Можно ли считать конфликтологию самостоятельной наукой?

Классическая наука предполагает наличие дистанции между исследова­телем и объектом исследования Если объектом исследования является кон­фликт, то необходимо определить этот социальный феномен из простран­ства вне конфликта, то есть со стороны, применяя весь научный инстру­ментарий какой-либо научной дисциплины Развитая научная дисциплина должна содержать, как минимум, не менее восьми основных типов единиц [179, с 648-650], которые включают в себя-

• эмпирические факты;

• средства выражения (язык описания, оперативные системы мате-

матики, системы понятий);

• методики (системы методик, процедуры научно-исследовательской
работы);

• онтологические схемы, изображающие модель идеальной ситуации;

• модели, репрезентирующие частные объекты исследования;

• знания, объединяемые в систему, теории;

• проблемы, которые исследуются данной научной дисциплиной;

• задачи научного исследования.

Между всеми этими единицами-блоками существуют отношения и свя­зи рефлексивного отображения [179, с.649]

Научное исследование возможно в любом из обозначенных блоков, дру­гие блоки привлекаются в исследование в соответствии со схемой. Факт наличия нескольких знаний об одном объекте не дает оснований ставить вопрос об их объединении. Чтобы действительно связать и «объединить подобные знания, их нужно еще предварительно перестроить» [179, с.653], создав «модель-конфигурант».

Какой багаж имеет собственно конфликтология? Несомненно, она име­ет эмпирические факты, т. е. конфликты во всем их многообразии и фор­мах проявления. Во], собственно, и все. Все основные злементы науч­ного знания заимствованы из разных дисциплин понемногу. Фактичес­ки и объективно мы можем признать, что конфликтология на современ­ном этапе развития не является самостоятельной наукой, так как не имеет еще своего языка описания, средств выражения и даже собственного предмета исследования. В большей степени конфликтология пока на­капливает эмпирический материал и анализирует его в рамках какой-либо научной дисциплины. Вероятно, поэтому и появились: юридичес­кая, педагогическая, этнополитическая, а автором предлагается еще и практическая конфликтология. Попытки некоторых исследователей сыр-вагься на междисциплинарный уровень показывает несостоятельность этих шагов. Последнее подтверждается тем, что междисциплинарных работ практически пег. Даже, несмотря на то, что интенсивность иссле­дований постепенно увеличивается, крайняя разобщенность исследова­телей подтверждается следующей статистикой: исследователи знают примерно 1% из того, что сделано по проблемам конфликта в других отраслях знаний и лишь 9,8% из того, что сделано в науке, которую они представляют [9, с. 19].

Реальные междисциплинарные и внутридисцишшнарные связи по про­блемам конфликтов у исследователей слабы. Это позволяет сформулиро­вать тезис о том, что система коммуникации исследователей в области кон­фликтов практически отсутствует. А это существенный критерий для того,

чтобы признать, что конфликтология в настоящее время не в состоянии сформировать междисциплинарную парадигму. Нет также оснований ее по­явления в рамках формального выделения конфликтологии как науки. Не­обходимо признать, что конфликтология в России-это пока некоторая про­грамма, а не законченная строгая наука.

Любой учебник го конфликтологии или книга (учебное пособие) о со­циальном конфликте начинается с компиляции уже существующих знаний Работы зарубежных исследователей, можно сказать классиков социологи­ческой мысли, являются бесценным интеллектуальным потенциалом в про­блемном поле теоретической мысли. С ними можно ознакомиться по мно­гочисленной литературе. Однако с точки зрения принятия управленческих решений, теоретическая мысль классиков уступает тем выводам и резуль­татам, к которым приходят сегодня отечественные ученые, анализирую­щие реальные конфликты и направляющие взгляд политиков и управлен­цев в определенное русло Любой политик и руководитель должен иметь возможность сравнить не только методологические, но и мировоззренчес­кие подходы, их сильные и слабые стороны в анализе конфликтов. Поэто­му в данной главе сделана попытка критического анализа и проблематиза-ции основных положений, тезисов и определения понятий, представлен­ных в работах отечественных исследователей, имеющих наибольший про­цент цитирования в научных работах.

