Глава 18. Солнце стояло совсем низко над предгорьем, освещая тропу, проложенную в снегу конным отрядом, направлявшимся к Гудамскому перевалу

 

Глава 18

 

Керк крепко спал, но в большом здании гостиницы еще светились окна, и это порядком встревожило Фронадана, несмотря на то, что всю неделю пути его нервы и так были натянуты до предела. Однако, конюшни были пусты, длинный барак, отведенный хозяином под казармы для солдат высокородных путешественников, также пустовал и в караульной будке никого не было. Спешившись у коновязи и передав поводья Ригмину, граф вошел в гостиницу в сопровождении десятка рыцарей, готовый к любому повороту событий. Весь первый этаж занимала таверна и сейчас помещение освещал лишь тусклый огонь двух открытых очагов в разных концах зала. Между столами копошилась прислуга, четыре женщины терли пол большими щетками, а несколько мальчишек скоблили столы и собирали на подносы мусор, явно оставшийся после обильной трапезы. Услышав шум, работники подняли головы и, не отрываясь от дел, устало закланялись, женщины даже не встали с пола. Хмурый мужчина за стойкой, возившийся с бутылками и кувшинами, также отвесил краткий молчаливый поклон.

Фронадан быстро окинул таверну внимательным взглядом. Очевидно, что все эти люди еще не ложились, обслуживая большую группу постояльцев, и те произвели на слуг изрядное впечатление, так как не наблюдалось никакого ажиотажа, который персона графа неизменно вызывала на любом постоялом дворе. Подтверждались самые худшие его опасения. В этот момент дверь под лестницей распахнулась и в проеме показался хозяин гостиницы с огромной корзиной овощей в руках. Увидев Фронадана он встал, как вкопанный, а его жена, шедшая позади с таким же грузом, налетела на него в темноте.

- О! – Воскликнул толстяк, по всему виду, замученный также, как и его слуги. – Доброй ночи, граф Фронадан, ваша светлость! - Он неуклюже поклонился, уронив на пол несколько плодов из корзины. – Я… Я не был предупрежден, что следует ожидать и вас тоже! Мы мигом закончим! Если вашей светлости будет угодно подождать здесь, у огня…

- Стой, Мерван, кто здесь был? – От волнения довольно невежливо перебил его Фронадан.

Хозяин сморгнул, удивляясь его неосведомленности и одновременно расплываясь в гордой улыбке:

- Ну, как же… Их высочества принц Сейтер и принц Бренельд…

Не успел он договорить, как граф уже выбежал на улицу, крича воинам, чтобы они живо возвращались в седла. Вслед за ним на порог выскочил ошарашенный Мерван.

- Как давно они уехали? – Крикнул Фронадан от коновязи, вспрыгивая в седло с такой быстротой, которую даже сам от себя не ждал после столь долгой скачки.

- Час или полтора назад. Нам ожидать вас, граф?

- Нет!

Фронадан пустил Гортмара в галоп, несмотря на кромешную тьму и скользкую от недавнего ливня дорогу. Рыцари неохотно следовали за ним, боясь за себя и за коней – сегодня уже две лошади выбросили всадников из седла, поскользнувшись на мокрых камнях, но граф торопил отряд, надолго продлевая путь после заката солнца. Теперь же счет пошел на минуты и он был готов рискнуть всем ради того, чтобы оказаться в Хаубере вместе с Сейтером.

 

Симель нарезала корни кивалиса, щурясь в слабом свете масляной лампы. В спальне короля было темно и тихо, тяжелый воздух застоялся и давил на грудь. В голове был пусто, усталость налила руки свинцом. Всю последнюю неделю Вилиам чувствовал себя плохо, очень плохо и надежды на то, что он когда-либо снова встанет на ноги, уже не было. А с тех пор, как десять дней назад пришло сообщение о предполагаемой смерти Адемара, он ни с кем не разговаривал и полностью ушел в себя. Привыкшая поддерживать его ночными беседами, Симель чувствовала себя абсолютно беспомощной, а это чувство она ненавидела больше всего. Самым паршивым было то, что вести принес голубь от шпиона Эно, а других писем не было - никто из верных подданных короля не сообщил ему о смерти наследника. Для Вилиама настали черные дни.

Симель бросила мелко порубленные корни в котелок и отошла от стола. У королевской постели сидел Ремигий, приложив кончики пальцев к груди Вилиама над сердцем и отслеживая его слабое дыхание, – теперь в комнате постоянно, днем и ночью, находилось по два или три лекаря. Король подолгу пребывал в беспамятстве, а когда приходил в себя, то спрашивал тихим шепотом: «Гронард? Фронадан? Дор?», - всегда одно и то же, три имени. И получая ответ, что никто из них не давал о себе знать, снова погружался в болезненное забытье.

