Графиня-бабушка

Он ничего не слышит!

Хоть мо ш ет, видели, здесь полицмейстер п ыл?

 

Князь

Э-хм?

 

Графиня-бабушка

В тюрьму-та, князь, кто Чацкого схватил?

 

Князь

И-хм?

 

Графиня-бабушка

Тесак ему да ранец,

В сол т аты! Шутка ли! переменил закон!

 

Князь

У-хм?

 

Графиня-бабушка

Да!.. в п усурманах он!

Ах! окаянный волтерьянец!

Что? а? глух, мой отец; достаньте свой рожок.

Ох! глухота большой порок.

 

 

Явление 21

 

 

Те же и Хлёстова, София, Молчалин, Платон Михайлович, Наталья Дмитриевна, Графиня-внучка, Княгиня с дочерьми, Загорецкий, Скалозуб, потом Фамусов и многие другие.

 

Хлёстова

С ума сошёл! прошу покорно!

Да невзначай! да как проворно!

Ты, Софья, слышала?

 

Платон Михайлович

Кто первый разгласил?

 

Наталья Дмитриевна

Ах, друг мой, все!

 

Платон Михайлович

Ну все, так верить поневоле,

А мне сомнительно.

 

Фамусов

(входя)

 

О чём? о Чацком, что ли?

Чего сомнительно? Я первый, я открыл!

Давно дивлюсь я, как никто его не свяжет!

Попробуй о властях — и ни́весть что наскажет!

Чуть низко поклонись, согнись-ка кто кольцом,

Хоть пред монаршиим лицом,

Так назовёт он подлецом!..

 

Хлёстова

Туда же из смешливых;

Сказала что-то я — он начал хохотать.

 

Молчалин

Мне отсоветовал в Москве служить в Архивах.

 

Графиня-внучка

Меня модисткою изволил величать!

 

Наталья Дмитриевна

А мужу моему совет дал жить в деревне.

 

Загорецкий

Безумный по всему.

 

Графиня-внучка

Я видела из глаз.

 

Фамусов

По матери пошёл, по Анне Алексевне;

Покойница с ума сходила восемь раз.

 

Хлёстова

На свете дивные бывают приключенья!

В его лета с ума спрыгну́л!

Чай, пил не по летам.

 

Княгиня

О! верно…

 

Графиня-внучка

Без сомненья.

 

Хлёстова

Шампанское стаканами тянул.

 

Наталья Дмитриевна

Бутылками-с, и пребольшими.

 

Загорецкий

(с жаром)

 

Нет-с, бочками сороковыми.

 

Фамусов

Ну вот! великая беда,

Что выпьет лишнее мужчина!

Ученье — вот чума, учёность — вот причина,

Что нынче, пуще, чем когда,

Безумных развелось людей, и дел, и мнений.

 

Хлёстова

И впрямь с ума сойдёшь от этих, от одних

От пансионов, школ, лицеев, как бишь их,

Да от ланкартачных взаимных обучений.[31]

 

Княгиня

Нет, в Петербурге институт

Пе-да-го-гический, так, кажется, зовут:

Там упражняются в расколах и в безверьи,

Профессоры!! — у них учился наш родня,

И вышел! хоть сейчас в аптеку, в подмастерьи.

От женщин бегает, и даже от меня!

Чинов не хочет знать! Он химик, он ботаник,

Князь Фёдор, мой племянник.

 

Скалозуб

Я вас обрадую: всеобщая молва,

Что есть проект насчёт лицеев, школ, гимназий;

Там будут лишь учить по нашему: раз, два;

А книги сохранят так: для больших оказий.

 

Фамусов

Сергей Сергеич, нет! Уж коли зло пресечь:

Забрать все книги бы, да сжечь.

 

Загорецкий

(с кротостию)

 

Нет-с, книги книгам рознь. А если б, между нами,

Был ценсором назначен я,

На басни бы налёг; ох! басни — смерть моя!

Насмешки вечные над львами! над орлами!

Кто что ни говори:

Хотя животные, а всё-таки цари.

 

Хлёстова

Отцы мои, уж кто в уме расстроен,

Так всё равно, от книг ли, от питья ль;

А Чацкого мне жаль.

По-христиански так; он жалости достоин,

Был острый человек, имел душ сотни три.

 

Фамусов

Четыре.

 

Хлёстова

Три, сударь.

 

Фамусов

Четыреста.

 

Хлёстова

Нет! триста.

