Весь день такой

Уже около двух часов я грустно смотрел ТВ, сидя в гостиной. Меня одолела такая ТОСКА, какая не одолевает даже девушку с утра, забывшую сожрать противозачаточные ещё вечером, перед траходромом. А дело было в том, что моя глупая рука проснулась в удивительной стране под названием Трусландия. «НЕТ, Я НЕ БУДУ ДРОЧИТЬ». Ну, конечно, это же для слабаков, да-да. Во сне она что ли решила попутешествовать? Фрэнк, твоя рука – лунатик. И трусы все заляпал.

- ФРЭНК, - я вскочил от страшного вопля, и мои глаза как ошалевшие начали разглядывать картину перед ними. В проходе в гостиную, напротив меня стоял Джерард с бешеными глазами и большой, зелёной кружкой в руке. Что на ней нарисовано? Не вижу. Он был сонный, растрепанный, в пижаме и при этом напоминал бешеную белку из мультика. Я тупо молчал и смотрел, он резко вздохнул и заорал ещё громче. - КОФЕ.

- Ты ч-чего? - я реально перепугался, у меня даже речь перепугалась, какое там.

- У МЕНЯ ЗАКОНЧИЛСЯ КОФЕ. ДАЙ МНЕ КОФЕ, - грозно завопил он. Какая у него пижама смешная и чашка… с уткой. И он меня насиловал? НЕ-НЕ, ВО СНЕ. ЭТО ЖЕ ВСЕГО СОН. Пришлось быстро рвануть на кухню и начать поиски кофе. Я его не пью, пьёт мама, и я вообще не в курсе, где она его хранит. - ФРЭНК, Я СЕЙЧАС НАЧНУ ЖРАТЬ ТВОЮ МЕБЕЛЬ. О, У ТЕБЯ ДИВАН, КАК МОЁ КРЕСЛО, - он замолчал, а я загремел банками на кухне, до которых не мог достать.

- Джи, иди сюда, - он быстро пронёсся из гостиной ко мне и остановился сзади.

- ЧЕГО?

- Да не ори ты, банку достать не могу, - меня схватили за ноги и приподняли. От неожиданности я шандарахнулся головой об дверцу шкафчика. - Я не это имел в виду, - поморщился я и потёр лоб. Он неадекватен сегодня что-то. Хотя, про что это я.

- ЧТО Ж ТЫ ТАК НЕАККУРАТНО, - он что, прекратит орать, только тогда, когда выпьет кофе? Ну, сейчас он его получит. Спустившись на землю уже с банкой в руках, я открыл её и сыпанул себе на руку горсть этой фигни. В задницу упиралась кухонная тумба, а Джи стоял напротив меня и мне не составило большого труда со всей дури захерачить ему эти зёрна прямо в рот. Мы с полминуты смотрели друг на друга, потом я тихо засмеялся, потому что он со звонким хрустом начал их пережёвывать, сделав лицо «я съел целый лимон». Мне стало ещё хуже, когда он начал их проглатывать, давясь и кашляя.

- Вот ваш кофе, сэр, - решил пошутить я. Ага, шутник, а Джи оторвался от изучения пола, выпрямился, высунул язык, поморщился и с жутким лицом посмотрел на меня, всё ещё хрустя.

- Мне никогда не готовили кофе вкуснее, - все мои улыбочки и шуточки трусливо уползли куда-то в пятки, когда он достал изо рта пережёванное кофе и, хитро облизываясь, добавил. - Ты просто обязан это попробовать, - я успел только зажать рот и набрать воздуха перед тем, как любитель кофе вметелил в меня ладонью эту кашу. Значит, не всё проглотил. Он поставил чашку на тумбочку, в которую упирался мой зад и начал размазывать кофе по губам и подбородку, от старания закусив нижнюю губу и внимательно любуясь своим действом. Художник, он и в Африке художник. Когда он улыбнулся, я начал ржать как больной. Все зубы были в кофе, и улыбочка была просто убийственная. ШИКАРНО.

- Улыбайся почаще, - с моего подбородка посыпалось кофе, которое не попало в рот, и оно упало на голубые носки Джерарда, он перестал улыбаться и посмотрел вниз.

