Глава десятая Бледные короли и принцы

 

Предстала бледная как смерть

Мне воинская сила… ^[71]

Джон Ките^[72] "La Belle Dame Sans Меrci"^[73]

 

Когда экипаж загрохотал по Странд^[74], Уилл подиял руку в черной перчатке и отодвинул бархатную занавеску, в окно тут же хлынул желтый свет газовых фонарей.

– Кажется, сегодня вечером будет дождь, – заметил он.

Тесс проследила за его пристальным взглядом. По небу плыли металлическо-серые облака.

"Обычное дело для Лондона", – мрачно подумала она.

Понурые люди в шляпах и длинных темных пальто поспешно шли по тротуарам, борясь с порывами сильного ветра, который нес угольную пыль, запах лошадиного навоза и мелкий мусор. И снова Тесс показалось, будто она чувствует запах гнили с реки.

– А это что за церковь прямо посреди улицы? – громко спросила она.

– Это церковь Святой Марии ле Странд, – задумчиво ответил Уилл. – Какие только легенды с ней не связаны, что только люди о ней не говорят… Эй, ты слушаешь меня?

– Да, – ответила Тесс. – Но мне сейчас не очень хочется слушать старинные байки. Мы едем в гости к самому настоящему вампиру, и я понятия не имею, как себя вести. А ты мне совсем, совсем не помогаешь!

Уилл скривился:

– Просто будь поосторожней. Когда мы доберемся до дома, ты не сможешь обратиться ко мне за помощью или советом. Помни, я твой раб. Ты держишь меня ради крови… крови, которую получаешь всякий раз, как захочешь. И больше ничего.

– Поэтому меньше болтай сегодня вечером, – сказала Тесс. – Впрочем, тебе вообще бы стоило болтать как можно меньше.

– Не буду, если ты не станешь меня провоцировать, – заметил Уилл.

– Будем надеяться, нам повезет.

Однако Уилл словно ее и не слышал. Правой рукой он сжимал металлическую манжету на левом запястье, внутри которой скрывался нож. Теперь он неотрывно смотрел в окно, словно боялся пропустить что-то очень важное.

– Ты можешь думать о вампирах как о диких чудовищах, но они вовсе не такие, – сказал он после долгого молчания. Его профиль четко вырисовывался на черном фоне окна. – Они очень умны и очень жестоки. Совершенные машины для убийства, люди почти ничего не могут им противопоставить. Их общество живет по очень сложным правилам, и ты должна постараться соответствовать. Поверь, если ты не знаешь, что сказать, то лучше не говори ничего. Любая оплошность может стоить тебе жизни.

Тесс что есть силы сжала руки, которые были холодными как лед.

– Шутишь? Так же, как тогда, в библиотеке, когда мы говорили о книгах?

– Нет. – Теперь голос Уилла звучал иначе. Таким серьезным и напряженным Тесс его никогда не видела.

– Уилл, ты пугаешь меня. – Слова вырвались у нее прежде, чем она успела обдумать то, что собиралась сказать. И теперь ей ничего не оставалось, как покорно ожидать очередной насмешки.

Но он отвернулся от окна и посмотрел на девушку с таким сочувствием, что у нее сердце защемило.

– Тесс, ты не должна делать этого, если не хочешь.

Ей оставалось лишь тяжело вздохнуть: разве у нее был выбор, разве могла она отказаться и бросить брата на произвол судьбы?

– И что тогда? Мы развернемся и поедем домой?

Неожиданно он подался вперед и взял ее руки в свои. Изящные ручки девушки по сравнению с его большими, широкими ладонями казались кукольными.

– Один за всех и все за одного, – с мягкой улыбкой сказал он.

– Это из "Трех мушкетеров"? – слабо улыбнулась Тесс, а потом замерла, пораженная странным взглядом Уилла.

Его синие глаза потемнели и сейчас казались почти черными, цвета вечернего неба. Юноша долго смотрел на нее, а потом, зажмурившись, сказал:

– Иногда, когда я должен делать что-то, чего не хочу, я представляю себя героем книги. Думаю: а вот этот герой в той-то и той-то ситуации сделал бы то-то и то-то – и мне становится легче.

– Действительно? И кем ты себя представляешь? Д'Артаньяном? – Тесс назвала единственного героя из "Трех мушкетеров", кого смогла припомнить.

– Нет, ну что ты! Он слишком хорош для меня, – ухмыльнулся Уилл.

– Неужели ты представляешь себя Сиднеем Картоном? Но ты говорил, что ненавидишь "Повесть о двух городах";!

– Да, ну и что? Это не мешает мне сравнивать себя с одним из героев книги. – Уилл казался совершенно невозмутимым. – По большому счету Сидней Картон был никчемным человеком. Он знал, что ничего не стоит, однако все же нашел в себе мужество совершить великий поступок^[75]. – Уилл понизил голос. – Помнишь, что он говорит Люси Манетт? Что хотя он и слаб, но все еще может гореть.

