Глава 10 ЮРИДИЧЕСКИЕ ЛИЦА § 40. Появление категории юридического лица

128. Понятие юридического лица. Создание понятия юридического лица нередко относят к числу важнейших заслуг римского частного права. Не следует, однако, преувеличивать ни разработанности этого понятия в римском праве, ни значения юридических лиц в экономической жизни Рима. Даже во времена наибольшего расцвета римского народного хозяйства, во времена наиболее оживленной международной торговли юридические лица значительной роли не играли. Хозяйство, имевшее в основном натуральный характер, еще не вызывало необходимости в прочных и длительных объединениях отдельных хозяев. Не было в римском праве и термина "юридическое лицо". Тем не менее нельзя не признать, что основная мысль о юридическом лице как приеме юридической техники для введения в оборот имущественной массы, так или иначе обособленной от имущества физических лиц, была выражена римским правом отчетливо. Издревле в имущественных отношениях участвовали наряду с физическими лицами и некоторые объединения их, определенным образом организованные и располагавшие известными имущественными средствами.

129. Древнейшие юридические лица. Еще в древнейшие времена существовали в Риме частные корпорации: союзы с религиозными целями (sodalitates, collegia sodalicia), профессиональные союзы ремесленников (fabrorum, pistorum). По свидетельству Гая, законы XII таблиц даже предоставили союзам с религиозными целями право вырабатывать для себя уставы, лишь бы они не противоречили закону. Много новых корпораций является в период республики: таковы collegia apparitorum, т.е. корпорации служителей при магистратах, различные объединения взаимопомощи, в частности похоронные корпорации, collegia funeraticia; таковы collegia publicanorum, игравшие немалую роль в хозяйственной и политической жизни Рима: объединения предпринимателей, бравших на откуп государственные доходы, управлявших по договорам с государством государственными имениями, производивших для государства крупные строительные работы, и др.

 

Понятно, что все эти объединения обладали имущественными средствами, а collegia publicanorum - средствами весьма крупными. Понятно, что им приходилось вступать в договорные отношения с третьими лицами и что действовали они и в своей внутренней жизни, и в отношениях с третьими лицами по некоторым определенным правилам.

Однако вопреки характеристике, которую дают этим объединениям некоторые историки римского права (например, Жирар), невозможно утверждать, что это были юридические лица в современном значении этого термина. Следует согласиться с теми историками, которые (как И.А. Покровский) отмечают, что все дошедшие до нас положения древнейшего ius civile приурочены только к отношениям между отдельными лицами, а не их объединениями, что касается общего имущества корпораций, то оно рассматривалось древним правом либо по началам товарищества, societas, т.е. как имущество, принадлежащее каждому из его участников в определенной доле, либо более примитивно, как имущество, принадлежащее одному из участников, казначею, ведущему дела объединения и ответственному перед его членами. Нет единогласия между историками римского права и в вопросе о правовом положении римского государства в древнейшие времена. Одни историки (как Жирар, опирающийся при этом на Моммзена) считают римское государство искони юридическим лицом. Другие (как названный выше русский историк римского права И.А. Покровский) полагают, что, будучи обладателем многочисленных и разнообразных имуществ и участвуя в различных отношениях по их эксплуатации, римское государство, по крайней мере до второй половины республики, не применяло к своим имущественным отношениям положений частного права, не мысля себя носителем dominium ex iure Quiritium и других частных прав на эти имущества, а действовало по некоторым особым нормам права публичного. И действительно, неизвестно, чтобы договоры, совершавшиеся магистратами по поводу государственного имущества, подчинялись в древнейшие времена правилам, в частности формальностям частного права. И наоборот, известно, что споры из таких договоров разрешались не в обычном судебном, а в особом административном порядке.

Можно, однако, думать, что по мере усложнения экономической жизни некоторые зачатки идеи юридического лица появляются и в жизни корпораций, и в хозяйственной деятельности государства.