- Я только сегодня их постирал, - потом поднял глаза и начал хохотать на всю кухню. - ТЫ КАК В ГОВНЕ, - ну, просто отлично. А сам-то.

- Посмотри на себя.

- У меня всё намного аккуратней, чем у вас, мистер говноед. А теперь я жду свой кофе, - он слегка навалился на меня, облокачиваясь на тумбочку, а я на автомате отклонился назад, сохраняя дистанцию между лицами. - Мама дома?

- Нет, - испуганно покачал я головой и меня бегло поцеловали в губы. - Ты как вчера дошёл? - глазел я в его потемневшие глаза.

- Ну, вообще-то это ты меня доволок. Айеро, расслабься, а. Родишь щас, - он что издевается? Как я могу расслабиться, когда ко мне прижался человек, который изнасиловал меня, ну и что, что во сне. Как я могу вести себя нормально, если вчера моя рука надрачивала на него, а сейчас он прижался к моему… ДА СРАНЬ ГОСПОДНЯ. Он ещё и в тонких пижамных штанах, блять, мозг. Я уже возбудился, а он ещё ничего не сделал. Ну, почти ничего. - А когда ты пьяный, с тобой намного легче.

- Вчера я был трезвый, и мы вроде как целовались. Пошли, умоемся, меня сейчас вырвет от количества кофе на мне и во мне.

- Ладно, прости. Я больше так не буду, - вполне серьёзно ответили мне и отпустили. Как в детском саду.

Мы спокойно поднялись по лестнице, и также спокойно стали умываться. Правда, уржались до полусмерти. Ну, а это уже не совсем спокойно.

- Сделали воду, да? - спросил он, смотря, как я расправляюсь с кофе на подбородке.

- А я и забыл, что у нас не было горячей воды, - я посмотрел на него в зеркало. - У тебя вон ещё в зубах осталось.

- Да уже лень.

- Думаешь, само исчезнет? - улыбнулся я ему и никак не ожидал, что в следующую секунду меня развернут и посадят на раковину. Я как дурак сидел с грязной физиономией и руками и ждал, что будет дальше. «Больше не буду, больше не буду».

- Мне надо будет уехать, - я кивнул ему и почесал нос, Джи посмотрел на него и вытер большим пальцем кофе, которое я оставил после своих «кофейных» рук. - Я тебе дам ключ. На втором этаже польёшь цветы и проследишь за моей плитой, не хочу вернуться на пепелище.

- Мы щас раковину сломаем и у меня уже вся футболка сырая сзади.

- Ой, блин, - меня быстро подхватили и поставили на пол, выключая воду. А умываться мне не надо?

- У тебя есть цветы? - в ответ меня притянули и крепко обняли. Я тоже попытался обнять его и не запачкать. Что ещё за утренние..?

- Есть, - тихо сказал он куда-то в шею. - Ключ занесу вечером, если будешь спать, отдам маме, - Джи не отпускал меня, и это было приятно, без всех его этих глупостей. Ещё одна его сторона. И она мне нравится.

- Она придёт около девяти.

- Я как раз и зайду после девяти. Только я сам буду звонить, ладно? Не подумай, я по делам уезжаю. Как будет время, буду звонить. Ты понял меня? - он взял в руки моё умазанное кофе лицо, а я смотрел на воротник его пижамы. - Фрэнк, ты меня понял?

- Да. С домом проблемы, да? Ты говорил вчера, - я поднял глаза и понял, что… а что я понял? Десять дней? Нет, я знаю его вечность. Но в тоже время совсем не знаю. К чёрту всё, у него классные родинки на левой щеке.

- Пожалуйста, будь аккуратней с Каролиной. Никакой наркоты и травки, договорились? - мне хотелось молчать и только слушать, что он говорит. Такое ощущение, что наш Джерард уезжает на год. А насколько он уезжает? Я ему в очередной раз кивнул и почувствовал, как меня намертво прижали, поцеловав в голову. Он правильно сделал, что поцеловал именно в голову, если бы не туда, мы бы не остановились. - Всё, я опаздываю.

- А кофе? - я девочка. Я самая обычная девочка.

