IV. Типы социального поведения. Нравы. Обычаи

В области социального поведения обнаруживается фактическое единообразие, т. е. последовательность действий с типически идентично предполагаемым смыслом повторяется отдельными индивидами или (эвентуально одновременно) многими. Такими типами поведения занимается социология в отличие от истории, исследующей каузальное сведение важных, имеющих решающее значение, единичных связей.

Фактически существующую возможность единообразия в установках социального поведения мы будем называть нравами, в том случае, если (и в той мере, в какой) их существование внутри определенного круга людей объясняется просто привычкой. Нравы мы будем называть обычаем, если фактические привычки укоренялись в течение длительного времени. Обычай мы будем определять как “обусловленный интересами”, если (и в той мере, в какой) возможность его эмпирического наличия обусловлена только чисто целерациональной ориентацией поведения отдельных индивидов на одинаковые ожидания.

1. К нравам относится и “мода”. “Мода” будет причисляться к нравам в том случае (обратном тому, что было сказано об обычае), если причиной ориентации становится нечто новое в поведении. Мода близка к “условности”, так как, подобно “условности”, она (большей частью) связана с сословными престижными интересами. Подробнее этим вопросом мы здесь заниматься не будем.

2. “Обычаем”, в отличие от “условности” и “права”, мы будем называть не гарантированное внешним образом правило, которым действующее лицо фактически руководствуется добровольно — то ли просто “не задумываясь”, то ли из “удобства” или по каким-либо другим причинам — и вероятного следования которому оно из тех же соображений может ждать от людей того же круга. В этом смысле обычаи не являются чем-то “значимым”, ни от кого не “требуют” их соблюдения. Переход от этого к условности и праву, конечно, точно установлен быть не может. Традиции повсюду стали источником значимости. В настоящее время “принято” завтракать более или менее определенным образом, однако никто не “обязан” следовать данной традиции (разве что посетители ресторанов); однако это не всегда было принято. Напротив, манера одеваться, даже в той мере, в какой она связана с нравами, теперь в значительной степени уже превратилась в условность.

3. Многочисленные бросающиеся в глаза проявления единообразия в социальном поведении, прежде всего (но не только) в экономическом поведении, объясняются отнюдь не ориентацией на какую-либо считающуюся “значимой” норму, но и не обычаем, а просто тем фактом, что данный тип социального поведения, по существу, больше всего в среднем соответствует, по субъективной оценке индивидов, их естественным интересам и что на эти взгляды и знания они ориентируют свое поведение. В качестве примера можно привести ценообразование на “свободном” рынке. Индивиды, интересы которых связаны с рынком, ориентируют свое поведение, рассматриваемое ими как “средство”, на собственные типические субъективные хозяйственные интересы в качестве “цели” и на столь же типические ожидания предполагаемого поведения других в качестве “условий” для достижения этой цели. По мере того как они действуют таким образом — чем более целерационально их поведение, тем более сходны их реакции на данные ситуации, — возникают единообразие, регулярность и длительность установки и поведения, которые часто обладают значительно большей стабильностью, чем поведение, ориентированное на нормы и обязанности, считающиеся “обязательными” в определенном кругу. Тот факт, что ориентация только на собственные и чужие интересы достигает эффекта, которого обычно пытаются — и очень часто тщетно — добиться с помощью норм, привлек пристальное внимание исследователей, прежде всего в области экономики. Можно даже считать, что именно это наблюдение явилось одним из факторов, определивших возникновение политической экономии как науки. Однако значимость указанного явления распространяется и на все остальные сферы человеческого поведения. В своей неосознанности и внутренней свободе оно представляет собой полярную противоположность, с одной стороны, всем видам внутренней связанности привычными “обычаями”, с другой — подчинению нормам, которые считаются рациональными по своей ценности. Одним из существенных компонентов “рационализации” поведения является замена внутреннего следования привычным обычаям планомерной адаптацией к констелляции интересов. Конечно, понятие “рационализации” поведения подобной заменой не исчерпывается. Ибо, помимо этого, “рационализация” поведения может — позитивно — идти в направлении сознательной ценностной рационализации или — негативно — вытеснять не только обычаи, но и аффективное поведение и, наконец, двигаться в направлении чисто целерациональном, отвергающем ценностную рациональность поведения. С такой многозначностью в истолковании понятия “рационализации” поведения мы еще не раз встретимся в дальнейшем...

4. Стабильность обычая (как такового) основана, в сущности, на том, что индивид, не ориентирующийся на него в своем поведении, оказывается вне рамок “принятого” в его кругу, т. е. должен быть готов переносить всякого рода мелкие и крупные неудобства и неприятности, пока большинство окружающих его людей считается с существованием обычая и руководствуется им в своем поведении. Стабильность констелляции интересов основана сходным образом также на том, что индивид, не ориентирующийся в своем поведении на интересы других — не “считающийся” с ними, — вызывает их проти.водействие или приходит к не желаемому и не предполагаемому им результату, вследствие чего может быть нанесен урон его собственным интересам.