Тесс, читавшая "Повесть о двух городах" уже столько раз, что и не сосчитать, прошептала:

– "… Твоя слабость в том, что тебе время от времени для поддержки мужества требуется столкнуться с твоей жертвой и проверить свои силы. Это помогает тебе держаться. А надо быть стойким и без того";^[76]. – Тесс замялась, почувствовав себя неловко. – Но он говорил так, потому что любил Люси.

– Да, – согласился Уилл. – Он действительно любил ее и прекрасно понимал, что ему нечего ей предложить. Если быть честным, то ей намного лучше было без него, чем с ним. – Он по-прежнему держал руки Тесс в своих, и она даже через перчатки чувствовала его тепло.

Когда они еще вышли из Академии и направлялись к экипажу, который должен был отвезти их на прием к де Куинси, порыв ветра растрепал волосы Уилла. И теперь он выглядел еще моложе, еще уязвимее. А взгляд его казался беззащитным… Она никогда не думала, что Уилл может так смотреть на нее. Вообще не думала, что кто-то когда-то так на нее посмотрит. Если бы она была человеком, то сейчас ее лицо залила бы краска стыда.

И тут вдруг в голове ее родилась мысль, от которой ей стало так тоскливо, что слезы подступили к глазам. На кого именно так смотрит Уилл: на нее, Терезу Грей в образе прекрасной баронессы, или на красавицу Камиллу? Да и вообще, может ли она, ничем не примечательная, кроме своего специфического дара, девушка соперничать с леди Белкурт? Думал ли он о том, какая она есть на самом деле, или видел лишь красивую оболочку?

Тесс отодвинулась, хотя Уилл так крепко сжимал ее руки в своих, что ей потребовалось на это несколько секунд.

– Тесс… – начал он, но, прежде чем смог договорить, экипаж, дернувшись, остановился, бархатные занавески на окнах качнулись.

Послышался голос Томаса:

– Приехали!

Глубоко вздохнув, Уилл рывком распахнул дверцу и выпрыгнул на мостовую, а потом подал руку, чтобы помочь девушке выйти.

Выходя из экипажа, Тесс чуть пригнула голову, чтобы не помять розы на модной шляпке Камиллы. Хотя Уилл, как и Тесс, был в перчатках, ей показалось, что она почувствовала пульсацию крови под его кожей. Юноша сильно раскраснелся, и она никак не могла понять, виной тому холод или волнение.

Они оказались перед внушительным домом из светлого кирпича, по бокам входной двери которой возвышались изящные колонны. К дому этому, стена к стене, примыкали другие здания, такие же светлые, отчего все вместе они напоминали костяшки домино.

Дверь, к которой вело несколько ступенек, была слегка приоткрыта, и сквозь щель на темное крыльцо падал дрожащий свет мерцающих свечей.

Тесс повернулась и немного испуганно посмотрела на Уилла, а затем перевела взгляд на Томаса. Он невозмутимо восседал на козлах, его лицо, скрытое шляпой с длинным козырьком, напоминало птичье. Глядя на этого сонного мужчину, невозможно было представить, что в его кармане лежит пистолет с украшенной серебром рукояткой.

И тут вдруг в ее голове раздался мелодичный смех, и она даже не сразу поняла, что это смеется леди Белкурт, которую, очевидно, забавляет подчиненное положение всегда такого заносчивого Уилла. "Вот и ты", – сказала сама себе Тесс, пытаясь подавить вспыхнувшее было раздражение, а ведь до этого она так боялась не услышать мыслей Камиллы.

Она постаралась взять себя в руки и, отвернувшись от Уилла, распрямила спину и гордо вскинула голову. Такая надменная поза была ей совершенно несвойственна, но естественна для Камиллы.

– Ты должен обращаться ко мне как к своей госпоже. Помни, для всех ты мой слуга, – напомнила девушка, поджав губы. – А теперь пойдем. – Она качнула головой в сторону ступеней и стала подниматься, даже не удостоверившись, следует ли за ней Уилл.

У дверей их встречал лакей в роскошной ливрее.

– Ваша светлость, – пробормотал он и поклонился; Тесс заметила на его шее, чуть выше воротника, следы от укуса. Она наконец-то обернулась и скользнула взглядом по Уиллу, следующему за ней по пятам. Тесс собиралась было назвать его имя лакею, но тут в ее голове снова раздался голос Камиллы: "Мы не представляем наших домашних животных друг другу. Они – наша собственность, наши вещи, у которых даже нет имени";

"Как это отвратительно!" – пронеслось в голове Тесс. Раздумывая над жестокими словами Камиллы, она едва заметила, как лакей провел ее по длинному коридору в большую комнату с мраморным полом. Он снова поклонился и бесшумно исчез. Уилл приблизился к Тесс, и какое-то время они просто стояли на месте, осматриваясь. Комнату освещали сотни толстых, оплывших белых и красных свечей, расставленных в канделябрах или поддерживаемых мраморными, похожими на живые как две капли воды руками, прикрепленными к стенам. Красный воск капал на пол, и на гладком блестящем мраморе расползались похожие на розы пятна.