- Мне ещё никто не делал кофе вкуснее, чем сегодня, - вот он пиздеть-то, не стыдно вообще? Он улыбнулся и когда уже открыл дверь ванной, развернулся и спокойно добавил. - Футболку переодень, простынешь, - дверь закрылась, и я остался стоять один, весь умазанный кофе и в сырой футболке. Что это сейчас было?

***

 

Уже было почти десять вечера, но Джерард всё ещё не заходил. Не знаю почему, но весь день я не мог ничего делать, получалось только сидеть и ждать. За что не возьмусь, ничего не идёт. У меня и так ничего не идёт, а тут ещё и это. Как я вообще этот день прожил? И вроде бы надо уже успокоиться и заняться чем-нибудь, ведь знаю, что придёт после девяти, не раньше, но всё равно как жена сижу и жду своего мужа-алкаша на белом велосипеде, а в нашем случае на чёрном. Единственное что я мог – это есть всё, что попадало под руку, я даже пожевал фантик от конфеты, подаренной мне вчера, и это немного меня успокоило. Мама косилась и спрашивала, что со мной такое, а я тыкал пальцем в экран телевизора, намекая на интересность передачи, которую мы смотрели, а когда она меня достала со своими вопросами, я поплёлся сначала на кухню за чем-нибудь съедобным, а потом наверх, к себе. И сижу, ем, даже решил колонку сделать и тут стук в дверь, а меня как по башке шандарахнули. Я всё бросил и, запихивая сэндвич в рот, рванул из комнаты.

- МАМ, Я ОТКРОЮ, - раздался мой ор на весь этаж.

- Что ты там так грохочешь? - спросила она из гостиной, просто я как обычно чуть не навернулся с лестницы, сейчас уже привык, но я так мельтешу, что не замечаю под собой ступенек и скачу как лось, задевая всё своими рогами, эм, ногами.

- Всё нормально, - я долго возился с ручкой, потому что начал поворачивать её не в ту сторону. Надо успокоиться. Открыл дверь, передо мной, как я и ожидал, стоял Джерард, но я не ожидал увидеть его таким. Таким зрелым и красивым, как на свадьбу собрался. Всё было адекватно: и чёрная рубашка и чёрный костюм, но его волосы и красный галстук говорили о том, что это ДЖЕРАРД. Пока я рассматривал его, он притянул меня за футболку и вытащил на крыльцо, закрыв дверь, и положил в руку ключ.

- Я их не поливал, поэтому зайдёшь завтра, - начал тихо говорить он.

- Я могу и сегодня.

- Нет, ты пойдёшь сейчас спать, - было странно, но от него не пахло ни сигаретами, ни кофе и даже не пахло ничем спиртным. - Аккуратнее с лестницей. И не надо так смотреть на меня, я знаю, что ты с ними не дружишь

- И не только с ними.

- Быстро целуй и я пошёл. Кстати… - он вытащил из кармана сложенный вчетверо листок, - это передашь маме. Ты в порядке, не заболел? Или не выспался? Выглядишь как из гроба только что вылез, Граф Дракула, - ведёт он себя как-то ненормально ещё с самого утра. Такой спокойный и сонный что ли. Хотя, до нашего утреннего кофе он прибежал ко мне весь как на углях, ещё бы чуть-чуть и из его ушей заструился бы дым, а нос начал плавиться. Но сейчас он был в какой-то прострации, слегка под градусом, но он не пил, я и видел это и чувствовал. Просто он был тихий, как и свойственно нормальному человеку, но ведь это ненормальный человек, ЭТО ДЖЕРАРД УЭЙ.

- Голова разболелась, - вяло ответил я, и действительно весь день болела голова, но к концу дня это стало уже просто невыносимо. - Это твоя? - я посмотрел за его спину, за нашей калиткой стояла машина. Небольшая, старенькая, но она больше походила на старинную раритетную, чем на развалюху.

- Моя, - он улыбнулся и наклонился вперёд. - Ты сейчас пойдёшь, выпьешь таблетку и ляжешь спать, уяснил? - наши носы коснулись. Как же меня заводит такой измотанный Джерард. Как будто сейчас упадёт и заснёт. Господи, как же он смотрит, мать его.

