей личной матрицы безопасности, в том числе и доверяяете индивидуальную судьбу в лапы крупной, древней и мощной «Духовной» корпорации — эгрегору «Господь» и его управленцам.

Сразу возникает вопрос: если, как утверждают церковники, «Христос всё слышит и знает», но в этот эгрегор отдавать информацию опасно, то с кем же советоваться? Во-первых, все, кто подключен к библейскому «Духу»-эгрегору в той или иной мере и так доступны для информационного обмена с этим эгрегором. Таинство исповеди лишь корректирует этот обмен и активизирует его в нужное эгрегору время, периодически проверяя “добровольно” приходящих прихожан на верность эгрегору и корпорации. Поэтому лучше не быть подключенным (подневольным по психическому складу) к «Духу»-эгрегору вообще, но уметь в него входить по необходимости работы с ним. Для безопасности такого вхождения необходимо одно условие: психика личности должна принадлежать вышестоящей над всем библейским «Духом» эгрегориальной системе, а лучше — соборности человеков. Последствия воздействия на душу таинств церкви изживаются по мере того, как личность начинает чётко понимать, что за каждым таинством стоит. То есть, в лучшем случае психика должна быть человечной: человечной психике любые толпо-“элитарные” эгрегоры не страшны.

Во-вторых, Бог всё видит и слышит гораздо лучше любого людского эгрегора. Но между алгоритмикой любого людского эгрегора и общим подходом к душам у Бога есть существенная разница: Бог никогда не навредит душе — какую бы информацию от неё Он не получил. Бог всегда поможет душе выбраться из нехорошей ситуации в этой жизни. Вся беда только в том: услышит ли душа, что Бог хочет ей помочь, либо утонет в эгрегориальном шуме разнообразных психических имитаторов Бога.

А эгрегоры типа «Госиодь» помогают лишь в том случае, когда их цели совпадают с просьбами кающегося. Если же цели эгрегора и кающегося не совпадают, то эгрегор постарается привести в соответствие цели кающегося своим целям (при этом на благополучие в «земной жизни» самого кающегося эгрегору наплевать), в которых от следования Божиему Промыслу в части не касающейся попущения ничего не осталось.