Пока кипятился отвар, Симель отошла к окну раздвинуть портьеры. На землю опустилась ночь, а днем они закрывались от света, причинявшего боль усталым глазам короля. Сейчас на небосводе можно было различить Стрелка и Лань – на эти созвездия она любила смотреть из окна своей спальни, когда была совсем маленькой. Как получали свои названия скопления звезд, Симель не понимала, но эти – эти действительно были похожи на человека с луком и убегающую от него легконогую лань.

- Это никуда не годится… - Пробормотал Ремигий словно про себя. Девушка оглянулась. Лекарь аккуратно поил Вилиама одним из своих снадобий, но все равно большая часть жидкости оказалась на подушке, сбегая по подбородку короля тонкой струйкой. Почувствовав укол жалости, она отвернулась к окну. Надо держать себя в руках. Это все проклятая усталость.

Несколько минут вглядываясь в огонь, мерно горящий на маяке, Симель немного успокоилась, хотя поводов для волнения было более чем достаточно. Люди Эно докладывали, что Сейтер отделился от войск Гронарда и Фронадана, беспрепятственно захватил Венброг и казнил герцога. Вилиам счел, что он планировал это еще до начала кампании, и, возможно, искусственно создал угрозу. Готовясь к тому, чтобы держать в опале сына, захватившего отдаленную часть королевства, он был совершенно разбит новостью о смерти Адемара. Теперь положение выглядело куда более зловещим, чем казалось поначалу, и у короля не осталось сомнений, что оба его старших сына, в которых он души не чаял, пали жертвами Сейтера. Он не отрицал, что мятежный сын всегда привлекал к себе храбрых и волевых людей, вместе с которыми мог составить внушительную силу, способную держать в узде все королевство, но, в то же время, эти люди были также жестоки и немилосердны, как он сам, а значит, страну ждали войны и раздоры. Вилиам не раз благодарил Господа за то, что даже в случае гибели Адемара Сейтер не получил бы трон, но, оказалось, он позаботился и об этом.

В замке стояла напряженная атмосфера: бароны и рыцари, не участвовавшие в походе, ждали известий и обсуждали положение, споря до глубокой ночи. Среди них находилось немало сторонников жестких мер, благоволивших Сейтеру, но куда больше было тех, кто соглашался с действиями короля. Тем не менее, Вилиам приказал никогда, не при каких условиях не допускать к нему тех, кто сочувствовал принцу, без присутствия своих доверенных лиц, а если в окрестностях объявится сам Сейтер, при входе в Хаубер его должен сопровождать хотя бы один из тех троих, кто так ждал король. Необходимо было найти и обсудить способы влияния на сына, чтобы ограничить порывы его дикого характера, и для этого король отозвал из армии тех, кому всецело доверял. Как бы ни желал Вилиам лишить Сейтера короны, он не мог позволить себе прервать царствование Саврайсов, возведя на престол, допустим, родственную династию Валлени, пускай во главе ее и находился Фронадан, достойный всяческого доверия и оправдавший бы любые надежды на процветание государства. На младшего сына король даже не рассчитывал, Бренельд всю жизнь провел в поместье Сейтера, и Вилиам не знал, чем сильнее разочарован: разрушительным влиянием, которое тот на него оказывал, или собственной его бестолковостью и ленью. Бренельд ни в чем не проявлял самостоятельности, не интересовался политикой, а все свое время посвящал одним развлечениям.

Рано или поздно, но Сейтер придет к власти, так что стоило создать нечто вроде совета регентов, попечителей, без согласия которых невозможно будет созвать армию или принять новый закон. Также следовало отдать земли старших принцев под управление Гронарда, Фронадана, Ригебальда и тех, кому еще можно доверять, с тем, чтобы королевские владения Сейтера оказались в кольце союзников, удерживающих его от необдуманных рейдов и могущих быстро накапливать силы как на западном, так и на восточном краю страны.

Эти хлопоты и потрясения последних дней сильно подорвали здоровье Вилиама. Король угасал с каждым днем и, несмотря на решительные меры, словно позволил болезни погубить себя, сломленый тем, что произошло.

Какой-то шум, продолжавшийся уже некоторое время, вывел Симель из задумчивости. Не веря тому, что слышит, она распахнула окно и высунулась наружу. Из-за угла главного здания, там где находился внутренний двор, раздавался цокот копыт и приглушенные возгласы нескольких десятков человек. У ночной стражи был четкий приказ не открывать ворота никому, кроме тех троих, чьего возвращения ждал король. Что значил этот неожиданный визит без всякого предупреждения?

- Ваше величество, ваше величество! – Симель подбежала к Вилиаму и стала трясти его за плечо, не обращая внимания на неодобрительное шипение Ремигия. Король медленно открыл глаза.

- В замок прибыл большой отряд! Хотите послать вниз гвардейца?