- Уяснил. Может не надо, я…

- Если бы ты не позволял, я бы не целовал тебя, так что не надо говорить, что тебе не нравится, - он что тупой, как мне может не нравится. Да мне нравится настолько, что это даже нельзя назвать «мне нравится». От одного такого взгляда хочется схватить его за волосы и оттрахать до потери сознания. Да какие бабочки, у меня внизу живота уже слоны с носорогами скачут. Да, именно скачут. Он упёрся лбом в мой, и мы стояли как два барана, я вообще дышать не мог, а вот Джи дышал так громко, что эти вздохи ещё недели три будут мне сниться.

- Цветы, плита, я запомнил, - прошептал я на выдохе, а он закрыл глаза и прихватил мою губу, оторвался и почти прохрипел:

- Мистер, проследите, пожалуйста, ещё за Нельсоном, - беззлобно ухмыльнулся он и медленно засунул мне в задний карман листок, который был предназначен для моей ведьмы. Что еще за минутка нежности. Да у нас сегодня весь день такой. Нет, я не жалуюсь, сегодня можно и так. Очень даже неплохо. Да какое там, я щас с ним что-нибудь сделаю.

- А что может случиться с твоим диваном?

- Поговори с ним, он может скучать без меня, - это невозможно просто. Он закрыл глаза, и мы синхронно наклонили голову в одну сторону, и я замялся, а Джи в отличие от меня сообразил сразу и наклонил в другую, задев своим холодным носом мой. Я уже не мог терпеть и сам залез языком в его рот, а он, не вынимая руки из заднего кармана, сжал мою задницу, от чего листок в нём чуть смялся. Каждое его новое движение становилось всё настойчивее, и меня от этого как парализовало. Да что за хрень. Невозможно было поднять руки, а мне так захотелось обнять, я даже отвечать перестал, а он схватил меня за затылок и продолжал магичить с моей задницей. Блин, наверное, это хреново, что мне нравится, как парень лапает меня за зад. Чем становился медленней я, тем он становился обратно пропорционально мне – быстрее. И когда я уже совсем перестал как-либо ему отвечать, он оторвался, прижал меня к двери, открыл глаза и тяжело посмотрел. Мне нравилось, что он молчал и не задавал никаких идиотских вопросов, а ещё в моих штанах творилось что-то ужасное и это уже граничило с болью. Зазвенело в ушах и зажгло спину, и кое-кто это понимал. Злобный шпиц, наверное, знал, что он сексуальнее любой девушки в такие моменты. Мозг задрал уже мучить меня со своим «нормально» и «ненормально». И даже, если это и ненормально, всегда же можно сделать так, чтобы об этом знали только те двое, которые занимаются этими самыми «ненормальными» вещами, то есть мы делаем эту «ненормальность», дак и знаем об этом только мы. Сейчас, например, темно на улице, фонари на крыльце выключены и единственный человек, который может нас спалить – это мама, но она не пойдёт сюда, потому что знает, как я ненавижу, когда она лезет в мою жизнь. Она, конечно, лезет, мы всё-таки живём под одной крышей, но есть такие моменты, про которые она может спрашивать до бесконечности, но сама никогда не полезет узнавать, если я не расскажу ей о них сам. И мы с Джи ведём себя тихо, стараемся контролировать ситуацию, хотя сейчас уже я не совсем на это способен, но рядом со мной трезвый Джерард, который, надеюсь, что-то ещё соображает и понимает, что мы не можем заниматься чем-то подобным на крыльце моего дома. Ага, соображает он. Рука в моём кармане расслабилась, он безобидно, беззвучно поцеловал, выпрямился и посмотрел ещё раз, а меня отпустило и с этим пришло понимание, что я ещё не нацеловался и, не выдержав, я притянул его за воротник рубашки и упрямо… О, да-а-а. Наверное, это было до чрезвычайности некрасиво, но мы уже не соображали и нам было насрать. Через пару секунд Джи резко отстранился, открыл дверь и запихал меня в дом. Я открыл глаза и не сразу понял, что произошло. Пытаясь дышать потише, я сел на стул в коридоре, а он сука так шатается, что я со своим супервезением чуть не упал. Мне послышалось, или дверь скрипнула? Я поднял глаза, Джи высунулся из-за двери, видно было только голову.