По залу медленно расхаживали вампиры. Лица их по цвету были схожи с мраморными подсвечниками-руками, и движения были неестественно плавными и неторопливыми. Тесс оставалось только удивляться тому, как же они все были похожи: тонкие, словно нарисованные острым карандашом черты лица, безупречно гладкая кожа. Румяна, нанесенные на их белые, без единой кровинки щеки, казались лихорадочными пятнами. Многие облачились в костюмы, модные еще в прошлом веке: бриджи до колена, шейные платки, пышные юбки на кринолине, которыми не побрезговали бы и Мария Антуанетта^[77], причудливые шлейфы, рукава, из под которых выглядывали кружевные манжеты рубашек… Беспокойный взгляд Тесс перебегал с одного гостя на другого, но Натаниэля нигде не было видно. В конце концов на глаза ей попалась высокая, чрезвычайно худая женщина, прекрасная и уродливая одновременно. На голове ее возвышался тяжелый причудливый парик, а и без того бледное лицо было еще и густо напудрено. "Ее зовут леди Делила", – раздался голос Камиллы. На руках леди Делила держала… ребенка! Тесс чуть было не задохнулась от отвращения к женщине и острой жалости к малышу. Но, присмотревшись повнимательнее, она поняла, что младенец тоже вампир – запавшие глаза на кругленьком детском личике казались черными дырами. Малыш улыбнулся Тесс, показав клыки.

– Нам нужно отыскать Магнуса Бэйна, – прошептал Уилл. – Он должен нам помочь, согласно плану. Я покажу его тебе, как только увижу.

Тесс как раз собиралась объяснить Уиллу, что Камилла сама узнает Магнуса и скажет ей об этом, как заметила стройного, одетого в черный, с длинными фалдами сюртук человека со светлыми длинными волосами, и ей показалось, что сердце вот-вот выскочит из груди. Но когда мужчина повернулся, на нее накатила волна разочарования. Это был не Натаниэль. Лицо вампира было бледным и угловатым, совершенно не похожим на лицо брата Тесс, а волосы его, показавшиеся ей вначале светлыми, на самом деле были белыми, почти бесцветными. Он скользнул по Тесс взглядом и отвесил ей легкий поклон.

Но Тесс быстро потеряла к нему интерес, переключившись на других гостей: в зале были не только вампиры, но и порабощенные ими люди. Они медленно бродили между кровососами, держа в руках серебряные подносы с пустыми бокалами и крошечными ножичками, тоже серебряными, – видимо, с их помощью вампиры делали надрезы на коже своих жертв.

Какая-то женщина в белом напудренном парике остановила одного из порабощенных юношей, бледного, одетого в серый жилет и такого же цвета брюки. Она властно схватила его за волосы и откинула его голову назад. Он подчинился ей без малейшего возражения. Схватив тонкими пальцами серебряный ножик, женщина-вампир провела острым лезвием по его шее чуть ниже челюсти. Бокалы на подносе зазвенели, поскольку рука юноши дрогнула, но он не уронил свою ношу, даже когда женщина поднесла бокал к разрезу и чуть надавила на горло жертвы. Из раны тонкой струйкой потекла кровь.

У Тесс подвело живот от отвращения и… голода. И голод этот становился с каждой секундой все сильнее и сильнее, превращаясь в ужасную, иссушающую жажду. Тесс зачарованно наблюдала затем, как женщина-вампир поднесла бокал к губам. Несчастный юноша посерел от страха и слабости и отчетливо задрожал, в то время как вампир с наслаждением пила его кровь. "Я сумею с этим справиться. – решительно сказала себе Тесс. – И то, что я вижу, – это знак свыше. Тем самым мне хотят напомнишь: как бы вампиры ни были похожи на людей, они все равно остаются вампирами". Она хотела было взять Уилла за руку, но в последнее мгновение остановилась – леди Белкурт никогда бы не поступила таким образом. Выпрямившись, она щелчком пальцев подозвала к себе юношу. Уилл с удивлением посмотрел на нее, но потом все же подошел, не проронив ни слова. Однако невооруженным глазом было видно, что он изо всех сил сдерживает раздражение, очевидно понимая, что должен во что бы то ни стало демонстрировать покорность.

– Держись рядом со мной, Уильям, – приказала Тесс, наградив своего спутника многозначительным взглядом. – Я не хочу потерять тебя в толпе.

Уилл крепко сжал челюсти.

