Королева тьмы. А через три месяца после описанных событий небольшое пиратское судно случайно оказалось в этих краях и вошло в залив
А через три месяца после описанных событий небольшое пиратское судно случайно оказалось в этих краях и вошло в залив, чтобы укрыться от бури. Едва оно бросило якорь, как от берега отделилась лодка с двумя белыми в оборванной, выгоревшей на солнце одежде и полуголым негром атлетического сложения. Это были Кармо, Ван Штиллер и Моко. После таинственного исчезновения Корсара и своей королевы индейцы объявили их морскими божествами. Им воздавались всяческие почести и была предоставлена полная свобода. Они и воспользовались ею, чтобы при первом же удобном случае покинуть берега Флориды и укрыться на борту этого корсарского корабля. От капитана они узнали, что Моргану и большей части команды с «Молниеносного» удалось не только спастись, но даже привести свой разбитый корабль на Тортугу, где он был основательно отремонтирован и вновь вступил в строй. А вернувшись две недели спустя на остров, они смогли убедиться в этом собственными глазами. С радостью обняли они своих боевых друзей, которые уже сочли их было погибшими. Узнав от Кармо и его товарищей об их приключениях на берегах Флориды, о таинственном исчезновении сеньора ди Вентимилья и Онораты, Морган предпринял специальную экспедицию туда, чтобы отыскать их. Несколько месяцев они пядь за пядью обшаривали эти дикие берега, но все поиски оказались тщетны. Шесть лет спустя, когда Морган, ставший к тому времени уже знаменитым корсаром, жил на Ямайке, среди несметных, собранных им в пиратских набегах сокровищ, один фламандский капитан, прибывший туда из Европы, передал ему небольшой золотой медальон в форме щита. На медальоне этом были изображены рядом гербы сеньора ди Вентимилья и Ван Гульда. Медальон, как сказал капитан, был отдан ему одним старым итальянским моряком, чьего имени он не запомнил. А от кого сам моряк получил эту вещь, капитан не знал. И для Моргана это осталось тайной.
[1] Позднее Морган применил это жестокое средство и при осаде форта в Порто Белло, гарнизон которого оказал упорное сопротивление. (Примеч. авт.).
[2] Белоголовый орлан, символ Соединенных Штатов. (Примеч. авт.).
Королева тьмы Галя легко отыскала нужный дом по размалеванному брандмауэру. При царе Горохе в этом здании, как и во многих других на Петроградке, обретался институт неважно чего, может быть, ядерной физики, а может быть, биохимии мозга. Потом, когда ядерные бомбы раскрутили, а мозги разъехались по заграницам, институт превратили в бизнес-центр со всеми непременными атрибутами: охранник в алюминиевом аквариуме, кафе с крабовым салатиком и терминал «Новоплат». Вишневые сады девяностых сменились ровными пеньками офисных кабинетов с номерами 508, 315 и 602б. Иногда номеров не было, и курьеры бродили по коридорам, как печальные колумбовы каравеллы в поисках Америки. Администратор встретил Галю во дворе, заваленном снегом. Он вышел из машины, любовно погладил фюзеляж и только потом подошел к Гале. - Это вы королева тьмы? – гаркнул он, так, что с крыш посыпалась тончайшая белая пудра, а серые вороны, уютно пристроившиеся на пилястрах, засуетились. - Я, – ответила Галя, розовея. - Рановато вы. Еще нет никого. Администратор сказал, что его зовут Степаном, и повез Галю наверх, на лифте, оклеенном виниловой пленкой. Всю дорогу он молчал и глядел на потолки, на жужжащие желтые квадраты. Газоразряд иногда давал сбой. Галя подумала, что так, наверное, устроена вселенная: миллиарды миров, подключенных к единому источнику питания, но где-то связь рвется, и образуется черная дыра. The time is out of joint. У одной из бесконечных