Симель поняла, что он согласен, больше по легкому взмаху ресниц, чем по кивку, на который у Вилиама совсем не хватило сил. Приотворив дверь, она позвала начальника караула. Чеканным шагом тот вошел внутрь и выслушал приказ, нервно теребя край ливрейной накидки. Гвардейцы проводили рядом с Вилиамом почти столько же времени, сколько и лекари, но привыкнуть к плачевному состоянию короля не мог никто. Спешно выйдя за дверь, караульный послал вниз человека и плотно закрыл дверь.

 

Всадники Сейтера наводнили средний двор, толкаясь и спешиваясь у конюшен; сам принц, Бренельд, Дор Грандж и граф Хеймдал со своими слугами и оруженосцами проехали дальше, во внутренний, прямо к ступеням главного здания. Граф, раньше всех уехавший с севера и собравший за это время оставшихся союзников Сейтера, присоединился к отряду три дня назад, сообщив плохие новости – Фронадан следовал за ними по пятам, отставая всего на день-полтора. Он вел большой тяжеловооруженный отряд, да еще с сотней шетридских лучников Ригебальда в придачу. Искать с ним встречи было слишком опасно, единственным выходом было опередить, так что они следовали скорым маршем, не совершая долгих остановок, и в ночь на середину последнего месяца весны прибыли в Хаубер.

Едва оказавшись в замке, Грандж поднял Гвардию и перекрыл все дворы и проходы, так что любые вопросы теперь пресекались требованием оставаться в своих покоях, а собрать какой-либо вооруженный отряд было уже невозможно. Среди тех, кто находился в Хаубере, были и сторонники Сейтера, и противники, но у последних не останется выбора, когда состоится совет по передаче власти, и каждому, кто поддержит принца, выпадет щедрая награда, а тому, кто будет против – смерть.

Когда гвардейцы заняли главное здание, Сейтер с Бренельдом прошли в покои, отведенные для родственников королевской семьи, этажом ниже комнат Вилиама. Их спутники остались снаружи, готовые действовать по первому приказу.

- Подождешь здесь, пока я кое-что улажу, - сказал Сейтер брату, снимая дорожный плащ, но оставаясь в полном доспехе.

- Я тоже буду присутствовать на совете, - тихо проговорил Бренельд, боясь рассердить Сейтера. Тот сузил глаза, отрывисто бросая:

- Ты будешь. Но сейчас сиди на месте.

Сейтер был зол на брата за неповиновение: он оставил того в Берении, наказав держать Гронарда и Фронадана на текущих позициях и скрывать победу как можно дольше. Через две недели он должен был сообщить о гибели Годрика и его вассалов, проследить за взятием всех оставшихся в осаде замков, назначить туда верных себе людей, принять оммаж за беренские земли у тех, кто помогал Сейтеру во время войны, определить нового капитана королевского гарнизона, и, в целом, возвращать жизнь герцогства в старое русло.

Однако, через два дня после отъезда старшему принцу доложили о том, что их кто-то преследует. Бренельд сбежал из Венброга и догнал его в пути, умоляя разрешить присутствовать на коронации. Сейтер был готов поспорить, что он просто не хочет заниматься делами в Берении, но не смог отказать брату в просьбе. Это был триумф, который он и сам желал бы разделить вместе с ним, к тому же он не решился отпустить Бренельда с его маленьким отрядом обратно, через еще не до конца подчиненные баронства, где он либо попадет в плен, либо по дурости выдаст положение дел Фронадану.

Однако, за последнюю неделю от радостных, воодушевленных успехом бесед он перешел к постоянному недовольству, и теперь Бренельд ходил вокруг него на цыпочках, страдая от беспрерывных нападок. Сейтер гневался на то, что брат лезет в гущу событий, где ему проще было бы справиться одному, не заботясь о чьей-либо безопасности, Бренельд же, напротив, считал, что в отряде Сейтера он находится в куда большей безопасности, чем на севере; к тому же, здесь не нужно было что-то решать и кем-то командовать, в чем младший принц, конечно, никогда бы не признался, а потому безмолвно терпел все упреки в глупости.

Выйдя в коридор, Сейтер переговорил с кем-то вполголоса и вошел обратно в комнату:

- Отец при смерти. Что ж, я не вижу причин, по которым он не может передать мне корону.

Живо представляя, что скажет на это Вилиам, Бренельд ощутил бегущие по спине мурашки.

- Ты уверен? Нельзя просто подождать… Ну, пока он сам не умрет?

- Забыл, что сказал Хеймдал? Сюда мчится Фронадан, он все понял. Нам и так слишком долго удавалось водить его за нос. Теперь он начнет выяснять, что случилось с Лотпрандом и Адемаром, и, когда он докопается до правды и укажет на Хеймдала, Видгара и всю их компанию, я уже должен сидеть на троне. Кузен потребует смерти изменников? Я их повешу.

Бренельд поежился и боязливо посмотрел на дверь, за которой остались их сподвижники. Судьба, уготованная им Сейтером, пугала, оставалось только надеяться, что до этого не дойдет. Как говорил брат, никому нет дела до того, как все случилось, когда оно уже случилось.