- Чего ты лыбишься? - шёпотом спросил я. Он и, правда, улыбался во все свои шестьдесят четыре зуба. Интересно, ему кто-нибудь говорил об этом? Ну, о том, что у него их действительно как шестьдесят четыре. Я-то это давно заметил, ещё в первый день, вроде. Но больше всего мне нравилось, что Джи умел быстро меняться, как внутренне, так и внешне, но при этом я всегда его узнавал, потому что внутри было что-то, что не менялось. Он припал щекой к ручке двери и скорчил рожу, окончательно разрядив этим атмосферу.

- Только разверни листок с мамой, ты тоже должен это видеть, - также тихо сказал Уэй, сладко улыбнулся и поцеловал дверь, смотря на меня. - Я пошёл, - улыбнувшись, я кивнул, а в следующую секунду стул заскрипел, и я ебанулся затылком об стену. Так и думал, что он сломается. Джи поморщился и злорадно захихикал. Придурок, ну его нахрен.

- Пошёл вон, - я обиделся и показал ему средний палец, сидя в весьма неудобной, неловкой позе. От этого его пробрало ещё больше.

- Новая поза в камасутре, теперь ты мне будешь сниться ещё чаще, - прошептал Уэй и захлопнул дверь. С улицы было слышно, как он быстро спускается по ступенькам крыльца и как скрипит моей калиткой. Мама прибежала с кухни и тоже, как и Джи засмеялась, хотела помочь мне подняться, но я выругался, и она с лицом «о, простите, ваше благородие» ушла обратно, всплеснув руками. Ну что, пойду в гостиную ТВ смотреть, сейчас только стул уберу. А мама что-то сегодня поздно готовит, Джерард ведь около десяти пришёл, значит сейчас вообще дофига времени. Может, устала? Блин, надо стул этот убрать.

Мне хоть и было интересно, что там на этом листке, но я решил сохранить тайну, ха-ха «тайну». В общем, я развернул его, когда мы ужинали, и ведьма подавилась, а я сразу полез заглядывать, что же там такое, просто я сунул его ей в таком виде, в котором мне его Джи отдал.

- Что это? - спросила она, давясь и начиная издавать ненормальные смешки, потом прикрыла рот рукой, быстро проглотила и, покраснев, оживленно захохотала. Я отобрал у неё листок, потому что не мог толком ничего разглядеть и сам начал улыбаться.

- Это мы, - на рисунке были мы с мамой, семейный портрет? Ага, щас. Мы были не совсем обычными людьми, мы были супер-героями, и у нас были собственные супергеройские костюмы. У мамы был бело-красный со сковородкой во всю грудь, а у меня был зелёный, и на моей груди был огромный фундук.

- У тебя с волосами тут что-то не так, - улыбнулась она и заглянула в листок, я кивнул и продолжил есть и рассматривать рисунок. По версии шпица у меня был сбрит висок, и он был белый, ещё появилось кольцо в правой ноздре, и он нарисовал мне огромные, карие глаза размером чуть меньше ботинок. Мама же держала в руке помидор, которым целилась в меня, а около моей ноги сидела маленькая собака, которая грозно смотрела на её руку. А ещё мать была выше меня раза в два, Джерард, ты сукин сын.

- На, - отдал я ей листок после тщательного изучения. Она рассматривала его ещё минуты две и постоянно улыбалась, смотрела на меня, потом опять на рисунок, как будто сравнивала.

- Очень похоже.

- Тебе колпака не хватает.

- Для поваров?

- Для ведьм. Ладно, я спать пойду, спасибо, мам.

- Ты не доел, - грозно посмотрела она на меня, одним взглядом сообщая, что я не выйду из-за стола, пока всё не сожру.

- Тогда буду спать здесь, - я отодвинул тарелки и херакнулся головой об стол, да ещё так сильно, что мама подскочила на стуле.

- Ладно, вали, а то посуду заставлю мыть.

- Мне несложно, - оторвался я от стола и сел, внимательно наблюдая за её реакцией.

- Сам напросился.

