Глава 7 4 страница

Достигается это, в частности, тем, что политическая этика ориен­тирована на:

- ограждение человека от государственного деспотизма и произвола;

- соблюдение принципа предварительного доверия к каждому чле­ну общества (в противоположность подозрительности);

- ограничение карательного насилия;

- защиту свободы мысли;

- поддержку только той власти, которая признает верховенство за­кона.

Политическая этика должна базироваться на ряде принципов:

• принцип демократизма предполагает защиту прав и свобод граждан и выражение их интересов в сфере политики;

• поведенческие правила политической этики носят гуманисти­ческий характер и исходят из признания приоритета общечеловече­ских ценностей и норм;

• морально допустимыми являются политические поступки и акции, выражающие волю большинства и учитывающие интере­сы меньшинства граждан;

• важнейшим требованием выступает соблюдение и проявле­ние толерантности к инакомыслию;

• признается верховенство закона и исключительно законная (легитимная) борьба за завоевание и удержание власти;

• предполагается делегирование власти снизу вверх, ее разде­ление и самоограничение;

• идеологическими ценностями современной политической этики выступают патриотизм и интернационализм.

Политическая этика является одним из важных измерений политической культуры общества, особое значение которой со­стоит в том, что она служит необходимым компонентом ста­бильности политической системы. Понятием политическая куль­тура обозначается совокупность теоретических и практических знаний и ценностей в области политики, сложившихся в обще­стве в соответствии с его социальными потребностями и инте­ресами; уровень их понимания и принятия отдельными гражда­нами и политическими лидерами, а также степень их готовно­сти следовать им и воспринимать как руководство к действию.

Вместе с тем политическая культура масс, отдельных социальных групп и их лидеров может соответствовать или не соответствовать тем объективным процессам социальных преобразований, которые высту­пают реальностью и потребностью общества: люди могут или поддер­живать их или сопротивляться им, в зависимости от уровня их полити­ческой культуры.

Уровень политической культуры отдельных граждан и общест­ва в целом определяется рядом параметров. Это:

1. Политическая компетентность, включающая формирова­ние и развитие знания и способность понимания: а) политиче­ских теорий; б) политической истории; в) актуальной ситуа­ции в обществе.

Знание теории предполагает объективный анализ классиче­ских и современных социологических и политологических кон­цепций с позиций общечеловеческих ценностей и интересов, всестороннюю оценку альтернативных политических движений и путей развития общества, творческую разработку фундамен­тальных социологических понятий в их современном прочтении. Знание истории, необходимое как основа, точка отсчета при выборе путей и методов социального действия, предполагает не только сохранение и трансляцию исторической и националь­ной памяти народа, но и возможность знакомства со всеми под­линными фактами отечественной и мировой истории и культу­ры. Знание реальной ситуации, которое должно лежать в основе гражданской позиции личности, требует всесторонней инфор­мированности о происходящих событиях всех членов общества. Очевидно, что на этой стадии формирования политической куль­туры будущих граждан решающее значение имеет система обра­зования, но особую роль играет собственная политическая ком­петентность и моральная готовность учителя (независимо от его специализации) передать детям не только собственные знания, но и отношение к ним. Здесь, с точки зрения педагогической этики, неуместны самоустранение и идеологическая индиффе­рентность.

Не менее важна моральная позиция педагога и на следую­щем этапе формирования политической компетентности, тре­бующем и от педагогов, и от учащихся понимания и принятия полученных знаний, для чего необходимо, во-первых, отсутст­вие негативной установки, предвзятости по отношению к этому знанию; во-вторых, умение и желание слушать (и слышать) сво­его оппонента; в-третьих, полная гласность, отсутствие поли­тико-идеологической цензуры над средствами массовой инфор­мации, социальными исследованиями и другими формами ду­ховной жизни общества, недопустимость тенденциозности СМИ, которая может послужить детонатором социальных конфликтов.

