СЕВАСТОПОЛЬСКИЕ МАКИ. САПУН-ГОРА. МАЙ 1946 И 1944

[2] Даже языческие риторы писали: «Никто ритором добрым быть не может, если не будет человеком добрым.»

СЕВАСТОПОЛЬСКИЕ МАКИ. САПУН-ГОРА. МАЙ 1946 И 1944

9 мая 2014 исполнится 70 лет со дня освобождения Севастополя. Волею судеб наша семья, большая семья Головачёвых, оказалась тесно связанной с этим событием. Расскажу все по порядку.

В апреле 1946 года мы приехали в Севастополь. Годом раньше, в мае 1945 г., мой отец, архитектор Иван Григорьевич Головачёв, был направлен с первой бригадой строителей для восстановления Севастополя. Город лежал в руинах, его практически не было. Только на Большой Морской улице одиноко высилось чудом уцелевшее здание главпочтамта.

Однажды к нам с сестрой попала в руки тоненькая книжечка «Севастопольские рассказы», где мы прочитали рассказ «Севастопольские маки». Там было написано про девочку, которая во время войны ухаживала за ранеными в госпитале, в инкерманских штольнях. Ранним утром, пока никто не проснулся, она тихонько выбиралась из штольни и собирала в окрестностях алые маки, которые приносила и ставила на тумбочку раненым. Увидев живые цветы, бойцы начинали улыбаться и скорее выздоравливали. Мама наша работала хирургом, уходила на работу очень рано. Мы с сестрой тоже стали подниматься ни свет ни заря и собирали окрестные маки, а потом просто отдавали их маме, чтобы порадовать её перед трудным рабочим днем. Только маки вокруг нашего дома почему-то росли маленькие, и не алые, а розовые.

Уже через несколько дней после приезда, 9 мая 1946 года, в годовщину освобождения Севастополя и день Победы, родители взяли нас на митинг, который проходил на Сапун -горе. Тогда мы и услышали впервые это название. Автобусов в те годы в городе еще не было. Сапун-гора находилась где-то далеко за городом, нужно было долго идти туда пешком. Но от работы отца дали грузовик со скамейками в кузове. Можно было ехать сидя, с ветерком. Но можно было и постоять, держась за кабину, и тогда сильный ветер бьет в лицо, плотно обдувает тебя со всех сторон. Такое удовольствие я потом, во второй и последний раз, испытывала только тогда, когда ехала от железнодорожной станции до совхоза на целине!

Дорога до Сапун-горы была пустынная, а вокруг лежали какие-то странные цветные поля, залитые то огромными красными пятнами, то струящимися красными лентами. Что же это такое? А это и были севастопольские алые маки! Огромные, нежные, с сочными бархатными лепестками и чёрно-жёлтыми траурными сердцевинами, словно бесчисленные капли крови покрывали они севастопольскую землю. Вот только маки прекрасны лишь пока растут в поле. Стоит только сорвать цветок, и он почти мгновенно увядает, сейчас же темнеет и опускает лепестки.

На Сапун-горе, куда мы впервые приехали в тот день, стоял одинокий обелиск, и на нём были начертаны такие слова:

СЛАВА ВАМ, ХРАБРЫЕ.

СЛАВА, БЕССТРАШНЫЕ1.

ВЕЧНУЮ СЛАВУ ПОЕТ ВАМ НАРОД!

ДОБЛЕСТНО ЖИВШИЕ, СМЕРТЬ СОКРУШИВШИЕ.

ПАМЯТЬ О ВАС НИКОГДА НЕ УМРЁТ!

Митинг у обелиска был очень торжественный, и запомнился этот майский день навсегда. Перед выездом мама надела нам белые фартуки, и мы перепачкали все эти нарядные фартуки соком от стеблей мака, который ничем не отстирывается, как не стирается память о погибших. Конечно, потом я ещё много раз бывала на Сапун-горе. Она понемногу «оживала» и «обживалась». Сначала появились и стали подрастать деревья, потом возникли ларьки, потом открыли диораму Штурм Сапун-горы, которая, правда, в подмётки не годится панораме Рубо. А потом открылся ресторан «Шайба», где некоторые персоны стали справлять весёлые свадьбы и банкеты. Постепенно это священное место превратилось в шалман, куда и идти не хочется. Под конец появилась часовня и монастырь. Но вернемся к нашей семье и той трагической странице семейной истории, которая тоже связана с Сапун-горой.