 

Фамусов

В моём календаре…

 

Хлёстова

Всё врут календари.

 

Фамусов

Как раз четыреста, ох! спорить голосиста!

 

Хлёстова

Нет! триста! — уж чужих имений мне не знать!

 

Фамусов

Четыреста, прошу понять.

 

Хлёстова

Нет! триста, триста, триста.

 

 

Явление 22

 

 

Те же все и Чацкий.

 

Наталья Дмитриевна

Вот он.

 

Графиня-внучка

Шш!

 

Все

Шш!

 

(Пятятся от него в противную сторону.)

 

Хлёстова

Ну как с безумных глаз

Затеет драться он, потребует к разделке!

 

Фамусов

О господи! помилуй грешных нас!

 

(Опасливо.)

 

Любезнейший! Ты не в своей тарелке.

С дороги нужен сон. Дай пульс. Ты нездоров.

 

Чацкий

Да, мочи нет: мильон терзаний

Груди от дружеских тисков,

Ногам от шарканья, ушам от восклицаний,

А пуще голове от всяких пустяков.

 

(Подходит к Софье.)

 

Душа здесь у меня каким-то горем сжата,

И в многолюдстве я потерян, сам не свой.

Нет! недоволен я Москвой.

 

Хлёстова

Москва, вишь, виновата.

 

 

Фамусов

Подальше от него.

 

(Делает знаки Софии.)

 

Гм, Софья! — Не глядит!

 

София

(Чацкому)

 

Скажите, что вас так гневит?

 

Чацкий

В той комнате незначащая встреча:

Французик из Бордо, надсаживая грудь,

Собрал вокруг себя род веча

И сказывал, как снаряжался в путь

В Россию, к варварам, со страхом и слезами;

Приехал — и нашёл, что ласкам нет конца;

Ни звука русского, ни русского лица

Не встретил: будто бы в отечестве, с друзьями;

Своя провинция. Посмотришь, вечерком

Он чувствует себя здесь маленьким царьком;

Такой же толк у дам, такие же наряды…

Он рад, но мы не рады.

Умолк, и тут со всех сторон

Тоска, и оханье, и стон.

Ах! Франция! Нет в мире лучше края! —

Решили две княжны, сестрицы, повторяя

Урок, который им из детства натвержен.

Куда деваться от княжен!

Я одаль воссылал желанья

Смиренные, однако вслух,

Чтоб истребил господь нечистый этот дух

Пустого, рабского, слепого подражанья;

Чтоб искру заронил он в ком-нибудь с душой,

Кто мог бы словом и примером

Нас удержать, как крепкою возжой,

От жалкой тошноты по стороне чужой.

Пускай меня отъявят старовером,

Но хуже для меня наш Север во́ сто крат

С тех пор, как отдал всё в обмен на новый лад —

И нравы, и язык, и старину святую,

И величавую одежду на другую

По шутовскому образцу:

Хвост сзади, спереди какой-то чудный выем,

Рассудку вопреки, наперекор стихиям;

Движенья связаны, и не краса лицу;

Смешные, бритые, седые подбородки!

Как платья, волосы, так и умы коротки!..

Ах! если рождены мы всё перенимать,

Хоть у китайцев бы нам несколько занять

Премудрого у них незнанья иноземцев.

Воскреснем ли когда от чужевластья мод?

Чтоб умный, бодрый наш народ

Хотя по языку нас не считал за немцев.

«Как европейское поставить в параллель

С национальным — странно что-то!

Ну как перевести мадам и мадмуазель?

Ужли сударыня!!» — забормотал мне кто-то…

Вообразите, тут у всех

На мой же счёт поднялся смех.

«Сударыня! ха! ха! ха! ха! прекрасно!

Сударыня! ха! ха! ха! ха! ужасно!!» —

Я, рассердясь и жизнь кляня,

Готовил им ответ громовый;

Но все оставили меня. —

Вот случай вам со мною, он не новый;

Москва и Петербург — во всей России то,

Что человек из города Бордо,

Лишь рот открыл, имеет счастье

Во всех княжен вселять участье;

И в Петербурге и в Москве,

Кто недруг выписных лиц, вычур, слов кудрявых,

В чьей, по несчастью, голове

Пять, шесть найдётся мыслей здравых

И он осмелится их гласно объявлять, —

Глядь…

 

 

(Оглядывается, все в вальсе кружатся с величайшим усердием. Старики разбрелись к карточным столам.)

 

 

Конец III действия