– Мне кажется или ты наслаждаешься своим положением? – прошептал он.

– Не задавай вопросов – и не получишь на них неприятных ответов, – чувствуя себя невероятно смелой, ответила Тесс и ткнула его под подбородок кончиком кружевного веера, заставляя откинуть голову. – Просто веди себя непосредственно.

– Тяжело поддаются дрессировке, не правда ли? – Из толпы вынырнул вампир с бесцветными волосами, с которым они недавно раскланивались. – Я имею в виду рабов, – добавил он, по ошибке приняв ее замешательство за непонимание. – Стоит только наконец-то всему их научить, как они умирают то от одного, то от другого. Прямо как назло делают! Все-таки нежные создания эти люди! Живут не дольше бабочек.

Он улыбнулся, обнажив белоснежные ровные зубы, и Тесс невольно залюбовалась его лицом. Впечатление даже не портила бледная до синевы кожа, которую по цвету можно было бы сравнить с вековым льдом где-нибудь в Антарктиде. Его светлые, почти белые волосы, тщательно расчесанные и уложенныс в аккуратную прическу, ниспадали на воротник его элегантного черного сюртука, под которым Тесс заметила роскошный, расшитый серебряной нитью жилет.

– Рад видеть тебя, Камилла, – произнес мужчина. В речи его звучал легкий акцент, который Тесс Не смогла сразу идентифицировать. Может быть, мужчина этот был славянином?

"Алексей де Куинси", – раздался в голове Тесс голос Камиллы. В ту же самую секунду ее голову заполнили образы, сменяющие друг друга с калейдоскопической скоростью. Вот Камилла танцует с де Куинси, и ее руки покоятся на его плечах. А вот она стоит на берегу темной, почти черной реки, над головой ее раскинулось холодное северное небо. В нескольких шагах от нее де Куинси склонился над человеком, лежащим без движения на траве. В следующем видении леди Белкурт неподвижно сидит за длинным столом в окружении других вампиров, де Куинси восседает во главе. Он кричит, кричит так громко, что закладывает уши, кричит на нее и стучит кулаком по столу с такой нечеловеческой силой, что по мрамору бегут трещины. Он говорит что-то о вервольфе и отношениях, о которых она будет сожалеть до конца жизни. И еще одно видение: она сидит одна в темной комнате и плачет. Входит де Куинси, встает перед ней на колени и берет ее руку в свои, желая вымолить прощение за причиненную боль. "Вампиры могут плакать? – немного отстраненно удивляется Тесс, а потом понимает: – Они уже давно, очень давно знают друг друга, они – Алексей де Куинси и Камилла Белкурт. Они даже когда-то были друзьями… Впрочем, он до сих пор считает Камиллу своим другом";.

– Алексей, – улыбнулась Тесс. – Я тоже рада тебя видеть. – Протянув руку, она на мгновение замерла, ожидая поцелуя, и в ту же самую секунду почувствовала на своей коже холод его губ.

Взгляд де Куинси скользнул от Тесс к Уиллу, и он облизнулся:

– Меня всегда восхищал твой вкус. Этот экземпляр весьма привлекателен. – Он протянул тонкую бледную руку и провел указательным пальцем по щеке Уилла сверху вниз. – Какая хорошая кожа, – пробормотал он, – и эти глаза..

– Спасибо, – поблагодарила Тесс, и голос ее звучал равнодушно, словно они говорили о цвете новых обоев в гостиной. Однако внутренне девушка была далека от спокойствия: с волнением она наблюдала за происходящим, а де Куинси тем временем уже чуть ли не обнимал Уилла. Юноша побледнел и напрягся. Тесс теперь мучил один единственный вопрос: сможет ли Уилл до конца доиграть свою роль, особенно теперь, когда опасность была столь близка?

Де Куинси прочертил пальцем дорожку по шее Уиллa до ключицы, где бился пульс.

– Да, вот оно… – протянул он и улыбнулся, на сей раз Тесс ясно видела белые клыки, острые, I словно лезвия бритвы. Его веки отяжелели и опустились, голос стал низким и хриплым. – Ты не возражаешь, Камилла, если я попробую?

У Тесс потемнело в глазах. Она снова увидела де Куинси таким, каким его видела Камилла. Когда-то белая рубашка стала красной, по подбородку стекают капельки крови… А перед ним лежит неподвижное тело жертвы. Ее вытянутые руки ласкает черная вода…

Тесс, не отдавая себе отчета в том, что делает, молниеносно схватила де Куинси за запястье.

– Нет уж, мой милый, – проворковала она. – Я хочу сохранить его для себя, по крайней мере на какое-то время. Ты же знаешь, иногда твой аппетит становится совершенно неуемным. – И она расслабленно прикрыла глаза.