Процесс критического отношения к имеющимся отечественным рабо­там обусловлен наличием критического мышления, которое не может вос­принимать готовые знания и рекомендации для принятия их к руководству в конфликтной действительности.

Конфликтная действительность, в которой анализ конфликтов и его ре­зультат имеют принципиальное идеологическое, гносеологическое и прак­тическое значение [17, с. 4],требует от каждого человека (социальной груп­пы) самостоятельного н ответственного принятия решений и выбора опре­деленной стратегии конфликтного взаимодействия.

Попытку системного переосмысления теории, которая доминировала в бывшем Советском Союзе при анализе социальных конфликтов, пред­приняли несколько исследователей, дискуссия с которыми разворачива­ется в этой главе. Поэтому для дискуссии выбраны те работы, в которых существует попытка системного анализа и поиска новых идей и взглядов на конфликт

§2. Смена научной парадигмы: от теории классовой борьбы к теории социального конфликта.

То, ч го никогда не подвергалось сомнению,

не может считаться доказанным

Д Дидро

Одной из первых работ по социологии конфликта в России, в которой осуществлена постановка фундаментальных вопросов и поиск новых под­ходов в исследовании конфликтов является работа А.Г. Здравомыслова (да­лее в тексте будем кратко именовать А Г.) [68].

В ней предпринята попытка соотнесения макро — и микроуровня, из­ложение различных идей о конфликтах, обоснование смены парадигм, а также дано авторское определение понятия «конфликт». Попытаемся ра­зобраться, что лежит в основании смены парадигм, и какое влияние оказа­ла смена парадигм на определение конфликта? Рассмотрим определение конфликта, сформулированное А.Г с точки зрения нового подхода и обо­снования смены парадигм.

В этих целях проведем логический анализ понятия «конфликт». (В дальнейшем, те характеристики понятия «конфликт», которые будут под­вергнуты детальному «разложению» выделены курсивом)

«Конфликт, —утверждает А Г. — это форма отношений между потен­циальными или актуальными субъектами согпюлъного действия, мотива­ция которых обусловлена противостоящими ценностями и нормами, ин­тересами и потребностями» [68, с.32].

Детально развернем это понятие и начнем свое размышление с призна­ния того, что конфликт—это явление, имманентно присущее человеческо­му существу, могущее проявиться через социальное действие между по­тенциальными или актуальными субъектами. Принятие конфликта как нормального явления и введение определений «потенциальный» или «ак­туальный» субъеьт обязывает нас признать, что любой человек на Земле находится в состоянии конфликта с теми, о существовании которых он даже не подозревает, так как они являются потенциальными субъектами буду­щего социального действия. Эта теоретическая предпосылка и теоретичес­кая возможность уже были зафиксированы а истории конфликтологичес­кой мысли. Теория классовой борьбы (К. Маркс), в которой абстрактный уровень рассмотрения противоречий между трудом и капиталом, позволя­ет сделать вывод о том, что, принадлежа к тому или иному классу (класс,

¹ Сочинения в двух юмах, Т 1, М 1986, с 175

как теоретическая конструкция), субъект уже находится в состоянии конф­ликта и непримиримого противоречия антагонистического характера В этом плане введение в определение конфликта «потенциального или актуаль­ного» субъекта показывает тождество подхода к конфликту А Г и теории классовой борьбы К Маркса

А если это так, то в небольшом анализе частя понятия «конфликт» (это касается актуального ипи потенциального субъекта) пока не видно нового подхода к конфликту со стороны А Г