Итак, я остался сидеть с горой посуды, в одиннадцать вечера, на кухне с тусклым светильником, который не освещал даже наш стол, ибо мама знала, что я не люблю яркий свет. Маленькие шторки на открытом окне веселились от ветра, просто у них вечеринка. Наверное, дождь будет, раз ветрища такой, да и темно так, а ведь ещё рано. Где закат вообще? Я собрался и встал, чтобы вымыть посуду? Нет, не чтобы вымыть посуду. Я встал, чтобы найти рамку для художества моего шпица-убийцы и, перерыв полкухни ящиков, всё-таки нашёл подходящую. Повещу в коридоре, чтобы всегда на виду, да. Спокойной тебе ночи, кусок идиота.

***

 

Что за..? Я открыл глаза, сообразил, что ещё ночь. А открыл глаза, потому что НА ВСЮ КОМНАТУ ОРАЛ ТЕЛЕФОН. Он был отрыт из кучи одежды, и я обратно навалился на кровать. Глаза резало от яркого экрана, на котором высвечивался неизвестный номер, но я его уже видел. Это или Каролина или Джи, я же их забыл записать вчера. Или я чего-то придумываю.

- Да, - ох, блять, ну у меня и голос. Человек, наверное, перепугался.

- Фрэнк… - ОХ, БЛЯТЬ, НУ И ГОЛОС У ЭТОГО «ЧЕЛОВЕКА». Что с Уэем? Это он, я узнал, но мигом же заткнулся, ибо это самое «Фрэнк» было сказано не как у меня (хрипом спросонья), а другим хрипом, ТАКИМ ХРИПОМ. Он завозился с телефоном, и я пару секунд слушал как что-то шумит, стучит, а потом он поднял трубку и ещё раз уже ПРОСТОНАЛ моё имя.

- Что ты там делаешь? - с расстановкой спросил я, а когда он ещё два раза тихо простонал в моё ухо, то глаза полезли на потолок, а рот на пол.

- Да тут детей кормлю, дом достраиваю, жена орёт, а ты что делаешь? - он горячо дышал и сначала тараторил, а потом начал растягивать каждую букву.

- Я тут посуду мыл, - несколько секунд молчания, затем я заорал. - УЭЙ, ЧТО ТЫ, БЛЯТЬ, ДЕЛАЕШЬ?

- Грёбаный Айеро, - едва слышно сказали на другом конце. Да он ещё и обзывается.

- Я вообще-то спал, грёбаный Уэй, - когда он говорил, что будет звонить сам, он имел в виду, что будет звонить в любое время? То есть у меня не может быть важных дел, они есть только у него? Я перевернулся на живот и утонул рожей в подушке, а Джи молчал, вообще ничего не было слышно.

- А я вообще-то тут кончил уже третий раз, вернее, сейчас будет третий, - что он сказал? Сука… Когда в ухо полетели громкие, полноценные стоны, я вдруг проснулся и широко открыл глаза. - Блять, Фрэнк, я тут всё постельное заляпал, - НЕ ГОВОРИ ТАК БЫСТРО, Я НЕ УСПЕВАЮ. - А ну вылезай оттуда, у меня уже рука устала, - у него только рука устала? МОЖЕТ, ОН СТИРАЕТ? НАДЕЮСЬ.

- Это ты кому? - сглотнул я и упёрся лбом в свою синюю подружку-подушку.

- Тебе, я бы тебя щас из телефона вытащил. Слушай… - он запнулся, рвано вздохнул, - вышли мне фотку, - ЧЕГО ОН ВООБЩЕ ИДИОТ ЧТО ЛИ?

- Прям щас? - он так говорил, таким сексуальным голосом, что я подобрал под себя ноги, чтобы успокоиться, но когда тебе на ухо стонет Джерард, это сделать сложно. ДА КАКОЕ СЛОЖНО, ЭТО НЕВОЗМОЖНО, НЕРЕАЛЬНО. - Может тебе ещё член сфоткать и отправить?

- Фрэ-э-энк, я больше не могу, пойду трахать диван, у него дырка в подлокотнике.

- У тебя такой маленький? - это только казалось, что мне смешно и весело и ля-ля-ля, Фрэнк невозмутим и невозбудим, но эта сказка разыгрывалась лишь для Уэя, а на самом деле, мой «друг» стал железобетонным и упирался в матрас.

- Там большая дырка и внутри дерево. Это какая-то деревянная вагина. А ну скажи что-нибудь, как ты умеешь, а ты умеешь, я знаю.

- Смешное? - типа закосил я под дурочка.

