РЕАНИМАЦИЯ

Сознание как прилив, то накатывает волнообразно, то незаметно шурша уходит. В момент прилива сознания оглядываю огромную комнату называемую реанимацией. Три койки расположились треугольником. В каждом углу по человеку, а может быть по получеловеку. Ведь в любой момент душа может отделиться от тела. Кровати обвешаны проводами, впоследствии оказавшиеся подключенными в никуда. Так, для бутафории. Единственный работающий аппарат - это капельница, связанная с телом через иглу, вшитую под ключицу. Через иглу периодически вводят еще и обезболивающие препараты.

Почему-то все говорят шепотом или это так слышится. Напротив, в углу на койке, лежит молодой парень, ранен в Афганистане в живот. Пережил двенадцать операций. В правом углу на кровати женщина после автомобильной аварии. Все мы лежим в чем мать родила на светло-коричневых клеенках. Зачем одежда, если в любой момент можно «уйти». Уйти в небытие бесследно, как корабли уходят в Бермудский треугольник. Возле меня и солдата всегда кто-то из близких хлопочет. А соседку посещают только в выходные. Няни заходят, если их настойчиво попросят, а сестры - по необходимости сделать инъекцию.

Лежу на спине в положении «лягушки» и это положение, говорят, надолго. Во время прилива сознания время тянется бесконечно. Слышу разговоры о возникновении пролежней, говорят это опасно и что нужно делать обтирания различными составами. Интересно - как это будут мне делать, если нельзя меня переворачивать? Забавно. Прошло трое суток после операции. Возникают какие-то мысли, ощущения. Ощупываю голову, она на месте но вся в кровоточащих рубцах.

- Почему не зашили разрывы на голове? - Высказываю претензии.

- Смотрите он уже командует. Скажи спасибо, что смогли сложить кое-как кости таза и нашли место, где подшить твой мочевой пузырь. Кроме того, раздробленные подвздошные косточки, оказавшиеся лишними, выбросили. - Отвечает с улыбкой мой дорогой доктор Али Хачимович Теунов.

Возникает паршивенькая иждивенческая мыслишка, что мне что-то должны. Но ведь я сам ничего не могу делать. А это еще не вкладывается в проявляющееся сознание. Таня и Саша Елистратовы, наши ближайшие друзья, получив пропуск в реанимацию, по очереди приходят после работы ко мне на вторую смену. Они принесли простынь, пеленки, подстелили. Стало несколько комфортней после лежания на влажной клеенке. На клеенке как-то постоянно мокро. Все время что-то со мной делают. В основном убирают все из-под меня вытекающее. А Света может пока отдохнуть после всенощной или побежать за лекарствами.

- Саша, мне под спиной что-то колет.

- Там ничего не должно быть, тебе померещилось, - произносит Саша и на всякий случай засовывает ладонь под мое неподвижно лежащее тело.

Он вытаскивает из-под меня осколки ампулы. И тут же старается чем-то замазать царапины на спине. Как могло попасть стекло на кровать - знает только медицинская сестра, делавшая уколы. Это мелочи, во время операций, говорят, забывают извлечь из оперируемого хирургические инструменты. Бытует быль, что стоит насторожиться, если лежа на операционном столе вы услышали: «Все готово. Надеюсь я ничего не забыл внутри, как в прошлый раз…». Но это хорошо, что у меня появилась чувствительность. Не дождалась своих родственников в очередную субботу соседка справа. Как-то буднично зашли санитары и вынесли ее.

В один из дней подходит к моей койке симпатичная девушка.

- Как вы себя чувствуете? Я анестезиолог, участвовала в операции. Расскажите про ваши ощущения во время операции. Я собираю такие рассказы.

- Последняя услышанная мной фраза одного из врачей была о том, что нужна срочно кровь. А затем я оказался в небольшой квадратной комнате без окон и дверей, на кровати. Комната наполнена какими-то мягкими, типа поролона, длинными, очень ярких, всех цветов радуги, языками. Странно то, что лежу я на кровати и вижу, как эти огромные языки поддерживают и шевелят под потолком мое невесомое тело.

- Я интересуюсь видениями больных. Чаще во время операций ощущаются полеты в трубе на больших скоростях. Такие как у вас впечатления испытывают крайне редко.

Один из хирургов пошутил, что в меня влили весь резервный запас крови на тот момент имевшийся в больнице, и что теперь в Кабардино-Балкарии выведена в моем лице новая национальность – «кабардинобалкарец».