Больше ничего не сказав, Сейтер вышел наружу и, оставив людей для охраны, направился к лестнице. Когда его шаги стихли, внутрь вошел Хеймдал и, закрывая за собой дверь, довольно грубо проговорил:

- Давайте, ваше высочество, если вам дорога ваша шкура, собирайтесь и идите за мной.

Бренельд бросил на него сердитый взгляд.

- Прекрати морочить мне голову, никуда я не пойду.

- Глупый мальчишка! – Воскликнул граф. – Что я говорил тебе? Не высовывайся из своей Берении и сохранишь жизнь! Ты ослушался приказа и навлек на себя его гнев! Здесь ты ему не нужен, а если откажешься от герцогства, то не нужен совсем!

Бренельд нервно отмахнулся и ушел в дальний конец комнаты, к столику с винами. Пока он наливал себе полный кубок, рука его дрожала.

- Посмотри, кого он тут оставил, - вкрадчиво проговорил Хеймдал, на несколько мгновений вновь приоткрывая дверь. Снаружи стояли латники из личной охраны Сейтера, самые умелые и верные воины. Ни одного человека из охраны Бренельда не было видно. – Понял? Держу пари, твои люди уже мертвы, они бесполезны, как и ты сам. Ты будешь следующим.

- Я останусь здесь и поговорю с ним, когда все кончится. Он простит меня… И я уеду на север. Может быть. – Неуверенно проговорил Бренельд, садясь в глубокое кресло у камина и протягивая к огню руки, похолодевшие от волнения.

Хеймдал махнул рукой, взглянув на него так, будто видит в последний раз: «Поговори, поговори с ним… Конечно», - и вышел в коридор. Бренельд залпом выпил вино и пошел за добавкой. К камину он вернулся с целой бутылкой. Принц не хотел верить словам графа, но очень боялся, что тот может быть прав.

 

Гвардеец, посланный вниз с приказом узнать имена прибывших, все не возвращался, и король устало закрыл глаза.

- Нужно поддержать его силы, - прошептал Ремигий, указывая на котелок, где готовился отвар, который они вместе с Симелью составили в дни общего дежурства. Работать с этим человеком оказалось не так уж трудно, когда он выходил из-под влияния непримиримого Азоха Рана и высокомерного Тевдиана.

Наливая у кубок жидкость на самое донышко, Симель остужала ее, взбалтывая по стенкам, и поила короля маленькими порциями. Средство было сильным, эффект от него обычно продолжался несколько часов, после чего короля неизменно одолевала смертельная усталость, но в последнее время прием давался ему все тяжелее, а время бодрствования сокращалось. В любом случае, теперь эта ночь была потеряна для сна и Симель надеялась, что не зря.

Когда она налила в кубок последнюю порцию, в коридоре послышался шум шагов.

- Пора идти, - позвал Ремигий. Девушка оставила кубок на столе и подошла к выходу, прислушиваясь – ей показалось, что она слышит знакомый скрип. Так и было, сюда поднимался Дор Грандж. Он что-то крикнул от лестницы и один из стражей направился к нему спешным шагом. Между ними происходил какой-то непонятный разговор и, подчиняясь необъяснимому тревожному чувству, Симель прижала ухо к двери. «У нас приказ короля», - говорил начальник караула. Грандж отвечал ему тоном, обещавшим немедленную расправу: «Я твой капитан и я приказываю тебе забрать людей и идти туда, куда я скажу».

Гвардеец был непреклонен, хотя, судя по голосу, понимал, что нарвался на неприятности. Симели не требовалось объяснять, что за этим последует, она никогда не ждала от капитана Гвардии ничего хорошего, хотя и не до конца понимала, что творится снаружи. Сердце ее учащенно забилось.

Очевидно, был подан некий знак и гвардейцы у двери со звоном достали оружие. Это были люди, которым доверял сам Эно, и Ольмерт ставил в караул только тех, на кого указывал старый шпион. Что ж, они доказали свою надежность, но цена за проверку оказалась высока. В следующий момент одна из створок отворилась и внутрь проскочил гвардеец, быстро закрыв двери на засов. Окинув взглядом комнату, он шепнул лекарям: «Прячьтесь!»

Симель как будто отпустила невидимая рука - она сорвалась с места и, подбежав к изголовью постели Вилиама, дернула за шнурок, которым вызывали Эно, а Ремигий бросился к гвардейцу, умоляя выпустить его наружу. Прозвонив дюжину раз, Симель упала на колени, хватая ладонь короля и склоняясь над его лицом:

- Ваше величество! Грандж предал вас, он там, снаружи, и он что-то замышляет!

- Дор?.. – Прохрипел король. – Позови.. его..

- Я слышала, как он пытался увести охрану!