дверей Степан остановился и достал из кармана связку ключей, бренчавших, словно новогодние коньки. - Вот тут ваше рабочее место, – произнес он, входя в офис, заваленный бумагами, пальмами, степлерами и сломанными мышками, – за тем столом. Сейчас присмотрю ноутбук на складе. Есть кофемашина, но кофе нет. Надо бы съездить в «Ленту», взять упаковку побольше. Какой же ад на дорогах! Можно купить пачку внизу, в ларьке. Если кофе не идет, возьмите пустую чашку и выдавите пар из трубки, вот так, и она заработает. Почему так нужно делать, я не знаю, но все так делают. Ах да! Карточка! – Степан вынул из кармана пластиковый прямоугольник. – Это проходка в бизнес-центр. Туалет направо, курилка налево. - У меня регистрации нет, – наконец-то решилась сказать Галя о том, что волновало ее больше всего. Ей казалось всё: когда работодатели узнают о том, что она без питерской прописки, они спохватятся: извините, девушка, мы ошиблись, ступайте на выход. - Ну и что? – пожал плечами Степан. – У меня тоже нет. Вы откуда? - Из Ставрополя. - А я из Свердловска. Гале сразу стало легче. Захотелось курить, и в туалет, и полить пальму, и покормить попугая, и сбегать вниз, за кофе. Так закрутилась и завертелась метельным февралем ее офисная жизнь, полная новых открытий, знакомств и навыков или, как говорила Ира из отдела кадров, скиллов. Девочки быстро подружились. - Ты чего, вообще, от жизни хочешь? – спросила Ира. - Да как и все, наверное, – пожала плечами Галя. – Пожить хоть немного по-человечески хочу. Ну, айпад хочу. Телевизор хочу, нормальный, знаешь, жидкокристаллический, на тридцать два дюйма. - Любишь кино смотреть? - Ну да. - А какой тебе фильм больше всего нравится? - «Реальная любовь». Галя сняла чистенькую комнату на улице Профессора Попова, прямо напротив школьной площадки, на которой даже зимой вьетнамцы играли в футбол. - Там-там! – кричали они, когда мяч пролетал мимо ворот. – Хонг тот! С работой Галя освоилась довольно быстро, делая то, что она и раньше отлично умела делать, – лазить по форумам, создавать фальшивые аккаунты, раскручивать страницы в соцсетях и писать провокационные посты вроде «Я люблю, когда мне кончают в лицо». После одного из таких постов администрация ЖЖ забанила половину Галиных фейков, и Галя разрыдалась. Кукольный домик, на который она потратила несколько бессонных ночей, рухнул по прихоти модератора. - Ну, не реви, дура, – сказала Ира. – Давай поговорим с Мистером Айсом. Мистер Айс был непосредственный Галин начальник, руководитель отдела вирусного маркетинга, высокий брюнет с зачесанными наперед висками, делавшими его похожим на молодого генерала 1812 года. - Да он меня убьет на месте, когда узнает. Молнией из глаз. Но Ира уже взяла дело в свои руки. - Значит так, Галя, – сказал Мистер Айс, снизойдя с высоты своего величия. – Пиши письмо в бот-полицию, – есть такая специальная служба в ЖЖ, – и говори, что ты проводишь маркетинговое исследование, и что фейки эти нужны для исследования. А на будущее пользуйся анонимайзером. Ясно? - Ясно, – размазывая по щекам тушь, бодро сказала Галя. На вторые майские Ира организовала корпоративный выезд на природу, в Ломоносов. Галя, как могла, продвигала мероприятие, ездила со Степаном в «Ленту» покупать шашлык в больших пластиковых ведрах и составляла список оппозиционеров, – тех, кто был категорически настроен против тимбилдинга. Первым в списке стоял Мистер Айс, фыркавший при одном упоминании о Финском заливе. Вопреки скептическим настроениям выезд удался. Погода была теплой, море – холодным, небо – романтически-голубым, а шашлыки – вкусными. Ира уговорила-таки приехать Мистера Айса: он явился в футболке с надписью