Де Куинси тихо засмеялся:

– Ради тебя, Камилла, я сдержусь. – Он наконец, убрал руку, и на мгновение Тесс показалось, что его холодные, равнодушные глаза полыхнули гневом. – Ведь мы с тобой старые друзья.

– Спасибо, Алексей.

– Кстати, дорогая, ты так и не ответила мне на мое предложение. Ты станешь членом "Клуба Преисподняя" или нет? – поинтересовался он. – Я знаю, что ты не любишь мирян, считая их всех ничтожными идиотами, но у них есть деньги. А деньги нам сейчас понадобятся. Дело в том, что мы сейчас находимся на пороге… очень интересных открытий. И если все пойдет по плану, то мы получим власть, о которой ты и мечтать раньше не могла, моя дорогая.

Тесс ждала реакции Камиллы, но она молчала. И что же теперь ей делать? Она постаралась справиться с паникой и улыбнулась де Куинси

– Мне думается… – начала она, надеясь, что де Куинси сочтет ее хриплый голос признаком радостного волнения, а не страха, – ты даже не представляешь, какие порой меня посещают… необычные мечты.

– Я прошу только об одном: подумай о моем предложении, Камилла… Однако я должен быть радушным хозяином и поприветствовать остальных гостей. Полагаю, что увижу тебя на представлении?

У Тесс уже почти не оставалось сил: и она смогла лишь кивнуть:

– Конечно.

Де Куинси поклонился и исчез в толпе. Тесс с облегчением вздохнула. Она до сих пор поверить не могла в то, что сумела провести старого вампира.

– Больше так не делай, – прошептал Уилл, демонстративно глядя в другую сторону. – Вампиры не дышат, ты должна об этом помнить.

– Боже мой, Уилл! – Тесс лишь каким-то чудом не дрожала как осиновый лист. – Он едва не укусил тебя.

Глаза Уилла потемнели от гнева.

– Я бы убил его.

– А потом и минуты не прошло бы, как оба вы были бы мертвы, – раздался сзади незнакомый голос.

Тесс резко повернулась и увидела высокого мужчину. А она и не слышала, как он к ним подошел! Определенно, нужно быть еще осторожнее.

Мужчина этот носил роскошный камзол из парчи, (кроенный по моде предыдущего столетия, воротник и манжеты которого были отделаны золотыми позументами. На ногах – тесные бриджи до колен и ботинки на высоких каблуках и с массивными пряжками. Его волосы были столь темными, что отдавали синевой, и были жесткими, словно конские, а кожа – такой смуглой, какой никогда не бывает у англичан. Чертами же лица он очень походил На Джема. И одном ухе он носил серьгу – серебряное колечко, с которого свисал крупный, размером с фалангу пальца, алмаз, нестерпимо блестевший и свете сотен свечей. Алмазы сверкали и в набалдашнике его серебряной трости. Тесс вообще показалось, что незнакомец сам словно бы светится изнутри, подобно колдовскому огню. Она пораженно смотрела на него и ничего не могла с собой поделать, – слишком уж необычный вид имел этот мужчина.

– Это Магнус, – спокойно пояснил Уилл, и голос его зазвучал расслабленно. – Магнус Бэйн.

– О, моя дорогая Камилла, – протянул Магнус и поклонился, желая поцеловать обтянутую перчаткой руку Тесс, – мы не виделись слишком долго.

В тот момент, когда он коснулся губами руки девушки, в ее голову бурным потоком хлынули воспоминания баронессы: Магнес обнимает ее, целует, ласкает… Тесс слабо вскрикнула и отдернула руку. "Не поздновато ли вы решили появиться?" – обиженно подумала она, мысленно обращаясь к Камилле.

– Понятно… – пробормотал он, выпрямляясь.

Тесс взглянула в его чуть раскосые, золотисто-зеленые, похожие на кошачьи глаза и чуть было не потеряла голову от волнения. Однако глаза его, в отличие от глаз всех прочих вампиров, не были ни холодными, ни равнодушными, не было в них и печали, столь свойственной Уиллу, и это помогло Тесс взять себя в руки.

Магнус тем временем кивнул на дальний угол зала и тихо сказал:

– Пойдемте. Там есть комната, где мы сможем поговорить.

Ошеломленной Тесс ничего не оставалось, как последовать за ним. Уилл держался чуть в стороне. Возможно, ей казалось, но, когда она проходила по залу, собравшиеся там вампиры замолкали и провожали ее взглядами. Какая-то рыжеволосая вампирша в вычурном синем платье неотрывно смотрела на нее, и если бы взглядом можно было бы убить, Тесс была бы уже мертва. Камилла тогда шепнула, что эта женщина ревновала к ней де Куинси.

Когда Магнус наконец достиг двери, хитро спрятанной в отделанной резными панелями стене, Тесс была уже чуть ли не на грани истерики. Замок открылся с мягким щелчком.