Обращаем внимание педагога на необходимость одновременного наличия всех трех компонентов политической компетентности лично­сти. Так, при отсутствии знания, разумеется, не может быть и речи вообще ни о какой политической культуре. Но и знание, не сопровож­дающееся его пониманием и принятием, выступает как необходимый, но явно недостаточный ее элемент. Знание, понимаемое, но не прини­маемое личностью (такое вполне возможно), может вести к граждан­ской пассивности. Знание, принимаемое как руководство к действию без всякого понимания, может вести к тупой исполнительности и спо­собствовать манипулированию людьми в чьих-то политических интере­сах. Поэтому так велика гражданская ответственность педагога за фор­мирование политической культуры будущих поколений и, следователь­но, общества в целом.

2. Диалектичность, гибкость мышления, проявляющаяся, пре­жде всего, в способности к постоянному переосмыслению по­литических догм и стереотипов, норм и идеалов, отказу от уста­ревших трафаретов социальной деятельности. Дело в том, что в обществе, особенно находящемся в стадии реформирования, существует, поддерживается определенными кругами и функ­ционирует множество идеологических мифологем и утопий, ко­торые препятствуют радикальным процессам его преобразова­ния и провоцируют враждебное отношение к ним.

К подобным мифологемам относятся, например, представления об общественной собственности как атрибуте социализма и условии от­сутствия эксплуатации, о социализме как единственной форме гума­низма, о приоритете классового над общечеловеческим, общественного над личным, интернационального над национальным и др. Потреб­ности и интересы создания гражданского общества требуют их корен­ного пересмотра и переосмысления, в чем, безусловно, велика роль педагога, который должен поэтому и сам неустанно трудиться, забо­тясь о сохранении гибкости собственного мышления, не допуская его «обызвествления» и «лености ума».

3. Толерантность, терпимость к инакомыслию как необходимый компонент любого творческого процесса: научного, культурного, социального. Способность предложить новое, нестандартное решение, увидеть в нем рациональное зерно должна использоваться на благо общества и его обновления, а не клеймиться как враждебная.

Толерантность, способствующая не только прогрессу, но и гражданскому миру и согласию, несовместима с такими прояв­лениями политической антикультуры, как политический и на­циональный экстремизм и терроризм, а также поиск «врага», «деструктивных сил», якобы заинтересованных в дестабилиза­ции, что чрезвычайно распространено в нашем обществе, исто­рически нетерпимом к любому инакомыслию.

Как важно поэтому при изучении любого предмета формировать у учащихся бережное отношение к любым, даже ошибочным, проявле­ниям человеческой мысли, не допускать пренебрежительного, «шапкозакидательского» отношения к ним, приучать учащихся, анализируя любые концепции, в том числе и математические, естественнонауч­ные, социологические, искать и находить в них рациональное зерно и затем использовать его.

4. Отказ от личного и группового эгоизма самого разного рода:

· партийного, проявляющегося в нежелании уступать и де­лить власть;

· национального, требующего исключительных прав для сво­его народа в ущерб правам других народов и даже общечелове­ческим интересам;

· религиозного, доходящего до фанатизма;

· эгоизма отдельных коллективов, требующих особых условий для себя и обостряющих тем самым ситуацию в обществе и т.д.

Хорошо, когда сознание и поведение педагога чужды любым проявлениям группового эгоизма - идеологического, националь­ного или профессионального. Но этого мало. Необходимо пресе­кать любые проявления подобного эгоизма у учащихся и давать им соответствующую оценку. Педагог должен уметь показать и доказать, что только отказ от группового и личного эгоизма, способность поступиться личными и групповыми благами и при­вилегиями ради более слабого и в интересах общества в целом — необходимый компонент политической культуры гражданского общества, предотвращающий терроризм, массовые экстремист­ские действия и пр.