My job is so secret, I don’t even know what I’m doing и начал развлекать собравшуюся публику карточными фокусами. - Где, по-вашему, дама буббей? – возглашал он хорошо поставленным театральным голосом. – Ах, вот же она! – и вынимал карту из заднего кармана Галиных джинсов. Под конец все порядком поднабрались и начали играть на заранее подготовленной Ирой гитаре: в основном песни Цоя да «Милая моя, солнышко лесное». Особенно усердствовал коммерческий директор Виталик, невысокий лысоватый дядька, напоминавший чем-то Луи де Фюнеса. - А вот Галя поет, – сказала не очень трезвая Ира как бы невзначай. - Ты чё, совсем охренела? – ткнула ее в бок Галя. – Я два года гитару в руки не брала. - Не пизди, подруга, – прошептала Ира, обняв ее за шею. – У тебя вышка по классу сольного пения в кубанском герцовнике, сама же писала в резюме. Хватит выпендриваться, давай, жги. Сотри в порошок эту гребаную реальность. Галя взяла у Виталика гитару, подстроила ее под себя и, низко наклонив голову, спела песню, случайно услышанную ею когда-то давно, в далекой-предалекой жизни, может быть, в другом воплощении, в другом, лучшем мире. Я танцую на ковре под звуки бубна В тот день Галя стала звездой офисного масштаба. Ее глупые детские мечты, когда она брала в руки микрофон, красила губы и надевала розовые очки, и начинала петь, изображая Мадонну, и позже, когда она обзавелась кожаной курткой, точно такой же, как в фильме«Отчаянно ищу Сьюзен», и мечтала поехать на Евровидение, – это сбылось, сегодня и сейчас. Она видела лица подвыпивших маркетологов, лезших к ней целоваться, и сердце ее начинало бешено колотиться, и красное чилийское вино било в голову, создавая иллюзию счастья и успеха. - Я тебя люблю, сучка! – плакала Ира, уткнувшись лицом в Галины соски. – Сука, блядь, какого хуя ты делаешь в этом сраном северном городе? Ты щас на Бродвее быть должна! Да тебе стадионы должны хлопать! Хочешь, я буду твоим продюсером? Нет, серьезно, давай я буду твоим продюсером! Единственным человеком, не принимавшим никакого участия в этом акте обожествления, оставался Мистер Айс. Он стоял на берегу залива, смотрел на мелкую рябь волн, на таявший вдали призраком Кронштадт, и весело болтал по своему айфону с какой-то женщиной, глубоко уже Гале ненавистной. Вскоре Галина карьера пошла в гору: этому немало способствовала рыночная конъюнктура. Некий ковровый олигарх заказал большую кампанию. Олигарх, седой даргинец, лично приехал в офис и долго беседовал с Мистером Айсом. - Понимаешь, вирус хочу, – сказал старик, перебирая четки. – Ты не подумай, что я совсем дебил, брат. Это вы тут в России думаете, что на Кавказе одни дебилы живут, варвары. Мы не варвары, у нас Зирихгеран был, когда ваш князь Рюрик еще пешком под стол ходил. Мы мастера, ювелиры, художники. Расул Алиханов медаль в Брюсселе получил. Мой сын программист, олимпиаду выигрывал, сейчас сайт делает для композитора, который музыку к фильмам Джеки Чана пишет. Вирус сделай мне. Такой, чтобы любой человек его знал и чтобы хотел наши ковры. Мы уже весь спрос давно удовлетворили. Ты мне теперь создай этот спрос. Продвинь, расширь нишу. Пусть весь мир про нас говорит. Я не денег хочу, деньги что? Я хочу, чтобы люди вкус к жизни почувствовали. Я к тебе пришел, потому что у тебя вкус есть. Ты не быдло. Тебе кока-кола не нужна. - Попробуем всего понемногу, – отвечал Мистер Айс. - Да уж, теперь веселья будет, хоть отбавляй, – мрачно сказала Ира, наблюдавшая эту беседу через стеклянные двери переговорки. - Я не поняла, – недоуменно посмотрела на нее Галя. – Это же хороший контракт. Значит, у нас будет работа, премии и все такое. - Непонятно только, кому эти премии