Они оказались в библиотеке, очевидно редко используемой: и выстроившиеся вдоль стен книжные шкафы, и тяжелые бархатные портьеры на окнах покрывал толстый слой пыли. Стоило только за ними закрыться двери, как свет в комнате потускнел. Но прежде чем Тесс смогла что-то сказать, Магнус схватил ее за руку и тут же и огромных каминах, расположенных один напротив другого, полыхнул огонь. Вот только языки пламени были не привычными, красными, а синими. В комнате тяжело запахло восточными благовониями.

– О! – Тесс не смогла сдержать удивленного возгласа.

На губах Магнуса играла легкая усмешка, когда он вскочил на большой мраморный стол, стоявший и центре комнаты, а потом перекатился на бок и непринужденно улегся, подперев голову рукой.

– Вы что, никогда прежде не видели, как чародей творит волшебство?

Уилл демонстративно вздохнул:

– Пожалуйста, не дразните ее, Магнус. Полагаю, Камилла предупреждала вас, что Тесс пока еще слишком мало знает о Теневом мире.

– Конечно, извините меня, – протянул Магнус, однако в его голосе не слышно было сожаления. – Но, столкнувшись с ее способностями, трудно в это поверить. – Он внимательно посмотрел на Тесс: – Я видел ваше настоящее лицо, когда поцеловал вам руку. Вы же сразу поняли, кто я такой? К тому же вы сейчас знаете то, что знает Камилла: на свете есть чародеи и демоны, способные менять свою форму. Но я никогда не слышал о таких людях, как вы.

– Вряд ли я чародейка. Во всяком случае, никто не может сказать этого наверняка, – заявила Тесс. – Шарлотта говорит, что на мне нет отметки, как у других чародеев.

– Она ошибается. Вы чародейка, даже если у вас нет ушей летучей мыши или козлиных копыт. Все это на самом деле совершенно неважно. – Магнус увидел, что Тесс нахмурилась, и удивленно поднял брови. – Выходит, вы не хотите быть чародейкой, не так ли? Мы вам не нравимся?

– Я никогда не думала… что могу оказаться не человеком, – шепотом пробормотала Тесс.

– Бедняжка. – В тоне Магнуса не было ни грамма сочувствия. – Но теперь, зная правду, вы должны понимать: обратного пути нет.

– Оставьте ее в покое, Магнус, – разозлился Уилл. – Давайте наконец займемся делом. Если вы хотите помочь, то, по крайней мере, не мучайте Тесс.

Сказав так, юноша подошел к массивному дубовому столу в углу комнаты и начал рыться в разбросанных на нем бумагах.

Магнус подмигнул Тесс.

– Думаю, он ревнив, – заговорщически шепнул он.

Тесс покачала головой и подошла к ближайшему книжному шкафу. На средней полке лежала богато иллюстрированная, открытая почти на середине книга. Все фигуры, облаченные в замысловатые старинные одежды, были столь детально прорисованы, что оставалось только диву даваться мастерству художника. Некоторые из них блестели так ярко, словно были позолочены.

– Это Библия! – изумленно воскликнула Тесс.

– А что вас удивляет? – спросил Магнус.

– Я думала, что вампиры не могут дотрагиваться до святых вещей.

– Это зависит от возраста вампира и от его веры. Де Куинси, к примеру, собирает старые Библии. Он говорит, что едва ли на свете есть еще одна книга с такой же жуткой и кровавой историей.

Тесс бросила взгляд на закрытую дверь: из-за нее доносились слабые отзвуки голосов.

– Разве мы не вызовем подозрений, уединившись подобным образом? Все видели, как мы зашли в библиотеку, и все смотрели на нас, я в этом уверена.

– Они смотрели на Уилла, – улыбка Магнуса была холодной и безрадостной, как у вампира, ему не хватало только клыков. – Уилл выглядит… неправильно.

Тесс посмотрела на Уилла, который просматривал бумаги, так и не сняв перчаток.

– Уилл ведет себя не как порабощенный человек, – продолжал Магнс. – К примеру, он не смотрит на вас со слепым обожанием.

– Всему виной ее чудовищная шляпа, – фыркнул Уилл. – Я не могу с обожанием смотреть на столь нелепо наряженную женщину.

– Ну и что, что шляпа нелепа? – спросил Магнус. – Рабы считают своих хозяев самыми лучшими в не зависимости от того, что те носят и как себя ведут. К тому же все знают о наших отношениях с Камиллой и теперь задаются вопросом, чем мы втроем здесь занимаемся. – Он гнусно усмехнулся.

И тут в голове Тесс снова замелькали чужие образы.

– Де Куинси… Он говорил с Камиллой о ее отношениях с вервольфом. Он был ею страшно недоволен, будто она совершила преступление.

Магнус теперь перевернулся на спину и вращал трость над головой.