Наличие и достаточная степень развитости всех вышепере­численных параметров свидетельствуют о высокой политической культуре общества и отдельных его представителей и могут спо­собствовать нахождению разумных компромиссов и консолида­ции, обеспечивающих становление гражданского общества. От­сутствие или слабая степень развитости этих составляющих по­литической культуры являются свидетельством политической «докультуры» личности и общества и выступают основным пре­пятствием его социально-экономического и политического об­новления. Политическая «докультура», как правило, сопровож­дается авторитаризмом морального сознания и в своем граж­данском проявлении прослеживается в ряде аспектов. Это:

• коллективная ориентация на «большинство», которое «все­гда право», при игнорировании точки зрения «меньшинства», в том числе и профессионалов;

• моральная неготовность к принятию и реализации свобо­ды, выражающаяся, с одной стороны, в «беспределе», с дру­гой — в желании «сильной руки» и «порядка»;

• консервативная приверженность старым ценностям и идеа­лам, все еще имеющим ностальгическую притягательную силу; неумение или нежелание принимать новые гражданские ценно­сти;

• отсутствие гибкости мышления, приводящее к однознач­ности в оценках и максимализму в суждениях, порождающее агрессивность и фанатизм, стремление решать проблемы сило­выми методами;

• низкий уровень национального самосознания, лишающий людей национальной гордости, стремления к подлинному суве­ренитету;

• недальновидность, отсутствие перспективного мышления, «зашоренность» на сиюминутных эгоистических целях и инте­ресах;

• иррациональность мышления, приводящая к ориентации на нереальные цели и — как следствие — иллюзорность полити­ческих и экономических программ и реакций;

• нетерпимое отношение к инакомыслию, деление на «сво­их» и «чужих», поиск ответа на вопрос «кто виноват?» вместо того, чтобы решать «что делать?»;

• неумение и неготовность совершать индивидуальный мо­ральный выбор и нести за него ответственность.

Переход от тоталитаризма к демократии и гражданскому обществу труден и мучителен. Трудности переходного периода носят объектив­ный и субъективный характер. К объективным относятся факторы со­циально-экономического порядка. Субъективные определяются мента­литетом общества и его политических лидеров, уровнем их духовной культуры и состоянием гражданской позиции. Сложности становления нравственной и политической культуры являются питательной средой для создания политической нестабильности в обществе. Поэтому их пре­одоление — одна из основных задач создания гражданского общества и формирования этики гражданственности.

 

6.4. ПАТРИОТИЗМ - ОСНОВНОЙ ПРИНЦИП ЭТИКИ ГРАЖДАНСТВЕННОСТИ

В общем контексте этики гражданственности особое место занимает патриотизм, выступающий высшей идеологической ценностью политической этики. Не случайно поэтому во всех традиционных образовательных системах воспитание чувства патриотизма всегда было одной из главных идеологических за­дач. Однако от частого употребления «всуе» любое понятие мо­жет потерять свой первозданный смысл и значение, стать «за­тертым». Так случилось и со словом «патриотизм», превратив­шимся в общеупотребительный штамп. Поэтому педагогу имеет смысл, перефразируя В.В. Маяковского, попытаться «сиять за­ставить заново» понятие «патриотизм».

Патриотизм — это глубоко личностное, заинтересованное отно­шение к Отечеству, Родине. Большинство людей испытывают непосредственную привязанность и любовь к своей стране, од­нако патриотизм — это не только естественная склонность и чувство любви, но и нравственная обязанность.

Говоря о Родине, мы чаще всего говорим о «своей стране», а это понятие само нуждается в расшифровке. В понятии страны как территории в государственных границах присутствуют два аспекта: географический (страна — это леса и реки, «представи­телями» которых служат лес и речка нашего детства) и полити­ческий (страна — это государство и его история). Однако «исто­рии с географией» недостаточно, чтобы образовать настоящую Родину. С одной стороны, она дается человеку с рождения, ее не выбирают, но с другой — Родина — не столько объект в про­странстве и во времени, сколько предмет заинтересованности — моя страна. Это ценность, которая образуется в результате ос­воения и «присвоения» человеком социально-культурной дан­ности.