Теперь поразмышляем о субъектах социального действия, так как мо-тивация их конфликтного взаимодействия обусловлена противостоящими ценностями, нормами, интересами и потребностями Зададим вопрос «На каком уровне представлены конфликтующие субъекты?» Например, если это макроуровень, то субъекты социального действия могут быть представ­лены государствами, нациями, крупными акционерными компаниями, об­щественными движениями, партиями Но тогда следующий вопрос «О какой мотивации идет речь? У horo эта мотивация?» Если это мотивация политиков, дипломатов и прочих лиц, имеющих весьма ограниченные воз­можности и полномочия, то их ценности и потребности не имеют суще­ственного значения, поскольку это субъективные параметры. Поэтому ис­кать мотивацию субъектов на макроуровне не имеет смысла Государство ае в целом, или общественные движения, партии, классы и т д не могут иметь единой мотивации тем более каких-либо одних противостоящих ценностей, потребностей, интересов Поэтому искать мотивацию субъек­тов на макроуровне — это нонсенс, так как мотивация — это субъективное понятие А когда мы вьлючаем «мотивацию» в понятие «конфликта», не­обходимо сра-sy же конкретизировать индивидуального или социального субъекта Так, например, анализируя конфликты в России необходимо ис­кать мотивацию таких субъектов, как «ЛДПР», «Наш дом - Россия», «МММ» и т. п. (В дальнейших работах А Г. мотивация субъектов в конф­ликтах не раскрывается) Например, причины распада СССР, А.Г. объясня­ет не мотивацией субъектов, а демократической трансформацией России, межнациональными конфликтами, реакцией республик на мораторий и другими причинами [71, с 38-47]

Таким образом, мопптация субъектов социального действия является некоторой ограниченной характеристикой и не может быть рассмотрена как непременный и существенный элемент при определении социального конфликта на макроуровне, тогда как с психологической точки зрения, она заслуживает внимания.

Раскрывая далее понятие «конфликт», мы видим, что в нем социальное действие субъектов имеет мотивацию, которая обусловлена противостоя-

щими ценностями и нормами, интересами и потребностями. Значит, если ценности и нормы не противостоят, конфликта может не быть''

Мы видим, какие жестокие и крайние формы конфликтов происходят в России, где недавно были единые ценности (не противостоящие), но разные и нормы и потребности, которые сегодня привели к наиболее жестоким формам насилия в конфликтах. Например, события в Чечне показывают, что все конфликтующие стороны хотели бы мира в Чечне. Но каждый субъект и социальная группа устанавливают мир, в первую очередь, в соответствии со своими представлениями о мире и о Зако­не,а затем уже на основании этих представлений осознается заново история, интерпретируются факты, защищаются интересы, нормы, по­требности и т. д.

Что значит противостоять⁷ Это значит чему-то сопротивляться. Это ситуация, в которой одна сторона прилагает усилия или производит дав­ление, а другая сопротивляется, противостоит ей. В данном определе­нии понятия «конфликт» существенные характеристики конфликтного взаимодействия — насилие, борьба, столкновение сторон, сопротивле­ние и ущерб (Л Козер) [84] — заменены А Г. на противостояние. Поче­му произошла замена характеристик конфликта в направлении более мягкого варианта?

А Г обосновывает смену характеристик в определении конфликта тем, что на смену теории классовой борьбы в анализе социальных явлений «приходит теория социального конфликта». Но самым важным аргумен­том смены парадигм для А.Г. является то, что «исходная предпосылка ис­следования конфликта состоит также в том, что после августа — декабря 1992 года в обществе сложилась новая общественно-политическая ситу­ация» [68, с. 12].

Такой аргумент позволяет сделать вывод о том, что смена научной парадигмы в России действительно неотделима от смены идеологичес­ких установок в обществе, в том числе и у исследователей. Значит, если завтра опять изменится политическая ситуация, то исследователь впра­ве будет опять сменить научную парадигму? Возможно, что для иссле­дователя (социолога) должна быть первична не теория, как ценность научного познания, а общественно-политическая ситуация, в которой он находится. Принесение теории классовой борьбы в жертву полити­ческой ситуации, показывает тесную взаимозависимость исследователя от тех социальных процессов, которые происходят в обществе. Смена научных парадигм в обществе - это нормальное явление. Нормальным должен быть также и принцип критического анализа исходных основа­ний и ценностей мировоззренческого плана самого исследователя, в том

случае, если он предлагает научному сообществу и новой власти заме­нить одну научную теорию (как теоретическую конструкцию) на дру­гую. Но любая теория имеет свою ценность как теоретическое исследо­вание, которое не может потерять свою ценность из-за смены обществен­но-экономической формации.

