КРИЗИС СЕМЬИ И ВОЗМОЖНЫЕ ПУТИ ВЫХОДА

 

 

Наблюдения и ситуации из семейной жизни, которыми я хочу с вами поделиться, взяты из практики человека, на протяжении многих лет слушающего и старающегося понять боль, конфликты, потребности и ожидания людей, которые, оказавшись
в трудных, а часто — в трагических жизненных ситуациях, ищут помощи у психолога. Естественно, такой перспективы недостаточно для полного и исчерпывающего представления темы, но, на мой взгляд, она весьма поучительна. Правда состоит в том, что, только набравшись мужества посмотреть в глубь нашей боли, наших страданий
и конфликтов, мы более всего узнаем о себе, о семье и о мире, в котором живем. Боль, страдания и фрустрация — самые острые инструменты в руках скульптора, вытачивающего наш характер, жизненные принципы и поведение. Познание истины, исходящей из болезненного жизненного опыта, может стать началом исцеления, источником силы и мудрости. Так, только понимание сути болезненного опыта может преобразиться в мудрость и зрелость. Если мы не поймем своей трагедии, то будем вновь и вновь совершать одни и те же ошибки.

Семья — особая община людей. Опыт, приобретенный в семье, особенно самый ранний, накладывает на человека отпечаток, становится отметиной, формирующей его характер (характер — это своеобразное родимое пятно). Опытом, имеющим фундаментальное жизненное значение, является принятие и признание каждого из нас
с самых ранних моментов нашего существования, еще в лоне матери. Именно этот опыт решительно определят наш образ жизни, влияет на наше чувство безопасности
и уверенности в себе, рождает мужество становиться все более собой и познавать мир. Признание, которое ребёнок ищет в глазах родителей и принятие, которое родители выражают без слов, проявляя внимание к его потребностям, выражают своим присутствием, близостью и прикосновениями, а особенно искренней радостью при общении с ним, говорят ребёнку: «Хорошо, что ты есть! Хорошо, что ты есть именно сейчас! Хорошо, что ты тут, с нами. Хорошо, что ты именно такой!». Такого рода ранний опыт отношений «родители — дети» перерастает в субъективную уверенность: «Хорошо, что я есть». Семья становится пространством, в котором человек приобретает опыт любви, что проявляется в понимании и удовлетворении потребностей (не прихотей!),
в присутствии и заботе, в радости встречи и обретении себя.

Противоположный опыт — это ощущение отверженности, угрозы собственному существованию, что приводит к разрушению личности. Так же как и у любви,
у отверженности не одно имя. Одна из форм отвержения — запущенность, пренебрежение к физиологическим или личностным потребностям, что уничтожает не только чувство собственной ценности, но и значительно усложняет процесс самоидентификации. Пренебрежение личностью создает человека «НИКТО». Человек «Никто» живет в боли неопределенности, хаоса, неуверенности, неполноценности. Лишенный принятия
и признания, эмоционально и физически изголодавшийся по общению, он ищет удовлетворения своих потребностей в неподходящем месте, в неподходящее время,
в дурных связях. Он становится жертвой еще большей отверженности, у него не получаются хорошие отношения с другими. Многие повторяют цикл отвержения, создавая, например, семьи с проблемами алкоголизма, которые можно определить как связь людей, лишенных заботы и ни о ком не заботящихся. Некоторые становятся профессионалами или идеологами пренебрежения всем и всеми, как по отношению к себе, так и к другим.

Отвержение может выражаться в несправедливости и насилии. Наверное, наиболее глубоко ранящая и долго не забывающаяся форма насилия — это вербальное насилие. Оно никогда не исчезает и не проходит бесследно. Оно остается даже после смерти обидчика в виде нестирающихся следов в памяти, которые воспроизводятся во внутренних монологах или индуцируемом насилии, с абсолютной точностью передающимся из поколения в поколение. Насилие и сексуальное злоупотребление повреждают и ранят тело, мешают хорошо чувствовать себя в собственном теле
и становятся препятствием к тому, чтобы хорошо чувствовать себя в своем теле среди других людей. Это осложняет, а иногда делает абсолютно невозможным окончание процесса инкорпорации, воплощения в себя, и становится причиной агрессии по отношению к своему телу, что может выражаться в симптомах булемии и анорексии
у женщин, в маниях, навязчивых идеях, сексуальных извращениях, обжорстве и других формах поведения, направленных на саморазрушение.