Схематично и потому не совсем точно («в жизни так не бывает») этот процесс можно представить следующим образом:

- сначала у человека возникает зримый «образ Отечества», предмет эмоциональной привязанности или отторжения; обычно он формиру­ется в детстве родителями или учителем начальной школы;

- затем в результате идеологического воздействия и саморефлексии этот эмоционально-чувственный образ осознается как «идея Отечест­ва», содержащая сознательно принимаемые (или отвергаемые) его цен­ности;

- на основе ценностей и вырабатывается «идеал Отечества», стано­вящийся конструктивной программой действий личности и общества по преобразованию социума в «истинную Родину».

Очевидно, что «образ» Родины и отношение к ней могут скла­дываться по-разному, поэтому у людей, живущих бок о бок, может быть разная Родина, разная «своя страна». Отсюда: Роди­ на — это духовная реальность, открывающаяся тому, кто заинте­ресованно к ней относится.

Отношение к Родине выражается не только в чувствах, кото­рые могут быть пылкими, но ни к чему не обязывающими, но и в социальных действиях. Именно по ним можно судить о дейст­вительных нравственных качествах человека как патриота. Необ­ходимо с детства уяснить, что патриот — не тот, кто громче всех заявляет о своем патриотизме. Всякая любовь, в том числе и к Отчизне, интимна, в ней важна подлинность, а не парадные изъявления.

Социальные действия, в которых проявляется отношение к Отечеству, во многом создают то Отечество, которое и является предметом нашей любви. Тот, кто ничего не делал во имя Роди­ны, подчас не понимает, в чем ее ценность.

Человек с подобным нигилистическим сознанием задается вопро­сом: «А что Родина для меня сделала, почему я ей что-то должен?». Вопрос этот содержит несколько нравственных ошибок. Одна состоит в том, что Родина представляется персонифицировано, словно «тетень­ка», которая чего-то «недодала». Можно критиковать экономический и социальный порядок в своей стране, деятельность власть предержащих, но Родина, как мы пытались показать, это понятие другого плана, это идея, а не «лицо». Другая ошибка — меркантильное предположение, что долженствование — это обмен услугами, предполагающий, что сна­чала что-то будет сделано для меня, а потом уж я могу кое-что сделать для общества. При этом непонятно, на каком основании отдельный человек заранее претендует на блага и услуги Родины, в то время как сам согласен оказывать их только «в ответ». Третья нравственная ошиб­ка — это эгоистическое нежелание признавать существование чего-то высшего, более значимого и ценного, чем собственная персона. Мане­ра предъявлять моральные претензии к другим, в том числе к Родине — признак обыкновенного эгоизма. Известно высказывание американского президента Дж. Кеннеди: «Не спрашивай, что сделала Америка для меня; спрашивай, что я сделал для Америки».

Основные практические проявления патриотизма — защита своей страны от врагов и труд на ее благо. В широком смысле слова — это участие в социальных преобразованиях, заинтересо­ванные усилия по изменению общества, в котором ты живешь. А поскольку представления о том, в какую именно сторону долж­но двигаться общество, существенно различаются у разных социальных групп, то и патриотизм их имеет свои особенности. Но в любом случае патриотизм состоит в том, что человек ис­полняет свой долг перед Родиной, причем исполнение долга нуж­но не «Родине», а самому человеку, поскольку это дает ему мо­ральную ориентацию в жизни. Поэтому патриотизм выступает не как долг перед чем-то внешним, а как внутренняя потребность.

К потребностям, формирующим патриотическое чувство, можно отнести следующие.

• Стремление к общности со своим народом, осознание, что от личного мнения и действий каждого зависит все происходя­щее в стране. В этом патриотизм сближается с коллективизмом. Своим патриотизмом личность — как часть народа — заявляет о своих претензиях влиять на принятие общественных решений, на судьбу страны. Такой патриотизм выражается в гражданской активности, деятельности по усовершенствованию обществен­ного целого.