Вилиам покачал головой, насколько позволяла мягкая подушка, - он не хотел верить ее словам. В этот момент прямо за дверью раздался громкий возглас, тут же потонувший в звуках ударов оружия о щиты. Гвардеец, находившийся в комнате, грубо оттолкнул Ремигия - он не хотел, чтобы видели его лицо, пока снаружи рисковали жизнью его братья. Вилиам услышал шум битвы и волна болезненного оживления прошла по его лицу. Он повернул голову к Симели и спешно заговорил, глотая слова и делая судорожные вдохи между фразами:

- Это он… Это Сейтер… Но ты... сейчас… поклянись мне…

- Там был Дор Грандж, ваше величество… - Простонала Симель, но король гневно нахмурился, приказывая ей молчать:

- Нет… Поклянись мне… не оставишь надежду… что Адемар… или… Гедарт… живы… Когда бы… он ни явился… Поможешь… людьми… Дашь укрытие… В своих… землях…

Симель кивала, сжимая ладонь Вилиама, его холодные пальцы лихорадочно сгибались и распрямлялись.

- Я клянусь своей честью и честью моего отца. Мы никогда не перестанем быть верными подданными для вас и вашего наследника, - прошептала она королю в самое ухо. Вилиам прикрыл глаза, и морщины на его лице разгладились, хотя в коридоре раздавались крики боли и звенело оружие, а шум нарастал, свидетельствуя о том, что нападавших становилось все больше.

Ремигий носился по комнате, собирая свои вещи и не совсем понимая, что делает. Он то убегал в лекарскую, то снова возвращался, увещевая Симель следовать за ним и баррикадировать хлипкую дверь, но она не покидала короля.

- Поклянись… попытаешься... его найти…

«Клянусь вам, я сделаю все, что в моих силах», - шептала Симель, чувствуя, как ужас нарастает внутри, – звуки боя затихали и перемещались в глубину коридора. Видимо, выживших караульных оттеснили в сторону, задавив массой.

Дверь, оставшуюся без защиты, попытались открыть.

- Отец, – раздался с той стороны голос Сейтера, – прикажи поднять засов или будет только хуже.

Стоявший у двери гвардеец вытащил из ножен меч, а Вилиам сжал руку Симели, часто дыша и с ненавистью глядя на дверь.

- Он всегда… всегда… был… таким… Мое… проклятие…

Не дожидаясь выполнения своего требования, Сейтер приказал ломать дверь. Два топора с сухим треском вонзились в стык между створками на уровне засова. Откалывая длинные щепы, они довольно быстро разрушили кромку левой двери и уже попадали по самому засову. Через щель были видны гвардейские ливреи, а значит Гвардия подчинялась изменникам. Воин в комнате поднял меч и резким движением ударил через пролом. Очевидно, он серьезно зацепил кого-то снаружи, так как в ответ полились потоки брани. Осыпая бывших товарищей проклятиями, гвардеец пытался наносить новые удары, загораживая пролом своей широкой спиной, но все же Вилиам вырвал ладонь из руки Симели и приказал ей прятаться, пока их с Ремигием не увидели.

- Нельзя… чтобы вас… нашли… Нужно рассказать… Дору… Фронадану… Прячьтесь…

Бросив на Вилиама взгляд, в который она попыталась вложить все оставшиеся несказанными слова, Симель успела поймать Ремигия, метнувшегося в сторону лекарской, за край камзола. «Слишком просто, нас найдут!» - пришлось воскликнуть ей громким шепотом, так как лекарь уже ничего не слышал. Указав на кровать, Симель быстро легла на пол и заползла под свешивающиеся до пола покрывала и простыни. Ремигий последовал ее примеру, сжимая в руке нож, которым обычно нарезал травы. Нож Симели всегда был у нее на поясе, она достала его, неуклюже двигаясь под низким днищем кровати, и замерла, невольно вздрагивая от каждого удара топоров по дереву. Через несколько мгновений засов был сломан, гвардеец с отчаянным криком напал на противников и его выволокли наружу.

Внутри послышались неторопливые шаги.

- Вот как ты теперь встречаешь меня, отец. – Угрожающе спокойным голосом проговорил Сейтер. – Своего наследника, вернувшегося с победой.

- Что… Что ты сделал?.. – Прохрипел король, пытаясь приподнять голову.

Сейтер подошел ближе, чтобы посмотреть ему в глаза. Оценив состояние короля, разбитого, едва способного поднять руку, он удовлетворенно кивнул своим мыслям и немного расслабился.

- То, что должен был. Решил проблему, обезглавив змею.

- Обманул Годрика… Убил… В собственном доме… - Проговорил Вилиам.

- Да. Ты хорошо осведомлен, отец. – Сейтер задумчиво потер подбородок.

- Что… дальше?..

- Я отдал герцогство Бренельду, он заслужил это.

- Чем… Заслужил?..

- Он твой сын! – Впервые повысив голос, воскликнул Сейтер. - Пусть берется за ум! На том клочке земли, что ты ему отвел, делать нечего.

