Правовое положение русских и иностранных купцов по Новоторговому уставу 1667 г

Новоторговый устав 1667 г. закрепил и придал форму общего закона ограничениям для иностранцев; ст. 42 Устава гласит: «на Москве и в городех всем иноземцом никаких товаров врознь не продавать; а будет учнуть врознь продавать, и те товары имать на великого государя». А ст. 8 сверх того прибавляет: «и по ярмонкам им ни в которые городы с товары своими и с деньгами не ездить и прикащиков не посылать». Последнее сделано, очевидно, для предупреждения закупки товаров в розницу, ибо, как мы видели, и она вызывала много неудовольствия. После этого шведы стали жаловаться на то, что в «торговле с стороны царского величества после мирного договору противно числится», ибо им велено продавать товар оптом и «вольность вся отнята». Однако, ни мирный договор в Тявзине 1595 г. ни Столбовский мир 1649 г. на который, они ссылаются, им такой вольности не дал, говорится лишь о «вольной и беспомешной торговле меж обоих государств», и ничего более. А к тому же с русскими, в силу тех же договоров, поступали в Стокгольме не иначе: «в Стекольне (Стокгольме} повального торгу нет, врознь ничего продавать не дают» - жаловались в свою очередь русские купцы, поселившиеся в Швеции.

Во всяком случае, А.С. Мулюкин справедливо указывает на то, что Новоторговый устав 1667 г. не создал впервые такого ограничения, а лишь узаконил и потвердил то, что и раньше практиковалось. Помимо приведенных фактов, об этом свидетельствует и заявление московских купцов 1667 г., что до сих пор «шаховы персидские области купецкие люди кизылбаши и армяне и кумычане и индейцы приезжали с телком сырцом и со всякие товары царского величества в Московской государство и торговали теми товары на Москве и в Астрахани и по иным городам всегда с русскими купецкими людьми, а с немцами и с гречаны и ни с которыми иноземцы те кизылбаши никакими персидскими товары, по указу великого государя, нигде не торговали».

В Новоторговом уставе прежде всего говорится: «учинить заказ крепкой, чтоб иноземец с иноземцем никакими товары не торговали и не продавали и не меняли, понеже великому государю в таможнях в сборех его великого государя казне чинятся большие недоборы, а русским людем в торгах их помешка и изнищение чинится; и будет иноземцы меж себя учнуть торговать, а сыщется про то допряма: и те товары взять на великого государя» (ст. 63). Но уже более ранняя статья распространяет это правило и на торговлю с русскими купцами: «а чтоб иноземцы приезжим торговым людем товаров своих не продавали и у них ничего не покупали»; причем прибавлено ясно: «а продавали б в тех городех купецким людем того города, в коих они станут торговать, а у них також товары всякие покупали, а не у приезжих». Мало того, установлено, чтобы «и подрядов и записей иноземцы с приезжими людьми не чинили и тем у тех московских и городовых купецких людей промыслов не отымали» (ст. 60).

Но в ст. 61 прибавлено: «а московским купецким людем в порубежных во всех городех и на ярмонках торговать с иноземцы всякими товары вольно». Следовательно, для москвичей сделано исключение - они не подводятся под категорию чужих и на них гостиное право не распространяется. В противоположность купцам прочих городов, они и в других городах являются равноправными местным жителям, хотя тягла посадского там не несут. Конечно, речь идет только о порубежных городах. Но не надо забывать, что вся торговая деятельность иностранцев сосредоточивалась с одной стороны, в Архангельске и прочих (польско-литовских) порубежных городах (к которым в отношении восточных народов приравнивалась Астрахань), а с другой стороны, в Москве; разрешения приезжать в Москву и иметь там свои дворы они особенно добивались. Так что москвичи, имея возможность торговать с ними и тут и там, в сущности ни в чем ограничены не были. Вся тяжесть запрета торговли с иностранцами падала на купцов других городов, которые не могли торговать с ними ни в Москве, ни в порубежных городах, а только в том случае, если иностранцы приезжали к ним и там закупали товары или сбывали свои продукты и изделия. Получалась особая привилегия для москвичей, в ущерб купцам всех прочих городов - иностранная торговля отдавалась в руки первых, становилась монополией московских гостей и торговцев, как и купцов порубежных городов.

Но иноземцы нарушали все эти запрещения. И делали это не только открыто, как мы видели выше. Они боролись с этими стеснениями и иным способом. В привилегиях, дарованных англичанам в 1614 г., говорится: «а русским торговым людем от них не торговати». В привилегии 1628 г. это выражено еще яснее: «закупней русских людей у себя не держати». Для того, чтобы иметь возможность приобретать товары вне городов, непосредственно у производителей и по мелким статьям, иноземцы нанимают русских людей, которые, по их поручению, «от них» торгуют, являются «закупнями». Этим в корне подрывалось монопольное положение русских купцов. Не совершая сами запрещенных сделок, иностранцы через посредство «маломочных» русских людей достигают своих целей - последние как бы на собственный счет покупают у производителей товар как оптом, так и мелкими статьями, покупают его и у других иностранцев. «Сами иностранцы - говорит А. С. Мулюкин - не могли пробраться в те места, куда имели доступ русские, а кроме того русские, хорошо знакомые с местными условиями, приобретали товар дешевле». Поступившие на службу к иностранцам русские купцы являлись их орудием и для беспошлинной торговли, ибо, наняв их в Архангельске и «избегая таможенной бдительности, они отправляли свои товары в Холмогоры, где продавали беспошлинно, показывая вид, как будто бы товары были уже куплены русскими в Архангельске». И эти жалобы на посредничество русских, на то, что последние с виду являются самостоятельными купцами, фактически же выполняют поручения иностранцев, не прекращаются. Русские указывают на то, что иностранцы приобретают товары помимо русских купцов «своим заговором» и рассылают покупать по городам и в уезды, «закабаля и задолжа многих бедных и должных русских людей». Они добиваются указа, чтобы «маломочные люди у свеян (шведов) и у инех чюжеземцов денег тайно в подряд не имали и товаров на неметцкие денги не покупали»; ибо торговля русских на Деньги, занимаемые ими у иностранцев, и комиссионерство разоряет русских купцов, которые «в долгех побиты на превежех».