Признание каждого из членов корпорации собственником части ее имуществ не благоприятствовало устойчивости имущественных отношений корпорации; понятно, что в более развитом хозяйственном обороте появилась мысль об отказе отдельному члену корпорации в праве на выдел ему в любой момент его доли в имуществе корпорации, об урегулировании имущественных последствий выхода отдельного члена из состава корпорации и т.п. В то же время расширение хозяйственных связей государства с частными лицами не могло не толкать на некоторое сближение представлений об имущественных правах государства и частных объединений.

Однако первым более отчетливым выражением идеи юридического лица было, по­видимому, правовое положение, сложившееся при содействии претора для муниципий, т.е. городских общин, которым римское государство, включая их в свой состав и наделяя их жителей римским гражданством, предоставляло самоуправление и хозяйственную самостоятельность. Правовым выражением этой хозяйственной самостоятельности явилось подчинение муниципий в их имущественных отношениях частному праву: претор признал за муниципиями право искать и отвечать в суде через особых представителей, actores, назначавшихся для каждого дела декретом муниципального совета. Тем самым муниципия была признана в принципе таким же субъектом имущественных прав, как и privatae personae.

Вслед за муниципиями и по их образцу, ad exemplum rei publicae (D. 4. 4. 1. 1), были признаны процессуально правоспособными также и частные корпорации.

Не следует, однако, думать, что это признание идеи юридического лица в гражданском процессе сразу обеспечило и ее материально-правовое развитие. Несмотря на то что в дальнейшем муниципии стали действовать через actores не только в гражданском процессе, но и при заключении сделок, вопрос о юридических последствиях таких сделок для муниципий оставался долго неясным.

Не способствовал укреплению идеи юридического лица и ход политической истории Рима. Правда, когда с установлением империи личная казна императора, fiscus, постепенно поглотила, по мере усиления власти императора, прежнюю государственную казну - aerarium, сведя ее к роли городской кассы Рима, то fiscus оказался подчиненным в принципе нормам частного права. Но носителем прав на все государственные имущества стал признаваться император. Начавшая пробивать себе путь идея государства как носителя частных имущественных прав была оттеснена воплощением государства в личности princeps'a. Этой идеи не укрепляли и довольно многочисленные privilegia fisei, в силу которых имущество фиска не подлежало приобретательной давности; обязательственные требования фиска обеспечивались законным залоговым правом на все имущество должника, удовлетворялись предпочтительно перед требованиями других кредиторов и др., ибо многие из этих привилегий были распространены и на личное имущество императора и императрицы и, следовательно, особенности правового положения имуществ государства не составляли. § 41. Юридические лица в развитом римском праве

130. Положение юридического лица в частном праве. Положительным итогом всего хода развития римских корпораций явилось следующее. Римские юристы признали, что:

(1) Корпорация может рассматриваться в сфере частного права так же, как рассматривается физическое лицо. Гай говорит: civitates enim privatorum loco habentur - общины рассматриваются как частные лица (D. 50. 16. 16).

(2) Юридическое существование корпорации не прекращается и не нарушается выходом отдельных членов из состава объединения: in decurionibus vel aliis universitatibus nihil refert, utrum omnes iidem maneant, an pars maneat, vel omnes immutati sint - для местных сенатов и других объединений безразлично, остаются ли прежними все члены, либо часть членов, либо всех заменили другие (D. 3. 4. 7. 2).

(3) Имущество корпорации обособлено от имущества ее членов, притом это не совместно всем членам корпорации принадлежащее имущество, а имущество корпорации как целого, как особого субъекта прав: si quid universitati debetur, singulis non debetur, nec quod debet universitas singuli debent, т.е. если мы что-нибудь должны корпорации, то мы не должны ее отдельным членам; того, что должна корпорация, не должны ее отдельные члены (D. 3. 4. 7. 1).

(4) Корпорация как юридическое лицо вступает в правовые отношения с другими лицами при посредстве физических лиц, уполномоченных на то в установленном порядке.