- Берению… Покорил ты… Возьми… себе… - Вилиам едва справлялся с дыханием, но его глаза были ясны и смотрели вызывающе. Сейтер почувствовал, как растет его раздражение. В какие игры они здесь играют? Он наследник короны, причем тут Берения?!

- Я заслужил иное. Посмотри на себя, ты совсем плох. Передай мне управление королевством и доживай свои дни в покое. Может быть, я даже не сошлю тебя в какую-нибудь глухомань, как любил делать ты сам.

- Нет… Ты не будешь… править один… без совета… и регентов…

Сейтер вскипел, приходя в бешенство:

- На престоле хотят видеть сильного и решительного короля! Армия меня боготворит! Я, наконец-то, показал им, что такое быть львом Саврайсов!

- Не лев… - Вилиам дышал очень часто, произнося слова по одному. – Шакал!...

Глаза Сейтера засверкали огнем. Повинуясь гневному порыву, он отбросил ногой от изголовья кровати столик с лекарской посудой и склонился над отцом, рыча:

- Ты! Ты никогда меня ни во что не ставил, старик! Ты видишь, как ошибался?!

Не встретив во взгляде короля ни тени страха или раскаяния, Сейтер шумно втянул носом воздух и, сложив на груди руки, зашагал из стороны в сторону по комнате, чтобы совладать со своим голосом. Эта битва давалась ему не так легко, как он ожидал.

Симель чувствовала, как Ремигий рядом с ней дрожит всем телом, и слышала, как он задерживает дыхание, когда подошвы сапог принца, измазанные в дорожной грязи, оказываются прямо напротив его лица. Она молилась, чтобы лекарь не сделал какую-нибудь глупость и пыталась заставить его дышать ровнее и тише, но тот ничего не понимал и лишь панически сжимал на груди нож - как талисман, а не оружие. Сейтер снова прошел к дверям, но к кровати вернулся с другой стороны, так что теперь на его сапоги смотрела Симель. Смертельная опасность угрожала ей так близко не впервые, но никогда еще – как попавшей в ловушку мыши. Девушка держала нож наготове, если вдруг по какой-либо прихоти принц заглянет в их укрытие.

Несколько минут Сейтер молча смотрел на отца и, наконец, снова заговорил:

- Ты должен объявить меня своим преемником и помазать на царство. Передай мне свою треклятую корону и все твои проблемы станут моими. Я разберусь с ними также легко, как с Беренией. Войска поддерживают меня. Не тебя.

- Ты собирался… – захрипел король, - быть возведенным… на трон… солдатами… И они… потребовали… от тебя… войны… А народ… Твой народ?..

- Народ любит меня, - махнул рукой Сейтер. – Я лишь слегка потрепал крестьян в поисках пищи там, где твоя щедрая казна уже не спасала нас, но они наверняка уже забыли, что произошло. А до герцога народу дела нет. Им что Годрик, что Бренельд, - тут он сжал кулак, - без разницы. Да, демон меня забери, никакой разницы! – Разозлившись, он ударил по ширме и пробил в тонком древесном полотне большую дыру. – Я все сказал отец. Если ты прямо сейчас не уступишь мне трон, я возьму его сам.

- Нет. – Твердо ответил Вилиам. – Пошел… прочь…

Больше не глядя на короля, Сейтер резко развернулся на каблуках и вышел в коридор.

Симель ощутила, как ледяная рука, сжимавшая ее сердце, слегка разжалась. Ремигий рванулся выбраться из-под кровати, но она схватила его за воротник и с неожиданной для того силой прижала обратно к полу. До ее слуха донесся голос принца, обращавшегося к кому-то, кто, очевидно, ждал его в коридоре.

- Дьявол! Вот сукин сын! Я беру своих людей и мы созываем совет в тронном зале. Все, кому дорога жизнь, отдают свой голос мне, ясно? Все лорды прямо сейчас собираются там и высказывают свое проклятое мнение на счет дееспособности короля. Перед утренней службой оповестим отца Бреттани о том, что он должен провести со мной помазание, а короля объявить причащённым перед смертью. Старый упрямец! Да он уже одной ногой в могиле, но умудряется всему мешать! Господи, цепляться за жизнь, чтобы ходить под себя и хрипеть приказы! Пойдем, - голос его стал затихать, удаляясь, - надо выставить охрану по всему этажу и никого не пускать к нему, пока не отправится в мир иной. Никто не должен знать…

Дальше уже ничего нельзя было разобрать и в коридоре воцарилась тишина. Ремигий вырвался из рук Симели, в панике оцарапав ее ножом, и сломя голову бросился прочь из комнаты.

- Стой! – Прошипела Симель, высунув голову с другой стороны и тщательно прислушиваясь к происходящему за дверью, но лекаря уже и след простыл.

 

Когда Сейтер пронесся по гостевому этажу в окружении рыцарей, получивших приказ поднять с постели и привести в Большой зал всех его сторонников, дверь лестницы для прислуги приотворилась и в коридор вышел Дор Грандж, недовольно оглядываясь и морщась от головной боли, так часто мучившей его в самый неподходящий момент. Из толпы тут же выскочил худощавый нервный гвардеец.