Но, повидимому, жалобы эти и челобитные мало помогали: эти операции были выгодны для обеих сторон - и для иноземцев, обходивших установленные для них ограничения, и для русских людей, находивших себе заработок, фигурируя в качестве посредников, пользуясь кредитом у иностранцев.

Другую группу постановлений, регулирующих торговлю иностранцев, составляли правила относительно того, куда они могли приезжать и на какой срок, где могли селиться и торговать. Основным принципом, издавна существовавшим, являлось то, что иностранные купцы, хотя и могут свободно приезжать в Московскре государство ради торговых целей, кйк это было установлено многочисленными договорами, но имеют право приезжать только временно, пока не распродадут своих товаров далее, они могут приезжать лишь в пограничные города, Архангельск, Новгород, Псков, Нарву, Астрахань, но отнюдь не в Москву и не в другие внутренние города. Передвижение по стране вообще для них не допускалось и могло иметь место лишь на основании специальных жалованных грамот. Наконец, они обязаны были проживать и производить торговлю в особо предназначенных для них гостиных, дворах, но не в рядах, не в собственных домах или нанимаемых ими у местных жителей.

В Новоторговом уставе 1667 г. говорится: «от города Архангельского и из Великого Новгорода и Пскова пропущать к Москве и в иные городы тех иноземцев, у которых будут великого государя жалованные грамоты о торгах за красною печатью» (ст. 86), прочих же «иноземцев к Москве и в иные городы не пропущать, торговать им у города Архангельского и во Пскове» (ст. 86). Однако, из приведенных данных видно, что в силу договоров эти постановления отменялись, бездействовали, и только купцам некоторых национальностей, как напр., англичанам, приходилось в это время брать специальные жалованные грамоты для проезда в Москву, другие же национальности обычно в них не нуждались.

Обязанность всех приезжих, как иностранцев, так и иногородних, останавливаться и торговать исключительно в государевых гостиных дворах потверждается и впоследствии. Относительно Архангельска издается распоряжение «беречь на крепко, чтоб однолично приезжие люди мимо гостиных дворов нигде не ставились и особных дворов и амбаров, опричь аглинских гостей и галанцев, которым по имянным государевым грамотам велено держать свои дворы и амбары, ни у кого не было». Но распоряжение это плохо выполнялось, ибо двадцать лет спустя правительство само жалуется, что «приезжие иноземцы... в нынешних годех явные неправды в привозе худых товаров и в покраже пошлин и в своевольных продажах и покупках, мимо гостиных дворов у себя на дворех втайне товары держали, також и в порубежных городех мимо гостиных дворов от себя врознь всяким людем продавали... от чего русские люди в разоренье пришли».

Но, по-видимому, и приезжие купцы из русских городов не лучше подчинялись требованию «становиться» в гостиных дворах. По крайней мере из Соборного Уложения царя Алексея Михайловича 1649 г. узнаем о «приезжих городовых всяких торговых и тяглых людях», у которых «на Москве дворов своих нет». Они - вопреки приказам - «в лавках торгуют в наемных и своих». Уложение определяет: «и тем людем впередь с товары своими приезжати на гостин двор и торговати на гостине дворе, а в рядех лавок не наймовати».

Для «аглинских» гостей делалось исключение - им «велено было держать свои дворы и амбары». Это право было предоставлено англичанам с самого начала, и они все время удерживали его за собой. «Аглинские ж земли гостей и купцов - читаем в грамоте 1614 г. - пожаловали есмя прежним их аглинским двором на Москве у Максима святого за торгом и оне на нем жывут по старине, а держат на том дворе одного дворника русского человека или своего немчина, а иных русских людей не держат никого, да у них же аглинских гостей дворы по городом двор в Ярославле, двор на Вологде, двор на Колмогорах, двор у пристанища морского в Архангельском городе, и те им дворы за собою держати по нашему царскому жалованью по прежнему, а с тех дворов податей и оброков и всяких пошлин имати есмя не велели».

В Архангельске жители в 1667 г. жалуются на «торговых иноземцев, которые живут не в своей иноземческой слободе в ряд с посадскими людьми на тяглых местах», хотя никакого тягла они не несут. «И теми своими дворами - читаем в челобитне - они иноземцы тех земель (голландцы, гамбургцы, бременцы) нашу искони ввечную мирскую дорогу заперли... и проходу скотишку нашему нет и прохожий мост они разломали и разбросали». «Да с нами ж - продолжают посадские - сироты твоими поставйлся в ряд иноземец Яков Романов Снип возле наши мясные лавки двумя амбары, да иноземец Вахрамей Иванов поставил за мясными нашими лавками поварню в речную сторону... и тем они... наши мясные лавки заперли». «И мы, государь, сироты твои бедные людишки - заключают они - от тех выставочных дворов и анбаров и погребов и поварен в конец погибли, обнищали и обдолжали великими долги». Так что иноземцы в обход всех правил не только обзавелись привилегиями на постройку собственных гостиных дворов и частных домов, но не желали жить изолированно, а селились повсюду вместе с туземным населением.