 

Однако целого ряда, казалось бы, неизбежных выводов из признания гражданской правоспособности юридического лица римские юристы не сделали. Эти выводы затруднялись и отсутствием в римском праве института прямого представительства, который облегчил бы понимание участия юридических лиц в гражданском обороте при посредстве физических лиц, и взглядами юристов на роль воли в обосновании частноправовых отношений. Поэтому еще классическим юристам представлялся спорным вопрос о том, может ли юридическое лицо быть субъектом владения, possessio (D. 41. 2. 1. 22; D. 41. 2. 2. 2). Поэтому они отвергали ответственность юридических лиц за вред, причиненный деликтами их представителей. Ульпиан говорил: quid enim municipes dolo facere possunt (D. 43. 15. 1) - что могут сделать в силу злого умысла члены муниципии (здесь, как и в других аналогичных местах, "члены муниципий" означает совокупность этих членов, т.е. самую муниципию).

В то же время объем правоспособности муниципий, с одной стороны, и частных корпораций, с другой, не был одинаков. Так, муниципии издавна были вправе получать имущество в силу завещательных отказов или легатов, в то время как коллегиям это право было предоставлено лишь во II в. н.э. (D. 34. 5. 20). Право быть назначенными наследниками по завещанию признавалось за муниципиями уже в классическом праве, частные же корпорации даже и в праве Юстиниана не имели такого права без особой привилегии (C. 8. 6).

С другой стороны, римские юристы признают юридическое лицо носителем не только имущественных, но и некоторых личных прав, например, как о том свидетельствуют многочисленные памятники, муниципиям присваивался патронат над вольноотпущенниками, представлявший, правда, по существу значительный имущественный интерес для патрона.

Не создав законченного учения о правоспособности корпораций, римское право оставило нам, однако, возможность ясно судить о порядке, в котором корпорации возникали в Риме. В первую половину республики различные частные корпорации возникали, по-видимому, свободно, без ограничений со стороны государства. Но в I в. до н.э., в связи с общим политическим и социальным кризисом, государство стремится наложить руку на свободу образования союзов. После ряда сменивших одна другую государственных мер, при Августе был издан закон (lex Julia de collegiis), в силу которого корпорации по общему правилу возникали не иначе как с разрешения сената. Корпорация признавалась законной, collegium licitum, если ее существование разрешено сенатом, ex senatus consulto coire licet. Только для некоторых видов корпораций, например для похоронных объединений, был, по-видимому, допущен порядок свободного образования, при условии соответствия корпорации определенным правилам. Но возникала ли корпорация с разрешения сената, принадлежала ли она к числу тех привилегированных объединений, которые в разрешении не нуждались, раз возникнув в законном порядке, корпорации признавалась в качестве юридического лица: разрешив возникновение корпорации, сенат тем самым признавал ее и юридическим лицом.

Все collegia licita вместе с тем и юридические лица. Столь сложного в современных системах гражданского права вопроса о союзах без прав юридического лица римское право не знало.

Значительно позднее корпораций появилась в римском праве та категория юридических лиц, которую теперь называют учреждениями.

Их не знал не только период республики, но весь отрезок периода империи до христианских императоров. Признание христианства государственной религией создало почву для признания юридическими лицами церковных учреждений, а затем и обычно связанных с церковью частных благотворительных учреждений. Церковные учреждения, ecclesiae, не только были наделены имущественной правоспособностью, но на них был распространен и ряд privilegia fisci. Затем были признаны юридическими лицами так называемые piae causae - больницы, приюты и т.п. Но сколько-нибудь развернутого учения о правоспособности учреждений римское право не оставило.

 

Раздел IV СЕМЕЙНОЕ ПРАВО Глава 11 ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РИМСКОГО СЕМЕЙНОГО ПРАВА

§ 42. Общий строй римской семьи

131. Основные черты семейного строя. Юристы относили правовой строй римской семьи к числу специфически римских правовых институтов. И действительно, только римский гражданин, вступив в римский брак (iustum matrimonium), мог основать римскую семью.