• Потребность в покровительстве, защищенности некой вели­кой силой. Человек чувствует себя полноценным, когда при­надлежит «великой стране». Испытывая гордость за ее достиже­ния, он переносит достоинства Родины на себя, что питает его чувство самоуважения. Для таких людей символы Родины (флаг и гимн, территория и граница, правители и военачальники) часто становятся предметами бездумного поклонения. Действи­тельные же интересы и судьбы страны в таком контексте иногда приносятся в жертву идеологической абстракции патриотизма.

• Желание получить не просто покровительство, но и одобре­ние своих социальных действий, желание переложить ответст­венность с себя на «высшую инстанцию» — Родину. Это прояв­ляется, например, в стремлении объявить участие во всякой войне патриотическим долгом. Во многих случаях такой патрио­тизм оказывается лишь риторикой, прикрывающей деяния, нрав­ственный смысл которых весьма сомнителен. Следует иметь в виду, что декларируемая любовь к Родине и военно-патриоти­ческие лозунги не могут и не должны компенсировать отсутст­вие других нравственных достоинств.

• Проявление не столько любви к Родине, сколько ненавис­ти к ее врагам, к тем, кто мешает ей быть могучей и счастливой. И поскольку «Родина — это святое» и к ней претензии предъяв­лять нельзя, то виновного надо искать на стороне, а это прово­цирует агрессивные настроения по отношению к «врагам».

• Моральная вера в «высшее», родственная религиозной вере. Родина выступает тем объектом благоговения (Вл. Соловьев), от­ношения с которым организуют нравственную жизнь человека, придавая значимость всем его действиям. В этом контексте все его поступки будут выполнены в форме служения, иерархиче­ского соподчинения житейских частностей идеалу. Стремление к высшим ценностям наполняет само понятие Родины более богатым содержанием, поднимая ее из области историко-географической или политической в сферу духовности.

Любовь к Родине, безусловно, предполагает любовь к своему народу, гордость за свою нацию. Не случайно патриотизм тракту­ется иногда как единство со своим народом: именно патриоти­ческое чувство напоминает, что «без меня народ не полный». Ис­тория, сложившиеся культурные традиции, язык нации становят­ся символами Родины, объектами поклонения и восхищения.

К сожалению, этот аспект патриотизма иногда приводит к национализму, в котором не столько прославляется «свое», сколь­ко агрессивно отрицается всякое «чужое» как «плохое». Нацио­нализм практически опасен, а теоретически некорректен, ибо с этической точки зрения деление на «своих» и «чужих», хотя и исторически естественно, но морально несовершенно, ибо вы­ступает проявлением у нации группового эгоизма. Педагог дол­жен научить детей различать высокое чувство национальной гор­дости, национального самосознания, выражающееся в любви и бережном отношении к национальным символам, языку, тра­дициям своего народа, и национализм, отрицающий такое же право за другими нациями и народами, претендующий на соб­ственную национальную исключительность.

Следует также иметь в виду еще одну «подмену»: авторитар­ная этика всегда придает патриотизму государственный отте­нок, проявляющийся в требовании любить не просто свою стра­ну, но и ее социально-политическое государственное устройст­во («Великую Римскую империю», «царское самодержавие», «социалистическую Родину») и служить не народу, а государст­венной власти («царю и Отечеству», «Советскому государству»). В результате того, что власть отождествляется с Родиной, любая политика, кроме правительственной, объявляется «предатель­ством национальных интересов», «изменой Родине». Однако ис­тория показывает, что интересы нации и интересы власти от­нюдь не всегда совпадают и что государство и Родина — понятия не тождественные. Поэтому патриотизм может выражаться как в одобрении политического строя, так и в его критике, в актив­ном стремлении изменить государственное устройство Родины (например, патриотизм декабристов, направленный во имя любви к Родине на свержение самодержавия). Таким образом, может формироваться особый вид патриотизма, основанный на идее освобождения родной страны от неправедных правителей и связанный с борьбой за справедливое общественное устройство.

