Александр НАУМОВ

Ровно 70 лет назад, 1 апреля 1939 года, генерал Франсиско Франко объявил о победе националистической армии в гражданской войне в Испании. В результате почти тысячедневной упорной и жестокой войны франкистские мятежники при поддержке итальянских и португальских войск, а также германской авиации разгромили республиканскую армию законного правительства Народного фронта.

Испанский конфликт историки называют «главной репетицией Второй мировой войны». Он оказал большое влияние и на русскую эмиграцию, хотя бы потому, что в Испании впервые после Гражданской войны в России «красные» и «белые» вновь сошлись на поле боя. Не менее важными для русской эмиграции оказались и ментальные, геоидеологические измерения испанской войны.

Как известно, к середине 30-х годов ХХ века русская эмиграция в Европе, насчитывавшая несколько сот тысяч человек, в большинстве своем погрузилась в состояние подавленности и апатии. И изначально начало гражданской войны в Испании русским эмигрантским сообществом было встречено более чем равнодушно. Когда же стало известно, что часть эмигрантов собирается воевать в Испании, это даже вы звало возмущение в умеренных кругах. В сентябре 1936 года, например, известный историк русской эмиграции А.А. Керсновский писал: «Когда, наконец, мы поумнеем и перестанем распинаться за чужих? С какой стати и почему проливаем потоки слез и чернил во имя какой-то совершенно ненужной, чуждой и безразличной нам Испании?.. Когда, наконец, мы поймем, что иностранные националисты – будь то испанские белогвардейцы, французские «огненные кресты», немецкие наци и итальянские фашисты – такие же враги для нас, русских эмигрантов, и нашей родины, как и преследуемые ими коммунисты? Не спасать их надо, а повторить мудрые слова Тараса Бульбы: «Чтоб они подохли все, собаки!»[1]

«Пораженчество» и «оборончество»

Но так думали далеко не все. В среде тех, кто за 15 лет жизни на чужбине не растерял политической энергии и боевого духа, уже тогда активно формировались две разнонаправленные военно-политические стратегии. Условно их можно поделить на доктрину «пораженчества» (то есть ориентации на сотрудничество с гитлеровской Германией для уничтожения большевистского режима) и «оборончества» (подразумевавшую защиту родины, даже советской, от любой агрессии со стороны).

Неудивительно, что по отношению к испанским событиям в этой среде политически активных эмигрантов возобладали диаметрально противоположные точки зрения. На самом деле испанские события по-своему предвосхитили драматический выбор русской эмиграции, который ей еще предстояло сделать в июне 1941 года. «Левые» элементы русской эмиграции (в основном бывшие эсеры, меньшевики и др.) выступили в поддержку Испанской республики. Большинство «правой», военной эмиграции солидаризовалось с националистами во главе с «испанским Корниловым» – генералом Ф. Франко.

«Оборонцы» клеймили режим франкистов, который поддерживали фашистская Италия, нацистская Германия и разнообразные ультраправые лиги и организации Франции, враждебно относившиеся к русским эмигрантам, большинство из которых обосновалось именно в этой стране. Мотивы добровольцев, решивших воевать на стороне Республики Народного фронта, варьировались от элементарного авантюризма до желания выслужить себе право вернуться на родину. «Мы, члены парижского «Союза возвращения на родину», – писал один из них, – присоединились к антифашистской борьбе, потому что ненавидим фашизм, а также потому, что желаем в борьбе с общим врагом заслужить право называться советскими гражданами и возвратиться на землю наших предков»[2]. «Я очень доволен своим решением порвать раз навсегда с тем режимом (эмиграцией. – Прим. авт.), в котором мне пришлось выбиваться, чтобы не сдохнуть с голода и помочь уничтожению этой сволочи… – писал другой. – Когда все это окончится, то буду хлопотать о разрешении на въезд в СССР»[3]. Еще один доброволец признавался советскому офицеру, что «приехал в Испанию по зову сердца, чтобы сражаться за республику и этим хотя бы отчасти искупить свою вину перед Россией»[4].

«Пораженцы» же, группировавшиеся вокруг Русского ОбщеВоинского Союза (РОВС) во главе с генералом Евгением Миллером, яростно выступали против «красного» правительства Народного фронта, которое, по их мнению, полностью контролировалось Москвой. Уже с самого начала войны РОВС начал проводить параллели между событиями в Испании и русской Гражданской войной. «Белая армия в Испании, – считали «пораженцы», – так же как и в России, будет защищать «нашу Церковь, нашу веру и культуру Европы» и «нанесет решительный удар по мировому коммунизму» и «иудо-большевистскому заговору» с целью предотвратить «большевизацию Европы»[5]. В условиях, когда сохранять старые кадры становилось все труднее, сторонники «белой идеи» увидели в испанских событиях прекрасную возможность внести свежую струю в жизнь военной эмиграции, перегруппировать силы и поднять мораль давно не бравших в руки оружия бойцов белой армии в преддверии новых столкновений с большевиками.