Основные черты семейного строя были выражены в римском праве с исключительной законченностью и последовательностью, а изменения их знаменовали глубокие изменения и в условиях хозяйственной жизни Рима, и в идеологии его господствующих классов.

Рим начал свою историю в области семейного права с моногамической семьи, основой которой была patria potestas, власть главы семьи, домовладыки, paterfamilias. В этой семье решающим моментом было подчинение членов семьи власти одного и того же paterfamilias.

Это - агнатическая семья, в состав которой, кроме paterfamilias, входили: его жена, in manu mariti, т.е. подчиненная мужней власти, его дети, in patria potestate, жены сыновей, состоявшие в браке cum manu и подчиненные не власти своих мужей, которые сами были подвластны paterfamilias, а власти этого последнего, и, наконец, все потомство подвластных сыновей: внуки, правнуки и т.д. Все непосредственно подвластные paterfamilias члены семьи именуются sui. В этой семье только paterfamilias является вполне правоспособным лицом, persona sui iuris. Никто из остальных членов семьи personae alieni iuris полной правоспособности не имеет (см. п. 105). Поэтому и говорят, что жена по отношению к мужу находится loco filiae, мать по отношению к детям - loco sororis, и т.д. Сыновей и внуков, за немногими исключениями, не освобождает от подчинения отцовской власти даже занятие должности магистрата. Не освобождает от patria potestas и никакой возраст подвластных. Она прекращается только со смертью или по воле paterfamilias.

132. Familia. Вместе с рабами, а первоначально, может быть, и вместе с принадлежавшими paterfamilias неодушевленными вещами, подвластные образуют familia [9]. Это слово, которое так или иначе сближается во всех современных языках с понятием кровной связи, в своем первоначальном значении охватывало вовсе не отношение кровной близости, а все то, что было подчинено власти одного и того же paterfamilias - не только его жену, детей, потомство сыновей, но и рабов и скот и неодушевленные вещи. При этом в древнейшее время власть paterfamilias над женой и детьми и по существу мало отличалась от его прав на раба. Недаром думают, что в глубочайшей древности вся совокупность прав paterfamilias обозначалась одним словом: manus, кулак, которое в дошедших до нас памятниках означает уже только власть мужа над женой.

Существеннейшее отличие patria potestas от права собственности на раба проявлялось лишь в момент смерти paterfamilias: право собственности на раба переходило к наследнику paterfamilias, оставаясь неизменным в своем содержании, в то время как лица, бывшие in patria potestate, переживали capitis deminutio, которая в данном случае означала не умаление прав, а изменение семейного состояния, заключавшееся для некоторых из членов семьи (для сыновей умершего) даже в приобретении полной правоспособности.

В самом деле, после смерти paterfamilias внуки переходили каждый под patria potestas своего отца, жены сыновей paterfamilias оказывались in manu своих мужей, над вдовой paterfamilias, ставшей persona sui iuris, устанавливалась опека сыновей; сыновья же сами становились paterfamilias - носителями полной правоспособности. И вокруг каждого из них складывался такой же круг отношений, основанных на власти и подчинении, как тот, из которого новый paterfamilias вышел. Надо, однако, заметить, что свободный от patria potestas гражданин считался paterfamilias и в тех случаях, когда у него не было ни жены, ни детей, ибо paterfamilias - это римский гражданин, не подчиненный patria potestas, это носитель семейной власти, не только осуществляемой, но и потенциальной:

Pater autem familias appellatur qui in domo dominium habet recteque hoc nomine appellatur, quamvis filium non habet (D. 50. 16. 195).

(Домовладыкой ("отцом семейства") называется тот, кому принадлежит власть в семье, и правильно он так называется, хотя бы у него и не было сына.)