давать. Если бы этого Алиханова притащили коммерсы, все было бы чистенько, а так получается, что его заарканил Мистер Айс. Теперь все начнут бить себя кулаком в грудь и кричать «Я тут самый главный». А они даже жалюзи не закрыли, как будто так и надо. - По-моему, ты преувеличиваешь. - Ну-ка, посмотри на меня, – Ира взяла Галю за подбородок. – Посмотри мне в глаза, мартышка. - Чего? – Галя покраснела. - Ну, влюбилась. - У тебя вообще мозгов нет? Ты хоть знаешь, почему его Мистером Айсом называют? Была у нас тут одна мелкая пиздючка, секретарша Виталиковская, так она тоже запала, бегала за ним: Сергей Германович то, Сергей Германович сё. Только он все равно на нее ноль внимания. Как-то раз вечером приходит она к нему в кабинет и говорит: «Я хочу, чтобы вы взяли меня прямо здесь и прямо сейчас, а иначе я всем буду говорить, что вы до меня сексуально домогались и подам в суд». - И? - И – ничего. Утром приходим мы в офис, Сергей Германович сидит в своем кабинете прикованный к батарее наручниками, без штанов. Секретарша поняла, что ничего не добьется, взяла такси и уехала домой, а его оставила. С тех пор здесь не появлялась. Совсем у девки крышу сорвало. Ты тоже так хочешь, да? Джейн Остин, гордость, блядь, и предубеждение! Вырви эти мысли из себя, Адамова, каленым железом выжги! Галя улыбнулась. Через несколько недель вирусная начинка потекла по доступным агентству каналам: журналисты, топ-блогеры, соцсети, – все хотели урвать сладкий кусок коврового пирога. В мире начали происходить странные события. Точнее говоря, никаких событий не происходило, но продажные медиашлюшки раздували одну тему за другой, цинично складывая деньги в свой кошелек. Началось с видеоролика, якобы случайно снятого на плохенькую цифровую фотокамеру и выложенного на YouTube: Никита Джигурда совокупляется с продавщицей в ковровом магазине среди бела дня. Разумеется, ролик показал «Плюс сто пятьсот», а Макс Голополосов отхватил по такому случаю не только новый ковер на задник, но и кругленькую сумму на банковский счет. Затем стали прощупывать различные целевые аудитории: киноманы несколько дней сравнивали ковровые дорожки на вручении «Оскара», в Каннах и на Берлинале; наркоманы выбирали ковер, идеальный для торчания; Фил Селуэй и Майк Террана утверждали, что в барабан лучше всего стучать, если барабан стоит не на голом полу, а на ковре марки Alikhanoff; «Разрушители легенд» доказывали обратное; сумасшедшие прыгали с крыш в снег, пытаясь оседлать ковер-самолет; в «Комсомольской Правде» вышел репортаж о ковре, сшитом из шкуры последнего уссурийского тигра, эта информация быстро была опровергнута – по заранее разработанному Мистером Айсом плану олигарх пожертвовал уссурийским тиграм миллион, и расплакавшаяся прямо на сцене Большого Кремлевского дворца Елена Камбурова назвала его спасителем; появились ковры из человеческой кожи, ковры, сплетенные из лобковых волос Мадонны, ковры, которые заблевал Джастин Бибер; ковры, имитирующие известные картины, ковры, изображающие известных людей; Навальный написал пост «Вытри ноги об Путина»; Стив Джобс объявил о том, что новая партия аймаков будет сопровождаться специальным ковриком для мышки Alikhanoff, – и так далее, и тому подобное, – на что только способна извращенная человеческая фантазия. Галя практически безвылазно сидела в офисе, составляя многоходовые комбинации, которым позавидовали бы даже Таль с Ботвинником. Иногда она уставала до такой степени, что у нее не оставалось сил дойти до дома, и она засыпала в переговорке, на кожаном диване, подкладывая под голову вместо подушки большого плюшевого медведя, подаренного когда-то давно благодарным клиентом. - Неплохо, неплохо, – бегло