Новая власть также как и любая власть в обществе формирует, создает и консервирует идеологические установки. Отказ от теории классовой борь­бы вовсе не означает, что общество перестало быть разделенным на тех, кто у власти, и на тех, кто не у власти; на богатых и бедных. Все это сохра­няется в рыночно ориентированном обществе, обостряя противоречия меж­ду трудом и капиталом. Эти факты социолог (в отличие от не социолога) не может не признать.

Таким обрачом, логический анализ определения понятия «конфликт», данного в р?ооте А.Г. и раскрытие его смысловых характеристик показы­вают, что с точки зрения логического анализа понятия «конфликт», фун­даментальные вопросы в работах А.Г. развивают те идеи, которые доми­нировали в зарубежной и отечественной социологии и психологии. Мож­но с большой вероятностью утверждать, что в работе А.Г. отказ от тео­рии классовой борьбы обусловлен как общественно - политической си­туацией в России, так и гражданской (и мировоззренческой) позицией исследователя.

В то же время отметим, что если теория классовой борьбы появилась в результате поисках ответа на животрепещущие проблемы, сложившиеся в капиталистическом обществе в жесткой классовой борьбе, то появившаяся позже теория социального конфликта (Г. Зиммель, Л. Козер) [65; 84] как бы «вписывала» конфликт в идеи общественного порядка.

Поэтому теория социального конфликта не нова в научном мире, она нова для исследователей в плане приложения ее к конфликтной реальнос­ти в России.

На основе логического анализа понятия «конфликт» можно выявить, что А.Г Здравомыслов действительно подтвердил мысль о тесной взаимосвя­зи теории конфликта {и теоретика как ее носителя) с практикой, т. е. с появ­лением новой общественно-политической ситуации.

Самый главный вопрос, который задают практики, а что если завтра из­менится общественно-политическая ситуация, то теоретики будут искать другую теорию для объяснения социальных конфликтов?

Вероятнее всего — да, так как именно в рассматриваемой далее работе такая постановка вопроса нашла свое развитие и разрешение.

§3. От конфликтологии к конфликтологии переходного периода.

Философам должно бьпъ так приветствовать друг друга: «Не торопись!»

Л. Витгенштейн'

Основные свои взгляды Е.И. Степанов (далее Е.И.) излагает в моногра­фии «Конфликтология переходного периода: методологические, теорети­ческие, технологические проблемы» [149].

Название монографии предполагает раскрытие специфики переходного периода и роли конфликтологии в обществе Известно, что с научной точ­ки зрения этапы развития общественных формаций можно принять как теоретические конструкции В практике управления такое допущение можно принять с большой долей условности, так как точных критериев, по кото­рым общественные науки могут определить, что общество в целом пере­шло из одного состояния в другое, пока нет. Необходимо все-таки признать, что это некоторые условности теоретического плана. (Например, социаль­но-экономические характеристики общественно-экономических формаций, которые описал К. Маркс. Многие исследователи подвергали и до сих пор подвергают их сомнению, однако это не снижает научной значимости тео­рии классовой борьбы).

Если Е.И. конструирует конфликтологию как науку переходного перио­да, тогда это действительно открытие, так как ни в одной науке еще этого не было Было бы даже интересно рассмотреть физику, химию или социо­логию переходного периода. А какой должна быть наука после переходно­го периода и как долго этот период может продлиться?

Переходный период - это время преобладания иррациональных, стихий­ных тенденций над рациональными конструктами Переходный период, ве­роятнее всего, фиксируете» не научными парадигмами, а анализом состоя­ния массового, группового и индивидуального сознания. Именно состояние сознания является специфическим признаком переходного периода.

С другой стороны, не имея идеального конструкта, можно описать пере­ходный период как период жизни общества, в котором доминируют неус­тойчивые, быстро меняющиеся формы и способы жизнедеятельности че­ловека. В этот период общество временно живет вне системы нормального функционирования Сложно определить нормы, по которым живут соци-

Философские работы Ч I M 1994 с 485

альные группы и каждый человек в отдельности. Каждый человек в от­дельности предоставлен самому себе, он «погружен» в среду с разрушен­ной экономической, социальной и идеологической системой.