У нашего дедушки, Григория Демьяновича Головачёва, было до войны три сына. Старший, Иван Головачёв (1909 г.р.) – наш отец. Он ушёл на фронт из Тамбова в первый день войны и служил до 1944 г. в батальоне аэродромного обслуживания, на прифронтовом аэродроме морской авиации под Ленинградом. Второй сын, Алексей, умер во младенчестве. Потом родились три дочки. Последний, долгожданный и горячо любимый младший сын Василий Головачёв родился в 1925 году. К началу войны ему исполнилось всего 15 лет. Он был умным мальчиком, интересовался радиотехникой. На единственной уцелевшей в семейном архиве любительской фотографии он сидит в наушниках, рядом с детекторным радиоприемником.

Город Скадовск был надолго оккупирован фашистами, и вся семья Головачёвых, кроме старшего Ивана, который воевал в Кронштадте, находилась с 1941 по 1944 годы под немцем. В начале 1944 года Скадовск был освобожден Красной армией. Как раз в это время Василию исполнилось 19 лет, поэтому его сразу призвали в армию и поначалу направили в учебный отряд. Отряд находился возле Цимлянска, почти в 100 км от Скадовска. Однажды Григорий Демьянович отправился туда пешком, сходил навестить сына. Вернувшись домой, он рассказал, что всё хорошо, что сына учат стрелять. Жаль только, в учебном отряде нет настоящего оружия, стрелять не из чего.

Примерно через месяц Васю отправили на фронт, в морскую пехоту. Почти через пятьдесят лет, разбирая фронтовые письма отца, мы нашли его письмо маме, где отец пишет, что получил весточку из Скадовска, что Скадовск освобожден, а Васю забрали в Красную Армию, где он попал в морскую пехоту. Отец писал, что это хорошо, потому что у Васи стойкий морской характер, и теперь оба брата будут служить во флоте…

Но, к сожалению, никаких весточек от Васи больше не было. Ещё через несколько месяцев родителям пришло извещение, что Головачёв Василий 1925 г.р. из Скадовска «пропал без вести». Как известно, без вести пропавшие на войне солдаты считались в то время почти предателями. Поэтому родители не получали никакой пенсии за сына, и так и сошли в могилу, не узнав, что стало с их Васенькой. Уже после смерти своих родителей Иван Григорьевич стал разбирать документы и нашёл ту самую справку о пропавшем без вести.

СТОП!!! Это же от Скадовска Сапун-гора лежит неизвестно как далеко, а от нас она – совсем рядом, вот же она! Был 1975 год, тридцатилетие Победы. В то время местные следопыты стали активно искать позабытых героев, и Иван Григорьевич обратился к Севастопольским следопытам с просьбой найти брата. Отослал им копию справки и ждал. И вот, однажды ему пришло письмо с выпиской и архива, в которой сообщалось, что Головачёв Василий, 1925 г.р. из Скадовска, погиб 5 мая 1944 г. во время штурма Сапун-горы, при освобождении Севастополя. Служил во 2-й гвардейской армии, 33 гвардейской стрелковой дивизии, 2-й батальон 84 полка, рота автоматчиков. Подпись: командир дивизии Угрюмов, командир полка Шакуров. Числится под номером 33 в списке погибших. Похоронен возле станции Бельбек, на 2,5 км южнее железной дороги, на кладбище №315-С, село Фруктовое.

Получив это известие, Иван Григорьевич, поехал вместе со своим сыном Александром, морским офицером, выпускником ВВМИУ им. Нахимова, искать кладбище № 315-С. Там, в самом центре села Фруктовое, они нашли обелиск братской могилы, а на обелиске – фамилию Василия Головачёва. Выходит, всё, что успел в этой жизни Василий – встать под огнём и шагнуть под огнём! Василий не пропал без вести, он пал смертью героя. Но его отец с матерью уже не узнают этого никогда!

Прошло ещё почти сорок лет, и теперь уже внуки братьев Головачёвых решили снова разыскать и навестить могилу Василия. Но, оказалось, что в центре села Фруктовое уже давно нет ни того старого обелиска. Видимо, это место понадобилось для чего-то другого. А останки советских воинов захоронены в ухоженной братской могиле, на террасе у середины крутого склона горы, где когда-то стояла 315-я артиллерийская батарея. Неподалёку от братской могилы, примерно в 100 шагах через дорогу, стоит еще один скромный памятник – фигура юного морского пехотинца в бушлате, брюках «клёш» и бескозырке, с автоматом на плече. Наверно, как раз таким был и морской пехотинец Василий Головачёв, скадовский мальчик 19 лет, который спит где-то там, в той братской могиле, среди таких же вечно юных товарищей по оружию. Василий не пропал без вести! Он найден, и память о нём навсегда останется в сердцах его близких.

Но война сделала своё жестокое дело! Из всех восьми родных и двоюродных братьев Головачёвых с полей Отечественной войны вернулся лишь один – наш отец. Люди, никогда больше не допускайте войны! Вечная слава героям!

25 марта 2014 г.

Наталия Ивановна Никонова (Головачёва)