В любом случае в идее патриотизма акцентируется аспект гра­жданственности: личность должна принимать заинтересованное участие в делах не конкретной политической общности, а сооб­щества, образованного индивидами на основе единства интере­сов. Такова специфика гражданского патриотизма.

В идеологическом обеспечении этики гражданственности ло­гически противоположными патриотизму выступают такие по­нятия, как космополитизм и интернационализм, в свою очередь, противостоящие друг другу. В идее космополитизма всегда суще­ствовало два оттенка: стремление преодолеть государственную ограниченность во имя более широких общечеловеческих инте­ресов и равнодушие к общественной жизни, бегство от ответст­венности за происходящее в «своем» обществе. Желательно, чтобы педагог научил детей различать эти оттенки и давать им соот­ветствующую оценку, показывая, что космополитизм — это не форма нравственной индифферентности и душевной лени, а" особая нравственная позиция. Кстати, она никогда не была ис­точником социальной агрессии и никому не принесла вреда.

Специфическим проявлением космополитизма в XX в. стал пацифизм — отрицание любой формы насилия в политике. Гра­жданственная позиция пацифизма в определенном смысле воз­вышает его над ограниченностью патриотизма; в ней проступа­ют признаки того, что личность ощущает свою причастность к новой общности — всему человечеству.

Интернационализм — специфическое понятие, выработанное марксистской идеологией, означающее политическое единство и взаимодействие наций в общем социальном проекте. Чувство интернационализма возвышало человека над привязанностью к первичным социальным общностям, делало его единым с «про­летариями всех стран».

По своим основаниям идеология интернационализма так же, как и космополитическая, способствует осознанию общечело­веческих ценностей. Различие состоит в том, что космополит дистанцируется от всякого государства, интернационалист же служит государству в любой точке земли. Космополит — «гражда­нин мира», он отчужден от любой исторически конкретной со­циальной общности, он «везде чужой». У интернационалиста же в основании жизненной программы лежит заинтересованность в делах любого народа, он «везде свой».

 

6.5. НАЦИОНАЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ ПАТРИОТИЗМА И ПОЛИТИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ

Наряду с общими признаками политической культуры и «до-культуры» и их проявлениями в таких феноменах, как патрио­тизм, интернационализм и др., у каждого историко-культурно­го региона имеются свои особенности, влияющие на специфи­ку становления и проявления гражданственности. Есть они и у России, и у Беларуси. Вместе с тем в формировании этики гра­жданственности здесь прослеживается много общего. Вопрос этот — один из наиболее сложных и запутанных и, будучи отдан на волю стихии или традициям, может принести немало бед. Поэтому моральный долг учителя - в меру своих сил и возмож­ностей помочь учащимся разобраться в нем.

На формирование специфики национального самосознания, патриотизма, гражданственности — того, что связано с поняти­ем национальной политической культуры народов России и Бела­руси, определенное воздействие оказывает прежде всего их ме­сторасположение — в эпицентре «столкновения цивилизаций», что, безусловно, имеет свои последствия для нашей общей по­литической морали. Граница между «Западом» и «Востоком» обо­значается чрезвычайно трудно, но в общем плане она проходит между светской и религиозной культурами, между официаль­ной и бытовой сферами.

Так, если общественные цели и ценности близки у нас с западны­ми, то образ мыслей и жизни населения ближе к восточному. В области политической жизни и Россия, и Беларусь всегда стремились участво­вать в европейской политике, но при этом часто пользовались метода­ми восточного характера. Контуры политики «по-восточному» уловить трудно, но ориентирована она на силу, а не на право, с ней связаны неподконтрольная харизматическая власть, приоритет государственных целей перед правами личности, преобладание традиционализма над ди­намизмом, жесткость, слабое действие правовых обязательств. В поли­тике восточнославянских государств можно найти немало следов «ази­атчины», начиная с автократизма и заканчивая склонностью к сило­вым методам, тайной дипломатии, тайной полиции и т.п.