- Капитан!

Грандж приложил к губам палец и оттолкнул воина в тень к стене:

- Тихо!

- Капитан, граф Фронадан уже огибает Плагард с запада! – Выпалил солдат.

Бормоча ругательства, начальник Гвардии сплюнул на пол и оглянулся на людей Сейтера, поднявших изрядный шум и уже вытолкавших почти всех лордов на лестницу. Он лихорадочно прикидывал варианты, теребя рукоять большого охотничьего ножа у пояса.

- Его высочество приказал поднять все мосты! – Уже тише проговорил гвардеец.

- Отменить! – Рявкнул Грандж, размышляя. Встретив сопротивление и увидев, каким путем Сейтер получает трон, Фронадан этого просто так не оставит. А что если сделать так, будто сам принц разоблачает заговор против короля и карает виновных? Найти виновных, особенно уже мертвых, не составит труда. – Граф как раз вовремя. За мной.

Грандж подбежал к парадной лестнице и заглянул через перила. Первая группа людей уже спустилась вниз, они были недовольны внезапным ночным сбором, но живо обсуждали предстоящий совет, на котором Сейтер получит власть, а они – землю и деньги. Пока все шло по плану. Прыгая через две ступеньки, начальник Гвардии поспешил наверх.

Не успел он добежать до последнего этажа, как на лестнице вдруг появился бледный, как смерть, Ремигий, ковыляя по ступеням на негнущихся ногах. Лекарь, имевший доступ к королю в любое время, хорошо подходил на роль исполнителя в заговоре, к тому же он мог слышать, как Сейтер говорил с королем. Судьба его была решена в один миг.

Прежде чем Ремигий успел опомниться, Грандж схватил его за горло, грозно нахмурив брови:

- Что это у нас здесь? Изменник?

- Прошу вас! Я всего лишь шел в свою комнату, я ничего не знаю! - Запричитал лекарь, выдавая себя с головой.

- Похоже, ты кое-что слышал, поэтому, - на середине фразы капитан Гвардии вдруг сделал резкое движение и нож, взявшийся в его руке словно ниоткуда, вошел Ремигию между ребер, - ты должен молчать.

Лекарь осел вниз, как мешок. Оставив тело прямо на ступенях, Грандж быстрым шагом направился к спальне Вилиама.

 

Симель схватилась за край одного из матрасов и вылезла из-под кровати. В коридоре и на лестнице слышался отдаленный шум, нужно было бежать, пока весь этаж не заполонили гвардейцы. Вилиам дышал часто и неглубоко, глаза его были закрыты, дрожащие руки сжимались в кулаки. Девушка взяла ладонь короля, прижав губы к холодной сухой коже. Ее долгом было рассказать о том, что здесь произошло. Но кому верить? Кто осмелится пойти против Сейтера? Король открыл глаза и собирался что-то сказать, но тут знакомый, леденящий душу звук ворвался в сознание Симели, заставив позабыть обо всем на свете, - на лестнице лязгали шаги Дора Гранджа. В следующее мгновение с площадки донеслось приглушенное лопотание Ремигия, потом вскрик и мягкий шелест падающего тела. Девушку охватила паника, Грандж бежал к королевской спальне, отдавая на ходу какие-то приказы, ему отвечало несколько голосов. Не было никаких сомнений в том, что будет, если гвардейцы поймают ее, и никаких шансов на то, чтобы, спрятавшись, напасть на капитана, перерезать ему горло и сбежать. Что бы ни говорил король, Симель была уверена – Грандж участвует в заговоре и поэтому заслуживает смерти.

Едва успев бросить на короля исполненный ужаса взгляд, Симель забилась обратно под кровать, сжавшись в комок, будто это могло помочь ей сделаться невидимой и совсем не дышать. Грандж вошел в комнату и быстрым, решительным шагом подошел к изголовью кровати, с хрустом наступая на осколки лекарских сосудов с опрокинутого Сейтером столика.

- Дор… - Прошептал Вилиам, увидев его.

Капитан ничего не ответил, молча стоя над королем. Наконец, он заговорил и в голосе его не было обычной покорности:

- Ты постарел, Вилиам. И совсем потерял хватку. О чем ты думал, защищая Годрика, этот мешок с дерьмом, перед своим сыном? Ты словно не замечаешь, что Сейтер стал тем, кем когда-то был ты сам. Я уже давно не узнаю тебя. Где тот король, которому я поклялся служить? Мне тошно, когда я понимаю, что видел, как он умирал, превращаясь в эту слабую тень.

Вилиам хватал ртом воздух и Симели казалось, что его вздохи похожи на рыдания.

- И ты… - Выговорил он с трудом. – Ты… с ним?..

- Служить ему – это честь. Он напомнил мне те времена, когда ты сам беспощадно крушил врагов.