просматривая ее сценарии, кивал головой Мистер Айс. – Согласовывай с Виталиком и запускаем. Коммерческий директор Виталик, впрочем, задал Гале несколько странных вопросов. - Галя, – сказал он, обнимая ее за плечи, – ты понимаешь, что на кону очень большие деньги? - Понимаю, – ответила Галя. – А я-то тут причем? - Не трепись, – пояснил коммерческий. – А то у вас в отделе любят это дело, особенно спьяну. Блоги, фейсбуки, конференции, рейтинги рунета, обмен опытом, – это хорошо. Но трепаться не нужно. Болтун – находка для шпиона. Просто помни о том, что ваш отдел подчиняется мне. Слушай, Галина, у меня вдруг возникла совершенно потрясающая идея. Давай я тебя к себе возьму, в менеджеры по продажам. - Я повинуюсь своему непосредственному начальнику, – лихорадочно соображая, сказала Галя. – Вассал моего вассала – не мой вассал. А если вы, Виталий Георгиевич, решили залезть ко мне под юбку, напишите, пожалуйста, письмо Сергею Германовичу и поставьте меня в копию. Если он даст свое согласие, я рассмотрю ваше, вне всякого сомнения, заманчивое предложение. - Она любила шоколад и яблочное пирожное, но денег у нее не было, а спросить у мужа она стеснялась, – засмеялся Виталик. – Ладно, иди, работай. Я пошутил. Виталик еще несколько раз приставал к ней и предлагал перейти в отдел продаж, но Галя острила и отбрыкивалась. Отношения между Виталиком и Мистером Айсом, нужно сказать, были так себе. Мистер Айс за глаза называл Виталика Пиночетом, а тот, в свою очередь, именовал своего соперника «зарвавшимся латентным пидором». Галя оказалась между двух огней. Настоящие неприятности начались ближе к концу лета. Во-первых, Ира ушла работать в «Яндекс». - Захантили Иру, – недовольно резюмировал Виталик. – Гондоны поисковые, надо на них Артемьеву стукануть. Щас позвоню Катьке Шемякиной, узнаю, не осталось ли у нее связей в ФАСе. Хуже всех чувствовала себя Галя, – как будто сломались оба каблука, и она сразу стала на десять сантиметров ниже, – то есть той, кем она и была до своего появления в офисе, – маленькой, слабой и вечно зареванной девочкой. Поймав Иру у лифта, она высказала все, что лежало у нее на душе. - Странный ты человек, Галька, – сказала Ира, выслушав ее пространные рассуждения на тему корпоративной культуры и предательства. – Ты как наркоман, который вперся и видит одно и то же открытыми и закрытыми глазами. Ты не королева тьмы, ты дочь самурая какая-то. Человек по природе своей ищет, где попроще, а тебе сложности нужны. Я не удивлюсь, если ты в церковь ходишь и Богу молишься. Давай по порядку. Мужика у тебя нет, детей нет. Ради чего ты живешь? Ради карьеры? Ты пирамиду Маслоу хотя бы раз в жизни видела? Тебе замуж надо, а не про ковры всякую хуйню придумывать. А главное - перестать воображать и страдать несчастной любовью по несуществующим гностическим бабочкам навроде Сергея Германовича. - Ты меня как жить не учи, – проскрипела Галя. – Ты у нас вся такая охуенно умная со своим коучингом, а что у тебя ребенок в детдоме и мать больная в Окуловке, – на это тебе плевать с высокой колокольни! - Сука ты, – сказала Ира и, развернувшись, пошла вниз, по лестнице, не дожидаясь лифта, не оборачиваясь. Настала холодная питерская осень. Степан уехал в отпуск. Ира не звонила и не писала. Лишенная своей подушки безопасности, Галя серьезно повздорила с Мистером Айсом. Галя подготовила отчет, а Мистер Айс его раскритиковал. - Галя, – сказал он, закапывая в нос називин, – не надо туфты этой больше, хорошо? Воды не надо лить, ты не копирайтер, а эсэмэмщица. Цифры давай, цифры. Сколько было переходов по ссылкам, сколько людей вовлечено в кампанию. Не надо писать про тяжелую женскую