§ 43. Агнатическое и когнатическое родство

133. Понятие агнатического и когнатического родства. Служа основой семьи в тесном смысле слова, patria potestas являлась и основой всей системы агнатического родства, служившего, в свою очередь, основанием права наследования и призвания к опеке над недееспособными: агнатами признавались лица, которые были подчинены власти одного и того же paterfamilias в прошлом или были бы подчинены этой власти, если бы этому не воспрепятствовала смерть paterfamilias. Одновременно агнаты могли быть и когнатами, например paterfamilias и его дети. Но агнатами могли быть и лица, не связанные кровным родством, например paterfamilias и жена его подвластного сына, paterfamilias и усыновленный. И во всяком случае юридическим родством была не кровная, когнатическая связь, а основанная на власти и подчинении связь агнатическая.

В то же время это была родственная связь только по мужской линии. Дочь paterfamilias, вступив в брак cum manu, тем самым вступала в агнатическую семью своего мужа или его paterfamilias, если муж был in patria potestate, и переставала быть агнаткой своих отца, братьев, сестер. Ее дети становились агнатами братьев ее мужа, но так же, как и она сама, считались юридически чужими ее родителям, братьям, сестрам. Степени агнатического родства по прямой линии определялись числом рождений, отделявших данное лицо от его paterfamilias. Так сын - агнат отца первой степени, внук - агнат деда второй степени.

Родство по боковой линии определялось общим числом рождений, отделявших двух данных лиц от общего для них носителя patria potestas, так что при исчислении степени бокового родства между двумя лицами восходили от первого из них к общему paterfamilias, а затем от этого последнего нисходили ко второму лицу, после чего складывали число рождений, отделявших каждое из этих лиц от общего paterfamilias. Таким образом, братья были агнатами второй степени (1 + 1), дядя и племянник - агнатами третьей степени (1 + 2) и т.д.

134. Род (gens). Но если agnati - это лица, связанные общей властью, которую осуществляет или осуществлял бы, не помешай этому смерть, определенный paterfamilias, то в дошедших до нас памятниках есть и следы когда-то, несомненно, значительно более сильного влияния другого, более обширного союза, также основанного на единстве власти рода - gens. Gens - по взгляду римлян - это союз людей, которые уже не в состоянии назвать paterfamilias, некогда осуществлявшего власть над их общими предками, но которые продолжают носить общее имя, nomen gentilicium, осуществляют общий родовой культ, sacra gentilicia, и, при отсутствии агнатов, призываются к наследованию и опеке. Quintus Mucius Scaevola, по свидетельству Цицерона, говорил:

Gentiles sunt inter se qui eodem nomine sunt... qui ab ingenuis oriundi sunt... quorum maiorum nemo servitutem servivit, qui capite non sunt deminuti (Topica, 6. 29)

(Гентилами являются между собою люди, носящие общее имя, происходящие от свободнорожденных, никто из предков которых не был в рабстве и которые не претерпели capitis deminutio.)

Таким образом patria potestas лежала в основе семьи, определяла агнатическое родство и, давно прекратившаяся, но не забытая, служила (по концепции римлян) фундаментом gens.

135. Вытеснение агнатического родства когнатическим. Последовательное ограничение patria potestas во всех ее проявлениях: в отношении жены, детей и их потомства, и параллельно осуществлявшееся постепенное вытеснение агнатического родства родством когнатическим составляют основное содержание процесса развития римского семейного права. Это развитие осуществлялось на основе глубоких изменений экономической жизни Рима, под влиянием хода его политической истории, одновременно с последовательным изменением форм собственности освобождением договорно-обязательственного права от его изначального формализма, в неразрывной связи с победным шествием ius gentium, хотя внешне, в стороне от его влияния. Большинство институтов, сложившихся в ходе этого развития, давно отмерли, гражданское право Новой Европы не реципировало их. Однако другие остаются и доныне основой соответствующих институтов семейного права капиталистических стран. А совокупность институтов римского семейного права в их историческом развитии является наиболее ярким образцом семейного права рабовладельческого общества от начальных ступеней его развития до последней его стадии, уже овеянной атмосферой близкого разложения.