Отвержение, наконец, может выражаться в угрозе биологическому существованию ребёнка, который является результатом неразрешённых конфликтов, страхов и ран его родителей: «Я не хочу тебя, не хочу, чтобы ты был здесь и сейчас». Такое послание рождает в ребёнке панический страх возможного уничтожения и назревающей катастрофы, из которых вырастают ощущения ужаса и гнетущего отчаяния: «Меня могло не быть, но я есть». Живя в семье, в которой родители не приняли братьев и сестер, ребёнок приобретает синдром спасённого от смерти, т.е. того, кто был ранен столкновением со смертью: «Мои братья и сёстры умерли, а я живу». Это становится деформирующим, непонятным, ужасающим грузом. Уничтожение становится скрытой подсознательной доминантой жизни. Связь с родителями пугает. Мир становится опасным, начинается поиск убежища или средств притупления непосильной боли отчуждения и мучительного ощущения, что едва удалось выжить. Скрытый страх превращается во взрывное устройство, начиненное гневом и злобой. Такие люди становятся «бомбой замедленного действия», они в любую минуту готовы выпустить заряд неконтролируемой злобы на себя или на других людей, дома, на улице, на стадионе, в классе, где угодно. Насилие — закамуфлированный образ жизни людей, объятых страхом, отчаявшихся. Страх и отчаяние выражаются в насилии. Ощущение опасности порождает враждебность и ненависть. Чем выше уровень угрозы, тем более необъяснимым и жестоким становится насилие.

Во всем мире, не только в Польше, становится всё больше людей, борющихся
с внутренними конфликтами, порождёнными переживанием тягостных ощущений отверженности, постоянной опасности и разрушения. Опыт жизни в семье, в которой родители не признали права на жизнь некоторых своих детей и не позволили им родиться, а некоторых родили, разрушает фундаментальные основы бытия, способность быть человеком, опыт человечности. Раненные смертью, эти дети не способны радоваться жизни, несмотря на то, что живы. Тревожные предчувствия подсказывают им, что лучше не знать правды о своей судьбе. Эмоциональное оцепенение и отупение становятся способом выживания. Жизнь превращается в поиск состояний, одурманивающих сознание. В большинстве случаев поведение, направленное на самоуничтожение, для которого характерны злоупотребление алкоголем, употребление психотропных средств, изменяющих настроение, навязчивые идеи, вызвано стремлением к защите от трагедии возможного уничтожения.

Многочисленные исследования и клинические наблюдения показывают, что основным фактором, влияющим на решение отказаться от ребёнка вплоть до его физического уничтожения, является отсутствие у матери поддержки со стороны отца ребёнка. Там, где нет отца, появляется угроза, опасность. Опасность оказаться без опеки. Материнство женщины и судьба ребёнка оказываются под угрозой. Под угрозой оказывается и жизнь семьи. Последним знаком этой опасности является так называемый аборт, когда ребёнка выкидывают за борт жизни родителей, что равносильно уничтожению собственного достоинства, достоинства матери и достоинства ребёнка.

Отсутствие заботы со стороны отца является основной причиной отвержения
и насилия в семье. Отказываясь заботиться и обеспечивать безопасность своих детей, отец становится предателем. У предательства много лиц: «Я не буду о тебе заботиться!», «Я не буду отвечать за свои поступки и чью-то жизнь», «Я не буду служить никому и нигде». Без отца мир становится опасным. Ему угрожает дезориентация и утрата чувства братской общины. Очень сложно чувствовать присутствие брата, не чувствуя присутствия отца. Появляется психологическая обособленность. Бессилие и безнадежность закрадываются
в отношения и сознание людей.

Особым примером «бегства отца» является аборт. Такое «бегство» достаточно результативно. Это легко заметить, вслушиваясь в разговоры, ведущиеся вокруг аборта. Мужчины, защитника, отца и след простыл!

Трагедия аборта — это трагедия репродуктивной связи, которая влечёт за собой серьезные психологические последствия, ведущие к разрушению семьи. Исследования канадского психиатра, проф. Филиппа Нея показали, что:

- люди, совершившие аборт, менее сдержаны в выражении агрессии по отношению
к тем, кто находится под их опекой дома и на работе;

- разрешение на аборт ослабляет общественные законы, защищающие самых слабых и беззащитных от агрессии. Возрастают пренебрежение, отверженность и насилие в семье;

- ослабление веры детей в опекунские способности родителей увеличивает враждебность между поколениями, что может привести к вражде и насилию между поколениями;

- аборт лишает ценности детей в семье, ослабляя, таким образом, значение заботы
о детях. Это усиливает чувство вины и самобичевания, которые могут быть перенесены на детей, которых все же приняли в семье;

- возможность женщины выбрать аборт увеличивает фрустрацию и враждебность мужчины и обостряет борьбу полов. В этой борьбе дети становятся козлами отпущения. Фрустрация от несостоявшегося отцовства порождает в мужчине чувство бессилия;

- аборт первого ребёнка нарушает связь матери с последующими детьми, калеча, таким образом, естественные материнские способности женщины;

- результатом аборта может стать депрессия, препятствующая установлению психологического контакта с рождёнными детьми;

- аборт продлевает психосексуальную незрелость мужчины, осложняя формирование зрелой позиции отца и опекуна. Психологическая реализация мужчины в роли отца сводится на нет. Взрослого мужчину всё чаще называют «старик» (карикатура бессильного, несостоявшегося отца). Понятие «отец» перестаёт означать мудрый, ответственный, всегда готовый прийти на помощь, зрелый мужчина.