– Именно так он и думает, – ответил чародей. – Вампиры и вервольфы презирают друг друга, и вражда их уходит своими корнями в глубь веков, когда две расы демонов, одни из которых породили вампиров, а другие вервольфов, враждовали друг с другом. На самом же деле, как мне кажется, все намного проще. И вампиры, и вервольфы – хищники, а хищники всегда будут драться друг с другом за власть. На самом деле вампиры не любят вообще никого: ни фей, ни вервольфов, ни чародеев. Я просто нравлюсь де Куинси, он думает, что мы друзья, именно поэтому я здесь. Впрочем, я подозреваю, что он хотел бы быть для меня больше чем другом. – Магнус снова криво усмехнулся, и Тесс окончательно смутилась. – Хотя вряд ли его мечтам суждено когда-нибудь сбыться. Я слишком презираю его, впрочем, сам он об этом не догадывается.

– Тогда почему вы продолжаете общаться с ним? – спросил Уилл, к этому времени уже добравшийся до высокого секретера, стоявшего между двух окон, и исследующий его содержимое. – Почему бываете в его доме?

– Дела, дела, – вздохнул Магнус. – Он – глава лондонского клана. Камилла не может отказать, ему и не посетить очередной прием, в противном случае она рискует нанести ему страшное оскорбление. Я же не могу позволить ей пойти одной… Это было бы слишком легкомысленно с моей стороны. Де Куинси опасен для всех, и не важно, вампир ты или нет. Особую осторожность следует сохранять тем, кто однажды вызвал его недовотво.

– Тогда вы… – начал Уилл и прервался, а когда заговорил снова, голос его изменился. – Я нашел кое-что… – Он помолчал мгновение. – Вы должны взглянуть на это, Магнус. – Уилл подошел к столу, на котором лежал чародей, положил на него свернутый в трубочку пергамент. Жестом он пригласил Тесс присоединиться, после чего развернул документ. – На том столе не было ничего интересного, – сказал он, – но я нашел вот это, спрятанное в потайном ящичке секретера. Магнус, что вы об этом думаете?

Тесс, встав у стола рядом с Уиллом, неотрывно смотрела на пергамент. На нем был изображен, достаточно грубо надо сказать, человеческий скелет, составленный из поршней, винтиков и металлических пластин. Нижняя челюсть крепилась на шарнире, а вместо глаз и рта были дыры. На груди имелась небольшая дверца, точно такая же, как у Миранды. По левому краю пергамента неряшливым почерком были накорябаны какие-то слова – очевидно, пояснения к рисунку. Написаны они были на языке, незнакомом Тесс.

– Схема автомата, – протянул Магнус, склонив голову набок. – Искусственный человек. Людям всегда нравились такие странные существа. Возможно, потому, что, в отличие от них самих, эти машины не могут подхватить какую-нибудь тяжелую заразу или умереть. Вы когда-нибудь читали "Книгу изобретателя механических устройств"?

– Никогда не слышал о такой, – покачал головой Уилл. – Как я понимаю, это не из тех книг, что ты любишь читать, а, Тесс?

Тесс покачала головой.

– Она была написана одним арабским ученым, жившим за два столетия до гениального механика Леонардо да Винчи. В ней он рассказывал о конструировании механизмов, которые могут подражать движениям людей. В этом нет ничего сверхъестественного. Но здесь… – Длинный палец Магнуса медленно погладил страницу, а потом ткнул в шедшую по левому краю пергамента надпись. – Это касается меня.

Уилл наклонился ближе, и его рука скользнула по руке Тесс.

– Да, именно об этом я и хотел спросить. Тут имеет место быть колдовство?

Магнус кивнул:

– Связующие чары. С их помощью в любую вещь можно вселить демоническую сущность, даруя ей таким образом жизнь. Я видел, как действуют эти чары. Еще задолго до принятия Соглашения вампиры развлекались, создавая с их помощью всевозможные механизмы. Например, музыкальные шкатулки, игравшие только по ночам, или механических лошадей, начинавших скакать после заката. Еще та глупость, хочу вам сказать. – Он принял глубокомысленный вид и задумчиво побарабанил пальцами но набалдашнику трости. – Однако автомат, который будет полностью имитировать человека, создать очень сложно, если не сказать – невозможно. Все дело в том, что человеческий облик слишком сложен и ни один материал по-настоящему не похож на людскую плоть.

– Но что, если кто-то использует… настоящую кожу? – спросила Тесс.

Магнус немного помолчал.

– Ну и что? Содранная кожа начнет портиться уже через несколько часов и скоро потеряет надлежащий вид. Хотя можно было бы использовать волшебство, чтобы поддержать ее в нужном состоянии. А затем, снова с помощью волшебства, уже вселить в машину демоническую сущность.

– И что тогда получится? – спросил Уилл.