- Нет, Фрэнк.

- Я лежу на кровати, и мой стояк упирается в матрас. А прикинь, нас кто-нибудь прослушивает, вот поржёт человек.

- И ты к нему не прикоснулся? - эм, к человеку? - Или ты об матрас там трёшься? - нет, он говорит не про человека. - Да кому мы нужны, - после «трёшься об матрас» было сложно удержаться и реально не потереться, пусть даже один раз, но когда один раз случился… у меня начала ехать крыша. - Орех, ты там язык захавал? - его шёпот завёл меня, как заводят полуголые девочки больших, богатых, толстых дяденек.

- Когда ты… когда ты приедешь? - еле сказал я и с силой упёрся в подушку башкой, начав протирать дырку в матрасе и в трусах. Что за круги перед глазами, что за… БЛЯ-Я-ЯТЬ.

- Маленький засранец, ты не устоял. Я весь сырой уже,- сам он маленький, сам он засранец. ОН СЫРОЙ.

- Заткнись, - быстро сказал я и просто начал лишать свой матрас девственности. Дыхание сбилось, и по верху спины побежали мурашки, охватывая затылок, когда Джи простонал что-то типа «хорошо» и просто стал жарко дышать и издавать такие звуки, от которых мой мозг отключился. Мы так ничего и не говорили, только посылали друг другу жутко возбуждающие полустоны, ну молодцы. Джи постоянно шептал моё имя, а я весь взмок. Боже, представляю его лицо. Как же я хочу его. Вот секс по телефону устроили. - Джи-и-и.

- Да-а-а?

- А чего у меня с волосами на твоём рисунке? - говорить было сложно, как и мне, так и Джерарду, но мне было так интересно, что хоть как-то я обязан был спросить.

- А давай я приеду, и мы заебашим тебе висок. Боже, у тебя такая задница, как вспомню.

- У нас дождь и гроза, вроде, - я мастер переводить тему, а о чём ещё можно поговорить во время таких занятий? ТОЛЬКО О ПОГОДЕ. Но у меня сорвался очередной вполне себе громкий стон.

- Стони там потише, у меня щас уши свернутся в трубочку. Я сейчас…

- А я не могу, Джи, бля…

- Руками возьмись, - я повернул голову и положил под ухо телефон, уже освобождая руки и собираясь отправить их в дальнее путешествие, но тут Джерард громко, как-то зверски, но до боли красиво простонал, и я не смог ничего сделать, только успел вцепиться зубами в подушку. Прям на чистое. Меня передёрнуло, и я почти отключился, слушая Уэевское дыхание. Кайф, вот это кайф. Тупое слово. Причём тут слово, это… о, Боже.

- Ты там не захлебнулся спермой? - прохрипел я. Вот это меня отпустило. Да какое отпустило, ХЕРАНУЛО, КАК СКОВОРОДОЙ, и теперь я лежал, нет, я плавал, я просто плавал.

- Фрэнкинда, иди-ка ты трусики поменяй. И ложись теперь спать, - сначала он приходит в десять вечера и пиздит про то, что мне надо лечь спать, а потом звонит под утро, тем самым будит меня, заставляет, простите, дрочить, а потом говорит: «А теперь спи». ОК.

- Идите-ка вы сами поменяйте.

- Приезжай ко мне, постирай, - по звукам было понятно, что Джи потянулся и зевнул. Что за человек. НУ КАК ОН ТАК БЫСТРО МЕНЯЕТСЯ? Я вот ещё ничего сообразить не могу, лежу, слюни пускаю, а он уже как огурчик. ЕЩЁ И ЗЕВАЕТ, ВИДНО СКУЧНО.

- А ты когда приедешь?

- Чего? Говори погромче, я нихера не слышу.

- Приедешь когда?

- Как дела сделаю. Улыбнись, слышишь? - ему уже весело. Ну в жопу. Лежит там в сперме, хохочет. Так и представил.

- Я спать.

- Да ты не уснёшь теперь, - хитро засмеялся этот гадёныш.

- Спокойной ночи, Джерард, - а что, пусть охуевает от моей суровости.

- Сладких снов, коротышка, - как я понял, он чмокнул телефон и проигнорировал мой грозный голос. Я сожгу его.