В работе Е. И. в большей степени уделяется внимание состоянию уров­ня знаний и теориям, которые следует пересмотреть, но не состоянию со­знания российского общества. Обратим внимание на те вопросы и пробле­мы, которые носят дискуссионный характер. Для этого выделим несколько основных тезисов и попытаемся их проблематизировать.

Тезис первый.

Е. И. определяет конфликт как «разрешаемое социальное противоречие», а конфликтологию соответственно - «как теорию разрешения социальных конфликтов» [149, с AS].

Означает ли это, что если противоречия не разрешимы, то конфликт от­сутствует? Что делать с теми противоречиями, которые в принципе не раз­решимы? Например, противоречия между: трудом и капиталом, мужчиной и женщиной, детьми и родителями, этническим группами. А что делать с теориями создания социальных конфликтов? Какая наука будет этим зани­маться?

Тезис второй.

Е. И. ставит вопрос о «необходимости определенной корректировки и того традиционного марксистского представления, что разрешению про­тиворечия предшествует его предельное обострение и крайнее напряже-ниеусилий борющихся сторон» [149, с.53].

Обосновывается это тем, что «.разрешение конфликта, как правило, тем легче и эффективнее, чем меньше степень его эскалации и чем на более ранней стадии прилагаются миротворческие усилия».

Необходимо отметить, что миротворческие усилия, без улучшения и повышения качества жизни социальных групп, являются некоторым ми­фотворчеством и психологической поддержкой с оказанием минимальной гуманитарной помощи населению в зонах конфликтов. Обострение конф­ликтов необходимо в определенных ситуациях. Если в целях выявления реальных противоречий в конфликте требуется его обострение, то «марк­систское представление» как метод адекватно данной постановке задачи.

Например, конструктивна деятельность общественного движения «Грин­пис». Оно привлекает внимание общественности к экологическим пробле­мам и идет на конфликт, обостряя отношения с теми, кто у власти, показы­вает необходимость открытого конфликта. Другое дело, что в любом конф­ликте необходимо какие-то элементы обострять (с учетом динамики ситу­ации), а какие-то — ограничивать как действительно разрушительные. Но для этого требуется классификация этих элементов, которые и должна ис-

следовать конфликтология как наука. Возможно, что предельное обостре­ние конфликтов относится к формам, в которых протекает конфликт. Но и смена форм, как подвижных процессов может быть направлена как на раз­решение конфликта, так и на его эскалацию.

Необходимо учитывать, что обострение конфликтов часто не жела­тельно для той стороны, которая ощущает, что в конфликте ей придется что-то существенное потерять (власть, средства, позицию и т. д.). И тог­да, действительно, отказ от обострения противоречий и конфликтов как методологический принцип, если его примут на вооружение структуры власти и управления, может способствовать усилению тоталитарной вла­сти. Поэтому отказываться от конфликта или подвергать корректировке представление, что «разрешению противоречий предшествует его пре­дельное обострение и крайнее напряжение усилий борющихся сторон», нет оснований.

Теше третий.

«Конфликтология, как совокупность конфликтологических исследова­ний является «основой эффективного социального контроля за состояни­ем, связанных с этим процессом, социальных конфликтов» [149, с.21 ],

«Конфликтологии и ее представителям предлагается выступать на стороне тех политических сил, которые ставят своей важнейшей за­дачей снятие насильственных форм протекания м разрешения конф­ликтов» [149, с.76].

Мониторинги, которые проводят социологи с использованием социоло­гических методов не имеют отношения к конфликтологии, которая (как уже было показано в первой главе) не имеет своих научных методов.

Такие утверждения свидетельствуют о претензии конфликтологов-те­оретиков на идеологическую позицию в государственных структурах уп­равления. Нет необходимости быть конфликтологом, чтобы не поддер­живать насильственные формы в конфликтах. Для этого достаточно со­блюдать цивилизованные нормы взаимодействия в конфликтах и суще­ствующие Законы.