– Тогда удалось бы создать машину, которая сама смогла бы писать поэмы, рисовать пейзажи… Если, конечно, создатель автомата нацелен на созидание. Дело в том, что машина сама по себе, какой бы совершенной она ни была, не имеет воображения, в ней нет творческого начала, и наделить автомат этими качествами попросту невозможно. Даже в том случае, если вселить в машину демоническую сущность, его мышление будет чрезвычайно ограниченным. Однако с помощью духа создатель машины может претворить в жизнь практически все, так как порабощенный дух полностью покорен своему хозяину.

– Армия механических людей! – усмехнулся Уилл, только вот усмешка его походила на звериный оскал и человеческого в ней было мало. – Создание, не рожденное ни в небесах, ни в аду.

– Ну так бы я тоже говорить не стал, – заявил Магнус. – Демонической сущностью не так-то легко завладеть… Нужно вызвать демона, затем поработить, его… Сами знаете, как это тяжело. Получить демоническую энергию, достаточную для создания целой армии, очень опасно и почти невозможно. Да и всей злобы и хитрости де Куинси на это не хватит.

– Вижу. – Уилл снова свернул пергамент и спрятал его во внутренний карман пиджака. – Премного благодарен вам за помощь, Магнус.

Чародей выглядел слегка озадаченным, однако ответ его прозвучал учтиво:

– Помогать вам было для меня истинным удовольствием.

– Я так понимаю, вы бы не пожалели, если бы в один прекрасный день место де Куинси занял другой вампир, – заметил Уилл. – Вы сами видели, как он нарушал Закон?

– Лишь однажды. Я был приглашен сюда на тетаральное представление. Вместо этого… – Магнус помрачнел. – Уилл, позвольте показать вам.

Он направился к книжной полке, жестом приглашая молодых людей присоединиться. Когда все приблизились к шкафу, Магнус схватил Уилла и руку. Богато иллюстрированная Библия полетела в сторону, и на ее месте открылось маленькое отверстие, проделанное в задней стенке шкафа. Тесс наклонилась вперед и заглянула в глазок – перед ней был самый настоящий музыкальный салон. По крайней мере, именно так подумала Тесс, сначала увидевшая расставленные рядами стулья, повернутые "лицом" к задней части комнаты, закрытой атласным занавесом. Такое расположение мебели напомнило Тесс театр. Комната была освещена, и довольно-таки прилично, горящими в тяжелых канделябрах свечами. Перед занавесом, повернутый к зрителям, стоял единственный стол, с высокой резной спинкой.

Тесс присмотрелась к нему повнимательнее и вздрогнула: к подлокотникам крепились наручники. В неровном свете свечей они тускло поблескивали, напоминая панцири гигантских насекомых. Сам же стул казался пятнистым из-за бурых подтеков, изуродовавших его некогда прекрасно отполированный каркас. Ножки стула были прибиты к полу.

– Здесь они устраивают небольшие… представления, – объяснил Магнус, в голосе которого теперь явственно звучало отвращение. – Они приводят человека и приковывают его… или ее… к стулу. А потом медленно высасывают из жертвы кровь, всю, до капли, в то время как восторженная толпа наблюдает за происходящим.

– И они наслаждаются зрелищем, – зло прошипел Уилл. – Упиваются болью мирян, их страхом!

– Не всем детям ночи нравится такое представление, – спокойно объяснил Магнус. – Любители такого рода представлений далеко не лучшие представители рода вампиров.

– А жертвы? – поинтересовался Уилл. – Где они их находят?.

– Это главным образом опустившиеся люди, – ответил Магнус. – Преступники, алкоголики, наркоманы, шлюхи. Забытые, никому не нужные, всеми презираемые. Те, кого не станут искать. – Он посмотрел прямо на Уилла. – Это как-то влияет на ваше решение?

– Мы начнем, как только де Куинси нарушит Закон, – объявил Уилл. – В тот самый момент, когда вампир причинит вред человеку, я подам сигнал, и весь Анклав будет здесь. Он будет наказан.

– В самом деле? – удивился Магнус. – И как же они смогут сюда попасть?

– Не волнуйтесь об этом. – Сам Уилл, похоже, ничуть не тревожился. – Ваша задача отвести Тесс в нужное место и потом вывести ее отсюда. Томас будет ждать вас снаружи в экипаже. Сядете, и он мигом домчит вас до Академии.

– И вы хотите, чтобы я, могущественный чародей, тратил свое время на эту девушку? – проворчал Магнус. – Ведь я мог бы…

– Это дело сумеречных охотников, – перебил его Уилл. – Мы создали Закон, и мы защищаем Закон. Помощь, которую вы нам оказали, была неоценима, но большего мы не в праве от вас трбовать.

Магнус, бросив через плечо Уилла быстрый взгляд, посмотрел на Тесс и скривился:

– Гордые нефилимы… Они без зазрения совести будут вас использовать, но как только добьются желаемого, станут почивать на лаврах в один