При этом и у «пораженцев», и у «оборонцев» было нечто общее (помимо одной родины, из которой они были изгнаны) – все они, будучи военными людьми по образованию и духу, хотели порвать с опостылевшей гражданской жизнью в эмиграции. Они прекрасно понимали, что испанская война – отличный шанс: для одних, пройдя новые испытания, вернуться на родину, для других – продолжить войну с «красными большевиками».

Сегодня мы располагаем наиболее полными данными об участии белоэмигрантов на стороне армии Франко. Как только стало ясно, что испанский конфликт затягивается, в адрес националистического командования начали поступать предложения о военной помощи из среды белой эмиграции в Западной Европе. Переговоры с франкистами вели и казаки, осевшие в Югославии, и члены фашистской Всероссийской национал-революционной партии, и ряд эмигрантских организаций из европейских столиц. Но пальму первенства по вербовке и отправке добровольцев взяла на себя, конечно, крупнейшая военная организация белой эмиграции – РОВС. Созданный еще в 1924 году бароном Врангелем как раз для поддержания духа борьбы с большевизмом, спустя 12 лет Союз получил реальный шанс реализовать свои цели.

Борцы за «белую идею»

В конце ноября 1936 года, когда националисты потерпели поражение у стен Мадрида и стало окончательно ясно, что война затягивается, руководство РОВС достигло договоренности с командованием армии Франко о переброске русских добровольцев на Пиренейский полуостров. По плану генерала Миллера, в Испанию должны были переправляться мелкие группы (до 10 человек); затем, по накоплении на пункте формирования отряда в 150–200 человек, в Испанию должен был выехать его командир – генерал Н.В. Скоблин (который к этому времени был завербован НКВД и спустя год организовал похищение самого Миллера сотрудниками советских спецслужб). К концу 1936 года по крайней мере 180 бойцов были готовы выехать в Испанию[6].

К несчастью для борцов за «белую идею», тщательно продуманный план начал давать сбои уже в самом начале реализации. Генерал Скоблин отказался возглавить акцию, сославшись на болезнь жены, и новым ответственным за переброску добровольцев в Испанию был назначен генерал П.Н. Шатилов. В конце 1936 года Шатилов попытался добиться у Франко разрешения на создание отдельного русского подразделения в армии националистов, но получил отказ. Вернувшись в Париж, Шатилов сообщил, что Франко может позволить лишь небольшим отдельным группам добровольцев влиться в его армию. Вскоре Шатилов и вовсе был отстранен от руководства операцией по причине растраты финансовых средств, выделенных на поездку в Испанию. В ответ оскорбленный генерал стал тормозить отправку добровольцев.

Эти неурядицы, однако, не поколебали решимости РОВС воевать с «красными» в Испании. 2 января 1937 года Миллер издал приказ, в котором говорилось: «Мы, чины РОВСа, являемся как бы естественными, идейными фашистами. Ознакомление с теорией и практикой фашизма для нас обязательно». Такой практикой и должно было стать участие в испанской войне. Уже через месяц, 4 февраля 1937 года, по западноевропейским столицам разошлась секретная инструкция Миллера начальникам отделов и подотделов РОВС о наборе русских добровольцев для участия в гражданской войне в Испании на стороне националистов[7].

Сразиться с «красным зверем»

К этому времени поток русских эмигрантов, прибывающих в Испанию, все более увеличивался. Желающие сражаться с «красным зверем» прибывали буквально из всех уголков мира. Широко известен пример Н. Барка, который приехал с Мадагаскара. Небольшие группы русских белогвардейцев прибывали также из Бельгии, Польши, Чехословакии, Болгарии и Югославии. Часть из них попадала в Испанию через Пиренеи, часть – через Испанское Марокко. Именно так в Испании оказались два высших офицера белой армии – генерал-майоры А.В. Фок и Н.В. Шинкаренко. Есть свидетельства, что некий грузинский князь привез с собой в Испанию 6 бойцов для установления связей между «древней Иберией и Грузией»[8].

Основная же масса добровольцев прибывала из Парижа и находилась под контролем РОВС. Правда, весной 1937 года французская полиция арестовала очередную группу волонтеров, и организованная отправка была приостановлена. После же похищения генерала Миллера и бегства Скоблина (судя по всему, как раз в республиканскую Испанию) она была и вовсе свернута. С этого момента белоэмигранты были вынуждены самостоятельно пересекать Пиренейские горы, платя контрабандистам, которые по ночам горными тропами проводили их в Испанию. Большинство русских волонтеров-националистов были людьми среднего возраста, прошли Первую мировую и Гражданскую войны и бежали из России в составе армии Врангеля. Устремления русских добровольцев в Испании кратко выразил участник войны генерал А.В. Фок: «Те из нас, кто будет сражаться за национальную Испанию, против III Интернационала, а также, иначе говоря, против большевиков, тем самым будет выполнять свой долг перед белой Россией»[9].