Тезис четвертый.

«Субъектно-деятелъностиый подход способен «выступить адекватной общеметодологической основой для эффективного анализа концептуальных, методологических и технологических проблем конфликтологии» [149, с.44).

Вопрос заключается в следующем: как субъектно-деятельностный под­ход может быть применен в одиннадцати науках, которые исследуют конф­ликты?

Необходимо отметить, что кроме субъектно-деятельностного подхода (в большей степени развитого в психологии), в России развивается также

оргакизационно-деятельностный подход [ 179, с. 115-142], деятельностно-конструктивистский подход как метатеория, которые учитывают струк­турно-организационные элементы конфликта и одновременно учитывает субъектную составляющую конфликта [64, с,65-66].

Поэтому является сомнительным утверждение, что только субъектно-деятельностный подход способен «выступить адекватной общеметодо-ногической основой для эффективного анализа концептуальных, методо-чогических и технологических проблем конфликтологиш.

Тезис пятый,

«Анализ формирования современной конфликтологической парадигмы в развитых демократических странах и участия в ее обосновании конфлик­тологов показывает, что это происходило в социальных и познаватель­ных условиях, во многом сходных с нашими теперешними» [149, с.39].

Необходимо отметить, что становлению конфликтологии во многих го­сударствах способствовали два кризиса: социально-политический и кри­зис собственно теоретической парадигмы.

В России социально-политический кризис «налицо». Кризис же теоре­тический не должен вроде бы коснуться конфликтологии как науки, он коснулся общественных наук, а конфликтологии как науки в России не было. Поэтому, можно в большей степени утверждать, что развитию оте­чественных конфликтологических программ способствовал кризис идео­логический, разрушивший всю систему управления в России, чего запад­ные демократические страны не испытывали. Поэтому условия, при ко­торых формируется конфликтология в России и условия в демократичес­ких странах вообще не схожи. Необходимо задать вопрос: «Из каких со­циальных и профессиональных групп сформировалось сообщество так называемых конфликтологов?».

Конфликтологов, как представителей профессиональной позиции в Рос­сии, не было и нет по сей день, а есть специалисты, представляющие раз­ные области научных интересов, структур управления и общественных движений. Конфликтологическая парадигма в России должна основывать­ся на понятии «конфликтологическая компетенция», которые еще предсто­ит формировать в обществе через образовательные программы.

Резюме.

Е. И. поднимает вопросы институализации конфликтологии, но допус­кает при этом методологическое упущение, которое заключается в отсут­ствии проблематизации исходных принципов и взглядов на конструирова­ние конфликтологии как науки и на позиции конфликтолога как новой про­фессии в обществе.

Необходимо осознать, что любое представление является одновременно и установкой, которая может трансформироваться в некоторый прием или

метод, с помощью которого можно достичь решения какой-либо задачи Методы не могут быть скорректированы, не могут устареть, потому что они не заменяемы. Каждый новый метод не отменяет предыдущего, наобо­рот, дополняет существующий потенциал методов.

Успех конфликтологии, если она претендует на науку, не может за­висеть от смены парадигм. Конфликтологии в России еще нечего ме­нять, так как она только начинает формироваться. По отношению к науке неприменимо понятие успешности, ценностью науки является поиск научного знания и научной истины, которая всегда относитель­на и поэтому научна. Освобождение от идеологической парадигмы не тождественно освобождению от какой-либо теории или от научной парадигмы

Как видно, тотальное отождествление гражданской и научной позиций не позволяет Е.И. произвести различение парадигм.

Что нового внесла эта работа в развитие российской конфликтологичес­кой мысли?

• Поставлены задачи объединения конфликтологов и их самоопре­
деления.

• Обозначена проблема взаимодействия конфликтологов с властны­
ми структурами.

• Обозначен также ряд проблем, сопровождающих становление кон­
фликтологии как науки

Какие новые мифы и стереотипы создаются в данной работе⁷

• Миф о том, что конфликтология является наукой.

• Миф о том, что существует наука переходного периода,

 

• Миф о том, что позиции теоретика и практика тождественны.
Какие новые для российских конфликтологов задачи только обозначены ^?