жизнь в странах Персидского залива. Это был главный предмет Галиной гордости – ей удалось создать на фейсбуке страницу, посвященную тому, что Карл Маркс назвал бы Asiatische Produktionsweise. Классическая двухходовка: хомячки набегают, учуяв запах жареного. Главным блюдом выступала восточная антиэкзотика: рассказы про индонезийских мальчиков, шьющих кроссовки за доллар в день, про десятилетних девочек, проданных в сексуальное рабство под видом заваджа, про ковроделов, месяцами, а то и годами выкладывающими орнамент узелок за узелком. Все это сопровождалось антиисламской риторикой. Сотни известных блогеров и журналистов каждый день обсуждали очередную некрасивую историю, не подозревая даже о том, что они являются пушечным мясом в маркетинговой войне. Чем больше люди говорили о несчастных ковроделах, тем дороже становились ковры, тем выше поднимались акции, тем ценнее становился бренд Alikhanoff. Однако Мистер Айс почему-то посчитал это направление бесперспективным. - Слишком размыто, – сказал он, – из каши пирога не сваришь. Неуправляемый процесс. - Да вообще-то, – жалобно, как собачонка, вякнула Галя, – весь интернет – неуправляемый процесс. Не могу же я посчитать воду в реке. - А я могу! – гавкнул Мистер Айс. – Назови мне сечение русла и скорость движения воды! Посчитать она трафик не может! А количество извилин в своей блондинистой голове посчитать можешь? Как же вы мне все надоели со своей узколобостью! Он внимательно посмотрел на нее, как смотрит экзаменатор на нерадивого студента. Это была проверка на вшивость, и Галя знала это, знала, что он хочет ее довести, хочет, чтобы она опять расплакалась, потому что только так и строится власть над людьми, только так: унижением, утверждением своего авторитета. Вспомнился почему-то детский мультфильм про Маугли: «Акела промахнулся». - Акела промахнулся, – неожиданно для самой себя сказала она вслух и вдруг засмеялась, захохотала так, как смеются только падшие женщины, которым уже все равно, и все чего они хотят: это только разврата и вина, чтобы забыться, чтобы утонуть в этом море грубого физического наслаждения и не думать больше о том нездоровом органе, который называется душой. А потом стукнула каблуками, развернулась и вышла за дверь. А еще через несколько дней Виталик собрал совет директоров, и Мистера Айса уволили с формулировкой «разглашение коммерческой тайны»: накануне тот дал большое интервью телеканалу РБК, в котором подробно рассказал о деталях коврового кейса. - Ты чем думал, блядь! – орал коммерческий. – Престидижитатор хренов! Единственным кандидатом на освободившуюся должность была Галя. - Давайте поставим Адамову, – сказал генеральный директор, видевший Галю один раз в жизни, в лифте, но наслышанный о ее трудовых подвигах. – Пчелки рано или поздно становятся матками. Виталик вызвал ее к себе в кабинет оговорить условия. Галя сидела в кресле напротив него и, закинув ногу за ногу а ля Шэрон Стоун, добавляла к контракту пункт за пунктом: подъемные, премиальные, служебный автомобиль. Заняв кабинет Мистера Айса, Галя первым делом позвонила вернувшемуся из отпуска Степану и потребовала прикрутить к стене жидкокристаллическую панель. - Телевизор не помешает, – согласился Степан. – Особенно в свете последних событий. Чё в мире творится! Адов ад! По телевизору целыми сутками показывали чудовищные кадры вторжения американских войск в Иран: разбомбленный Исфахан, разрушенная пятничная мечеть, окровавленные воды Заяндеруда, трупы, проплывающие под сводами моста Хаджу, толпы фанатиков, клянущихся отомстить. - We cannot accept violations of human rights of carpet manufacturers, – произнес тридцатидвухдюймовый Барак Обама.
|