- Я… не был… трусом… Обман это… позор…

- Видит Господь, я и сам предпочту честную драку любой хитрости. Ты не обманывал врагов, ты купал эту землю в крови. Сейтер достоин твоей славы, и все это у него впереди.

- Я… выстроил мир… А впереди… войны… и смерть… - Вилиам как будто не мог поверить в то, что слышал, и Симель чувствовала, что он пытается переубедить старого слугу. Это была пустая трата времени.

- Я не боюсь смерти. Но я боюсь умереть так, как ты, – в постели, немощным стариком, едва способным пошевелить рукой. Годы уже берут свое, но моей могилой станет поле битвы. Я пойду за твоим сыном также, как шел за тобой. Ты даже не хочешь признать, как он силен и смел.

Даже в тихом, едва слышном голосе Вилиама чувствовался сильный гнев:

- Так... смел… что послал… сюда… тебя…

Капитан хмыкнул и Симель не была уверена, что слышала это – звук, похожий на звон выходящего из ножен оружия.

- Нет, Сейтер меня не посылал. У нас нет времени и я хочу помочь ему преодолеть эту ступень. Ты отжил свое, а будущее принадлежит ему. Покойся с миром.

Открыв рот в немом крике, Симель схватилась за днище кровати, не веря свои ушам. Грандж сделал шаг и мягкая перина прогнулась, принимая его тяжелый удар, а реи скрипнули прямо над лицом девушки. Король издал короткий хрип и умолк, видимо, кинжал вошел ему прямо в сердце.

Задыхаясь, Симель смотрела, как разворачиваются на полу кованые сапоги, направляясь к дверям, и не верила в то, что случилось. Этого просто не могло быть.

- Эй, Грандж, - раздался чей-то голос в дверях. – Ты закончил?

Капитан не удостоил спрашивающего ответом и тот раздраженно продолжил:

- Ты уверен, что он мертв?

- Кто хоть раз убивал, тот легко отличит живого от мертвого. Пройдите и убедитесь, если, конечно, сможете.

Еще один голос оскорбленно воскликнул:

- Как ты смеешь с нами так разговаривать!

- Да будь вы хоть принцы и герцоги, мне все равно. Я ухожу, у меня еще есть работа. Занимайтесь своей.

Приглушенно ругаясь, двое людей подошли к постели короля. Один остановился ближе другого.

- Он мертв. Что ж, теперь наш ход, пошли.

- Мы сильно рискуем, - взволнованно отозвался второй. Оба развернулись и пошли прочь из комнаты.

- Мы рискуем, если ничего не сделаем, - ответил первый и они вышли.

Еще некоторое время Симель не могла пошевелиться, слезы текли вниз по вискам, исчезая в густых волосах. Ей нужно было что-то делать: двигаться, бежать, - чтобы не провалиться в бездну отчаянья и страха, но в коридоре все еще находились солдаты, кто-то с кем-то спорил и кричал. Голос человека, только что говорившего с капитаном Гвардии, вдруг отчетливо воскликнул: «Принц Сейтер лишил короля жизни, мои люди найдут его и приведут на эшафот!», - хотя он прекрасно знал, кто на самом деле убил Вилиама. Кто был этот человек и что за игру он вел? Наконец, шум поутих, но в комнату снова вошли люди. Потерявшая всякую связь с реальностью, Симель очнулась, едва услышав знакомый голос. Это был сир Ольмерт и он едва не рыдал от бессилия:

- Господи! Эно! Я говорил вам! Я же говорил! Мне нужно было отправиться с войсками на север, а не шпионить здесь за кучкой гвардейцев!

Кровать над Симелью прогнулась - Эно присел рядом с королем, что-то шепча вполголоса. Ольмерт издал сердитый рык и со звоном пнул валявшийся на полу кубок. Никто не знал, что он имел отношение к службе Эно, и уж кого-кого, а его Симель заподозрила бы в этом в последнюю очередь. Между тем, во вновь образовавшейся тишине стал слышен шепот старика:

- Я подвел тебя, Вилиам… Ты ничего не хотел замечать, а я тебя не уберег… Я не уберег… Прости меня, брат…

Симель была поражена тем, что слышала, - она не подозревала, что между Вилиамом и Эно существовала родственная связь. Они действительно были братьями или это долгая дружба породнила двух стариков? Ольмерт резко прервал ее мысли:

- Что мы делали здесь, когда в Берении расцвел этот заговор?! Я мог быть там!

Эно, всегда спокойный и тихий, вдруг закричал в ответ тонким, дрожащим голосом:

- Глупец! Ты был нужен мне здесь! Какого дьявола опустили мост без доклада? Ты знаешь, кто стоял на страже? Знаешь?! Что бы ты сделал там, когда ничего не можешь здесь?!

Потом он снова зашептал и Симели показалось, что голос его стал еще выше и в нем послышались слезы. Вряд ли старик слышал, как часто зады