Среди основных этических характеристик «восточной» поли­тической традиции России, воспринятой и усиленной Белару­сью, следует выделить такую, как оппозиция власти и народа. Исключительное положение власти, достигаемое благодаря мо­нополизации в едином властном центре системы социальных и экономических зависимостей, замкнутости политической эли­ты и полному отчуждению остального населения от политики, обеспечивает власти прочность позиций и практическую неподконтрольность ее политической деятельности. Власть на самом деле осуществляется в условиях постоянного гражданского са­ботажа, неосознанного страха и отвращения населения, при­крытых внешней пленкой равнодушия. Власть располагает лишь бюрократией и аппаратом принуждения при сознательном не­участии населения, что делает управление «сверху» обыкновен­но малоэффективным. Всю ответственность за судьбу нации на­род возлагает на «власть», демонстрируя тем самым свою поли­тическую малограмотность и беспринципность, а иногда и от­сутствие политической нравственности. Именно такой характер политической культуры продуцирует российская традиция, на­чиная с Московского государства и обретая свою кульминацию в эпоху диктатуры Сталина и партийной номенклатуры.

Кроме геополитических предпосылок размывания политиче­ской морали, существуют исторические, свойственные нашей общей — сначала российской, а затем и советской истории. По­литическая модернизация России всегда проводилась властью присущими ей методами. Христианизация Руси князем Влади­миром, централизация власти Иваном Грозным, «европеизация» России Петром I, реформы Александра II, наконец, индуст­риализация и коллективизация страны, проводимые Сталиным, обозначают вехи, за которыми начинаются эпохи, не имеющие с прежними ничего общего. Эта особенность российской модер­низации приводит к глубокой атрофии чувства исторической памяти, преемственности, уважения к традиции — важнейших политико-моральных ценностей. Политическое сознание стано­вится насыщенным деструктивным содержанием, радикализмом, цинизмом. Неудивительно поэтому, что новые ценности, требуе­мые временем, не усваиваются большинством населения.

Особенностью становления русской и белорусской полити­ческой культуры явилось также влияние православной церкви. Точнее было бы сказать, что православие не оказывало, чем ока­зывало политико-этическое воздействие на народ. Созерцательность православия, транслируя типично восточную ментальность, ска­залась, скорее, на социальной пассивности церкви и народа. Что действительно несла религия в народ, так это, на наш взгляд, изоляционистски-националистический элемент, развивавший идею духовной исключительности и мессианства православия и славянских народов. Таким образом, социально-этическая жизнь была мало «окультурена» православием. Поэтому, когда нача­лись процессы активной трансформации славянского общества, оно не сыграло роли стабилизатора политической морали.

В работах М. Вебсра исследуется, сколь значительную роль в форми­ровании этики гражданственности играло в свое время протестантское сознание, возникшее во многом из этического протеста. Мирская аскеза, перевоплощаясь в этику профессионального призвания и порождая этос рационального предпринимательства, стала катализатором эконо­мической динамики. Другая религиозно-этическая традиция может дей­ствовать по другому, порождая купечески-спекулятивный, насильст­венно-присваивающий и другие этосы. То, что в сегодняшней России доминируют именно последние непродуктивные виды этической реак­ции на появление рыночных отношений, и то, что вообще капитализм в православных странах «не приживается», во многом можно объяснить неактивистским этосом православия.

Кроме объективных факторов, воздействующих на политиче­скую мораль, не меньшее значение имеют, конечно, и субъек­тивные, внутренние, факторы социальной нравственности, ка­сающиеся индивидуальной этики. Общественная мораль пред­ставляет собой во многом иной культурный феномен, чем ин­дивидуальная: она относится к иной сфере событий, имеет иные критерии, иные нормы. Но нельзя игнорировать их внутреннюю связь и взаимообусловленность. Если безнравственны члены об­щества, это будет влиять и на мораль самого общества.