Мужчина, не заботящийся о матери и ребёнке, не мужественен. Вместо взрослого
и зрелого человека, которым он мог стать, приняв на себя обязанности отца,
он превращается в жалкое подобие мужчины. Зрелость и взрослость мужчины – как раз то, что привлекает и является важным для его жены и ребёнка. Зрелый мужчина наиболее привлекателен. Отсутствие зрелого мужчины, отца ребёнка, является самой большой угрозой и опасностью и для женщины, и для малыша.

Жизнь в семье, в которой уничтожили «нежеланных» братьев и сестер, влияет на развитие синдрома спасённого от смерти:

- Спасённый ребенок чувствует недоверие к родителям. Он подозрителен. Он также не способен доверять себе.

- У спасённого от аборта ребенка есть глубоко укоренившаяся склонность
к непорядочности. Он — жертва хорошо скрываемой семейной тайны, касающейся смерти его братьев и сестёр. Часто большую часть жизненной энергии он тратит на поиск объяснения постоянного чувства несправедливости и случайности собственного существования.

- Спасённый от аборта развивает в себе цинизм. Родители говорят ему о любви
и, в то же время, они не позволили родиться его братьям и сестрам. Он не верит их уверениям в любви, сочувствию, пониманию и заботе;

- Спасённый от аборта испытывает трудности эмоционального дозревания. Это объясняется отсутствием безопасной связи с родителями и беспокойством, касающимся его собственного Я («почему мне позволили жить?»).

- Спасённые от аборта не умеют радоваться жизни, потому что не понимают, зачем им позволили жить. Они легко становятся жертвами общественных манипуляций.

- У спасённых от аборта наблюдаются состояния хронической печали. Они бессознательно занимаются делами, отвлекающими их внимание от экзистенциальных проблем, часто проявляют насилие или становятся его жертвой, выбирают экстремальный секс, то есть, попадают в сексуальную зависимость,
в том числе и в извращенной форме.

- Спасённые от аборта не признают авторитетов. Они не доверяют опеке родителей, позволивших им жить только потому, что они были зачаты в удобное для родителей время и поэтому называются желанными детьми. Желанны не они лично, а только время их появления.

- Спасённым от аборта трудно устанавливать постоянные отношения. Они не оказывают настоящей поддержки своим супругам, что приводит к увеличению возможности самопроизвольных выкидышей и абортов в их браках.

- Спасённые от аборта воспроизводят экзистенциальную трагедию своего спасения. Они становятся пассивными наблюдателями несчастных случаев, что ещё более усиливает их чувство вины.

- Спасённые от аборта чаще решаются на аборт в собственных связях. Они испытывают враждебность по отношению к своим родителям, которую переносят на своих детей и, именно поэтому, часто перестают заботиться о них, используют их или делают аборт.

- Спасённым от аборта свойственно чувство безнадёжности. Они не заботятся о себе (аутодеструктивное поведение), об обществе и окружающем мире. Им безразлично собственное будущее и будущее мира.

- У спасённых от аборта наблюдаются трудности с духовной жизнью, они скептичны и не способны поверить в то, что Бог — любящий Отец. Они часто становятся свидетелями распада семьи и не имеют образца хорошей семейной жизни.

 

Спасенные от аборта, как и совершившие аборт вовлечены в замкнутый круг насилия, который связывает такие явления как отверженность, насилие и аборт

· родители, совершившие аборт, намного чаще проявляют насилие по отношению к детям, а так же более склонны к тому, чтобы не заботиться о своих детях

• родители, которые в детстве были отвергнуты, росли без внимания и заботы или испытали насилие, чаще делают аборт
• родители, к которым в детстве плохо относились, склонны плохо относиться к собственным детям
• у мужчин и женщин, о которых в детстве не заботились родители, проявляется тенденция не заботиться о супруге
• женщины, не получающие поддержки со стороны партнера – отца ребёнка, более часто совершают аборт, у них также чаще случаются выкидыши.

Следует помнить, что значительная взаимосвязь статистических данных, касающихся отверженности, насилия и абортов вовсе не означает, что каждая женщина, сделавшая аборт, плохая мать.

В названии моего доклада говорится не только о кризисе семьи, но также, содержится предложение поиска путей выхода из кризиса. Кризис — это ситуация, одновременно содержащая в себе как опасность, так и шанс, или хотя бы малую возможность извлечь уроки, чему-то научиться.

То, что, на мой взгляд, является способом выхода, вовсе не ново. Речь идет о том, чтобы, работая над собой, преодолевая трудности становления и жизненного паломничества, становиться все более зрелым и взрослым, становиться все более человеком. Зрелый человек не прячется, он не прибегает к насилию. Его сила в принятии и признании себя и других, внимание к их потребностям, понимание и сочувствие. Зрелый мужчина предчувствует ещё одно: отцовство доверено ему как шанс открыть и исполнить отцовство Бога.

Другая возможность разорвать замкнутый круг отверженности, обиды и насилия
— это желание приложить усилия для того, чтобы распознать собственные обиды и раны, высвободить свои страдания и боль, и простить. Потому что сегодня прощение необходимо больше, чем когда-либо.