• Разработка технологий управления конфликтными ситуациями.

• Разработка технологий согласования интересов.

 

• Проведение конфликтологической экспертизы управленческих ре­
шений.

• Проведение мониторингов.

Какие проблемы обозначены, но не могут быть решены тем научным инструментарием, который предъявлен в работе ЕЙ.?

• Проблема взаимодействия теоретиков и практиков.

• Проблема становление профессиональной позиции конфликтоло­
га-практика в России

• Проблема междисциплинарного подхода к анализу социальных кон­
фликтов.

§4. Зооконфликт: реальность или артефакт?

А. Я. Анцупов и А. И. Шипилов предлагают классифицировать конфликты с участием человека (социальные и внутриличностные) и без участия челове­ка (зооконфликты) [10, с.137-123]. Отмечая высокую значимость работ этих исследователей, проблематизируем некоторые дискуссионные и спорные ут­верждения.

«Под конфликтом понимается наиболее острый способ разрешения зна­чимых противоречий, возникающих в процессе взаимодействия, заключа­ющийся в противодействии субъектов и обычно сопровождающийся не­гативными эмоциями» [10, с.81].

Обозначим формальные содержательные рамки, которые задаются авто­рами в определении конфликта.

Первая формальная рамка: конфликт — это наиболее острый способ разрешения значимых противоречий. Острые способы разрешения конф­ликтов описаны в многочисленной литературе и представлены в формах войны, революции, терроризма, бунта, забастовок, суицида, голодовок. Значит, по логике, все, что не представлено в этих формах конфликтом не является. Согласиться с этим утверждением не позволяет реальная конф­ликтная действительность, так как конфликты, как открытое предъявле­ние противоречий могут протекать и не в острых формах, например, на­учные конфликты.

Вторая формальная рамка: противодействие субъектов. Субъектом мож­но обозначить конкретного человека, социальную группу, социальную структуру, территорию (например, субъект Федерации).

Но можем ли мы назвать животное субъектом? -Является ли собака, кош­ка, лев, буйвол и т. п. — субъектом''

На одной из первых в России конференций по проблемам конфликтов, исследователи констатировали, что «конфликт представляет собой не про­сто противоречие, возникшее между определенными социальными субъек­тами, а противоречие, так или иначе осознанное и оцененное» [146, с. 114] А так как животные не осознают свои противоречия (это чисто человечес­кая способность), то и «помешать» их отношения зашиты и нападения в конфликт по этому основанию невозможно. Признавая наличие противо­речий и борьбы в животном мире, сложно назвать их конфликтами.

Третья формальная рамка: наличие негативных эмоций. На каком ос­новании мы можем утверждать, что у животных есть негативные эмоции. В естественной среде животные обладают только двумя ярко выражен­ными реакциями: защитно-агрессивной и нападающей. Прирученные

животные показывают и положительные реакции, но связаны они не с осознанием, а с выживанием в человеческой среде.

Таким образом, определение конфликта в работах вышеуказанных авто­ров не позволяет признать, что конфликт может быть в среде животных. Так как все характеристики, которые они перечисляют, присущи челове­ческому сообществу, но не животному миру.

Но даже если мы поддержим точку зрения авторов, и будем стремиться ввести в понятийный аппарат конфликтологии понятие «зооконфликт», тог­да необходимо довести зооконфликт до такой аналогичной структуры, свя­зей и отношений между элементами, которыми «богат» конфликт как поня­тие. По логике, определение понятия «зооконфликт» должно быть иное, чем социальный конфликт. Безусловно, что исследование жизни животного мира позволяет человеку получать некоторые модели поведения. Однако в боль­шей степени — это интепретационные и объяснительные модели, которые могут быть учтены в анализе конфликта, а могут быть, и не учтены. Профес­сионализация исследователя оказывает влияние на его предпочтения в вы­боре не только теоретических моделей, но и соответствующих теоретичес­ких работ. Авторы учебника «Конфликтология» являются психологами. Ве­роятно, поэтому негативные эмоции являются одной из характеристик кон­фликта, а в списке литературы, которую они рекомендуют, отсутствуют ра­боты современных отечественных и зарубежных социологов. А это уже се­рьезное упущение в плане учета информационного пространства по пробле­мам конфликтов и в подготовке будущих конфликтологов, которым необхо­димо знать работы А. Г. Здравомыслова, А. Г. Зайцева, Р. Шайхутдинова, Г. -П. Щедровицкого, О. С. Анисимова, В. С. Дудченко, А. Турена и др.

Хотелось бы обратить внимание, что глава «Инновационные конфликты» рас­крывает в основном лишь межличностный уровень, так как это наиболее важный аспект для управленческого уровня рассмотрения конфликтов [10, с.361-371] С учетом того, что этот учебник рекомендован Министерством общего и профессио­нального образования Российской Федерации для студентов высших учебных заве­дений, проблемы дискуссионного характера должны быть включены, как факульта­тивные курсыё и четко обозначены не как устоявшиеся, а как проблемные области направления.

Что нового внесли эти исследователи"?

* Они разработали новую методологическую схему междисципли­
нарного подхода к исследованию социальных конфликтов.

• Предложили учебник для вузов, в котором доминируют знания из
области психологии конфликта.

Хотя эти авторы и заявили о необходимости междисциплинарного под­хода, они не смогли преодолеть границы дисциплинарности.

§5. «Онтосинтез конфликта» как разновидность «бесконфликтной модели общества».

Решение жизненной проблемы мы замечаем

по исчезновению этой проблемы

Л Витгенштейн

В. С. Дудченко (далее B.C.) подходит к конфликту с позиции консультан­та по управлению. Его основные положения заключаются в следующем:

1. Предлагается новый подход к методологии онтосинтеза конфликта
(ОК) как альтернатива существующим конфликтологическим программам
в России [55].

2. Утверждается, что, применяя новый подход в практике консультирования,
можно увидеть результат в том, что «конфликт перестал быть проблемой».

3. Дана критика конфликтологических программ, в которых описаны
технологии борьбы за власть, манипулирования людьми в управлении кон­
фликтными ситуациями.

4. Сделан вывод о том, что конфликтологи порождают конфликты в России.
Раскроем понятие «онтосинтез конфликта». Онтология как учение о бытие

в теории противопоставляется гносеологии — учению о познании [159. с.458,572]. Размышления С. Л. Рубинштейна могут помочь обозначить неко­торые существенные характеристики бытия как предельного понятия [132. с.256,275]. «Первичное открытие бытия человеком — это прерогатива чув­ственного», чувственность «непосредственно вплетена во взаимодействие че­ловека с окружающим миром». Раскрытие бытия происходит через «испыта­ние и принятие бытия человеческим существом как объекта потребностей и действии» [55, с.57]. Человек — одно из состояний бытия, по-видимому, не начальное и не конечное. Бытие открывается человеку, и в этом плане откры­вая бытие, человек открывает себя, свои чувства, потребности, действия и т. д. Человек является естественной частью материала. Он способен различные ма­териалы и элементы мира соединять или синтезировать. По логике, далее не­обходимо определить место, где синтезируется бытие. Естественно, что это сознание человека. В. С. называет возможность и способность синтезировать бытие в сознании «онтосинтезом», то есть онтологическим синтезом [55, с.56]. Онтосинтез является главной функцией сознания. «По механизму действия, утверждает он — это процесс порождения некой целостности из отдельных составляющих материала мира». Итак, если онтология представлена сознани­ем и в сознании, то тогда именно порождающая природа сознания должна

'философские работы М 1994, с 72

стать центральным предметом онтосинтеза. Акты сознания, изложенные им [55, с.56], представляют собой развернутую схему рефлексии. Если мы обра­тимся к И. Г Фихте, то должны признать, что «условием ее (т е. рефлексии) является некоторое ограничение» [160, с.308].

Сознание ограничивает себя, и в этом ограничении оно должно с чем-то столкнуться, стать в оппозицию к иному бытию или проявить некоторую степень конфликтности. Это теоретические размышления Однако на прак­тике В. С. пр